Отправлено: 24.04.15 23:41. Заголовок: "Справедливость силы" Юрия Власова (продолжение)
Буду выкладывать в этой теме наиболее занимательные отрывки из книги легендарного атлета Юрия Власова "Справедливость силы".
Глава 72-я.
Вот взгляд Власова на принципы тренировок, на отличие тяжёлой атлетики от силовых видов спорта несколько иных направлений, а также на влияние собственного (жирового или мышечного) веса спортсмена на его результат:
"Значению общефизической подготовки особое место в своих исследованиях уделил крупнейший теоретик физической культуры и спорта Л. П. Матвеев. Он, пожалуй, первый в мире обобщил опыт исследований, заложил основы понимания самой тренировочной нагрузки и ее динамики в циклах работы.
Главным условием для достижения классных результатов я считаю научно организованную тренировку и непрерывное расширение общефизической базы – это не итог рассуждений, это из опыта. Всеобъемлющая общефизическая база позволяет вести специальные тренировки во всевозрастающем ритме. И тогда первенствующую роль приобретает правильная периодизация тренировки. В исследовании этого вопроса мы и сошлись с Матвеевым. Под специальные тренировки необходимо подкладывать новую общефизическую базу, непрерывно расширять эту базу. Все будущее большого спорта покоится на обращении к этой базе, грамотном использовании ее богатств… Вообще ее нужно разрабатывать как можно раньше, лучше всего в детстве и юности.
Отсюда очевидна и бесперспективность направления в тяжелой атлетике, связанного с наеданием собственного веса. Возможность выколачивать новые результаты посредством наедания веса – свидетельство низкого уровня результатов вообще. Истинно крупные результаты еще за горизонтом нынешних побед. И для их достижения немышечный вес всегда обуза. Только ряд субъективных обстоятельств сообщает направлению, связанному с увеличением собственного веса, выгоду. Но эта выгода временная. Тот, кто осознает преимущества подлинной тренировки, вырвется вперед и поразит воображение современников. У организма великолепные и достойные возможности для освоения результатов без наедания веса и специальных препаратов, ранящих организм. В противном случае спорт превращается в свою противоположность и выступает в разрушительной роли.
Вес вяжет силу, не позволяет вести энергичный тренинг. В будущем атлет станет тренироваться много плотнее. Организм тучного человека не вынесет подобной нагрузки. На моих глазах Эндерсон восстанавливал дыхание после попытки минут пятнадцать. Я же подходил к весу через три-четыре минуты. Только в приседаниях пауза удлинялась до пяти-шести минут. В итоге я мог за то же время выполнять значительно большую нагрузку. И это не была тренировка на измор (не путать с экспериментальными тренировками). Я выдерживал эти тренировки, потому что был к ним приспособлен всем родом предварительной физической работы.
И вес должен увеличиваться естественно, как следствие приспособления организма к нагрузкам. Лишь в таком случае допустим собственный вес в 150 и 160 кг, хотя эти веса неизбежно ухудшат выносливость и скорость.
Не из кокетства я старался держать свой вес в пределах управляемости на любых упражнениях. Я стремился доказать существование новых путей, их неизбежность. Будущий спорт принадлежит атлетам 130-140 кг веса, но подобранных, быстрых, лишенных жировой ткани. И это требование борьбы. Атлеты силы Геракла и резвости бегунов-спринтеров станут повелевать рекордами.
В приседаниях, тягах и прочих вспомогательных упражнениях я мог приучить себя к весьма большим весам, таким, которые прописаны в энциклопедиях как легендарные. Но для них нужна своя тренировка. Она несовместима с тренировкой для классического троеборья. Этот путь великого "раскачивания" силы в определенных направлениях лишен смысла, не нужен для жима, рывка и толчка. Всегда в спортивном троеборье, теперь в двоеборье, веса в любых вспомогательных упражнениях строго соответствуют поставленной цели. Нелепо затрачивать энергию, тренировочное время, дабы освоить приседания в 500 кг, хотя это вполне достижимо, как достижимы и более высокие показатели. Скажем, для толчкового упражнения в 200 кг такой запас прочности, такая его цена в переводе на энергию и время излишни. Для взятия на грудь, распрямления и посыла на вытянутые руки достаточны тяги 215-225 кг и честные глубокие приседания "на разы" с 215-225 кг без подпружинивания ногами внизу. Веса во вспомогательных упражнениях совершенно однозначно соответствуют весам, подготавливаемым для взятия в классическом упражнении.
В то же время существуют специальные соревнования на самый большой вес, поднятый в тяге до пояса, просто оторванный от помоста или поднятый в приседаниях и т. п. (как, например, в США). На мой взгляд, спортивное многоборье наиболее разносторонне характеризует силу, все ее качества. Доказывать силу свертыванием пятака можно, но это всего лишь сила пальцев, кисти, и она беспомощна, если такому человеку взвалить на плечи 300 кг и предложить присесть. Этот вес его изувечит. Только спортивное многоборье развивает силу по всем направлениям.
Я не хочу умалить великие рекорды, скажем, Луи Сира или нашего современника Пола Эндерсона. Хочу лишь внести ясность в вопрос о пределах силы. Спортивное многоборье здесь идет своим путем. И в итоге за ним доказательство самой высшей силы – вес, поднятый на вытянутые руки. Именно к этому подвигу готовит спортивное многоборье, именно оно решает задачу многообразия силы. И за ним – самая большая сила, только за ним."
Вес, поднятый на вытянутые руки - безоговорочное доказательство высшей силы. Следовательно, ломание подков, свёртывание пятаков, сгибание лома об колено, натужный пауэрлифтинг, обильномускульный бодибилдинг - конечно, тоже сила. Но, увы - не высшая.
Мог ли бы Власов, займись он этим вплотную, научиться приседать с 500-килограммовой штангой и даже достигнуть более высоких результатов ?
Речь, понятно, ведётся о бесстероидных попытках добиться таких показателей. И, естественно, не применяя никакую экипу. О которой Власов даже не знал. По причине тогдашнего её отсутствия в силовых видах спорта.
Кажется, приседательным максимумом Власова являлся примерно 300-килограммовый снаряд. Нарастить результат на целых 2 центнера, тем паче двинуться дальше - не слишком ли много для Власова ? Имевшего ноги природно сильные, но далеко не слоновьи ножищи. Которыми имел удовольствие обладать "крошка" Андерсон.
С другой стороны, а сколько бы присел "крошка" Пауль, родись он на полвека позднее ? В экипе, до параллели и напичканный по самые уши стероидами ? Если Андерсон уже и в своё "отсталое" время приседал за 500 килограммов.
Рассуждая о 215-225 килограммах в тягах и приседаниях, Власов имеет в виду, понятное дело, толчковую тягу и штангистские приседы. Ибо механическое достижение означенных результатов каким-нибудь лифтёром - в становой тяге и медленных приседаниях - не отразятся на первоначальном "толчке" лифтёра почти ни ни на грамм.
Указав вилку 130 - 140 килограммов, в которую должен укладываться собственный вес идеального будущего атлета, Власов, несомненно, подогнал её под себя. Под свой наивысший вес в 136,5 кг. Будь достигнутый Власовым собственный вес побольше, скажем, 145 килограммов, вилка приобрела бы несколько более внушительный вид - 140-150 килограммов.
Отправлено: 29.05.15 22:40. Заголовок: Глава 57-я. "Я..
Глава 57-я.
Власов и транзисторные дивертисменты. В двух шагах от начальства.
"Я привез с собой транзистор – приз за победу на соревновании. Один из первых советских транзисторных приемников, весьма далекий от совершенства.
Перед сном рылся в эфире. Редкую ночь не выуживал созвучные настроению "Кончерто гроссо" Генделя или "Бранденбургские концерты" Баха; а то скрипичные "барокко" Корелли и Вивальди. Раз почти до рассвета слушал скрипичные дивертисменты Моцарта. Сами дивертисменты отзвучали за какие-то полчаса, но я их слышал до рассвета. И они казались развлекательными, как это утверждает Музыкальная энциклопедия.
Но какое же это искусство – удерживать мысль, чувство в гармонии единственно "простым"! Как на поворотах "простого", приемами "простого" торжествует, образуется сложное!..
Помню свою комнату до мельчайших подробностей. Под подушкой всегда приемник. Днем не до него. А вечерами я с ним уходил в тишину. Музыка – это величайшая тайна, в которой вдруг начинаешь слышать себя и других…
Об этом приемнике не ведал даже тренер. Я стыдился, почитал слабостью и ни с кем не говорил о музыке. Я полагал тогда, будто лишь для юности характерно преобладание духовных интересов над практическими.
А потом убедился, годы часто превращают в ничто именно смысл практических интересов. Дух, мысль отменяют все ценности, превращают их в ничтожество. Железный частокол мнений и выгод ничто перед правдой. Постылы жизнь и люди, когда ничего от души, когда все на выгоду."
Власов в Риме. Перед самым главным своим выступлением.
Приятно читать. Слова не мальчика, но мужа. Душа превыше всего. А как же тогда постылая служба инспектором-инструктором в каком-то совсем бездуховном военно-спортивном клубе ? И прОклятые тренировки, выступления ? Ведь все они для того, чтобы заработать побольше. Да и начать поскорее безбедную жизнь знаменитого мастера слова !
Интересно, батарейками Власов приёмник питал или к сети подключал ? В те времена, сетевое напряжение в СССР составляло 127 вольт. А в Италии сколько ?
Власов пишет о приёмнике сразу после главы, в которой он расписывает свой залёт с бутылкой бренди на четверых. Воробьёв, обитавший в соседней комнате, стуканул на Власова. И Власов оказался в бойкоте. Если же верить Пеньковскому - Власов вместе с Богдасаровым переселился в покои Романова.
Так где же слушал свои любимые дивертисменты Юрий Петрович ? Неужто у себя в номере, соседнем с воробьёвским ? А ежели бы Воробьёв, ночью проснувшись от нестерпимого желания посетить туалет, дивертисменты эти услышал ? А потом, обшарив комнату Власова, приёмник нашёл бы ? Дело политическое ! А вдруг Власов, ночами, "вражьи голоса" слушает тайно ? Тем более, не только русские "голоса" из эфира выуживать Власов способен - он ещё и по-французски понимает неплохо !
Если же Власов приёмником пользовался только в романовских покоях, а Богдасаров с Романовым о приёмнике ничего не знали - тогда получается, что покои романовские состояли из нескольких комнат. Да ещё и с хорошей звукоизоляцией.
Ибо услышь приёмник Романов, он просто был бы обязан принять адекватные меры. И как самый минимум - Власову грозила бы безжалостная конфискация приёмника.
Отправлено: 29.05.15 23:21. Заголовок: Глава 234-я. Внезап..
Глава 234-я.
Внезапно подступившая противность самомУ себе.
"Нет, в этой игре я вел себя фальшиво. Я уже многое изменил в себе ради того, чтобы держаться в первых. И это многое – из действительно хорошего, доброго, естественного.
Да, я решал задачу "шестисот килограммов".
Да, я сводил игру к формулам-это увлекательно, это от смысла.
Но за всем этим скапливалось все больше и больше лжи. Я лгал себе. Я не жалел себя на помосте – в этом видел оправдание, свою честность. А на самом деле я все списывал этим оправданием. И то, что меня искренне раздражала слава ("в ней пустота, безмозглость"),-тоже не являлось оправданием, хотя я верил и в такое оправдание. Я не внушал себе эти оправдания, но стал замечать фальшивость себя и в себе.
А за всеми этими оправданиями – искаженность чувства, искусственность доброты, справедливости, достоинства. И сама жизнь?.. Вся для доказательств своего превосходства. Любой ценой, но быть лучше соперников!
В то же время я избегал людей, не хотел, чтобы во мне узнавали знаменитого спортсмена, не терпел разговоров о спорте; хотел, чтобы все забыли о моих рекордах и славе, не приставляли штангу и моих соперников к моей жизни. Нет, куда точнее: слава – это серый пепел. И, как пишет Иннокентий Анненский, цвет пепла – это "цвет бесполезно сожженной жизни". Я был мастер жечь дни…
Мне претили громоздкость, сверхобъемные мускулы, тяжкая налитость весом. Я вынужден был следить за весом, дабы не давать соперникам лишний шанс в игре. Эта раскормленность от силы угнетала. Разве я не отступал от своих же принципов? Разве не тянулся за победой любой ценой?..
Шоу шутил: самобичевание – лучшая форма саморекламы… Возможно, не спорю. Для меня самым важным являлось другое. Я становился неприятен себе. Я с тревогой следил за переменами в себе… Прозреваемое завтра…"
Власов накануне Токийской Олимпиады.
Все эти заумные рассуждения написаны задним числом. Вполне вероятно, что Власов, в новом внушительном тяжёлом обличье, был себе очень приятен и мил.
Отправлено: 29.05.15 23:31. Заголовок: Глава 41-я. Большой..
Глава 41-я.
Большой спорт и дармоеды.
"Большой спорт привлекателен свободой действий, возможностью проявления инициативы, относительной независимостью в средствах и путях достижения задуманного. Это не может не воодушевлять.
Большой спорт привлекателен и тем, что в нем практически отсутствуют всякого рода люди, которые выдают себя за его приверженцев, не являясь таковыми по существу. Здесь в разной степени, но все одержимы общей страстью. Быть среди одержимых, разделять эту одержимость, служить ей – все это награждает светлым чувством общности, братства. Тут исступленность труда вызывает не удивление, но единственно желание понять ее направленность, организацию, приложимость и к своей тренировке.
Не все здесь строго соблюдают пост, но все готовы на любые испытания. Здесь никто и никогда не зовет к труду – здесь удерживают от чрезмерного увлечения трудом. Здесь понимают друг друга по жесту, колонке цифр в записи тренировки. И мне всегда казалось лишним, когда в управленческом аппарате появлялись новые должности, отделы, разбухали штаты, а это никак не изменяло наш труд. Дармоеды плодились, как крысы…"
Правильно пишет Власов. Именно так всё было и есть. И не только в спорте.
199 кг в жиме. Последний мировой рекорд Власова, установленный в 1967-ом году. Юбилейном году. Вся страна торжественно готовилась к ноябрьской встрече 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции.
Текст под снимком гласит, что Власов рекорд свой последний установил в другой великий месяц и дату 1967-ого юбилейного года. А именно - в 97-ую годовщину со дня рождения колоссального Ленина. Однако, во многих источниках, в том числе и в "Справедливости силы", указана другая дата рекорда - 15 апреля.
То есть за целую неделю до дня рождения безвременно-безвинно усопшего Ильича.
Эта фотография почти 49-летнего Власова любопытна тем, что на рабочем столе Юрия Петровича располагаются гантели и гиря. Сколько в этой гире пудов - разобрать невозможно. Оно и ладно. Но для чего эта гиря стоит на столе ? Больше нигде и никуда не помещается в хрущёвских аппартаментах Власова ? Или для того, чтобы Юрий Петрович, притомившись писать - мог, не слезая со стула, совершить атлетическую минутную паузу правой рукой ?
А может, гиря из дерева ? Выкрашенная под настоящую ? Пыль в глаза визитёрам пускать ! Дескать, по-прежнему силён и здоров - и р-рррраз - 25 повторений в жиме сидя одной рукой !
Помнится, Новак, незадолго до смерти, именно этим грешил. Сила была уже не та, но разве можно было кому-то показывать, что он, Новак !! хоть чуточку сдал !
Отправлено: 30.05.15 10:42. Заголовок: Глава "Говорить ..
Глава "Говорить то, что думаешь".
Власов шельмует-бичует известного спортивного литератора за непрофессионализм, обвиняет во лжи. И, восстанавливая объективную ИСТИНУ ИСТИН, рассказывает потрясённому читателю КНИГИ КНИГ подлинную биографию не вымышленного, а реального Власова.
"Книга Д. Иванова "Сила самых сильных" мало достоверна в той части, где речь идет обо мне. К тому же автор не бывал на соревнованиях, о которых пишет. Чтобы судить, надо, по крайней мере, быть свидетелем. Ни в Риме, ни в Будапеште, ни в Стокгольме, ни в Токио Иванов не был. Его книга – это условный и пристрастный пересказ со слов других, не свидетельство очевидца, это подделка под правду, но не правда.
К сожалению, и остальные работы не отличают точность и соответствие фактам.
А факты таковы. Я родился 5 декабря 1935 года в городе Макеевке Донецкой (бывшей Сталинской) области. Мой отец-Власов (Владимиров) Петр Парфенович – закончил Институт востоковедения в 1938 году, был представителем и связным Коминтерна при ЦК КПК в Яньани (Китай, провинция Шэньси) почти все годы второй мировой войны. Потом– дипломат. Скончался осенью 1953 года в возрасте сорока восьми лет в ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР в Бирме.
Моя мать – Власова Мария Даниловна – из старинного рода кубанских казаков. Родилась и до двадцати трех лет жила в станице Мингрельской, по соседству с теми местами, которые описал Толстой в "Казаках". Любовью к книге я обязан матери, урожденной Лымарь.
В последние годы войны (1943-1945) она заведовала школьной библиотекой. Застарелый туберкулезный процесс лишал ее возможности любой другой работы. И вот эта библиотечная служба матери оказала решающее, я бы сказал, взрывное воздействие на меня. Я начал не просто читать – я читал запоем, нажив скоро близорукость, как и мой брат Борис.
Книги обрушились на мое сознание ледоходом. Некоторые из них вызывали подлинное потрясение. Я фантазировал, бредил, выдумывал…
В 1953 году я закончил Саратовское суворовское военное училище. В феврале 1959 года в звании лейтенанта закончил Военно-воздушную инженерную академию имени профессора Н. Е. Жуковского в Москве.
С весны 1960 года и по май 1968 года я служил инструктором по спорту в Центральном спортивном клубе армии (ЦСКА). В мае 1968 года по личной просьбе уволен в запас из кадров Советской Армии. Последнее воинское звание – инженер-капитан.
Наталья Никитична (моя бабушка по материнской, казачьей, линии) родила младшую дочь (для меня – тетю Юлю) на пятьдесят четвертом году жизни, а прожила Наталья Никитична, сохраняя полную память и силу, девяносто шесть лет, и каких лет,– вместивших гибель взрослых детей, разруху, эпидемии, голод, надрыв тяжкого труда первой мировой, гражданской и Отечественной войн.
Мой родной дядя (любимый бабушкин Вася) пал под Царицыном – есаул.
Старшая дочь – моя тетя – не вынесла позора гнусных приставаний богатого станичника и застрелилась еще до войны 1914 года. Вторая дочь сгинула вскоре после гражданской войны. Тогда же от потрясений угас далеко не старым дед Данила – почти в один год с моим прадедом Никитой – Георгиевским кавалером, получившим награду за бои под Плевной, он был станичным атаманом.
Два других моих родных дяди пали в Отечественную войну. И всех – оплакивали бабушка и моя мама с тетей Юлей.
Моя мама, Мария Даниловна, четвертая из выживших дочерей Натальи Никитичны (М. Д. Власова умерла 16 января 1987 года на восемьдесят втором году жизни).
…Такая уж у нас история – надо умудриться выжить.
Эта женская ветвь моего рода отличалась исключительной жизненной стойкостью. Корни этого рода уходили в Запорожскую Сечь. После разгона вольницы на Днепре Екатериной Второй мои предки подались на Кубань: лучше погибнуть в стычках с горцами, нежели тащить рабское ярмо крепостничества, из которого они уже один раз освободились…
С 1959 года я печатал очерки и рассказы. В 1964 году в издательстве "Молодая гвардия" выпустил сборник рассказов "Себя преодолеть" – тот самый, с крупным серебряным кругом на обложке.
