Юрий Петрович уже в 1960 году выражал свои позиции весьма агрессивно:
"Ещё в 1955 году, когда Андерсон выступал в Москве, я пришёл к мысли, что в тяжёлом весе можно безгранично повышать достижения. Я считал, что если этот страдающий полнотой атлет первым в мире одолел 500-килограммовый рубеж, то гармонично развитый спортсмен за счёт скорости, быстроты может достичь большего".
Вот так: "страдающий полнотой атлет". Короче, фуфел тряпочный, которого советский гармонично развитой человек разуделает одной левой.
Поразительно, насколько за считанные годы переменился тон нашей прессы: от "Андерсон живой подъёмный кран" или "сверхчеловек, рекорды которого уму непостижимы" до "без пяти минут инвалид".
Уважаемый Составитель, Вы представили на всеобщее рассмотрение очень ценные новые сведения о Юрие Власове, подтверждающие - в который уж раз - беспрерывность и бессистемность метаний его грешной души. А заодно и оценок. Метаний из крайности в крайность.
Выдающийся литератор Юрий Петрович, вероятно, используя какой-то дотоле неслыханный художественный приём, называет сначала Андерсона великим. Сожалея уже через несколько строк, что только отсутствие сильных соперников не позволило Паулю Эдвардовичу добиться безграничных космических результатов в тяжёлой атлетике.
Но каких, интересно, сильных соперников - таких же страдающих полнотой инвалидов, как и сам Андерсон? Или Власов имеет в виду соперников вроде себя - резвых, лёгких, подтянутых? Коим Пауль Эдвардович просто не мог по (власовскому же) определению противопоставить вообще ничего! Так какая же это великость?
И так всегда у Юрия Петровича. Вынужденный в итоге уступить Жаботинскому, Юрий Петрович, обратившись уже к каким-то иным художественным приёмам, то клянёт "инвалида" Леонида Ивановича за безобразный неумеренный собственный вес (а для чего клянуть-то было? Если тем самым - по выкладкам Власова же - Жаботинский безнадёжно лишался всех преимуществ - только приобретал недостатки. Как соперник Власову-"аполлону"), то отыскивает некие хорошие стороны в "друге-сопернике". А затем опять и опять проклинает-высмеивает "нажирателей веса" - мол, да что им! Как шурнут своей массой слоновьей рекордную штангу - этак и дурак бы смог! Даже, вон, и я.
А вот без нажирания веса слабО шуровать? То-то.
Власовская чудесная гениальная писанина отражает постоянный раздрай во власовской же душе - отсюда сплошные противоречия в писанине.
Примеры? Пожалуйста. В 1962 году, на Будапештском чемпионате мира, Юрий Петрович, не имея, казалось бы, ни единого шанса, бесстрашно вступил в борьбу с "аполлоном из аполлонов" (уж куда там Власову) Норбертом Шеманским. И даже завоевал золотую медаль чемпиона мира - пусть и чудом. Но как могло случиться такое, если против американца Юрий Петрович вполне мог рассматриваться инвалидом? Страдающим избыточным весом.
Другой пример - не умея измыслить что-либо правдоподобное, литератор Юрий Петрович страшно ругает уже себя: вот ведь, принял-таки игру "ожиревших уродов"! СамомУ в "урода" пришлось превращаться!
Но что ли не лучше Власову было наоборот придерживаться неуклонно своей "аполлонистости"? Раз уж в ней - по власовским же "инсинуациям" - крылась безоговорочная возможность достижения блестящих побед над "уродами" практически любой полноты!
Здесь-то бы литератору Власову и задуматься - но нет! Следующий художественный приём вместо этого: запретить! Запретить беспощадно "уродов", страдающих ожирением, выгнать из спорта. Ограничив при этом сверхтяжёлую весовую категорию столько-то килограммовым пределом.
И невдомёк неподражаемому мыслителю-литератору Власову, что - буде возникни в его времена какой-нито "умник"-законодатель в мировой тяжёлой атлетике, тоже, как и "поздний, всё осознавший" Юрий Петрович, свихнувшийся на выметании из "железного спорта" "безобразно располнеших уродов", и ограничивший сверхтяжёлую категорию, скажем, лимитом в 100-105 кг - что тогда "раннему" 115-килограммовому Власову было бы делать? Собственный вес перед соревнованиями беспрестанно гонять? Грустно, однако. Но - с другой стороны - приличная сгонка лишних "мешающих" "собственных" килограммов только прибавила бы Юрию Петровичу и резвости, и взрывчатой мощи, и скорости, а стало быть, лишь продвинула бы его результат к "безграничному"! Так о чём горевать-то?