В 1972 году в издательстве "Советская Россия" я опубликовал повесть и рассказы в сборнике "Белое мгновение". В результате исследовательской работы в архивах, опросов очевидцев, используя материалы отца, его дневники (воссозданы строго документально), я напечатал в 1973 году в издательстве АПН книгу "Особый район Китая" под именем отца, точнее его псевдонимом – Владимиров.
В 1976 году в издательстве "Советская Россия" выпустил первую книгу романа "Соленые радости"."
Где скончался отец Власова, в Бирме или в СССР ? От болезни скончался или в результате несчастного случая - не от старости же, в 48-то лет ?
Ничего не поясняется.
Хотя - что это я ? Вдруг вспоминаю какое-то место из КНИГИ КНИГ, где Власов вскользь ведает, что он ходил в одну из московских, уж надо полагать, особой важности, клиник к умирающему отцу. Туда же наведывалась и супруга великого кормчего Мао.
Значится, по материнской линии, фамилия Власова - Лымарь. Ударение в фамилии не указано, но - уже кое-что.
Брат Борис. Упоминается в КНИГЕ КНИГ только 2 раза. Да и то один раз - в самом начале книги - просто как брат, без имени.
Старший брат, младший ли - Власов предоставляет читателю додумывать самомУ.
Пытался я найти что-нибудь о брате Власова в нете, используя ключевое "Борис Петрович Власов" - ничего не нашёл. Одно лишь выяснил, да и то по фотографии, что Юрий Петрович с братом - примерно погодки. А может быть и двойня - но не однояйцевые близнецы.
"Фантазировал, бредил, выдумывал" - ну, этого у Юрия Петровича и впрямь не отнять. Выдумывать мастер. А ещё и говорить загадками.
"В звании лейтенанта" - по иным источникам, не исключая и других мест КНИГИ КНИГ - старшего лейтенанта. В одном таком месте Власов хвалится, что первые всесоюзные рекорды он начал бить ещё в 1957-ом году, будучи молоденьким лейтенантом. Которым стал уже на четвёртом курсе академии.
"Последнее воинское звание инженер-капитан" - когда присвоено ? Снова ребус.
"Инструктором по спорту" - Википедия же настаивает на тоже "по спорту", но почему-то инспекторе.
Хотя Википедии вера маленькая.
"Мой родной дядя (любимый бабушкин Вася) пал под Царицыном – есаул." Тот самый город, который, в Гражданскую, пару раз защищал великий товарищ Сталин. Получается, дядя Власова, есаул в то время - являлся белогвардейцем. Ничего страшного - просто факт.
"(Воссозданы строго документально)" - скорее всего, и действительно строго. Какой смысл Власову врать ?
первую книгу романа "Соленые радости" - даже как-то и не подумал я, читая когда-то "Солёные радости" - что это роман.
Хорошо. Пусть так. Знаем теперь, что непревзойдённый писатель Юрий Петрович ещё и романист.
Интересно, а КНИГА КНИГ тоже роман ??? -------------------------------------------------------------------------- Соответствующие фотографии из власовского семейного архива выложу сегодня, позднее
Отправлено: 30.05.15 16:05. Заголовок: А вот и обещанные фо..
А вот и обещанные фотографии. Пусть общеизвестные, но куда ж без них в изучении биографии великого человека:
Предки Власова.
10-летний Власов с отцом. Скорее всего - 1946-ой год. Папа пока ещё в чине всего лишь полковника. Кстати, именно в 1946-ом году, Юрия Петровича отдали в Саратовское суворовское училище.
Власов с матерью. Как гласит подпись под другой такой же фотографией в нете - на голове у мамы лётческий шлём, потому что в то время нечего было надеть.
Власов с братом Борисом. Как я уже говорил, кто из них старше - неясно. Оба Вьюны одинаково.
И кем был в дальнейшей жизни брат ? Если судить по наружности - вылитым скрипачом.
Так полагаю, что это Власов "в самом конце" суворовского училища. На снимке дата - 1952-ой год. Власову - 17 лет или 17-ый год.
18-летний Власов. Видать, изредка и в штатское одевался.
Инженер-капитан Власов.
Власов - писатель.
Власов со второй женой - Ларисой. Где-то встречалась мне фотография и первой жены Власова. Найду - размещу.
Юрий Петрович Власов женат вторым браком. Со своей первой женой, студенткой Суриковского института Натальей Модоровой, Юрий познакомился в спортзале, куда она пришла делать зарисовки с натуры. В 1957 году они поженились, и у них родилась дочь Елена.
После смерти жены Юрий Петрович долго не мог прийти в себя от горя, но время лечит, и вскоре он встретил женщину, которая стала ему женой и другом. C Ларисой Власов познакомился, когда приехал в Куйбышев читать лекцию о своей новой книге «Особый район Китая».
«Я тогда училась в институте на втором курсе, – вспоминает Лариса Сергеевна. – Наш профессор заболел и передал мне пригласительный билет на лекцию, чтобы я ее законспектировала. Кто такой Юрий Власов, я тогда не знала. На сцену вышел большой, почти двухметровый человек и красивым низким голосом стал рассказывать интересные вещи про Китай.
В перерыве он подошел ко мне и попросил показать ему мой конспект. Отметив, что у меня много ошибок, предложил встретиться после лекции. Уже потом он признался, что ошибок никаких нет... Мы гуляли по заснеженной набережной Волги, и я с открытым ртом слушала его рассказы о своей жизни. Мне было 20, ему – 41». Вместе они уже больше 30 лет."
Когда Власову был 41 год ? В конце 1976-ого года. Ларису он встретил зимой, так что скорее всего влюблённые встретились зимой 1976/1977 годов.
Однако, не исключён и такой вариант - конец 1977-его года. Ибо день рождения Власова приходится на 5-е декабря. В этом случае, 41-ый год власовской огромной (тогда ещё только по значимости, а не длительности) жизни уже исходил. Стоял, к примеру морозный снежный ноябрь. Власов предвкушал естественный переход своего естества в 42-летие....тут-то...! ----------------------------------------------------------------------- А вот когда именно умерла первая власовская жена Наташа - я пока не нашёл. Исходя из отрывка сверху - Юрий Петрович, после смерти жены, долго жил один (всё же не один, а с дочкой) - но как долго ? Может быть, один он остался уже в конце 1960-ых годов ?
В КНИГЕ же КНИГ, Юрий Петрович вспоминает о смерти жены мимолётно, походя.
Отправлено: 30.05.15 19:42. Заголовок: Уважаемый Дед, Вы на..
Уважаемый Дед, Вы написали:
"Юрий и Борис - близнецы. Так написано в Википедии на странице их отца."
Разве бывают в интернете страницы давно умерших людей ? Умерших задолго до появления интернета ? А если бывают - нельзя ли выложить адрес этой страницы ?
Возраст у братьев одинаков, это видно с первого взгляда. Ну, или почти одинаков. Но если они близнецы, возраст у них один, естественно. Вот только смотрю на фотографию - сходство большое, спору нет, но полной иНдентичности лиц братьев я всё же не вижу. Значит, они близнецы не однояйцевые, а просто "двойняшки".
Борис Петрович к тому же более романтичен "собой", нежели Юрий Петрович. И более одухотворён. Потому и назвал я его скрипачом. Хотя, быть может, он не скрипач, а пианист.
Юрий Петрович выглядит суровее брата. Или это разница в воспитании ? Но почему в суворовское училище родители отдали только Юрия Петровича ?
Борис Петрович, наверное, тоже не маленький ростом был (есть). А вот писательство, видимо не привлекало его. Иначе бы - по аналогии, Аркадий и Борис Стругацкие - мир наслаждался бы творчеством Бориса и Юрия Власовых (Владимировых).
Борис Петрович, помимо этого, совсем не бредил физическим совершенствованием. В противном случае, соревновался бы с братом на помосте. Или даже не соревновался, а окопался в полутяжах. Выбросив из этой весовой категории выступавшего последние годы Воробьёва.
Только что прочитал "Стечение сложных обстоятельств" Юрия Петровича. Родня упоминается в книге - но безликой массой. О брате - ни слова. Даже и жена фигурирует только в паре-тройке эпизодов. Без имени, лица и характера. Как некое добавочное полезное средство, помогавшее Власову выстоять.
Отправлено: 30.05.15 22:19. Заголовок: Глава 244-я. Как пр..
Глава 244-я.
Как прост !
"Почти в каждой японской газете или журнале появлялись интервью со мной или сведения обо мне. Журнал "Асахи гурафу" напечатал фотографию на всю полосу. Расставив ноги, я разглядываю диски: как лучше собрать нужный вес? Ракурс такой, что я кажусь одним огромным мускулом с маленькой головой. Что ж, намек куда как прозрачен.
Я не прятался от репортеров – это их работа. Я был лишь по возможности сдержан. И потом, все газетные и журнальные строки – это тоже часть борьбы. Разумеется, и личной тоже.
Итак, Токио!
Да, это не сон. Мы в Олимпийской деревне (бывший американский военный городок). Все испытания позади. Позади ради главного…
Из журнала "Майнити гурафу":
"Я посетил великого атлета. Как же поживает этот могучий человек? Он расслабленно лежал. Привстал, отложив томик Бабеля, сказал: "Очень приятно. Рад вам".
И протянул руку, такую неожиданно мягкую и ласковую. Загорелое лицо с поблескивающими очками располагало к себе. С его полных губ слетали слова, произносимые тихим, мягким голосом.
"Я впервые в Японии, но занят только тренировками и с Токио еще не знаком".
На подушке лежал томик Маяковского.
Первый претендент на золотую медаль сказал:
"Предсказать победителя никто не может. Однако без желания победить спорта нет… Еще надо справиться и со своим малодушием. Почему я занялся спортом? Я хотел быть сильным, если угодно, и красивым. Любимые писатели? В разные годы разные… Сейчас – Хемингуэй, Горький…"
Мы сфотографировали Власова. Когда мы попросили принять удобную для снимка позу, он без каприза согласился. Кто-то из нас сказал: "Как прост!" Хотя мы не понимали друг друга, мы чувствовали широту этого человека, как бы слегка прикоснувшись к его сердцу".
Накануне главного испытания я владел собой – это и удостоверяет "Майнити гурафу". И верно, какие колебания, в чем, ежели победные килограммы в мышцах? Расчет результатов по соперникам давал все преимущества мне.
Жаботинский? Ни в одном из движений не способен иметь преимущество – доказано моими результатами на тренировках и публично– в Подольске. Выступление Жаботинского на чемпионате страны в Киеве по всем статьям оказалось хуже. Его тренировочные килограммы во вспомогательных упражнениях – основных определителях силы– тоже заметно хуже."
Как прост ! И сразу вспоминаются рассказы о Ленине. Точно так же и Ленин был прост. И бесконечно душевен.
Приходят, бывало, к Ленину ходоки. Воображая господина-товарища Ленина полубогом громадного роста и силы. И столь же ужасающей крутой недоступности.
А Ленин-то, Ленин-то, как оказалось - забавный живой человечек ! Только и есть в нём огромного - одна голова. А остальное - вполне человеческое.
Из-за рабочего, заваленного важнейшими государственными бумагами, махины-стола выскочит Ленин бодро и резво. Каждому неотёсанному и безграмотному сиволапому мужику-ходоку руку сердечно пожмёт, усадит на покрытые белоснежными чехлами венские стулья. Чайком горячим с хрустящими сушками напоит. Иногда и блинцами попотчует. С брусничным душистым вареньицем.
Выспросит всё о мужицких бедах, головой покачает, сочувственно языком поцокает - да и выпишет мужикам необходимый мандат - мол, предъявителю сего.... Скреплённый кремлёвской печатью и оригинальной ленинской подписью.
Рассолодеют мужики - ну, так им не хочется уходить от самого человечного человека. Как же прост он ! Так бы и сидели в его кабинете всю жизнь.
Но - время. У Ленина, вон, куча сегодняшних декретов пока не дописана.
И уже в дверях, выпроваживая разомлевших объевшихся мужиков, Ленин, подолгу тряся руку каждого счастливого ходока в своих ласковых тёплых ладошках, всенепременнейше не забудет воскликнуть: Гад буду, доГогие товаГищи ! Честное ленинское, всегда буду Гад ! видеть вас у себя в кабинете снова ! Но только чуГ, не Ганее чем чеГез год ! ДоговоГились ? Ну, и ступайте с миГом !
Отправлено: 30.05.15 23:27. Заголовок: Глава 12-я. Самые ..
Глава 12-я.
Самые первые шаги в постижении искусства ждать поединок.
"Нудные, темные вечера выхаживал то один, то с тренером подле гостиницы. Уже к девяти часам вечера на главных улицах автомобили почти вовсе исчезали, да и прохожих – раз-два и обчелся. И словно по уговору все вечера моросило.
Я еще только обучался искусству ждать поединок. Каждый день натужно переваливал через меня. Мечтал лишь об одном: уехать. Забыть все, бросить – и уехать. Зачем этот чемпионат, это хвастовство силой, это изнурительное ожидание, эта обязательность победы?! Только победа! До сих пор я всегда мог уступить сопернику – здесь это исключалось! Ожидание изнуряло.
Это брал свое очередной приступ малодушия. Малодушие не в чистом виде, конечно. После я кое-как приводил мысли в порядок.
И все вокруг проступало иным.
А вот Коно и Бергера соревнования не беспокоили. И то правда: за десять с лишним лет тренировок и выступлений Коно свыкся с ними, как с работой. Да, по существу, это и была работа.
Хоффман всех, кто так или иначе интересовал его, независимо от возраста оделял жевательной резинкой и своими журналами. За ним поспевал Кларенс Джонсон. Хоффман никогда и ни к кому не приноравливал шаг.
Рабочим тренером американской команды являлся Тэрпак. Я ни разу не слышал, чтобы этот выходец из Западной Украины (он кое-как изъяснялся по-русски) повышал голос. Тэрпак ровен с атлетами, даже если они проигрывали по досадной оплошности.
Я чувствовал себя неприкаянно. Я привык к работе, заботам, беготне, а тут жди. Никаких забот: жди. Диковинный уклад: не учись, не работай, а только упражняйся с "железом".
Уходил в номер – точнее, взлетал в лифте. А в номере один на один с собой. И начиналось: разыгрывал в воображении все каверзы будущего поединка. Как раз то, чем не следовало заниматься. И еще о чем только не думал!
Из американцев ко мне наведывался Бергер. Объяснялись на пальцах и цифрами в блокнотах. Понял: у Эшмэна грозная сила в толчковом движении, но повреждена стопа, а Брэдфорд зарится на мировой рекорд Эндерсона в жиме.
От таких объяснений бросало в жар. А тут еще прикидка Брэдфорда! Он закатил ее на второй или третий день после нашего приезда в Варшаву. В самоутверждение и для самоободрения я закатил ответную.
Богдасаров умолял остановиться – я настоял на необходимости ответа. И теперь усталость прикидки во мне. "Переел", а времени на восстановление нет.
Хоффмана увлекла легкость, с которой я работал. Проскрипел через весь зал: "При собственном весе сто пятнадцать килограммов никто в мире не работал так четко и с такой скоростью! Таких я не знал!"
А эта легкость на прикидке – от возбуждения, в урон силе и нервной свежести, от страха, рисовки и бравады. Теперь в мышцах тупость. Я вял. Зато что за сладость поразить публику, знатоков, репортеров!
…Ел кое-как. Развлекала роскошность ресторана. Ресторанная роскошность, конечно, тоже в диковинку… От пищи мутило. Уже горел. Но вес следовало держать, и я напихивал себя едой.
И опять вечера. Дождь приземлял дымы. Пахло вокзалами и одиночеством. Выступали весовая категория за весовой: все уезжали в зал, и Богдасаров – тоже. Я в зал только раз сунулся. Понял: нельзя смотреть, сгорю.
Несколько раз видел, как Брэдфорд откуда-то возвращался на такси. Он выносил из "Волги" саженные плечи медленно, неловко. Сначала появлялись ноги, а потом выдергивался необъятный торс. Он приятно басил, небрежно распахивая пальто и рассчитываясь с таксистом.
Я возвращался, пробовал читать. Страницы перелистываю, а в голове ни словечка.
Должен выстоять, должен… Не думайте: жизнь сама не складывается. Она всегда – проявление воли, по-иному не бывает."
Очень поучительный отрывок. Комментарии, думаю, не требуются. Одно лишь отмечу - очень жаль, что Власов, с детства знавший китайский язык, а впоследствии неплохо изучивший язык французский (только время и силы зря загубил), ничего не смыслил в американском языке.
Ведь все его основные соперники были американцами. И мог бы Власов, прикидываясь ничего не понимающим, подслушивать разговоры американских атлетов на совместных тренировках - разговоры в том числе и о нём.
Отправлено: 31.05.15 00:28. Заголовок: Кто только ни отвлек..
Кто только ни отвлекал Власова от тренировок !
Вот, пожалте ! Некий народный художник СССР малюет картину с Власова. А Юрий Петрович, вместо того, чтобы осваивать всё новые вспомогательные веса - принуждён художнику часами позировать ! Не меняя положения тела-лица и проклиная неторопливость художника.
И ладно бы нечто величественное создал художник. А то ведь:
И ради этого стоило Власову многими днями сидеть неподвижно ?
Где зловещий оскал чемпиона ? Где всполохи молний, дикая буря и камнепад за его мускулистой железной спиной ? Где карающий огненный меч в богатырской деснице ?......
Нет ничего похожего.
Что же есть ? А есть испуганный забитый интеллигентик. Напяливший орденскую перевязь с чужого плеча. Жалостливо мыргающий глазёшками сквозь стёкла очков в робкой надежде избежать наказания.
Уж такой Зевс-громовержец ! Уж сякой Арес-Марс, бог войны !
Чай-поди, художник за эту мазню государственную премию царарапнул. Оно и за дело - колоссальнейший труд и громадную душу мастер вложил в полотно.
Однако, сдаётся мне, что с ничуть не меньшим успехом сей народный художник смог бы намалевать абсолютно такой же "шедевр", писуя громовержца Власова не с натуры, а с нескольких его фотографий.
И, признаться - ничего я не понимаю. Расхождение дат в 10 лет - примерно 1976-ой год и 1985-ой год. А в 1985-ом году, Власову был не 41 год, а почти 50 или даже полных 50.
Так кто врёт?
Совсем не случайно фотография Власова с новой женой датирована 1986-ым годом.
Отправлено: 31.05.15 11:05. Заголовок: Дилетант пишет: И л..
Дилетант пишет:
цитата:
И ладно бы нечто величественное создал художник. А то ведь:
И ради этого стоило Власову многими днями сидеть неподвижно ?
Где зловещий оскал чемпиона ? Где всполохи молний, дикая буря и камнепад за его мускулистой железной спиной ? Где карающий огненный меч в богатырской деснице ?......
Нет ничего похожего.
Что же есть ? А есть испуганный забитый интеллигентик. Напяливший орденскую перевязь с чужого плеча. Жалостливо мыргающий глазёшками сквозь стёкла очков в робкой надежде избежать наказания.
Мне кажется, дело в другом. Портрет Власова - на фотографии вверху - исполняет без пяти минут Народный художник РСФСР (а не СССР, как я произвольно измыслил) Фёдор Александрович МодОров (ударение на втором слоге). Ко всем его регалиям, ещё и ректор МГХИ им. В. И. Сурикова (1948—1962).
Первой моей мыслью, после анализа мною - промеж себя - первичной полученной информации, была ослепительная догадка, что трёхмерного Власова переводит на двухмерное полотно не кто иной, как законный власовский тесть !
И в самом деле "Со своей первой женой, студенткой Суриковского института Натальей Модоровой, Юрий познакомился в спортзале, куда она пришла делать зарисовки с натуры. В 1957 году они поженились, и у них родилась дочь Елена"
МодОрова - фамилия редкая и она совпадает с фамилией народного художника. Год рождения - 1937-ой. У Власова - 1935-ый. Студентка суриковского института - а какого же ещё, если папа ректор именно там. Невестка - какая ещё могла быть невестка у пусть и умершего к тому времени П.Власова ? Жена Бориса ? И тоже художница ? Так не бывает. Отчество ! Не какое-нибудь, а Фёдоровна !
Отсюда вывод, если мой дедуктивный метод привёл меня к верному результату, Власова рисует тесть, социалистический реалист. Привыкший и обязанный придавать своим творениям добренький жизнеутверждающий облик. Тем более зятя любимого - как изобразить агрессивным и злым ? Вот и получился Власов на полотне сверхчеловечным (не путать с расхожим определением супермена, сверхчеловека).
Намереваясь проверить свою догадку, я довольно-таки скрупулёзно обшарил инет - но определённого ничего не обнаружил. Поминается только одна дочь Фёдора Александровича - Марианна. Правда, встретились мне, в одной какой-то статейке, и туманные намёки на то, что МодОров по жизни проявлял повышенный интерес к женщинам. Так что.....фамилия и отчество папаши могли передаться ребёнку и без...... короче, бывает так, не столь и редко.
Ничего не знаю. И ничего утверждать не берусь. Однако, "картина" любопытная. И крайне мало освещённая. -------------------------------------------------------------- Это тот самый народный художник:
Рисовал он много и часто. В основном, такие картины:
Но не брезговал и портретами. Вождей, военачальников, героев боевых-трудовых.
О первой жене Власова, кроме уже выложенного, нашёл ещё только вот это:
"Пьём чай. Рассказчик Юрий Петрович, как и спортсмен, и писатель, - знатный! Рассказывает разные истории и речь зашла о В.И. Ленине. Посмотрел на меня и говорит: - Сейчас я тебе, Володя, сделаю подарок. Чтобы зря от дел не отрывали... - Да что вы, Юрий Петрович, о чём разговор...
Ушёл в комнату и приносит подарок: - Этот гипсовый слепок - посмертная маска В.И. Ленина. Не копия, а настоящая! Таких слепков всего три. Один у меня. Держи, Володя!
Тут нарисовалась первая жена Юрия Петровича: - Ты что, с ума сошёл? Всё бы тебе раздавать! Она мне нужна будет для работы! Первая жена у Власова - художница. Славы Зинаиды Серебряковой, правда, не снискала. Так, акварельки, "натюрморДы"... - Володя, у меня всё упаковано, подарить нечего...- извиняется Юрий Петрович. Да что мне подарок?! Я пожал Юрию Петровичу руку!"
"- Мне говорили: "Бросьте писать. Это не Ваше дело". О моём романе "Солёные радости" отозвались так: "Хуже Кафки!" Книгу "Справедливость силы" тоже долго не хотели издавать, потом всё же издали. Редактор - это советчик. А не насильник. Накладываю канон, стандарт, штамп. Я пишу "славно" - они исправляют на хорошо. Я пишу "худо" - они пишут "плохо". Зачем, по какому праву? А я бунтую. Мне страшно: я умру и останусь с кривым лицом. "Разве так можно обращаться с писателем?" - спросили как-то моего редактора. "А разве он писатель - он же не член союза!" - искренне удивлялся тот." ----------------------------------------------------------------------------------- " - От чего Вас оторвал мой приход?
- Занимался французским языком.
- Зачем?
- Люблю этот язык, занятия им доставляют мне удовольствие. Но главное - изучение иностранного языка позволяет лучше понять свой собственный. Русский. Вернуть его изначальное своеобразие. Мы говорим сейчас - и пишем - очень стёрто. Почитайте для сравнения древнюю русскую книгу…
- У Вас столько книг!..
- Я поклоняюсь книге. Я люблю её, как женщину.
- Вы учились в …?
- Я кончил военную академию имени Жуковского.
- А когда же решили стать писателем?
- Сколько помню себя, всегда любил книгу. С самого детства вёл дневники. Всё ничто перед словом". --------------------------------------------------- "Скажите, а Ваши близкие, жена Ваша никогда не советовали Вам быть, как бы это сказать… более благоразумным?
- Наташа?! Да она всегда свято в меня верила! Когда мы познакомились, я был молоденький лейтенант, пентюх по сравнению с ней, человеком смелых, независимых, суждений. Она стала моей духовной опорой. Она единственная, кто читал всё мной написанное. И её, как и меня, интересовало одно: насколько то, что я делаю, соотносится с правдой." -------------------------------------------------------------- "- "Скорая" увезла меня в ЦИТО с нечеловеческой болью в спине. Оказалось, произошли необратимые изменения позвоночного диска. Мне сделали операцию: разрезали спину, прикрепили к позвоночнику внутри титановую пластину длиною в 20 сантиметров, заковали в гипс от шеи до бедра. Судя по всему, во время операции внесли инфекцию - из позвоночника всё время сочилась жидкость. А тут ещё и грипп. Жене сказали, что я безнадёжен.
- И что?
- Я никогда бы не пережил ни операции, ни послеоперационного периода, не будучи так физически подготовленным, не умея себя настраивать должным образом. Три недели не выходила из моей палаты Наташа. На 11-й день я поднялся и, цепенея от боли, заставил себя сделать первые несколько шагов…
- И сколько же Вы прожили с этим железом в спине?
- Около трёх лет. Должен был всё время держаться прямо, как свеча. Недавно мне сделали вторую операцию, 4 часа долбили молотком по позвоночнику, снимая пластину.
- Как это больно, страшно, наверное…
- Да. Но я встал с кровати через пять часов. Увидев меня пишущим письмо, врач, это был австриец, воскликнул: "30 лет оперирую, но такого больного не видел. Только русские могут так!"
- Вы знаете, бывают мгновения, когда мне, как тем зарубежным журналистам, тоже кажется, что Вы сверхчеловек…
- Я просто человек, имеющий цель.
- А кому Вы писали письмо?
- Дочери.
- Наташа была с Вами?
- Моя Наташа умерла.
Всю остальную часть нашего разговора Юрий Петрович снял. Когда страдают сильные, они сильно страдают…"
Отправлено: 01.06.15 13:49. Заголовок: Глава 254-я. Самая..
Глава 254-я.
Самая большая любовь твердопламенного коммуниста Воробьёва.
""Больше всего после соревнований я люблю не пьедестал почета, не газеты и телеграммы, а душ,– сказал Воробьев.– Cтоишь расслабленный, мягкий – и никому ничего от тебя не нужно…" Это очень верно. Блаженное это чувство: все позади, никому ничего не должен. Мякнешь под водой, тело жидкое, слабое – не верится, что оно держит такое "железо"…"
И только уже на втором месте - любовь к партии и партийной дисциплине.
Отправлено: 01.06.15 14:35. Заголовок: Глава "Цена жизн..
Глава "Цена жизни".
Вот тебе и общность крови....
"Однажды старшая дочь сказала мне: – Ты не мужчина. – Почему?– Я был искренне озадачен. – А потому: ты – доверчивый. Это не мужское качество. Мне казалось, я ослышался. Ведь по существу это от того же гонения на честность. Но от кого я услышал! Вот тебе и общность крови… Искренность, вера, честность… Сколько же гонений на честность! И со всех сторон."
Эх-хе-хе....видать, уж такая судьбинушка - быть вечно и всеми гонимым - выпала честнейшему человеку Юрию Петровичу. Дочь Алёнушка Юрьевна - и та гнала его, не стеснялась ! ----------------------------------------------------------------- Старшая дочь - понятно, Елена. А младшая кто ?
Поискал немного - опять ничего не нашёл. Как же засекретил себя Юрий Петрович !
В Википедии - всё перепутано. Инспектор по спорту....какой инспектор - инструктор ! БОгдасаров почему-то пишется как БАгдасаров.....и не только в Википедии, везде ошибок полно.
Отправлено: 01.06.15 20:24. Заголовок: Глава 251-я. Курыно..
Глава 251-я.
Курынов.
"Нервные перенапряжения – их я знаю не только по собственному опыту… В июле ко мне на сборы в Дубну приехал Сашка Курынов. Мы любили вечерами, после тяжкой работы в зале, пройти на моей "Волге" по окрестным шоссе. Места болотистые, в сочной зелени. Ближе к ночи запахи – хмельные и в падях – туманы.
Я гоню машину больше ста километров в час. Шоссе пустынно. Я откинулся на сиденье – приятно. Руки после работы саднит, в мышцах тяжесть. Вечером массажист помнет. Щурюсь: заходит солнце. Вдруг представляю колонны наполеоновских гренадеров: идут в полной выкладке – кивера, ремни, ружья. В самое это время подходили к Смоленску, до Москвы недалеко оставалось. Чудятся мне в туманах кивера, лица, штыки…
Сашка рассказывает о разговоре с Воробьевым, тренировках, отказе взять его на Олимпийские игры. Говорит сбивчиво, напряженно, часто не к месту смеется. И вдруг краем глаза замечаю, как он нажимает на ручку двери.
Я давлю на тормоза всей тяжестью веса, сообразуясь лишь с тем, чтобы машина не опрокинулась. Скорее инстинктом, чем сознанием, круто бросаю машину к обочине: успеть, там он не разобьется, земля в густой траве, влажная…
Уже никого нет на сиденье,, дверца болтается взад-вперед, а меня все тащит и тащит. Наконец машина замирает. Я выскакиваю. Сашка лежит метрах в ста – белый недвижный бугорок. "Убился!" – ожигает меня жуткая мысль.
Я бегу назад. "Нет Сашки, разбился". Я напряженно всматриваюсь: может, шевелится…
Он неподвижен: голова и руки прижаты к животу, сам на боку, крючком. Я падаю на колени и ощупываю его: крови нет, и грудь шевелится в дыхании. Крови и ран вроде бы нет. Расцарапан основательно, но это чепуха. Я наклоняюсь к нему – и тут же падаю, точнее, сажусь на землю. Сашка поднимается неимоверно быстро и, поднимаясь, отбивает меня назад. Я вскакиваю за ним. Он уже далеко, бежит изо всех сил.
Какой-то белый шар катится по траве между кустов. Но ведь там, впереди, бетонная стена шлюза. Если он добежит в такой горячке, он не заметит и рухнет. Он не увидит ее. К тому же темнеет.
Все это я додумываю на ходу, когда бегу за ним. Но я не в силах его догнать. Расстояние даже увеличивается. Еще немного – и он взбежит по откосу и… Я не спускаю глаз с белой рубашки и начинаю кричать: "Стой! Стой! Там обрыв!.." Но он словно заряжен какой-то бешеной энергией. Я кричу, я даже выгадываю в расстоянии, сокращая на прямых. Сашка петляет между кустами, а я сзади могу выбирать путь покороче. И вдруг я вижу, как он падает, падает мгновенно, будто срезанный. Я вижу, его нога запуталась в лозе. Эта лоза стелется от самого куста по земле, низко-низко…
Я с лета накрываю его телом. Он бьется подо мной – один сумасшедше упругий мускул – и хрипит: "Ненавижу тебя, Воробьева, штангу… Всех вас ненавижу! Вам всем только одно: "Давай, давай!" Не люди вы! Будьте прокляты!.."
Этот крик запечатлевается в моей памяти, как и ощущение крепко сбитого, чрезвычайно упругого тела.
Мне, кажется, не унять его. Я грубо прижимаю его к земле, боясь отпустить, а он выкрикивает свои страшные слова.
И вдруг он стихает, распадаясь в безвольную массу. Поднимаю его на руки и несу к машине. Он шепчет: "Я не могу больше, не могу…"
Когда я уложил его на сиденье возле себя, только тогда заметил, что двигатель не отключен.
Назад мы ехали едва ли не на двадцати километрах в час. Я мял правой рукой его за плечи и говорил, говорил…
Спать положил его у себя в номере, на диване. На oвсякий случай запер дверь на ключ, а ключ спрятал под подушку. Но Сашка все равно ушел. Когда я заснул, он спустился с четвертого этажа по отвесной бетонной стене и всю ночь просидел на скамейке у Волги, не машины, а настоящей Волги. Если эта гостиница и сейчас стоит – река течет от нее метрах в трехстах…"
Александр Курынов, полусредневес (до 75 кг) - победитель самогО "железного гавайца" Томми Коно. Победа эта случилась на Римской Олимпиаде, той самой, которая всемирно прославила "главного победителя" Власова.
Казалось бы, и Власов и Курынов - равноценные золотые медалисты. Но Власов за свою победу обласкан партией и правительством несравненно круче не только Курынова, но и большинства других, не только тяжелоатлетических, олимпийских золотых медалистов.
Неужто каждому из них "Волгу" пожаловали ? А также - двухкомнатную "хрущобу" ? И ещё денег отсыпали щедрой рукой, сверх положенного ?
Отнюдь не всем. А только единицам. Как итог - зависть, ревность и глубочайшее чувство попранной справедливости. Нездоровые, короче, настроения. Но "присыпкиным" на это плевать. Не бунтует и вечно больная ранимая совесть Власова. Награждённая Орденом Ленина. В противовес ордену "Трудового Красного Знамени" того же Курынова.
Наградили и наградили - я-то тут при чём ? Тем более, разве не я - украшение Римской Олимпиады ? Нешто не я самый умный, волевой и красивый ? Вон, в газетах именно так и написано !
Курынов выиграл после Римской Олимпиады целых три раза чемпионаты мира-Европы, но "Волги" не заслужил всё равно. Поэтому катается на власовской "Волге", а не на своей.
А тут ещё берут на Токийскую Олимпиаду не его, а Виктора Куренцова. И все былые заслуги....они для Воробьёва совсем не важны.
Потому и трагедия, потому и попытка покончить самоубийством бесперспективную жизнь. ------------------------------------------------------------------------------------- Сашка....почему-то себя Юрий Петрович Юркой называть не желает. Как ни разу не пришло ему в голову назвать Воробьёва Аркашкой или "друга"-соперника Жаботинского - Лёнькой.
Нехорошо как-то. Всё-таки взрослый человек, не пацан, и штангист заслуженный.
То же, что спас Юрий Петрович Сашку - вот это неплохо. Не дал оборваться сашкиной жизни на тридцатилетней отметке.
Пусть и недолго, но пожил Сашка ещё. Умер в 1973-ем году. Если верить Википедии - точно в свой день рождения. Прожив ровно 39 лет.
Уважаемый Дилетант, Вы напрасно укорили Власова за то, что он называл Курынова - Сашкой. Именно так и должны называть друг друга (а не враг врага) настоящие друзья. Дружба Власова и Курынова, очень хороших в целом, редкостно порядочных людей - это одни из наиболее светлых страниц в их биографиях.
"При получении разрешения на перевод Мемориала Курынова в ранг всесоюзных соревнований нам чрезвычайно помогли письма Юрия Власова Нине Филипповне Курыновой, Фоату Асадулловичу Гарифуллину и мне.
В одном из этих писем Юрий Власов, в частности, сообщил, что врач сборной команды СССР М.Б.Казаков постоянно брал у Курынова перед выездами на чемпионаты Европы и мира расписки, что за возможные ухудшения в состоянии здоровья тот будет отвечать сам.
И вообще нас тогда очень поддерживали просто сами слова Юрия Власова: "Используйте меня во всех делах ради памяти Саши"."
Уважаемый Составитель, может, и зря критикую я Власова по поводу "Сашки".
Да и напутал я с датой смерти Курынова, благодаря Википедии. Умер он не в свой день рождения, 8-ого июля, а в декабре.
"Александр Павлович Курынов (8 июля 1934 — 1973) — советский тяжелоатлет, заслуженный мастер спорта СССР (1960)." Так в Википедии. А ещё - и вот так:
Пол мужской Полное имя Александр Павлович Курынов Гражданство СССР Специализация тяжёлая атлетика Клуб спортивное общество «Труд» Дата рождения 18 июля 1934 Место рождения Уршель Владимирская область, РСФСР, СССР Дата смерти 1973 Место смерти Казань
Сплошная путаница. Правда, и в нескольких других источниках о дате смерти не говорится ничего. Только год указан. Попутно напал на ссылку, подобную Вашей. С интересными подробностями:
"У Саши была мечта - стать двукратным олимпийским чемпионом. Поэтому он очень тщательно готовился к Олимпийским играм в Токио.
Приехав с очередных сборов, он 27 марта 1964 года в Казани в спортзале клуба имени Менжинского установил два мировых рекорда - в жиме и сумме троеборья. Мог еще прибавить в толчке, но, подняв 162,5 кг, он не стал больше увеличивать вес штанги.
Сборная, чтобы лучше адаптироваться к условиям, в которых будут проходить Олимпийские игры, готовилась во Владивостоке. Спортивная форма, в которой находился Александр, не вызывала сомнений в том, что в Токио он выступит успешно. Но тренеры сборной были иного мнения. Состязания штангистов должны были пройти на Олимпиаде 11-18 октября, а 24 сентября в морском клубе Тихоокеанского флота Курынов устанавливает два мировых рекорда. В жиме он зафиксировал штангу весом 147,5 кг, а сумма троеборья получилась 447,5 кг.
В сборной назревал конфликт. Спортсмены были недовольны авторитарной политикой руководства сборной и изнурительной системой тренировок, приводящих к травмам. И, что вполне естественно, требовали больше свободы и самостоятельности, обеспечения нормальных условий пребывания на сборах, в том числе и приезда семей штангистов.
Неудивительно, что Воробьев, считая главным зачинщиком Курынова, поставил перед тренерским советом вопрос об отчислении Саши из сборной. Когда Курынов мне рассказывал об этом, то вспомнил, что заявление спортсменов он дал прочитать Юрию Власову. Тот, внимательно изучив текст, сказал: "Саша, ты сам подписал себе приговор".
Отправленный со сборов домой, Александр испытал большое потрясение. Рассказывая со слезами на глазах о случившемся, он очень тяжело переживал ситуацию.
На место Курынова в полусреднем весе в команду взяли хабаровского штангиста Виктора Куренцова. Этот талантливый спортсмен еще не имел достаточного опыта выступления на международной арене и поэтому просил тренерский совет не выставлять его первым номером в весовой категории до 75 кг. Об этом он впоследствии рассказывал нам, когда приезжал в качестве почетного гостя на международные соревнования Мемориала Курынова в 1978 году: "Я умолял тренерский совет сборной послать в Токио Сашу..."
Ту Олимпиаду советские штангисты в полусреднем весе проиграли - Виктор Куренцов уступил чеху Гансу Здражиле, который опередил нашего атлета в сумме троеборья на пять килограммов. После игр в Токио Здражила заявил в одном из интервью, что, если бы на помосте вместе с ним выступал Курынов, ему не удалось бы стать олимпийским чемпионом. "Александр Курынов был тогда намного сильнее меня", - сказал Здражила.
Поняв свою ошибку, тренерский совет сборной страны год спустя включил Курынова вместе с Куренцовым в команду, которой предстояло выступить на чемпионате мира в Тегеране. Но на том чемпионате был уже не тот Курынов. Психологическая травма дала себя знать. Александр стал только третьим, показав результаты, далекие от своих лучших. А победил Куренцов, оказавшийся достойным продолжателем победных традиций Курынова и считавший себя его учеником."