В общем, как говаривал в подобных случаях Виктор Суворов-Резун, режьте меня, бейте, изничтожайте - но логику мыслителя-литератора Власова мне уразуметь и принять всё равно ни за что не удастся. ------------------------------------------------------ Потешаясь над "Железной игрой" Воробьёва, Юрий Петрович обвиняет тупого посредственного литератора Коммуниста Никитовича в полнейшем отсутствии собственных мыслей: дескать вся информация обо мне - Юрие Власове - передрана в этой книжонке из напрочь забытых журналов.
Между тем, бесподобному литератору и мыслителю Власову, при написании им КНИГИ КНИГ, даже и в голову не пришло хотя бы поверхностно полистать те же самые пресловутые журналы забытые. В каковых, например, не кто-то иной, а именно Юрий Петрович когда-то писал о том же толчковом рекорде Ашмана в 201 кг. И писал - как о чём-то само собой разумеющимся, свехдостоверном.
Однако - многие годы спустя - Власов об ашмановском толчковом рекорде бесповоротно "забыл". Зато пустился азартно в подсчёт миллиграммов, оспаривая у "инвалида" Пауля Эдвардовича приоритет в поднятии "юбилейных" 200 килограммов.
Долгое нечтение старых журналов вышибло начисто из власовской памяти также и то, что Шеманский "ходил" на 192,5 кг в толчке не только в попытке отодвинуть "собрата" Брэдфорда на третье место, но и в надежде толкнуть наиболее тяжёлую олимпийскую штангу.
210 кг в толчке уже в исполнении Власова - как ни странно, но вот здесь я Юрию Петровичу верю. Любуясь и действительно лёгким власовским 202,5-килограммовым римским толчком. Но почему тогда нет об этом у Власова ни единого слова в его КНИГЕ КНИГ? Как нет ничего и о 160-килограммовом возможном рывке. И это "запамятовал" Юрий Петрович?
Как "запамятовал" и множество фактов, относящихся уже к Токийской Олимпиаде. После жима оставив единственно лишь себя с Жаботинским как фигурантов борьбы за трон чемпиона. А тот же Шеманский, к примеру, словно бы испарился куда-то на время. То бишь, исчез - и всё!
Ох уж этот мне Юрий Петрович - колоссальный мыслитель, литератор, и прочая, прочая...
Власовская чудесная гениальная писанина отражает постоянный раздрай во власовской же душе - отсюда сплошные противоречия в писанине.
Уважаемый Дилетант, что же гениального во власовской писанине? Гениальным может быть только достижение нравственно безупречного совершенства в какой-либо области - в музыке, живописи, литературе, зодчестве, ваянии... Но не бывает гениальной внутренне противоречивая писанина. Которую Юрий Петрович плодил километрами огненных стенаний и мучений вкупе с самолюбованием.
Дилетант пишет:
цитата:
210 кг в толчке уже в исполнении Власова - как ни странно, но вот здесь я Юрию Петровичу верю. Любуясь и действительно лёгким власовским 202,5-килограммовым римским толчком. Но почему тогда нет об этом у Власова ни единого слова в его КНИГЕ КНИГ? Как нет ничего и о 160-килограммовом возможном рывке. И это "запамятовал" Юрий Петрович?
Верить Власову или нет - решать Вам, уважаемый Дилетант. Только не забывайте, что после драки победитель всегда склонен малость или побольше преувеличить собственную мощь-силушку. А Юрий Петрович - человек увлекающийся и фантазирующий. О чём Вы, уважаемый Дилетант, не устаёте нам повторять.
С выложенным уважаемым Составителем текстом Власова есть ещё одна проблема. А именно - его явная многослойность. Я уверен, что все поклоны Юрия Петровича Сурену Богдасарову и тренерам советской тяжелоатлетической школы шли не от Власова, от редакторов издания. Это обязательная рубрика в те времена (как "Партия - наш рулевой"). Сравните стилистику этого абзаца с остальным текстом. Там разные стили. Вполне может быть, что Юрий Петрович действительно считал тогда Андерсона великим, а редакторы включили утверждение "страдающий полнотой". Власов-то как раз знал, что тяжеловесы полнотой не страдают, а побеждают.
От (близорукости) редакторов нелепая опечатка в шапке статьи - мол, рекорд Власова в толчке 202,3 - вместо правильных 202,5 кг. Такая опечатка для человека, знакомого с правилами тяжелой атлетики, режет глаз. Т.е. её наличие подтверждает предположение, что сам Власов перед печатью текст не вычитывал до запятой.