И чего Воробьёв добился ? Дисциплина дисциплиной, но "золото" всё же ценнее "серебра".
"Всё поглотил спрут - так называемый большой спорт…
- Но вы тоже когда-то принадлежали к нему….
- Прозрение наступило очень скоро.
- В Токио?
- Раньше. С начала 60-х годов, когда вообще никто не смел об этом заикаться, я говорил: "Нам не нужен такой профессиональный спорт…". Помню, когда я принёс свои первые рассказы Льву Кассилю - он считался патриархом нашей спортивной литературы, - то услышал: "Вам всё равно никто не поверит". В обществе тогда очень крепко жило розовое и, стало быть, превратное представление о большом спорте.
- Только тогда?
- Тогда - особенно. Я расскажу, как развивались события, а вы судите сами. Это было в 1963 г. В ЦСКА проходило общее партийное собрание. Я выступил на нём против существующей системы организации спорта. Предложил всем чемпионам и рекордсменам клуба сделать совместное заявление в Центральный Комитет партии о том, что нынешний большой спорт - это, по сути, западная модель.
С её жесткостью, разлагающим действием на человека, со всеми издержками профессионализма. И что в таком виде это не имеет ничего общего с подлинно демократичным, народным спортом, которым большой спорт прикрывается. Собрание единогласно осудило меня за антипартийную вылазку. Встал вопрос, могу ли я вообще после этого оставаться… не в клубе, нет! - в партии…
- Так учат строптивых.
- Наверно, я плохой ученик. Потому что вскоре я выступил на совещании спортивного и комсомольского актива в ЦК ВЛКСМ. Говорил о том же. Тогдашний комсомольский вождь С.Павлов после моего выступления вообще закрыл совещание.
- Испугался?
- Ему лучше знать. А в 1965 году я выступил на пленуме ЦК комсомола. Не только против большого спорта, но и в защиту атлетизма, который к тому времени стал подвергаться жесточайшим гонениям, и прежде всего со стороны комсомольского руководства. После этого почти двадцать лет я много писал, но мало что удавалось напечатать. Но всё равно я горд тем, что начал первым писать и говорить об этом.
Потом стало приходить осознание. Уже с годами. С накоплением опыта. Особенно много дала полуторагодовая работа в качестве государственного чиновника - председателя Федерации тяжёлой атлетики.
- Сейчас вы сложили эти полномочия.
- К великой радости всех, кому стоял поперёк дороги. Да и к собственной тоже. Большой спорт стал индустрией. Системой, которая стала всё больше замыкаться в себе, отгораживаться от внешнего мира. Он стал преднамеренно выводиться из сферы критики и круга интересов общества. Это было очень легко сделать, ибо общественность мало осведомлена о его жизни, а вот видимость этой осведомлённости существовала.
Как же! Вы на трибунах, вы смотрите телевизор, вы делите триумф победителей, вас переполняет национальная гордость. А большому спорту это и нужно - увести вас в сторону, не дать заглянуть за кулисы. И он стал паразитировать, по сути, на народном здоровье, поглощая всё, что действительно должно принадлежать народу: и радость собственной победы, и собственного участия в открытом и честном состязании, и радость ощущения собственного здоровья и сильного тела, и средства, предназначенные для этого…
Людей, допущенных или приобщённых к большому спорту, это устраивает. Спортсменов - потому, что им платят за это определённые деньги. Функционеров от спорта - потому, что они не просто кормятся - безбедно живут за чемпионским столом. Идёт жесточайшая отбраковка: человек рассматривается как всего лишь материал для добычи рекорда. Слабогрудые, астеники - все, кому действительно нужна физическая тренировка, безжалостно выкидываются, у них нет перспективы. А какой след это оставляет в душах людей, особенно подростков, какую травму наносит, быть может, на всю жизнь, - кого это волнует?
- И что же, вы один видели это, а больше никто?
- Этого не видит только слепой! Я имею в виду тех, кто допущен к большому спорту. Но стоит только поднять даже не голос - глаза, в которых вопрос или недоумение, или хуже того, недовольство, - и ты будешь растоптан или смят.
Способов для этого тьма. Та же стипендия. Один может получить вдвое больше другого. И зависит это не только от результата, но и от отношения руководства. Могут быть два перспективных спортсмена в той же штанге. Один получает всё, другой - ничего. Найдётся лицемерное объяснение: у нас, мол, только одна стипендия.
По существу, это расправа: спортсмен был не согласен с тренером, или с кем-то из руководства, или с организацией сборов. Кстати, о сборах. Это два-три месяца бесплатной, предельно улучшенной жизни на юге… Больше того, вне сборов вы даже не сможете тренироваться по-настоящему: нужна обстановка, общий тонус. Это раньше можно было работать трактористом и выступать на соревнованиях. И показывать результаты. Теперь такого нет и быть не может.
А рекорды? Ещё один механизм экономического воздействия. Твёрдой таксы материального вознаграждения нет, а вилка огромная. Может получить в сотнях, а может в тысячах. Если, допустим, побит американский рекорд, он стоит дороже. Или многолетний. За превышение на полкилограмма - одна сумма, на два килограмма - другая. Вроде бы логично, дифференциация, но на деле - полный произвол и средство сведения счётов или подчинения.
А поездки за границу! У вас всего несколько лет спортивной жизни, а вас два года подряд не берут на международные соревнования. Берут другого, и вы знаете кого и за что. И вся та сила, которую вы затратили, чтобы стать классным спортсменом, уходит впустую. Она не принесёт вам ни ожидаемой славы, ни таких нужных вам средств.
Но зато, если вы попали в обойму… За десять дней можно заработать как за 2-3 месяца (даже без рекордов). Привезли стереосистему из заграницы, сдали в комиссионку - и вы в порядке. Это самый ничтожный пример. Но даже и не это самое отталкивающее.
Что ждёт большого спортсмена в будущем, вы знаете? Это там, на проклятом, как мы любим говорить, Западе, профессионал знает, во имя чего они гробит себя, ради чего рискует. Даже став инвалидом в результате перенапряжения, он, как правило, успевает заработать столько, что ему хватит магазинчик открыть, или бар, или массажную. Он или сразу рискует, или медленно копит деньги.
У нас же - гроши! Когда он относит последний приз или оставленную для себя стереосистему, то остаётся в полном смысле ни с чем. Причём это применимо к высшей касте, так сказать, к элитной группе спортсменов. А что говорить о тех, кто занимает непризовые места… А они, между прочим, несут нагрузки не меньшие, если даже не большие, чем первые номера.
- Но это же не про вас.
- Я вообще нетипичный случай. Может быть, потому мне несладко живётся в спортивном мире. Дело в том, что литература всегда была для меня главным содержанием жизни, моим, если хотите, назначением. Во всяком случае, я сам так считал всегда. Я готовится к этой работе, я звал эту жизнь…
А возьмите обычного спортсмена. Был - и нету! Пустота. Так важно не измельчать, не превратиться в подонка, а надо работать, надо видеть перспективу, надо уважение к себе сохранить. Если нет уважения вокруг, нет уже всеобщего поклонения, кто-то же должен уважать тебя, хоть ты сам!
Даже обычный бытовой уклад жизни - испытание. В большом спорте ты был хозяином своего времени, целый день твой, только тренировки. А тут… Ты, казалось бы, заплатил огромный выкуп за право жить как хочешь. Но не получается. А жизнь тебя всё школит, школит… Многие не выдерживают, спиваются… Ты ревнуешь, завидуешь. Теперь уже всем - и тем, кто остался там, в большом спорте, и тем, кто нормально живёт в обычной рядовой жизни. А как с таким грузом?..
- Выходит, тупик?
- В существующей системе - да. Потому-то её и надо менять."
Отправлено: 02.06.15 00:01. Заголовок: Глава 186-я. И ещё..
Глава 186-я.
И ещё о Курынове.
"Стокгольмский чемпионат оказался последним в короткой, но блестящей карьере Александра Курынова. Он выиграл его в изнурительной, равной схватке с венгром Хуской.
С Сашей я познакомился, если не изменяет память, в 1958 году на чемпионате СССР в Донецке (бывший Сталино). Нас тогда было трое юнцов, крепко поднажавших на рекорды страны и чемпионов: Виталий Двигун, Александр Курынов и я (Двигун – чемпион Европы 1960 года в полутяжелом весе).
Я сдружился с обоими. Однако с Александром судьба свела особенно близко и спортивной общностью путей. В сборную он был зачислен на год позже и впервые по-серьезному выступил в Риме, на Олимпийских играх 1960 года, не считая победы на европейском чемпионате в Милане. Рим… "Мы были юны в последний раз!.."
В ту пору не было прославленней смуглого красавца Томми Коно – гордости американской тяжелой атлетики и его опекуна – Роберта Хоффмана. Сколько ни пытались сломить Коно – он все равно побеждал либо за несколько дней до поединка (с сомнительным исходом) откочевывал в другую, совершенно безопасную для него весовую категорию,– и опять-таки побеждал.
Коно с одинаковым успехом выступал в легкой, полусредней, средней и даже полутяжелой весовых категориях. Взять верх над ним не удавалось лучшим из лучших атлетов 50-х годов, и доказательство – восемь триумфов Коно на мировых пробах силы. А какие атлеты наседали!
Коно побеждал изящно. Казалось, борьба развлекает его. С каким трепетом я брал у него автограф в июне 1955 года, в первый приезд американцев к нам! Многомедальный бесстрашный Коно с гордым прозвищем Железный Гаваец. "Повелитель рекордов" – так писали о нем.
Александр сломал Коно в ночном поединке на помосте "Палаццетто делло спорт". То утро он встречал уже знаменитостью. Помню его сразу после возвращения из зала: осунувшееся лицо, черные разводы под глазами, непривычно тонкая кожа – изможденность от поединка, сухота губ и глаза – неуверенность счастья. Коно сказал тогда репортерам: "Курынов – страшный штангист".
О славе Курынова свидетельствуют приглашения. Не сборную команду страны, а его зовут на международные турниры. Мы вместе отработали на юбилее британской тяжелой атлетики в Лондоне летом 1961 года (там и "откушали" на банкете "салат из фруктов – Власов" и "крем – Курынов" – так значилось в солидной росписи меню).
Год спустя снова "закатили гастроль" (выражение Саши), на сей раз по Франции и Финляндии. Случай едва ли не единственный для советского спорта тех лет. Обычно выезжали только командами, а тут все выступление – два атлета.
И я не помню, чтобы в залах пустовало хоть одно кресло, даже в богатом на зрелища Париже люди стояли в проходах, за кулисами, у сцены. Ощущение жара их дыхания, близости…
Курынов пачкой выдает мировые рекорды. Орден, медали, призы, почтение газет – все знаки внимания. Именно с Александром мы оказались делегатами XIV съезда ВЛКСМ.
Я был уверен в его победе и на Олимпийских играх в Токио, если бы его сохранили для сборной. Это доказывает результат победителя и характер борьбы. Помню тот день. Куренцов отработал вместо Курынова. Хороший результат для первой пробы – серебряная медаль.
Я перекидывался в "дурака" с Вахониным, когда Воробьев обрушился на Куренцова с попреками за "серебро". Я терпел до тех пор, пока Воробьев не заявил: "Тебя и в сборную не следовало брать, "загорал" бы дома!" Тут меня прорвало. Я напомнил Воробьеву его серебряные и бронзовые медали – что в них позорного? Результат Куренцова для первого боя с такими опытными соперниками совсем не постыдный.
По итогам чемпионата страны Куренцов был первый – все права на олимпийское выступление. Курынов уступил очень незначительно, но опытностью превосходил всех соперников – четыре золотые медали первого в мире атлета в полусреднем весе. И какие победы! В спортивном бою его всегда отличала стойкость.
Неприятности ударили по Курынову более чем чувствительно, если принять во внимание, что выступал он хронически больным. Скачки кровяного давления сказывались на его способности вести тренировки, а он их вел. И сколько я его помню – это улыбки, смех, шутки…
Для отпора соперникам необходимы массированные силовые тренировки, но их ему не позволяло здоровье. И в таких условиях он побеждал не только на Олимпийских играх в Риме, но и на чемпионатах мира 1961, 1962, 1963 годов, а также возводил и классные мировые рекорды.
Я надоедал ему разговорами о силовых тренировках. Я видел: вот-вот соперники выйдут на его результаты. Но был прав он, а не я. Он бы разрушил себя еще быстрее подобными нагрузками. Без преувеличения можно сказать, что Александр побеждал природной силой, лишь слегка подтянутой работой с тяжестями.
Он был уязвим в силе ног, а руки и особенно спина – превосходны! Нездоровье отнимало у него возможность изменить силу ног: нужны были все те же мощные нагрузки. Вот на этом он и был, что называется, пойман. Надо отвечать силой, а он не в состоянии вести нужные тренировки.
Мы были дружны. Не день, а много-много дней и недель провели с глазу на глаз. Думаю, беды, которые поприжали меня при уходе из спорта, отозвались и на нем. Кое-кто не мог простить ему дружбы со мной.
За строптивость мне спуска не давали. Куда там "железу", оно и близко не гнуло так, как эта тупая и увязчивая месть разного рода взматеревших "присыпкиных", густо усыпанных званиями, титулами, дутыми научными степенями. Точь-в-точь как у Саши Черного: "Взматерели дождевые черви…"
Помыслы и вся завидная энергия этих "присыпкиных" направлена не на расширение знаний, не на труд ради такого расширения знаний, а "освоение" все новых и новых льгот, чинов и ученых званий: жадное топтание на месте в стремлении крепче, плотнее присосаться к льготам и сломать всех, кто иначе понимает свое назначение в жизни.
Столбятся угодья, где можно пожирней и без помех добывать деньги, давя всех прочих всей тяжестью своих титулов и степеней. Это о них писал Герцен: "…постные труженики, копающиеся на заднем дворе науки… Педанты, которые каплями пота и одышкой измеряют труд…"
Последний раз мы встретились с Сашей в 1966 году. Он был удручен отношением нового руководства сборной, особенно Воробьева. И еще несколько растерян перед будущим. Мы сидели в хоккейной раздевалке, примыкающей к нашему тесноватому залу. Был не сезон, и раздевалка пустовала – холодноватая, пахнущая пылью комната. Мы сидели на узенькой скамейке у стены. За этой самой стеной с лязгом обрушивалось на помосты "железо", и пол вздрагивал мелко, как-то упруго-тряско.
Я тогда больше молчал. Уж очень упрямилась, не подчинялась жизнь. Не идут литературные публикации, соперники обкладывают результатами – аж не продохнуть, нет прежнего азарта к тренировкам, гнетет усталость…
Груз испытаний, сведенный в спрессованность четырех-шести лет энергичных выступлений, подорвал здоровье Курынова. Меня потрясло известие о его смерти в декабре 1973 года. Ему не было и сорока.
Я не в восторге от слов "тяжелая атлетика", "гиревой спорт", "поднимание тяжестей". По душе старое именование – "силовой спорт". Его подсказал мне Красовский, точнее воскресил известное и принятое дедами…
Так именно в силовом спорте Курынов был велик. В жестком схождении силы, пробах силы ему в наше время было мало равных, совсем мало…"
Стокгольмский чемпионат мира 1963-его года оказался не последним в карьере Курынова. Был ещё тегеранский чемпионат мира 1965-ого года, где Курынов завоевал "бронзу".
Примечателен, как и всегда, Воробьёв. Обрушившийся с упрёками на Куренцова. Словно бы не сам Воробьёв оставил дома Курынова.
Отправлено: 02.06.15 01:00. Заголовок: Юрий Власов пишет: Б..
Юрий Власов пишет:
цитата:
Большой спорт стал индустрией.
Кто бы спорил. Другое дело, возможен ли иной спорт. То, к чему призывает Власов, - это физическая культура, фитнес. Ведь нельзя целой стране дать стипендию за занятия физической культурой. Да, решения в спорте часто принимаются произвольно. А вообразим ситуацию, когда не будет никакого отбора вовсе - ибо все спортсмены. И кто поедет на ЧЕ, ЧМ или ОИ? Я бы добавил - в индустрию превратились (почти) все сферы человеческой деятельности. Классическая музыка - та же индустрия, где звёзды получают миллионы, а остальные выпускники консерваторий играют в переходах метро и барах. Про кино не говорю. Склоки в театре, ссоры писателей - о них уже и слышать тошно. Искусство тоже не осталось в стороне от коммерциализации. Его суррогаты типа Энди Уорхола - типичные примеры чисто коммерческой раскрутки заведомого мусора. Когда официально было объявлено, что образование - это услуга, можно было сделать вывод о том, что образование тоже стало индустрией, при которой сверху спускаются бесчисленные инструкции, а от учителей, которые по идее должны учить/наставлять в жизни, помогать развитию индивидуальности, требуют подготовки школьников к ЕГЭ, натаскивая по шаблону "обычного потребителя" через систему тестов. Самое интересное в этом то, что такая система, как ни странно, устраивает большинство людей. С кем ни поговоришь, все против и постмодернистских перфомансов и инсталляций, и ЕГЭ, и дорогих билетов на концерты/в театры. А на практике - восторгаются мазнёй какого-нибудь очередного "художника", слушают блатные песни, а то и рэп с попсой, нанимают детям лучших репетиторов для сдачи ЕГЭ и "налаживают связи с нужными людьми", чтобы обойти запреты. Часто - выбирая меньшее из зол. Часто - по анекдоту:
цитата:
- Доктор, что со мной? Говорю одно, думаю - другое, делаю - третье. - От сталинизма не лечим.
Почему так происходит, не знаю. Думаю только, что само общество уже давно превратилось в индустрию общества. На язык для осмысления ситуации лезет слово "капитализм", которое, конечно, фиксирует всевластие капитала - всех приносящих прибыль предметов (денег, нефти, земли, мозгов и т.д.), но не объясняет, почему людей, заведомо лишённых капитала или ограниченных в своих капиталах, такая ситуация устраивает. Видимо, желание увеличить индивидуальный капиталец = надежда на радикальное улучшение своего частного положения в мире - искусно внедряется в сознание людей через всю сеть информационного пространства, подвластного обладателям капитала. И усвоив осенённую веками формулу "из грязи - в князи", среднестатистический индивид, возражая на словах засилью капитала и несправедливости, действует чуть ли не на инстинктивном уровне в направлении укрепления этого самого капитала и несправедливости. Ибо общественные и, если совсем не повезёт, государственные (правительственные) санкции в случае выступления против самой системы социальных отношений приведут к крушению взыскующего справедливости человека. Как и произошло с Курыновым и, в меньшей степени, с Власовым.
"Почему так происходит, не знаю. Думаю только, что само общество уже давно превратилось в индустрию общества. На язык для осмысления ситуации лезет слово "капитализм", которое, конечно, фиксирует всевластие капитала - всех приносящих прибыль предметов (денег, нефти, земли, мозгов и т.д.), но не объясняет, почему людей, заведомо лишённых капитала или ограниченных в своих капиталах, такая ситуация устраивает. Видимо, желание увеличить индивидуальный капиталец = надежда на радикальное улучшение своего частного положения в мире - искусно внедряется в сознание людей через всю сеть информационного пространства, подвластного обладателям капитала. И усвоив осенённую веками формулу "из грязи - в князи", среднестатистический индивид, возражая на словах засилью капитала и несправедливости, действует чуть ли не на инстинктивном уровне в направлении укрепления этого самого капитала и несправедливости. Ибо общественные и, если совсем не повезёт, государственные (правительственные) санкции в случае выступления против самой системы социальных отношений приведут к крушению взыскующего справедливости человека. Как и произошло с Курыновым и, в меньшей степени, с Власовым."
Как мне кажется, всё дело тут в том, что чем дальше в будущее, тем больше всё зависит от машин и тем меньше всё зависит от людей. Особенно сие касается, понятно, жителей наиболее развитых (то бишь обслуживаемых наиболее крутыми машинами) обществ. Поэтому даже вопиющие, на взгляд дикарей типа нас, социальные и прочие выверты в развитых странах (типа разрешения потреблять наркотики, распускания половых извращенцев, сюсюкания с маньяками типа Брейвика, превращения образования в пустую формальность и пр.) почти никак не "наказывают" людей. Раньше, когда машины были маломощными, сам собой происходил строгий отбор людей на правильное поведение. А где он не происходил, там общество быстро деградировало и замещалось обществом с более правильными, с более жизнеспособными порядками.
Теперь же машины не только работают физически, но также ещё и многое фактически решают за людей. От людей уже почти не требуется ни сила, ни выносливость, ни ум, ни воля. И это является одновременно как признаком дальнейшего развития цивилизации, так и признаком вырождения, деградации её наиболее слабых и в то же самое время наиболее привилегированных элементов. То есть людей.
"Ибо общественные и, если совсем не повезёт, государственные (правительственные) санкции в случае выступления против самой системы социальных отношений приведут к крушению взыскующего справедливости человека. Как и произошло с Курыновым и, в меньшей степени, с Власовым".
Занятно. И самое главное - правильно. Мне тоже показалось, что Власов "немного" идеалист в своих рассуждениях. Точнее, идеалист "себе на уме". Всё-то он понимает не хуже кого. Невзирая на некоторую природную свою инфантильность.
Поздний Власов, похудевший, с бородой, сильно смахивает на мультипликационного льва Бонифация.
Трогательный такой, а ещё доверчивый - не зря его так назвала любимая старшая доченька. --------------------------------------------------------------------------- Приведу несколько отрывков из заключительной главы КНИГИ КНИГ.
Глава "Цена жизни".
Сразу после неудачи в зале "Шибюйя" ко мне смутной догадкой пришла мысль о том, что здесь, в Токио, все несколько сложнее, чем просто проигрыш одного спортсмена другому. После двадцати лет "консервирования" (я был начисто исключен из общественной жизни, а печататься мог с огромными трудностями) я на сей счет просветился окончательно. Нет, я не преувеличиваю значение спортивных событий. Просто на моей судьбе отразились характерные особенности того времени.
Формально – я проиграл в Токио Жаботинскому. В действительности же – не устоял в столкновении с системой. Сколько я успел вынести к тому времени ("консервирование" будет после)! Такой груз неприязни, ненависти, скрытой травли и противодействия тащил на себе – куда уж штанге до него!
Жаботинский являлся всего лишь олицетворением, символом того мира, то бишь той системы, чего он, кстати, не понимает и доныне. Именно с такой радостью и поспешностью меня отодвигали потом отовсюду, дабы забыть, исказить мое прошлое (занятие привычное: напрочь стереть память). Свое отношение к тем событиям я впервые высказал в интервью для журнала "Юность" в октябре 1988 года-в эпоху коллективного прозрения.
Тогда все было гораздо сложнее: я не принадлежал себе, я был профессионалом. Именно это право государства (спортивного клуба и Госкомспорта СССР) на мою силу, которую я уступал за определенную месячную плату, и порождало все конфликты. Лицемерный статус любительства делал нас, спортсменов, бесправными. И в самом деле, ведь мы любители. Кто нас неволил? Нет силы, недоволен – уходи.
Я не принадлежал себе и не мог с этим мириться. Какие бы принципы ни декларировались, я был всего лишь вещью – пусть живой, но вещью. И отстаивание своих прав или прав товарищей вызывало клевету и злобу аппарата.Однако заткнуть мне рот представлялось делом не столь легким. Я носил единственный в своем роде титул "самого сильного человека в мире", и носил, надо сказать, с честью. Вся надежда моих хозяев по спорту (и не только по спорту) возлагалась на соперника, хотя бы равного по силе. Лишь он был в состоянии развенчать меня – и тогда эти люди получали возможность сводить со мной счеты по всем направлениям." --------------------------------------------------------------------------------------------------- "В действительности же – не устоял в столкновении с системой".
А кто и когда мог в столкновении с системой взять да устоять, тем более победить систему ??? На что надеялся Власов, на революцию ? И какую революцию - снизу ? Или же наивно мечтал о революции сверху ?
"Жаботинский являлся всего лишь олицетворением, символом того мира, то бишь той системы, чего он, кстати, не понимает и доныне."
Иногда Юрия Петровича заносит и вовсе смешновато. Жаботинский не понимает и доныне ? Чего не понимает ? А что бы изменилось, если бы понимал ? Да и чего тут такого сложного к пониманию ?
"Однако заткнуть мне рот представлялось делом не столь легким. Я носил единственный в своем роде титул "самого сильного человека в мире", и носил, надо сказать, с честью."
Вот так. Даже с честью. А может, кому-то казалось совсем по-другому ? Соревнования Юрий Петрович пачками пропускал, капризничал - уж какая тут честь ?
"Вся надежда моих хозяев по спорту (и не только по спорту) возлагалась на соперника, хотя бы равного по силе. Лишь он был в состоянии развенчать меня – и тогда эти люди получали возможность сводить со мной счеты по всем направлениям".
Уж слишком Власов мудрствует. Совершенно упуская из виду законы природы о конкуренции и необходимости. Мало того, способен видеть обиженным и раздавленным только себя.
А сам-то Власов что ли хоть сколько взгрустнул, когда отправлял Алексея Медведева со всесоюзного трона в опалу, забвение и небытие ? Пусть и скромен был Алексей Сидорович, но, чай-поди, и ему пришлось хлебнуть горького лиха по самое некуда. И с ним кое-кто из "присыпкиных" не преминул, без сомнения, свести старые счёты ! И будь Медведев философом, тоже, наверное, рассуждал бы о том, что Власов, использованный системой, как и Жаботинский, в случае с Власовым - не понимает доныне того и сего.
Но премудрая философия Власова так далеко не заходит. А распространяется только на носителя её и творца.
"Я редко срабатывался с начальством. Это не только настоящие трутни, но в большинстве своем и разрушители нашей жизни. И как бы по чьей-то великой росписи – неподсудные, не ответственные за преступления перед нами. Это как бы существа, рожденные вовсе не от земных людей,– бездушные, высокомерно-лживые и поразительно жалкие, ничтожные без своих регалий и званий.
Да, я неуживчив, но, согласитесь, сложно быть уживчивым с теми, кто едва ли не всех и не все попирает и, за малым исключением, рассматривает свою должность как феодальное право распоряжаться людьми. Какой страшный след они оставили (и оставляют) на нашей земле…
Мне претит роль человека страдающего, заслуживающего жалости. Как умел, подавлял в себе слабость… Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана!
Если бы желтая кофта действительно уберегала от осмотров! Нет, не убережет. Человек настолько хрупок, настолько уязвим, что даже при самых совершенных законах его легко сломать, затравить, оболгать, загнать в ловушку, а после выставить безумцем. Но ведь сумасшедший дом – это расправа, замаскированная смертная казнь, даже хуже."
"Это как бы существа, рожденные вовсе не от земных людей"
Вполне возможно, не "как бы", а именно так. Сам я постоянно себя на этой мысли ловлю.
"Как феодальное право распоряжаться людьми"
Сколько же книг прочитал Юрий Петрович ! Однако, не знает, что суть любого строя всегда остаётся единой. Меняются только названия.
"Нет, не убережет. Человек настолько хрупок, настолько уязвим, что даже при самых совершенных законах его легко сломать, затравить, оболгать, загнать в ловушку, а после выставить безумцем. Но ведь сумасшедший дом – это расправа, замаскированная смертная казнь, даже хуже".
Однако, понимает Юрий Петрович, что система, при желании, может кого хошь стереть в порошок. Для Власова эта опасность усугубилась ещё и тем, что его проигрыш в Токио совпал по времени с освобождением от многотрудных обязанностей Никиты Хрущёва.
Новый генсек - а кем был для него проигравший развенчанный Власов ? Помимо этого, к своему необъятному ужасу, Юрий Петрович стал замечать, что бровеносный генсек, похерив хрущёвскую волюнтаристскую оттепель, начал постепенно склоняться к оживлению доброго образа вождя всех времён и народов - великого товарища Сталина !
Рассуждая объективно, в годы премьерства на мировом и всесоюзном помосте, Юрий Петрович просто зазнался, зажрался и обнаглел. И нисколько он был бы не против устоявшегося статуса-кво. Но всему приходит конец. Не Жаботинский, так кто-то другой занял бы место Власова.
Безотносительно - был бы Власов бунтарём или скромным атлетом. Единственная разница - пришёл бы такой преемник неторопливым естественным образом или же явился форсированно - торопимый приходом.
Как и случилось с Власовым. Который, по правде, смертельно всем надоел. И ладно бы только "присыпкиным". Вон, лепший друг, Аркадий Никитович, заступив, в 1963-ем году, на пост главного тренера сборной, припомнил Власову кое-что и из личных обид.
Не будь такого - крайне легко Воробьёв устроил бы олимпийскую токийскую победу Власова без всяких помех. Уцепившись хотя бы формально за власовские 580 килограммов - действительно намного бОльшие, чем 560 кг Жаботинского. И был бы прав перед всеми начальниками - мол, Жаботинскому пока рановато в Токио ехать. Да и нестабилен этот атлет. Так что пошлём двух легковесов - "золото" и "серебро" гарантированно и точно - советские ! --------------------------------------------------------------------------------- "Нервная система профессионала-атлета, рискующего и здоровьем, и жизнью ради высоких результатов и побед, должна быть очень выносливой. Изнурительные (я бы назвал их беспощадными) нагрузки на многие годы, порой целую жизнь, опасные травмы, отказ от большинства земных радостей, выступления по многу часов в поединках без всякой жалости к себе, а также осознание того, что после ухода из спорта ты не будешь обеспечен,– все это требует исключительно крепкой нервной системы; иначе не устоять, не пройти и ничтожной части пути. Хотя борьба на уровне высочайших результатов и неизбежно закаляет.
Атлет из первых – это прежде всего человек могучей нервной организации, поистине образец волевой надежности.
Большой спорт разрушал меня. Но он же, закалив, наделил определенной силой сопротивления, верой в себя, умением сносить боль и удары судьбы. Без его суровой школы вряд ли выдержал бы выпавшее на мою долю. Верил: людям нужна правда, которую я вплавляю в строки своих книг, и еще – любовь к жизни, неподатливость злу в самых невыносимых условиях существования.
Я был несгибаем до тех пор, пока с середины 70-х годов не решил писать в стол. Обстановка убедила: слово правды, даже просто честное воссоздание жизни в данных условиях исключено, более того – чревато опасными, а нередко роковыми последствиями.
Только одна книга "Особый район Китая" досталась таким перенапряжением, что вспомнить жутко! Одно непрерывное насилие… Лгать, приспосабливаться?.. Нет, я решил писать, наотрез отказываясь от любой условной правды, от уступки даже на четверть правды. А это дозволяла работа только в стол. Зарабатывал на хлеб поденным литературным трудом, ничем не проявляя себя как писатель. Свою главную работу, дело жизни я ломил в тайне от всех. Любая неосторожность – и тогда тюрьма или "психушка"…
Не сразу приспособился к подобной жизни и понес чудовищное нервное напряжение. Писать и не провалиться, настоящая жизнь в подполье: ведь никто не должен был догадываться об этой работе, истинном направлении моей жизни.
Следовало зарабатывать, а на заработанные средства писать без выходных и каких-либо перерывов на отдых. Так, с 1976 по 1985 год я вообще не выезжал из дома, опасаясь помимо прочего оставлять архив, то бишь крамольные рукописи. А как же горько, обидно нести образы своих книг, находки, законченные рукописи и никому об этом не говорить! И еще – сомнения в том, что вещи, возможно, не удаются, не удались: нельзя проверить их публикациями. От этого и вовсе было горько тянуть дни. Огромный пресс: ломятся плечи, но нести надо, иначе не могу…
Я убедился: человек способен приноровиться к самым невероятным физическим нагрузкам. Главное в срыве здоровья – нервная изношенность, нервная напряженность, удары по нервной системе. Меня почти не печатали. С огромным трудом удавалось протаскивать книги о спорте – в другом качестве меня "тормозили" почти сразу, намертво.
Сколько же раз я прибегал к цитированию (даже в этой книге), чтобы защитить свои мысли, чтобы, прикрываясь цитатами, развить собственные идеи. Без цитат "основоположников" это было совершенно невозможно.
Это проклятое иносказание (им перенасыщены три первые части этой книги)! Через отвлеченные рассуждения, не имеющие прямой связи с повествованием, стараешься высказать свои мысли, убеждения. А это так утяжеляет рукопись! Разве это литература! Думаешь не о решении задач искусства, а о том, как бы протиснуть мысль, и насыщаешь действие множеством ненужных ходов. Но куда деваться? Надо было принимать игру и по таким правилам.
Я задыхался, пытаясь вырваться к читателю, и разбивался о незримую стену. Любая из моих немногочисленных книг – это мучительнейшее, надрывное протаскивание каждого слова. Я не испытывал радости: книга выходила оскопленной, изуродованной. Но даже эти книги-калеки издавались с великим трудом.
Не будь "Особого района Китая" (эта книга несколько раз переиздавалась), жить мне последние одиннадцать лет было бы не на что, а впереди теснились годы тяжких болезней. Спортивную стипендию я потерял, едва прекратив выступления,– сразу, без промедления, да еще с постыднейшими оскорблениями, публичной процедурой поношения. За все сквитались…
Я писал, а книги гибли, не пробиваясь к читателю. Подобное душевное состояние никак нельзя назвать естественным. Совершенно отсутствовали удовлетворение и радость, было насильственное равновесие, принудительное приведение всех чувств к согласованности. И эти постоянные спутники: тревога, напряжение, временами страх…
Как результат – резкое ухудшение здоровья в 1978 году. К этому физическому развалу издержки большого спорта не имели никакого отношения. Операции на позвоночнике случились и того позже, настолько внезапно, что можно сказать – грянули.
К 1979 году я был живой труп. И лишь мысль-протрезвление (я погибну, уступив злу, тому самому, против которого пытаюсь подняться своими книгами) переродила меня. Это был сложный, долгий, но неудержимый процесс обновления. Я пересмотрел все основы отношения к злу, месту человека в обществе, создав новую для себя систему поведения. Это дало возможность организовать борьбу за возрождение здоровья, возродить его, пережить мощные удары судьбы и не потерять литературу, а обратиться к ней сильным и уверенным в себе и правоте дела. Справедливость силы…
За познание я заплатил физическим распадом, равным гибели. Не только работать – жить уже было невмоготу.
"Иногда мне казалось: лучше быть кирпичом, чем человеком. Кирпич всегда среди себе подобных, он выполняет свое назначение и не чувствует ровно ничего. Стоит зимой и летом, не страдает от жары, не страдает от холода, и никто не терзает его…> Добавлю: и его никто не может предать – ни друзья, ни близкие. Никто!.. Признаться, существенное достоинство.
Ни одно сколько-нибудь значительное дело невозможно без обеспечения, так сказать, с тыла. Без крепкой семьи, любви и преданности родных людей сложно держать шаг к цели и не задохнуться.
Меня никогда, ни в каких обстоятельствах не сдерживали – речь идет о годах в большом спорте. Даже тогда, когда я брел по черте предельного риска (увы, не только в спорте). За мной холодно, с любопытством наблюдали: выживу или свалюсь. Не свалился.
Я ощущал фальшь, пустоту, но понять – откуда – не мог.
Верно, можно предать человека, но дело? Оно ведь не только в нас. Что наши жизни на пути к цели, которая свята?!
Именно ради этого я жил, и прочее не имело значения: достаток, успех, болезни… Впрочем, я так окреп – болезни отпадали одна за другой. Как солнечны слова Стивенсона – автора славной книги "Остров сокровищ": "Но мне по-прежнему знакома радость. Радость, имеющая тысячи лиц".
Все верно, ведь конец – это всегда начало. Именно так: конец – начало новой жизни. Умей терять, умей не бояться всех и любых начал новой жизни.
А после, как бы в подкрепление и в награду, наступило время и для свободного слова. Гласность…
Сколько же раз я разматывал прошлое, приглядывался к разорванным нитям когда-то полнокровных живых связей. Нет, не жалел о прошлом – каким другим оно могло быть в те годы… Старался держать верный шаг – вот и весь я. Случалось, спотыкался, оступался, но шаг держал, не изменял смыслу движения, наращивал убежденность.
Нить за нитью перебирал оборванные, иссохшие, уже почти чужие связи. Нет в них искренности, а главное – единомыслия. Чем упорнее я шел, тем более одиноким становился. Нити отношений истлевали и рвались."
Красиво пишет Юрий Петрович !
"Я был несгибаем до тех пор, пока с середины 70-х годов не решил писать в стол."
Короче, стал сгибаемый и принялся писать в стол. А до этого был несгибаемым, и писал не в стол. Так для чего же Власов лишил себя несгибаемости, решив писать в стол ? Получается, ничего крамольного до середины 1970-ых годов он не писал ?
"Любая неосторожность – и тогда тюрьма или "психушка"…"..... "ведь никто не должен был догадываться...".... "Так, с 1976 по 1985 год я вообще не выезжал из дома, опасаясь помимо прочего оставлять архив, то бишь крамольные рукописи"......
Всё так, только все эти страхи напоминают прогрессирующий маниакально-депрессивный психоз. Никому не нужен был Юрий Петрович. Или он свято уверен, что слухи об его истинном творчестве просто не могли дойти до ушей "туда-куда-надовцев" ? Ещё и как доходили.
И представляй несгибаемый Юрий Петрович хотя бы малейшую опасность для власти, никакие предосторожности Власова не уберегли бы.
И нагрянули бы "туда-куда-надовцы" с обыском, и....
"Перестройка" явилась для Власова чудесным спасением. Иначе - ещё несколько лет такой жизни...и отправился бы Юрий Петрович в "психушку"....и не как невинно репрессированный, совершенно здоровый умом человек, а как индивидуум, объективно хворый-больной помешательством. С диагнозом "мания преследования" и "острейшая фаза шизофрении".
Без всякого участия "туда-куда-надовцев".
"в другом качестве меня "тормозили" почти сразу, намертво"...... Без цитат "основоположников" это было совершенно невозможно.... Это проклятое иносказание (им перенасыщены три первые части этой книги)! Через отвлеченные рассуждения, не имеющие прямой связи с повествованием, стараешься высказать свои мысли, убеждения. А это так утяжеляет рукопись! Разве это литература! Думаешь не о решении задач искусства, а о том, как бы протиснуть мысль, и насыщаешь действие множеством ненужных ходов. Но куда деваться? Надо было принимать игру и по таким правилам.
Проклятыми иносказаниями перенасыщены три первые части этой книги ? Что-то я не заметил. Может, Власов какое-то первое издание КНИГИ КНИГ имеет в виду ?
Без цитат каких основоположников ? Ленина-Брежнева, что ли ? Или же Льва Толстого ?
Толстой в цитатах присутствует. Лениным-Брежневым-Марксом-Энгельсом - даже не пахнет ! Кто там ещё остаётся, Герцен ? Уж слишком маловат для основоположника.