Уважаемый Любитель, я тоже заметил эти самые 202,3 кг, но, увлёкшись более важным, забыл о них.
Слова "чудесная и гениальная" - я намеренно в кавычки не взял. В силу своего не только несколько саркастического отношения к Юрию Петровичу, но ещё и потому, что Власов - если рассматривать лишь цветистость слога его сочинений - писал просто здорово.
КНИГА КНИГ поздних изданий - здесь уже Власову никто не мешал. Сам же Юрий Петрович разъясняет читателю, что-де наконец-то свободен он напрочь от догляда-надзора-кромсаний-купюр различного рода цензорской сволочи.
И тем не менее, КНИГА КНИГ - даже и с вышвырнутыми оттуда обязательными цитатами из наследия классиков марксизма-ленинизма и современных марксистов - всё так же исполнена сплошными противоречиями.
210 кг - тут уж Власов и вправду хватил через край. Достаточно было поднять всего 205 кг - даже и при наличии сил на 210 кг.
И мне кажется, что Власов - имейся перед ним такая задача - 210 кг пусть, возможно, и не толкнул бы с груди, но на грудь затащил обязательно.
Нельзя забывать, что Юрий Петрович находился едва не в экстазе. И от радости победы, и от предвкушения скорого снятия сурового бойкота за "пьянство". Что, безусловно, придавало Власову массу дополнительных сил.
О заполонении публикой сцены после подвигов Власова - и здесь Юрий Петрович не врёт. Хотел он там или не хотел что-то ещё толкать - публика этого всё равно ему не позволила бы. Что и подтверждается кадрами кинохроники.
В отличие от "правдивых" монреальских рассказов Василия Ивановича. Уж так мечтавшего 265-килограммовую штангу толкнуть (опосля только что поднятой 255-килограммовой рекордной) - да публика не дала. Не только заполонившая сцену, но ещё истоптавшая грязными-скользкими башмаками помост.
И где ж это всё, интересно, можно увидеть? Уж не на кадрах ли намного более совершенной (в сравнении с римской) съёмки? С еле живым - после 255-килограммового подвига - Алексеевым?
Уважаемый Любитель, я тоже склонен доверять утверждениям Власова, что он был готов результативно штурмовать 210 кг: 202,5 кг были подняты действительно очень, очень легко. О таком подходе говорят "поднял, как пустую".
И, по-моему, пренебрежительные слова про Андерсона - это вовсе не партийно-пропагандистская вставка, а следствие кружения головы самого Власова от успехов. Эти успехи, конечно, несомненны и велики, а празднования по их поводу были грандиозными, но столь быстро и резко менять оценки своих соперников и прежних кумиров - не совсем правильно.
Если пренебрежительные слова об Андерсоне были бы чужой вставкой, то в своих дальнейших многочисленных выступлениях Власов больше никогда не сообщал бы публике о преимуществах гармоничного развития над тупым нажиранием веса. Но в реальности эта тема оказалась как раз "коронкой" Власова.
То, что сочинения Власова нельзя назвать гениальными - правильно. Но определение гениальности всё же не такое:
"Гениальным может быть только достижение нравственно безупречного совершенства в какой-либо области - в музыке, живописи, литературе, зодчестве, ваянии..."
На самом деле гениальность не имеет отношения ни к совершенству, ни, тем более, к нравственности. Изобретения стрелкового лука, костра, колеса - это образцы гениальности. Хотя первые луки, очаги и колёса не были ни совершенными, ни высоконравственными (первый лук наверняка был использован как орудие для решения внутрисоциумных конфликтов).
В общем, на самом деле гениальность - это просто высший из возможных уровень способностей. Особенно здорово в высоте этого уровня нас, людей, убеждает такое положение дел, когда кандидат на роль гения длительное время пребывает всеми непонятым и оплёванным, но затем практика триумфально подтверждает его полную правоту.
На самом деле гениальность не имеет отношения ни к совершенству, ни, тем более, к нравственности. Изобретения стрелкового лука, костра, колеса - это образцы гениальности.