"Не будь "Особого района Китая" (эта книга несколько раз переиздавалась), жить мне последние одиннадцать лет было бы не на что, а впереди теснились годы тяжких болезней. Спортивную стипендию я потерял, едва прекратив выступления,– сразу, без промедления, да еще с постыднейшими оскорблениями, публичной процедурой поношения. За все сквитались…"
А за что бы стипендия после прекращения выступлений ? За красивые глазки ?
"Особый района Китая" - благодаря этой книге Власов прожил целых 11 лет ! И он ещё поносит советскую власть ! Которая с ним, как с дитятей, цацкалась ! А ведь могла бы создать подпольному борцу с собой такие условия...уж такие условия....
Меня никогда, ни в каких обстоятельствах не сдерживали – речь идет о годах в большом спорте. Даже тогда, когда я брел по черте предельного риска (увы, не только в спорте). За мной холодно, с любопытством наблюдали: выживу или свалюсь. Не свалился.
Его не сдерживали, и он ещё не доволен ! Лучше было бы, если бы сдерживали ???
Холодные же любопытные глаза - шизофренический бред. Мания уже не преследования, но величия. Чудовищная и десятижды нескромная переоценка собственной ценности в глазах окружающих. В первую очередь - сотрудников "туда-куда-надовского" почтенного ведомства. Которым больше делать нечего было, кроме как за Власовым наблюдать. Денно и нощно. С любопытством и холодно. Дескать, свалится или не свалится бывший сверхчеловек ???
Да и "присыпкины" - с удовольствием кормились за счёт уже других чемпионов - преемников Власова. И ненужными воспоминаниями свои меркантильные головы засорять и не думали. Отработанный шлак - чего о нём думать-то ? Или корова на двор придёт от раздумий таких бессмысленных ? ------------------------------------------------------------------------------ Глава "Цена жизни" - глава интереснейшая. Есть в ней и более прямые ответы на Ваше, уважаемый любитель, недоумение.
В следующем посте, приведу остатки (точнее, основную часть) этой главы. Она того стОит.
Отправлено: 02.06.15 20:56. Заголовок: Глава "Цена жизн..
Глава "Цена жизни" (вся остальная).
"Раздумывая о спорте, испытывал горечь. Я не посторонний спорту. Я вложил в него не только любовь – поставил на ребро жизнь… А сколько сделал для раскрепощения спорта! Первым в стране стал писать о нем как о профессии опасной и тяжкой. Тогда это была совершенно недозволенная тема.
Ярлык пришлепывали в момент – и уже вся жизнь наперекос. Писал о том, что было абсолютно неведомо обществу: об изнанке и подноготной рекордов, олимпийских побед, славы… Тогда, на исходе 50-х и в начале 60-х годов, я выступил против неуважения к спортивному труду, отношения к спортсменам как людям второго сорта, неспособным в силу умственной ограниченности ни к какой иной работе, кроме самой примитивной – мускульной. Я говорил о необходимости страхования этого труда, пенсионного обеспечения.
Коли существует большой спорт – пусть относятся к нему как миру, где люди сгорают и разрушают себя в считанные годы. Я вступал в конфликт с чиновничеством, сосущим спорт, то бишь жизни людей.
А скольким же ребятам я просто помог!
И никогда ни слова признательности – стена отчуждения. И если бы только отчуждения – ожидание нового удара, все оттуда же – из сверкающего мира спорта.
Я достаточно закален. Не жил с этим ощущением обиды, оно постепенно исчезало. Его нет во мне и не было как постоянного живого чувства, определяющего поведение.
Разве можно жить, травя себя злом, тем более требуя от него справедливости?.. Надо идти. Остальное не имеет значения. Для людей, но не для крыс.
Как же кусаются крысы! Такая крыса нередко может выступать почти в твоем обличье – и лгать на тебя, желать твоей гибели, подталкивать к ней. Ведь у крыс высшая ценность – квадратные метры площади, вещи,– словом, имущество. И они кусают!
Господи, как же трудно заживают раны! И как трудно устоять! И как тогда зловеще одиночество!
И все равно – идти. И навсегда избавиться от такой химеры, как благодарность тебе. Ее не бывает. От осознания этого только выиграешь. Всегда ждать нового испытания. Лишь в этом случае жизнь не свалит, будешь идти.
Нет людей. Понимаете крик тысячедневных мук? Душа не хочет немая идти, а сказать кому?
Со временем во мне сложилось убеждение – есть гордость избранного пути. Ничто не имеет значения: ни оскорбления, ни глумление, ни клевета, ни даже измена родных, ни извращение ими смысла твоего дела и предание его публичному осмеянию. Шаг ни на мгновение не ослабевает… Ошибки, падения, горе, катастрофы…
Сколько раз движение вело в глухой тупик, а жизнь ради этого движения превращалась в глухое замкнутое пространство! Сколько же раз приходилось все начинать сызнова! И это все из того же принципа – ждать нового испытания, в рост встречать – и продолжать идти, и не бояться крушений.
С того часа, как я узнал эти строки, читая исповедь протопопа Аввакума, питаюсь неисчерпаемой живительностью их: "– Долго ли мука сея, протопоп, будет? – Марковна, до самыя до смерти!"
Протопоп говорил это в утешение жене. Оскорбления, голод, побои, ссылки, публичные унижения – чего только годами не переносил во имя негасимой для него идеи Аввакум, этот совершенно беззащитный перед всем миром человек: ни средств, ни поражающей воображение физической силы, ни вооруженной рати, ни даже обыкновенного дома, да что там дома – угла. Ничего – лишь одно: слово. Неукротимое слово веры! "Да не забвению предано будет дело… Управи ум мой и утверди сердце мое приготовитися на творение добрых дел…"
Без физических нагрузок (и довольно значительных) не воспитаешь человека крепким и выносливым, а ему, этому человеку, не сохранить в будущем здоровье. Современный город, объем школьного учения, вся дневная нагрузка требуют противопоставления физической закаленностью. В данных условиях существования (не столь редко это можно назвать и "выживанием") человек вынужден обращаться к тренировкам (как единственно действенному средству), дабы выдержать натиск среды, забот и труда.
Для долгой и здоровой жизни занятия спортом важны в той же мере, что и разумное питание (естественно, при соблюдении режима). Однако я знавал людей весьма преклонных лет: они курили, даже выпивали. Их долголетие я относил исключительно к природно крепкому здоровью, генетически обеспеченному.
Но однажды я услышал от девяностолетнего человека (он, кстати, женат на далеко не старой женщине) слова, которые, я думаю, отчасти высветили существо долголетия. Старик – а его трудно назвать стариком,– суховатый и прямой мужчина с умным, пытливым взглядом, сказал тогда: "Мне очень приятно жить". Я услышал и окаменел. Сколько же в этом смысла! Да ведь именно здесь объяснение долголетия одних людей и, наоборот, болезней и преждевременного угасания других.
Если человек находится в обстановке, которая не угнетает его, ему по душе дом, люди, которые его окружают, и он с удовольствием (а не с тревогой и напряжением) встречает каждый день, он будет долго жить, если не долго – все равно выберет свои годы, не рухнет на подходе к истинно зрелым летам.
"Счастлив тот, кто счастлив у себя дома",– написал Толстой, уже прожив долгую жизнь. Как это мало и как вселенски много!
Целый мир радостей, больших и малых,– нет без них пульса жизни. Можно перешагнуть через горе, беды, потрясения, если с тобой мир любви и радостей.
Радость могут принести (и приносят) и физические нагрузки, тренировки. Но не сразу, не в одночасье. На первых порах (может быть, на это уйдет полгода или год) понуждать себя к занятиям непросто, какая уж тут отрада, когда приходится истязать себя бегом или поднятием тяжестей. Но, когда к человеку приходят выносливость, сила, ловкость, тогда сами занятия начинают приносить ему удовольствие. И чем выше тренированность, тем выраженнее это чувство. Именно оно, а не только сознание необходимости и полезности физических нагрузок привязывает к тренировкам. Человек испытывает удовлетворение от владения своим телом, освобождается от слабостей, двигательных ограничений, присущих дряблости, крепнет его уверенность в себе, жизнь приоткрывается с новой, неизвестной стороны.
Время и воля нужны, чтобы прорваться к силе, выносливости, закаленности. За этим преодолением уже не только избавление от болезней и немощи, но и наслаждение работой, которая делает тебя совершенней и неутомимей; много дел становятся доступными, возрастает ширина и глубина охвата жизни, меняется само качество жизни. Справедливость силы…
Накопление силы, удовлетворение от физического обновления для некоторых молодых людей превращается в самоцель. Необходима подстройка этого влечения. Это – и воспитательная работа тренера, и отношение родителей, и вся мораль общества: не могут слепая сила, животная мощь и выносливость являться первостепенным достоинством, тем более содержанием жизни. Не могут заменять главные ценности жизни ни мускулы-шары, ни безупречное владение приемами рукопашного боя, ни иные какие-то сверхкачества.
Молодости с ее динамичностью нравится власть над людьми (над мнимой заурядностью), которую дают сила и умение ею распоряжаться. Не меньшую власть над молодым сознанием имеет хвастливое чувство превосходства мускулов, их внушительное и по-своему грозное развитие – это сразу ставит юношу над сверстниками, наделяет все той же мнимой исключительностью.
В общем, это свойственно людям. Не одна привязанность к технике, искусству управляет будущим инженером, поэтом или артистом. Если честолюбие не отрывается от реальностей, не смыкается с маниакально-тщеславным чувством единственности своего дарования, в нем нет ничего ущербного. Но возведение силы в абсолют, в верховного распорядителя отношений между людьми неизбежно калечит личность, дает простор сорным и опасным чертам характера, обрекает на умственную и душевную ограниченность. Ценность такого человека для общества – весьма скромная, ибо он способен лишь к самой примитивной работе; отсюда неизбежность столкновения высоких амбиций с невысокой стоимостью действительных способностей и возможностей.
За культом героев Олимпийских игр-тысячелетние традиции. Здесь нет передержек: человек в спортивной борьбе выявляет те черты характера, которые не могут не вызывать восхищения,– волю, презрение к риску и болям, преодоление трудностей; большинство из них не по плечу обычным людям. Какая же убедительная демонстрация превосходства над любым из смертных, что за сила, ловкость, неутомимость!
Демонстрация превосходства для довольно существенной части молодых людей оказывается самым притягательным, определяющим в спорте. Что естественно: ведь спорт и есть соревнование. Но рука об руку с этим чувством поспешают другие, кровные братья его – агрессивность, утверждение кулаком и насилием своего "я", своей исключительности и, конечно же, самовлюбленность, самолюбование.
Спорт – это обязательность соперничества, а стало быть, воспитание воли, умение прорываться к победам через риск и трудности, но всегда и во всем здесь непременно есть, пусть в зачаточном состоянии, чувство превосходства. Оно-из необходимости силой и выносливостью подавлять соперников, то самое ощущение исключительности.
Присутствие данных черт характера прослеживается у всех великих и невеликих чемпионов, и часто в явственно-гомерических дозах, когда уже и от самих побед разит… разит и мутит. Для людей несложившихся, а в большом спорте, как это ни прискорбно,– в подавляющем большинстве случаев выступают именно такие, это неизбежно оборачивается сужением интересов, обеднением личности, а в соответствующих условиях и вырождением. Немало я встречал подобных суперменов с самыми громкими именами, зализанных почтительностью газет, подобострастием публики, суперменов с сознанием вседозволенности (закон для них – это прописи для "заурядностей" и "ничтожеств", разных там "доходяг", "очкариков"…).
Не надо забывать и о том, что существует и популярность, основанная на откровенном невежестве. Есть кумиры черной силы, кумиры невежества и грубых примитивных чувств.
Спорт соединяет в себе два начала, которые находятся в непрерывном борении: воспитательное, созидающее и разрушительное, низменное, тяготеющее к животному. Животное всегда имеет преимущество в этом противоборстве – оно от более древней основы человека, от инстинктов, от бережения прежде всего себя и подавления других.
Ведь древняя поговорка греков "В здоровом теле – здоровый дух" переведена неточно. На деле она звучит так: "Надо молить богов, чтобы в здоровом теле был здоровый дух". Это уже совсем другой смысл!
Сила сама по себе не означает нравственного и духовного здоровья. Ее качество будет прямым образом зависеть от воспитания. Что будет заложено в человеке, то и станет воспроизводить сила.
Спорт – могучее средство здорового воспитания и не менее действенное средство разложения личности. Без понимания этого вряд ли можно определить верное направление спортивного движения, характер отношения к нему всего того, что формирует нашу мораль.
Знание, культура, любовь к труду – вот то скальное основание, которое должно подпирать спорт. Должно… Но в определенных условиях животные качества – звериная энергия, правота кулака, всеядность как выражение философии побед во что бы то ни стало и любой ценой (победителя не судят, победитель всегда прав и привлекателен)– становятся частью морали общества.
В нынешнее время возвеличивания героизма большого спорта, общего преклонения перед его идолами, гипнотического влияния на массы (выражаясь языком сталинской эпохи), особенно на молодежь, воспитательная функция спорта дает трещину (да что там трещину – пропасть!), открывая поистине безбрежный простор прославлению мускулов и физического превосходства над обычными людьми.
Доказательства такого рода еще более ядовиты из-за тотальной поддержки государством большого спорта. Хотят эти люди или не хотят, но животная мощь, физическое подавление одного человека другим, преобладание грубой силы над духом, чувствами самого высокого порядка уже занимают ведущее место в морали общества.
Извечные ценности, добытые и добываемые упорной работой мысли, горьким опытом поколений и целых государств, и прежде всего искусство (обращение к душе как высочайшей святыне, смыслу всех деяний рода "гомо сапиенс"), а также разум, творящий мысль, уважение труда, созидание через добро тускнеют, смахивают на уродцев, достойных лишь снисхождения. Сужается круг культуры духовной – расширяется замах животных инстинктов, как определяющий живучесть общества. Это тоже, разумеется, культура, новая культура. Ее подпирают своя музыка, свой язык, свои духовные ценности и свои пророки.
Против кого эта сила и энергия инстинктов – какой мир, какие ценности они утверждают, что за ними? Выражением каких процессов в обществе они являются?.. Засилье, насилие – что за зловещие производные от слова <сила"… Тень крысиного ложится на землю…
Из торжества красоты, мужества, дружбы, уважения соперничества спорт на ступенях высшего развития вырождается в разрушителя человеческих ценностей. Эта программно-погребальная функция как большого, так и подражающего ему обычного спорта искажает такие духовные начала, как душа, презрение к наживе, творчество, добро, справедливость, любовь, жертвенность.
Нечто утробно-грубое, роботное надавливает необъятной пятой на человечество. Вонь и смрад невежества, нетерпимости, всеядности, собственничества и жестокости отравляют кровь и дыхание. Люди-крысы ничего не дают справедливой жизни. Они жиреют на равнодушии, злобе, боли и неправде. Всё себе на прокорм и про запас. И даже любовь к женщине у них крысиная: взять и ничего не отдать, ничем не поступиться. Они, кстати, и не верят в любовь как бескорыстие, честь, долг-Для крыс это иероглифы, закрытые для чтения.
И еще раз вспомним Толстого (запись эта была сделана незадолго до смерти, так сказать, итог всей жизни): <Человек признает себя Богом, он прав, потому что Бог есть в нем; сознает себя свиньей, и он тоже прав, потому что свинья есть в нем. Но он жестоко ошибается, когда сознает свою свинью Богом". Все непонятное и отличное от себя род крысиных старается опошлить и разрушить. И эта их работа везде: и в обществе, и в семье.
Примитивность и самодовольство присваивают и осваивают жизнь. Блаженны нищие духом.
А спорт? Ослепительное свечение и бряцание олимпийских наград. Рев и буйство стадионов. Кумиры с надутыми мускулами и пустыми глазами. Огромный механизм машин государственного и общественного возвеличивания силы и мощи – наркотическая притягательность титулов, медалей, поклонений… твоей единственности…
Не случайны побоища на стадионах – люди схватывают из спорта именно его звериное, оставаясь совершенно невосприимчивыми ко всему прочему. Не случайны такие убого-позорные явления, как спортивные школы, где воспитывают из детей лишь штангистов, лишь прыгунов, лишь гимнастов (и во всех без исключения – не дерзость ума, пытливость, самостоятельность, а послушание).
Не случайна и народная любовь к победам подобного рода – это уже отравление и отравленные. Не случайно и почитание победителей вне их других достоинств. Да будь победитель трижды негодяй и ничтожество, но ведь он выпекает золотые медали – и уже молитесь на него, подражайте. У каждого общества свои идеалы и свои герои.
Смысл дней – разум, творчество, созидающая работа, верность справедливости, поклонение истине и утверждение добра. Не могут, не должны и не смеют инстинкты от силы, превосходства мускулов менять масштаб ценностей в жизни.
Сила заявила о себе как о кумире жизни. И как ей не поклоняться, если, в свою очередь, сила государства стирала каждого в прах. Этой силе подыгрывает и сила мышц. В новой морали она устанавливает истинный масштаб ценностей.
Нет юности и молодости без идеалов (к прискорбию, от них весьма свободны так называемые зрелые годы). И когда в эти мечты, образы незаметно укладывается представление о физической мощи как об идеале жизни, едва ли не о смысле бытия,– это уже вырождение. Нет и не может быть отрицания спорта – это нелепо, глупо. Однако недопустима и такая его роль, такое значение, когда неизбежен размен коренных человеческих ценностей на инстинкты, а с ними и размывание опорных понятий жизни. Спорт в любом его масштабе тогда служит обществу, когда выполняет подчиненную роль в системе общественных и моральных отношений.
Отправлено: 02.06.15 20:59. Заголовок: Нынешняя эпоха в спо..
"Нынешняя эпоха в спорте воспитывает, зовет к совершенству, так или иначе благотворно сказывается на каждом. Но она же, непрерывно расширяя границы своих владений, урезает пространство других ценностей жизни. Без понимания двуликой природы спорта нельзя и дальше относиться безучастно, бездумно к такому феномену, как большой спорт.
Мир вокруг – вечная природа, любовь, продвижение к цели в научном поиске, искусство и достоинство честного труда. Разве это изжило себя, утратило смысл? Разве все чувства замыкаются лишь на деньгах, карьере, насыщении животного? Разве достойно исступленное почитание славы, погоня за ней во что бы то ни стало, пусть ценой любых потерь: за счет разрушения здоровья, благополучия близких?
Цена жизни… Естественно, каждый волен распоряжаться своей жизнью, и все же… За что класть жизнь, ради каких идеалов? В спорте гибнут на склонах неприступных гор, в океанских просторах, на ринге, даже в рискованно-обыденных тренировках и, само собой, в различного рода трюках за определенную плату.
Жажда подвига – в крови человека. Но ведь складывают голову и в столкновениях с врагом, защищая Родину, справедливость, женщину, преодолевая насилие догм и мертвящую одинаковость, серость существования.
Какова же цена саморазрушения, риска и даже гибели в спорте? Цена подвига…
А если нет подвига, если жизнь выше всех этих подлогов? Я не оговорился, в спорте высших результатов, на мой взгляд, происходит подлог тех целей, во имя которых оправданы риск и саморазрушение. Вокруг предостаточно того, ради чего приходится поступаться здоровьем и жизнью.
Конечно, риск присутствует и в обычной жизни, как и саморазрушение (часто, к сожалению, вынужденное): автомобильная и авиационная катастрофы, ошибка врача, да и просто несчастный случай. Однако все круче, все охватней берет свое риск очевидный, сознательный. Риск жизнью единственно ради славы и денег. Причем слава и деньги чаще всего выступают общим понятием, почетно прикрытым наградами и разного рода титулами. Процент людей, согласных на это, невелик, его и не углядишь на бумаге. Но суть в том, что эти люди, рискуя собой, являются примером для массовых подражаний, входят своим поведением, обликом, моралью в плоть и кровь поколений юных.
Ради чего риск, это безудержное разбазаривание энергии и здоровья? Какой предстает цена жизни? Кому нужно обесценивание и обесчеловечивание жизни? Что выражают и отражают дробление, измельчание смысла нашего бытия?..
Достижения искусства и науки по своей природе требуют от своего создателя всех сил и в конечном итоге жизни. И люди отдают ее. Их творения, открытия, труд становятся движением вперед всего человечества, облегчают, украшают жизнь едва ли не каждого из нас. Иное же отношение к истинным ценностям прежде всего свидетельствует о коренном неблагополучии в обществе, выражением чего и является невысокая стоимость жизни. А спорт – золотые, серебряные медали, ордена, почет… Спорт часто красит несправедливо устроенную жизнь в розово-благостные тона. "Камни месить человеческой красотой…"
Жизнь семимильными шагами стремится к фальшиво-бездушным, торгашеским идеалам. В крови таких свершений – ради славы, побед, различных форм превосходства над всеми – отрава. Весь большой спорт – уже продукт купли-продажи, уничтожение человека и человеческого именем наживы, истребления в себе доброго и достойного. Да и столкновение там, на высших витках силы и прочих совершенств, жестоко и бескомпромиссно. Жизнь усекается, гнется на опасный предел, а что взамен?..
Жизнь подставляет людям лживые и ложные идеалы. За лозунгами спортивной красоты, здоровья, силы происходит дробление ценностей, подменяется высокая устремленность к добру, чистоте, расширению границ разума бешенством и неразборчивостью побед, за которыми мишура лозунгов, голая нажива, низменные страсти. Это все так смыкается с окопно-ущербным представлением бытия, когда весь мир зрится враждебным, его надо покорять – топтать, брать и покорять. Прогресс. Святость движения вперед.
Поневоле приходят на память слова Герцена: "Если прогресс – цель, то для кого мы работаем? Кто этот Молох, который по мере приближения к нему тружеников вместо награды пятится назад и в утешение изнуренным и обреченным на гибель толпам (разумеется, ради движения вперед.-Ю. В.), которые ему кричат: morituri te salutant,– только и умеет ответить горькою насмешкою, что после их смерти все будет прекрасно на земле…"
В том-то и дело, что и после смерти не одного, а многих поколений все предстает далеко не прекрасным, а даже наоборот, иногда значительно хуже.
От Пушкина, Гоголя, Льва Толстого, Достоевского, Владимира Соловьева, Чехова, Булгакова – преклонение перед человеком, яростная рубка зарослей предрассудков, непримиримость к насилию, надругательствам во имя ложных представлений, расчистка путей к душе – вся упорная, кроваво-жертвенная работа поколений, биение мысли и совести, надежды всех и каждого… Освобождение души. Душа без оков. Свет души. Отрицание насилия.
Да разве не являются все наши падения (тот самый "период застоя"), дикости пыток и расправ именно результатом возвеличивания и преобладания фактора экономического, материального, под пятой которого все должно уминаться, в том числе и душа, и прежде всего ее стержень – совесть? Разве не служит доказательством нашего крушения в достижении всяческих благ пренебрежение человеческим в человеке? Разве не возлагалась на машины, трактора и заводы роль воспитателей душ? Разве душа не есть самостоятельная ценность, пренебрежение которой способно обречь на провал не только реформы, но и революцию?!
Любое социальное, общественное и всякое иное движение обречено на провал, если смыслом его не является человек и человеческое. Сами по себе не могут существовать раздельно экономическая и духовная потребность общества. В центре любого движения, претендующего на прогрессивность, созидательность, прежде всего должны стоять человек и человеческое. Любые несправедливости, насилия над человеком и человеческим непременно отзовутся крахом экономическим с неизбежным распадом нравов и морали.
И везде, во всем и всегда (с завидным постоянством) – унижения; это безжалостное измалывание души, своеобразная дрессировка на отказ от здравого смысла, достоинства, права на уважение. Униженность существования: всегда втянутая в плечи голова, взгляд под ноги и хлыст беспощадных слов… Унижение на каждом шагу, необходимость везде и всегда просить, просить… Об этой России Борис Пильняк писал как о "хамодержавии". Участь твоя – безмолвно, но с максимальным экономическим эффектом ложиться под шаг движения ("истории").
Ты ничтожен, твое назначение быть средством, только средством. Люди не смеют высказать и доли тех мыслей, которые рождает разум. Сдавленная мысль! Мысли, умерщвляемые во чреве. Ведь мысли и чувства – это все, это – созидающая сила Вселенной.
Нигде общество, его правящая сила не должна проявлять столько безупречной чистоты и правдивости, сколько в бережении человека и человеческого. Малейшая фальшь здесь непременно даст знать о себе во всех процентах выпуска тракторов, машин, специалистов… В этом, казалось бы, загрубелом и сугубо материальном мире, пораженном пороками неверия, упадком культуры (особенно классической), бьется очень трепетное ощущение совести.
Ни ложь, ни посулы рая, ни прямое разложение взятками, должностными преступлениями, ни развращение водкой и неизбывными, как день и ночь, тяготами жизни – ничто не остудило этот нерв совести и боли за справедливость. Над горем, обманом, надрывным существованием, безвременными болезнями и смертями возвышается израненная душа человеческая. Ничто не способно уврачевать ее. "Березка беленькая, как свеча тоненькая…"
Всякое забвение справедливости, чести, достоинства и уважения человека уже предполагает гибель любого экономического поворота, любых самых правильных реформ. Разве насаждение казенной культуры, глумление над традициями души, честью (унизительность всевыщупывающих анкет, делящих людей на категории чистоты, степени доверия) не привели к одичанию душ? Разве душа – постыдное понятие, вымысел литературы, попов или меланхоличных дамочек? Разве не бездушие привело наше общество к краю пропасти?
Суть этого шествия к бездне не в искажении передовой философии разного рода невеждами, вульгаризаторами, насильниками, не в грубых просчетах того или иного толка, а в пренебрежении человеком и человеческим, возведении в абсолют насилия как главного средства достижения цели. Отсюда и отношение к человеку только как средству. Произошло великое пренебрежение человеческим. Надо терпеть – и молчать, терпеть – и молчать. Давление чувств и оскорбленного разума, давление от необходимости терпеть, сносить, молчать – это давление жгуче нарастает, оно уже сродни духовному (и душевному) самосожжению.
Ты – и договор с жизнью, условие на условную жизнь и условную правду. Своего рода общественный договор…
Ложь и фальшь делали каждый миг убийственным для души – и планы рухнули (планы на волокно, заводы, трубы, грамотность…), не дали того, что от них ждали, потому что лозунги, параграфы догм не в состоянии заменить душу. Человеческое отказалось существовать в чащобе голых цифр, подменах смысла, окриках, обращении на угрозах: всегда и во всем – это страх расправы, продолжение все того же насилия, освященного принципами учения.
Человеку уготована одна роль – быть строительным материалом. Зачем душа, если можно обходиться одним послушанием, а совесть разменять на притворство всех степеней или камень молчания? Главное же – научиться терпеть, сносить любые унижения. В этом гражданский долг, смысл всех обучений в школах и университетах, смысл искусства и самой природы – терпеть и молчать…
Быть только средством-вот назначение любой жизни и тайна рождения любого. И это дает жутковатый эффект: нет такого извечного понятия, как "стыд"– основа морали. Вместо него есть понятие "сколько". И при определенной цене уже нет стыда – есть бесстыдство. Весь вопрос лишь в цене… Та же купля-продажа. Нет людей. Понимаете крик тысячедневных мук?
Не могут сталь, чугун, бетон, моторы воплощать человека. Чтобы строить новые отношения, надо прежде всего не наступать на сердце сапогом лжедолга, лжепатриотизма… Душа не хочет немая идти, а сказать кому?
Человеку, который ощущает себя лишь орудием государства, наносится глубокий нравственный, духовный ущерб. Впрочем, реакция у разных людей на это неоднозначна: с одной стороны, появился новый тип человека – человек-крыса (продукт естественного приспособления), неуязвимый в своем безразличии; но с другой – остаются все же такие, которые никак не могут отказаться от роскоши иметь душу.
Не может быть душа ременным придатком экономики, эпохальных преобразовательных планов. Душа – всегда самое важное, она – смысл и цель бытия. Материальную значимость ее стараются не замечать то ли по невежеству, то ли по умыслу. Ведь душа неуловима, ее не измеришь, не взвесишь, зато она отлично (но не всегда надежно) ограждается тюремными решетками и карающими приговорами –"презрением трудящихся". И это точно: под каждым могильным холмиком не прах человека, а душа.
Общество, которое не научится беречь свою культуру, не вырвет детей из цемента бездушия школ, не покончит с издевательским, пренебрежительным отношением к делам и вере пращуров; общество, которое не в состоянии заметить у людей душу и осознать, что нельзя топтать ее,– обречено на варварство. Никакая развитая экономика, послушная наука послушных академий, форумы различных организаций, тем более Олимпийские игры, не в состоянии обеспечить такому обществу здоровье и процветание. Все извращения недавней нашей истории, вся та убогость существования били (и всегда будут бить) прежде всего по человеку и человеческому. Опасно это не замечать или отметать как нечто метафизическое, лишенное реальных связей с жизнью и вообще противное духу передовых идей.
В речи на митинге Фидель Кастро заявил (Правда, 1983, 16 ноября): "Никакое преступление не может быть совершено во имя свободы и революции". Никакое.
Как с этим "никакое" обстояло на Кубе, судить не беремся: не можем знать. А вот у нас преступления совершались именем государства и народа: во имя революции и ради свободы – массовые избиения, массовая безнаказанность, возведенные в доблесть.
Это – история насилия, обожествления и превращения его в норму жизни, плоть и естество жизни; своего рода обыкновенность задавленности, неправды и смирения перед неправдой, даже веры в неправду.
Именно поэтому любые возвращения к правде, жизни по совести и справедливости вызывают сопротивление, и не только бюрократов, но и заметной части народа, об отдельных чертах которого с такой определенностью высказался в свое время Михаил Булгаков: "страшные черты".
В первые десятилетия после Октябрьской революции эти "черты" получили исключительно благоприятные условия для своего развития. Это итог превращения насилия в естественное состояние общества. В этом задушенном состоянии, состоянии постоянной недомолвленности, постоянного расчета на каждое слово, жизни в неправде и боли под именем правды и счастья прямая речь уже не кажется, а представляется недозволенностью, едва ли не оскорблением. Она оказывается дерзостью для людей, привыкших к существованию, образно определяемому как холопство по убеждению, ибо отлучение от самостоятельного мышления уже создает поколения нравственно ущербных, ведет к потере великих национальных качеств, измельчанию, оскудению душ.
Для определенной части народа становится выгодна жизнь при насилии и под насилием. Те силы, которые служили и готовы служить насилию, покорны лишь одной истине: верить, не разумея, иконно – и чтобы на коленях перед ней, этой силой.
Это они, порождение той силы, диктовали нам правила морали (понемногу пытаются диктовать и поныне). Да-да, это они, которые не доросли до понимания самых простых и непреложных истин человеческой морали (повторю очень дорогие мне слова, которые уже приводились в книге): "Правда и состоит в том, дабы говорить то, что думаешь, даже если заблуждаешься", "Нужно повиноваться истине, а не большинству". Сказано это было Бальдассаре Кастильоне еще в XVI веке.
Эти истины еще раз прозвучали из уст Достоевского три века спустя: "Правда выше Некрасова, выше Пушкина, выше народа, выше России, выше всего, а потому надо желать одной правды, искать ее, несмотря на все выгоды, которые мы можем потерять из-за нее, и даже несмотря на все те преследования и гонения, которые мы можем получить из-за нее…"
А те, кто обосновал свои насилия теорией, называя ее самой передовой, убивали и заблуждавшихся, и незаблуждавшихся, но самостоятельно мыслящих, не гнувших спину. На трупоедстве взошла их сила. Их заслуги перед миром насилия поистине неохватны.
Террор оперся на подлоги по всем направлениям (и в невиданных масштабах) и, конечно же, на обман. Террор призвал в союзники невежество, неразвитость и вообще черное в людях ("страшные черты"). Ум, культура, самостоятельность принимались за чуждость и, следовательно, за враждебность.
Право на выживание было одно – отдать душу. Нетерпимость, жестокость, грубость становились нервом нового общества. Проще всего сохранить жизнь – не иметь душу. По данному принципу и происходило замещение людей в "хамодержавии". Шибко пошло в рост все сорное и ядовитое. "Березка беленькая, как свеча тоненькая…"
Перед уходом из Ясной Поляны Лев Толстой заносит в записную книжку: "Разве можно улучшить жизнь, продолжая жить дурно?"
Вот и ответ-ключ к разгадке причин нашего рокового шествия к краю пропасти среди победных процентов выпуска тракторов, турбин, специалистов… Нельзя дурным созидать хорошее. Не может из любого признания дурного, обращения к дурному (якобы во имя святости конечной цели) произрасти хорошее. Не могут хорошее и светлое увенчать дурное. Непонимание этого, более того – обращение к злу, как якобы к кратчайшему (и неизбежному) средству достижения цели, и привело к разрухе и запустению в душах и, как следствие, ко всем провалам математически (научно) выверенных "этапов и планов". Это еще раз доказало, что и сама наука (кстати, не только гуманитарная), если лишена человеческого, в отрыве от человеческого (и довольствуется своей сытостью и своей защищенностью),– антиобщественна, опасна и разрушительна.
Человек, признание его высшей ценности – та твердыня, отрицание которой всегда будет оборачиваться жесточайшими катастрофами как в жизни отдельных людей, так и в жизни целых обществ. На судьбах обществ это скажется быстрее и глубже, разрушительней, ибо эта жизнь великого собрания людей не обладает гибкостью и подвижностью жизни отдельного человека.
И случилось то, что не могло не случиться,– умерщвление душ. Не у всех и не окончательно, но достаточно всеохватно и емко – до самого дна. Так что стало возможным топтать могилы отцов и дедов… "Березка беленькая, как свеча тоненькая…"
Я был убежден (и сохраняю это убеждение и поныне), что сила, если она не от силы духа или силы сопротивления,– достоинство для рабов, ибо только раба смирит сила и для раба она будет божеством. С другой стороны, сила нужна, даже просто необходима, чтобы утверждать и отстаивать определенные ценности, если угодно – высшие духовные ценности. Она должна укреплять и вести по жизни, охранять жизнь создателя всего высшего и прекрасного – человека. Но силе, которая утверждает только самое себя, я всегда желаю поражения и краха.
И еще. Бернард Шоу говорил: "Человек, пишущий о себе и своем времени,– единственный пишущий о всех людях и о всех временах". 1978-1979. 1987-1989 годы"
Пост просто огромный. Уложился только в 2 приёма. Но разместил его всё равно. С Власовым, в этом гигантском отрывке, особенно в определении крыс, абсолютно согласен.
Отправлено: 03.06.15 00:56. Заголовок: Глава 77-я. Свидан..
Глава 77-я.
Свидание с кумиром.
"Наклоняюсь с пьедестала почета, почти приседаю, но не потому, что мне неловко пожимать протянутую руку старика. Стараюсь удержать в памяти каждое слово.
Неужели это возможно: Лондон, мировой рекорд, "Скала-театр" и мне вручает медаль Георг Гаккеншмидт? Не свожу глаз с него и когда он поздравляет второго и третьего призеров соревнований в тяжелом весе финна Эйно Мякинена и американца Ричарда Зирка.
Поздно вечером, когда наконец остаюсь один в номере гостиницы "Ройял", я разглядываю фотографию молодого Гаккеншмидта. На ней энергичная, отнюдь не старческая скоропись: "Юрий Влассову от Г. Г. Гаккеншмидт. Лондон. 29-го Юля 1961". И этот коренастый, по-эстонски белый, даже цветом кожи, старик действительно Георг Гаккеншмидт!
Грамматические ошибки в дарственной надписи… Он уже успел позабыть русский-с 1911 года живет за границей.
Его имя связывается в моем сознании с именами Морро-Дмитриева, Крылова, Луриха, Моор-Знаменского (Дмитриев, Знаменский – русские. Приставки Морро и Моор – всего лишь дань дурной моде. Некоторые литераторы путают и принимают их за одно лицо), Александровича, Копьева, Кнутарева, Заикина, Краузе…
И, вспоминая одного из них, я невольно вспоминаю остальных. И там, в памяти, фотография: зима, все в пальто, кряжистый человек, расставив ноги, держит на руках двоих мужчин – один из них, что с бородкой клинышком и сонным взглядом, Александр Иванович Куприн, а тот, у кого они на руках,– Иван Заикин.
И другая фотография: Заикин с ласковой небрежностью обнял Куприна, чуть притянув к себе. Заикин вдвое шире, на круглом лице с усами стрелкой – крепкая мужицкая уверенность, сознание своей силы и хватки. У Куприна утомленный, пристальный взгляд из-под тяжелых, набрякших век. Заикин говорил: "Каждому свое: сильному – кротость, юному – любовь, а старцу – глубокий сон…"
Заикин был на два года моложе Гаккеншмидта и на десять – Куприна. И в ту пору им всем еще было далеко до старости…"
А это фотография с Заикиным, держащим Куприна и некоего Будищева.
Ни громадного веса у Гаккеншмидта, ни страхолюдных мускулов, фигура - вообще заглядение. Таким и должен быть атлет. А не бесформенным уродом, вроде бодибилдера. И не ограниченно способным только на три простейших движения пауэрлифтером.
И ведь вдуматься только, большинство "поднимальщиков" прошлого ещё и прекрасно боролись!
Уважаемый Дилетант, ну почему Вас не восхищают современные (и потому беспримерные, опережающие все достижения прежних времён) культуристы? Скорее всего, Вы их слишком мало рассматриваете, воспринимаете. Надо больше разглядывать обладателей правильной мускулатуры и тогда Гаккеншмидты, Лурихи, Заикины и пр. будут восприниматься как просто довольно сильные по современным меркам люди, как лидеры силы только для своих допотопных времён.
Лично меня гигантская мускулатура с детства сводит с ума. Настоящий атлет должен быть именно таким, как Пол Дилетт,
а не как Гаккеншмидт, выглядящий на фоне нынешних мышечных объёмов заурядным дворовым качком. Если проклятая ВАДА не мешала бы современным штангистам доводить мускулатуру до объёмов нынешних культуристов, то тяжи давно уже поднимали бы штанги далеко за 300 кг. И выглядело бы сие примерно так:
Отправлено: 04.06.15 12:02. Заголовок: Глава "Говорить ..
Глава "Говорить то, что думаешь.
Что труднее ?
"Часто спрашивают: "Что легче – писать или поднимать тяжести?" Вопрос нелепый. Как писать, каков уровень твоего письма, твое отношение к этому письму… И опять-таки, как поднимать "железо"… Американский публицист Рэд Смит говорил: "Писать легко. Смотришь себе на каретку машинки, пока на лбу не выступят крошечные капельки крови…"
Так уж прямо и капельки крови. Напоминает этакое пустозвонство извечное нытьё наших и прочих гениальных артистов эстрады, кино и театра о якобы непосильной тяжести своего "труда" - самосжигание, самокопание, безжалостное себя истязание, укорачивающий продолжительность жизни перевоплотительный перманентный надлом.....а за станок если встать, да в сменах - такого не пробовали ? А плюс к станку со сменами - ещё и домашнюю всю работу ?