Уважаемый Составитель, спасибо Вам за Ваше пояснение. Но я останусь всё же на стороне Пушкина: "гений и злодейство - две вещи несовместные". Использование лука или костра для решения внутриобщественных споров - не есть доказательство гениальности либо её отсутствия у их изобретателей. Изобретение есть научное достижение. Научное достижение есть открытие нового. Открытие нового, решающее задачу максимально возможным при наличных обстоятельствах экономным способом, - признак движения к совершенству, совершенствования, хотя и не обязательно нравственно прекрасного. Именно поэтому я не поклонник конструктора Калашникова, так как конструирование изначально орудия убийства людей не есть нравственно оправданная цель. И потому я не считаю Калашникова гениальным. Равно как и его изобретение. В то же время изучение распада урана, создание направляемой ядерной реакции - это колоссальное научное достижение. Которое может быть использовано как во благо, так и во вред людям. Стрелковый лук позволил людям преодолеть пространство и добывать добычу более безопасным способом. Умение разжечь костёр - спасло людей от стужи. Но вот считать ли сие проявлением гениальности, я уже не уверен. Ибо это может быть проявлением смекалки, находчивости, сообразительности и тому подобных качеств. Гениальность же всегда предполагает совершенство в какой-либо области и нравственную безупречность. Как гениальны 40-я симфония Моцарта или текст "Евгения Онегина".
"Изобретение есть научное достижение. Научное достижение есть открытие нового. Открытие нового, решающее задачу максимально возможным при наличных обстоятельствах экономным способом, - признак движения к совершенству, совершенствования, хотя и не обязательно нравственно прекрасного. Именно поэтому я не поклонник конструктора Калашникова, так как конструирование изначально орудия убийства людей не есть нравственно оправданная цель. И потому я не считаю Калашникова гениальным. Равно как и его изобретение.
В то же время изучение распада урана, создание направляемой ядерной реакции - это колоссальное научное достижение. Которое может быть использовано как во благо, так и во вред людям. Стрелковый лук позволил людям преодолеть пространство и добывать добычу более безопасным способом. Умение разжечь костёр - спасло людей от стужи. Но вот считать ли сие проявлением гениальности, я уже не уверен."
Не вполне понимаю Вашу мысль. Мне кажется, автомат Калашникова и "урановая проблема" во всех её проявлениях - ничем по сути не отличаются друг от друга. Потому что и автомат Калашникова может быть использован в мирных целях. Кроме того, автомат Калашникова необходим для защиты суверенитета нашей Отчизны. Или как средство вразумления нагрянувших из глубин Вселенной на нашу планету инопланетных извергов. Которые очень даже легко могут не понимать вообще - что для нас хорошо, а что плохо. Тут уж декламированием "Евгения Онегина" не обойтись нипочём - изверги воспримут сие декламирование как раздражающий их набор беспорядочных отрывистых звуков.
Что до гениальности конструктора Калашникова - так ведь его автомат самый массовый на Земле. И самый надёжный. Уже и в этом гениальность конструктора.
А вот "Штурмгевер-44" Хуго Шмайссера, у которого Калашников якобы скоммуниздил конструкцию своего автомата - так и остался малознаменитым "Штурмгевером-44". -------------------------------------------------- Вообще же, понятие "гениальность" размыто. И трактуется вольно кем только ни попадя.
Вон, артисты и режиссёры - все гениальные. А также замечательные. Ну и что? Пущай считают себя гениальными хоть сколько угодно. Лично мне это только смешно.
Совершенство же и нравственная безупречность - понятия растяжимые. А потому - неопределённы.
Уважаемый Любитель, я не буду спорить по поводу правильности Вашего определения гениальности (хотя моё определение более общепринято, нежели Ваше, а совсем недавно на канале "Культура" какие-то искусствоведы дружно согласились с тем, что гений и злодейство на самом деле достаточно часто совмещаются, - но это, конечно, не объективные аргументы), а просто обращу Ваше внимание на некоторое противоречие в Ваших мыслях.
С одной стороны, Вы сообщили, что
"Гениальным может быть только достижение нравственно безупречного совершенства в какой-либо области - в музыке, живописи, литературе, зодчестве, ваянии..."
С другой же стороны, для подтверждения этой позиции Вы привели максиму Пушкина
"гений и злодейство - две вещи несовместные"
Однако эти мысли описывают разное положение дел. Поскольку первая мысль утверждает, что гениальным может быть только нечто высоконравственное, то есть противоположное злу (и с этим, кстати, можно согласиться в том плане, что гениальность как проявление наивысших способностей предполагает проявление этих наивысших способностей не где попало, но именно в полезной для оценщика области).
А вот вторая мысль повествует уже совсем о другом, а именно о том, что и для очень плохого, для преступного человека доступна (или всё же недоступна) возможность создать нечто гениальное как высококлассное (в том числе и полезное, нравственное). То есть тут речь идёт о том, что, мол, возможно, общий злодейский настрой человека корёжит его психику настолько, что напрочь ликвидирует творческие способности, их мощь.
В то время, повторяю, как первое Ваше определение касается не проблем с творцом, а особенностей самого творения. Или критериев его оценки.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 76
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