Именно так и жила практически каждая женщина - да хоть в те же "застойные времена". Муженёк выпивал регулярно, не забывая частенько жену поколачивать. Муженёк, на службу, понятно, ходил - но только на службу. А дома - пиво, диван, телевизор. Мусор вынести ? Ещё чего, это не мужская работа ! А какая, интересно, мужская - так ведь разве неясно: пиво, диван, телевизор ! Ну, ещё и попойки с друзьями.
И рабская женская доля почему-то считалась в порядке вещей. И сей "порядок" охранялся общественным мнением.
Вот бы этой, вконец измученной женщине, кто-то предоставил бы рупор для истошного вопля на целый свет ! Ан нет, средства массового оболванивания только "людей" обслуживали. А "гегемонов" там всяких и подобную разную чернь с "основными" инстинктами вместо разума - ещё и руки марать об неё, примитивность животную ! -------------------------------------------------------------- Власов - уникум. И писал (пишет) и поднимал превосходно.
Обычно же одно исключает другое. Рождённый писать поднимать не может. И наоборот.
И если имеется великий талант к поднятию либо к писанию - и то и другое даётся легко. В случае же нехватки таланта - вот тут уже можно образно говорить о капельках крови.
Уважаемый Дилетант, меня тоже с детства поражали своей нелепостью искренние уверения представителей интеллигенции об уникальной тяжести, о полной непосильности для человека их, представителей интеллигенции, подвижнического труда.
Это, конечно, же обычный для индивидуалистически, самовлюблённо настроенной интеллигенции ненаучный, противопроверочный подход к оцениванию. Вы совершенно правильно заметили: для выявления реальной тяжести труда его нужно всего лишь экспериментально сравнить с другими видами труда. И тогда даже при самом субъективном оценивании начнёт выявляться какое-то реальное превосходство-отставание разных видов труда по их тяжести-лёгкости.
Ах, у тебя, бедняжка, от сидения перед пишмашинкой выступили на лбу капли крови? Ну так скорей устрой себе разгрузочный день, то есть поди отдохни на разгрузке пары-тройки вагонов с цементом россыпью. Или уж на крайняк помаши смену-другую кайлом в угольном забое.
Мой напарник по грузчицкой работе обычно участливо предлагал людям, по горло занятым пением дифирамбов своему трудолюбию:
- Слушай, а тебе не нужно вон тем ломиком с пожарного щита обить соляную корку от засохшего пота на спине?
"ну почему Вас не восхищают современные (и потому беспримерные, опережающие все достижения прежних времён) культуристы? Скорее всего, Вы их слишком мало рассматриваете, воспринимаете. Надо больше разглядывать обладателей правильной мускулатуры и тогда Гаккеншмидты, Лурихи, Заикины и пр. будут восприниматься как просто довольно сильные по современным меркам люди, как лидеры силы только для своих допотопных времён.
Лично меня гигантская мускулатура с детства сводит с ума. Настоящий атлет должен быть именно таким, как Пол Дилетт,а не как Гаккеншмидт, выглядящий на фоне нынешних мышечных объёмов заурядным дворовым качком. Если бы проклятая ВАДА не мешала современным штангистам доводить мускулатуру до объёмов нынешних культуристов, то тяжи давно уже поднимали бы штанги далеко за 300 кг. И выглядело бы сие примерно так:"
В одном из рассмотренных отрывков КНИГИ КНИГ, Власов вспоминает Евгения Сандова (Юджина Сэндоу, а ещё точнее - Фридриха Вильгельма Мюллера). Метиса от брака немца и русской.
Сандова Власов приводит в пример в своих рассуждениях о природе огромной функциональной практической силы. Мало зависящей от объёмов мускулатуры.
Читаем Википедию:
Достижения Евгения Сандова[править | править вики-текст]
Евгений обладал феноменальной силой[1]. Так, например:
В течение четырёх минут он 200 раз отжимался от пола.
В течение нескольких секунд удерживал на вытянутых вперёд руках гири по 27 килограммов каждая.
Опираясь пятками на один стул, а затылком на другой, держал на груди двух человек, а в вытянутой руке — 22-килограммовую гирю.
Держа в каждой руке по 24-килограммовой гире, он становился на носовой платок, затем прыгал и делал сальто назад, точно приземляясь туда же.
Ему на грудь устанавливали платформу, и он держал на ней трёх лошадей. В другом номере на платформе находился рояль и оркестр из восьми человек.
В 1894 году установил мировой рекорд, выжав одной рукой штангу с огромными полыми шарами, внутри которых сидело по одному человеку. Вес необычной штанги составил 122 килограмма.
Во время гастролей в Сан-Франциско в 1894 году, Сандов боролся со львом, который был в наморднике и обут в варежки. Лев бросался на Сандова, а тот ловил его, удерживал и отбрасывал.
В 1895 году Сандов выполнил сложнейший силовой трюк: поднял и выжал правой рукой штангу весом 115 килограммов и, переложив ее в левую руку, присел, и лёг на спину, затем, не опуская штангу, встал. Антропометрические данные[править | править вики-текст] Рост — 170 см Вес — 88 кг Бицепс — 43 см Бедро — 63 см Икры — 40 см"
Ну и что за жалкая антропометрия это ? У меня и то больше. Не говоря уже о безобразных качках. Но всякий ли качок смог бы долететь до середины Днепра повторить не все, пусть только какое-то отдельное упражнение Сандова ? Например, сальто назад с 24-килограммовыми гирями ? Или держать на "живом мосту" двух человек ? А ведь Железный Самсон держал даже трёх ! ------------------------------------------------------------------- Ущербность мускульных гигантских шаров уже в том, что они достижимы только целенаправленной однообразной накачкой. Во всяких там изолированных упражнениях и на причудливого вида снарядах. Такая мускулатура только для пляжа - ибо не функциональна она. Что говорить, если, благодаря громадному бицепсу, атлет не может самостоятельно почесать себе спину !
И такая мускулатура, к тому же, возможна исключительно только стероидной помощью. Вот и получается в итоге не человек, а какое-то фантасмагорическое чудище.
Смешно ведь - хотя я никогда и не смотрел этот фильм - "Конан варвар", кого это там играет Шварценеггер ? Античного варвара ? Что бы, любопытно, на такое, увидев, изрёк великий товарищ Сталин ? Правильно - фильм исторически неверный. А потому - идейно вредный. И был бы великий товарищ Сталин, вне всяких сомнений, прав !
Ибо мускулатуру, подобная арнольдовской, ни один, даже и самый здоровый, варвар иметь не мог. Как не могли её иметь и первобытные пещерные люди и более поздние маугли с тарзанами.
Обычной силовой работой, на животно-растительной пище такую мускулатуру создать невозможно. Да и зачем такая "броня" нужна была реальному варвару ? Который, в бою, обязан был не мускулами пугать неприятеля, а побеждать его силой, бесстрашием, подвижностью, неутомимостью, умением владеть щитом и самым разнообразным оружием.
У нас с Вами, уважаемый Составитель, различные представления о красоте. По мне - наиболее красив человек с сухим подобранным телом, жилистый и - обманчиво неожиданно сильный.
Все же эти пузыри-человеки вызывают во мне отвращение. Частенько вижу - идёт такой начинающий "сверхмощный красавец", футболка уж обязательно без рукавов. А чтоб каждый видел, ценил, уважал обладателя такого "богатства".
Нескромность ! Как минимум. Ничем не умнее власовской. Ну, накачал ты банки - но зачем же людей раздражать ?
И не раз я писал уже - такая нескромность может обернуться для её носителя крайне плачевно. И тогда неизбежен психологический стресс. Так как "обычному" человеку, в схватке, потерпеть поражение всё же не так обидно, как рекламирующему свою дебильную "мощь" пустоголовому "железному" буйволу.
И если качок качается, совсем не обязательно слегка прикрывать своё безобразие "тощей" майчонкой. Нисколько не хуже одеться в просторную футболку с рукавами по локоть. Мощь и объёмы видны всё равно ! Каждый, кому надо, увидит. В то же время, отсутствует, раздражающая общество, похвальба на показ.
Часто, незаметно смотрю на людей. В тех ситуациях, когда они близко. Многое вижу буквально с первого взгляда. Кто-то огромен, но рыхл, некто внешне могуч, но жидок душой и телом, а бывают люди, силу которых просто органически чувствуешь даже и в простом повороте их головы. И источают такие люди флюиды - или угрозы, или подчинения себе или ещё чего-то....вот что самое ценное !
Трус же - пусть и с гигантскими мышцами - да кого способен он напугать ! Взгляд и тот выдаёт его реальную сущность.
Лурих. Ещё до армии увидел фотографию Луриха в одном из спортивных журналов. И образ Луриха только закрепил моё, уже сформировавшееся представление, о мускульной красоте.
Качки же - о них я имел представление. Но изначально меня их "красота" только отталкивала. ----------------------------------------------------- Помню, читал когда-то про этого "первоапрельского" штангиста. В своём гараже, "прилично за 300 кг", потом он "умер" и так далее. На снимке же, думаю, Рединг. А на штанге - 225 килограммов.
Толкать же 300 килограммов и больше - возможно уже сегодня. Даже и без усиленного приёма стероидов. Разработать для штангистов специальную экипу - всего и делов. В самом деле, почему лифтёрам можно обряжаться в скафандры, а штангистам нельзя ?
Если же пойти по анаболическому пути, уж слишком громаден вред организму, который нанесут неохватные горы стероидов. Потребных для достижения атлетами результатов в 300 кг и "много за 300 кг".
Уважаемый Дилетант, ну почему Вас не восхищают современные (и потому беспримерные, опережающие все достижения прежних времён) культуристы? Скорее всего, Вы их слишком мало рассматриваете, воспринимаете. Надо больше разглядывать обладателей правильной мускулатуры и тогда Гаккеншмидты, Лурихи, Заикины и пр. будут восприниматься как просто довольно сильные по современным меркам люди, как лидеры силы только для своих допотопных времён.
Лично меня гигантская мускулатура с детства сводит с ума. Настоящий атлет должен быть именно таким, как Пол Дилетт...
Уважаемый Составитель, меня тоже не восхищают современные культуристы. К доводам уважаемого Дилетанта можно добавить общеисторическое соображение, которое Вы, уважаемый Составитель, часто высказываете - в условиях нарастания роли машин в жизни цивилизации культуризм - тупиковая ветвь эволюции. Никакие мускулы, будь они даже втрое больше диллетовских, не помогут сохранить привилегированное место человека в будущей машинной цивилизации. Напротив, в такой цивилизации желательна киборгизация, при которой правильно подобранные искусственные материалы при минимуме размеров будут обеспечивать максимум функциональности. Качки в такой цивилизации (как и спортсмены вообще) исчезнут за ненадобностью.
цитата:
Скорее всего, Вы их слишком мало рассматриваете, воспринимаете. Надо больше разглядывать обладателей правильной мускулатуры
По-моему, разглядывать мужиков даже с "правильной" мускулатурой, если ты мужик, - тратить время непонятно на что. Если мне нужно толкать штангу, я лучше посмотрю на Василия Ивановича. Если мне нужны эстетически приятные впечатления от человеческих тел, я лучше буду смотреть на женщин. Наконец, если посмотреть на классическую скульптуру, то, на мой взгляд, красивы и Аполлон, и Геракл. Равно красивы, так как у них разное телосложение.
"Ах, у тебя, бедняжка, от сидения перед пишмашинкой выступили на лбу капли крови? Ну так скорей устрой себе разгрузочный день, то есть поди отдохни на разгрузке пары-тройки вагонов с цементом россыпью. Или уж на крайняк помаши смену-другую кайлом в угольном забое.
Мой напарник по грузчицкой работе обычно участливо предлагал людям, по горло занятым пением дифирамбов своему трудолюбию:
- Слушай, а тебе не нужно вон тем ломиком с пожарного щита обить соляную корку от засохшего пота на спине?
И с огромной готовностью делал движение к лому."
Так оно и есть. С детства ненавижу всё это.
Кстати, великий товарищ Сталин, памятуя учение основоположников, в том числе и себя самогО - как там....практика, опыт - критерий истины...вот и преобразовывал частенько гениальный вождь всех времён и народов зажравшихся и душевно надломленных "лиц, высоко поставленных" в "лица, далеко отправленные". В далёкие студёные лагеря.
Где каждый такой "надорвавшийся" имел бесплатно предоставленную государством возможность испытать на собственной шкуре объективную разницу между страданиями действительно жуткими и теми, которые жуткими только казались. Сидючи в тёплом кресле, с сортиром под боком, с разносолами, личным шофёром и с грозным начальством над служебным столом.
Уважаемые Дилетант и Любитель, я признАю и то, что лучшие современные качки не способны победить профессионалов в драке, и то, что что огромная мускулатура не переделает их, качков, психику в направлении боевого бесстрашия, и то, что они не смогут повторить достижения Сандова (кстати, он и сам не мог их показать все сразу - то есть одни достижения он, как объяснял один специалист, Сандов показывал в один период жизни, когда тренировал силовую выносливость, а другие достижения - когда тренировал чистую силу, либо борцовские навыки и т.д. Поэтому сие неправильно: воспринимать Сандова как универсального атлета).
Равным образом я согласен и с тем, что свои вкусы я вам обоим передать не смогу. То есть мы с вами, увы, так и останемся при своих оценках больших мышц.
Но, с другой стороны, я ведь писал только о красоте и о чистой однократной силе больших мышц, а вовсе не об их универсальной функциональности и, тем более, не о боевых и мало того, не о психологических качествах носителей огромных мышц.
Вы, уважаемый Дилетант, судя по всему, являетесь сторонником функциональной теории красоты. То есть той точки зрения, что как красивое мы, люди, воспринимаем именно то, что полезно, именно то, что отобрано эволюцией. Однако данная теория верна только частично - точнее, она полностью верна лишь для наиболее примитивных животных с почти полностью инстинктивным поведением. Для существ же с более развитой ЦНС, то есть для существ, способных обучаться, эта теория подходит уже только в очень небольшой мере. Поскольку нас, высокоразвитых животных, вполне можно настроить на искреннее восхищение "Чёрным квадратом" или джазом. Хотя сделать сие заметно сложнее, чем настроить нас на любование именно классическим искусством. То есть генетически обусловленные настройки у нас всё-таки действительно имеются. Но, повторяю, для нас, для людей, они уже не играют главной роли, мы вполне можем обойтись и без них. И потому мы способны отрешиться от высокого функционализма и начать любоваться совершенно оторванными от этого функционализма внешними формами.
Хотя, повторяю, огромные мышцы, широкие плечи, тонкая талия и узкие бёдра всё же вполне функциональны, например, в деле борьбы со штангой. Ведь в своё время лучшие штангисты типа Коно побеждали и на конкурсах культуристов (кстати, наш штангист Курынов по мощи и по красоте фигуры практически не уступал Коно). Так что если бы не происки сами знаете чего, лучшие современные штангисты, повторяю, не уступали бы мощью и красотой фигур современным же культуристам.
Уваажаемый Любитель, Вы написали:
"в условиях нарастания роли машин в жизни цивилизации культуризм - тупиковая ветвь эволюции. Никакие мускулы, будь они даже втрое больше диллетовских, не помогут сохранить привилегированное место человека в будущей машинной цивилизации. Напротив, в такой цивилизации желательна киборгизация, при которой правильно подобранные искусственные материалы при минимуме размеров будут обеспечивать максимум функциональности. Качки в такой цивилизации (как и спортсмены вообще) исчезнут за ненадобностью."
Да, это у Вас всё правильно, но что это должно доказывать? То, что мы с Вами уже переместились в будущее, где кругОм бегают киборги, и нам поэтому срочно нужно менять наши оценки внешности членов общества?
Вот когда мы с Вами реально окажемся в этом будущем, тогда только наконец и придёт пора менять наши оценки. Но пока мы с Вами там не оказались, достаточно актуальными, востребованными пока ещё остаются и умственные способности людей, и их, людей, суета вокруг их внешности.
Отправлено: 04.06.15 15:52. Заголовок: Кстати, что красивог..
Кстати, что красивого можно углядеть в Аполлоне Бельведерском? Этому женоподобному, безмышечному пареньку со смазливой физиономией нужно срочно бежать в качалку.
Кстати, что красивого можно углядеть в Аполлоне Бельведерском? Этому женоподобному, безмышечному пареньку со смазливой физиономией нужно срочно бежать в качалку.
Уважаемый Составитель, фигура Аполлона подчинена правилу золотого сечения и полностью гармонична. В ней нет ни одной чересчур развитой по сравнению с другими части тела. При этом Аполлон не выглядит безмышечным дистрофиком (с Вашего позволения я не буду выкладывать фото дистрофии, так как наиболее показательные примеры - фотографии из нацистских концлагерей). Аполлон строен. Его плечи явно шире его бёдер, а это признак мужского телосложения. Поэтому Ваше, уважаемый Составитель, описание "женоподобный" ошибочно. Нет у Аполлона и мастопатии в любой форме. Женоподобная фигура у мужчины - это, к примеру, Эхнатон:
Смазливость физиономии - ну таки шо? Нужно непременно поломать нос в драке, чтобы добавить мужественности? Или порезать кожу лица для устрашения всех шрамами? Наконец, зачем Аполлону бежать в качалку? Гераклом он всё равно не станет. И вот, например, далеко не качковское телосложение, зато прекрасный функционал:
Отправлено: 04.06.15 16:22. Заголовок: А с каких пор драка ..
А с каких пор драка стала мерилом всего?И причём тут бодибилдеры и драка?ББ - это спорт для максимального развития мышц,а не для выяснения отношений посредством драки.
Отправлено: 04.06.15 17:00. Заголовок: Глава 217-я. Джо В..
Глава 217-я.
Джо Вейдер восхищён Юрием Власовым.
""Мы приехали в цирк и долгие часы ожидали в душной и грязной раздевалке для артистов – настоящий каменный мешок без окон и всякой вентиляции,– писал в своей газете Красовский.– Колоссальный Власов – его вес свыше 130 кг-сидел на деревянном стульчике, понурив голову. Я расположился рядом и старался чем только мог развлечь его.
Дышать было нечем, с нас обоих лился пот. Каково же сильнейшему русскому атлету, который приехал в Париж опробовать мировые рекорды?! Около полуночи мы спустились по боковой лестнице в вестибюль, где уже разминались атлеты тяжелого веса перед выходом на помост. Цирк полон, публика пришла посмотреть на Власова. Особенно много нас, старых русских…"
После соревнований я получил специальный приз от Джозефа Уэйдера: атлету тяжелого веса с лучшим гармоничным сложением. Я был рад словам, что "среди сотен атлетов тяжелого веса, которых знали помосты мировых чемпионатов, лишь Дэвис и Власов могут по праву обладать подобным призом".
Для меня этот приз был своего рода отличием в большой принципиальной борьбе, доказательством возможности побеждать без наедания веса и прочих искусственных приемов."
Джо Вейдер - именно так называли у нас тренера чемпионов в начале 1990-ых годов. Даже и я прикупил в 1994-ом году его знаменитую "Систему строительства тела". Вышеприведённые фотографии - из моей потрёпанной книжки. Пусть и не очень ровно, зато всё видно.
На подписи к последней фотографии Джо Вейдер бахвалится, что в 18 лет поднимал 113,5 кг в толчке одной рукой. И не думаю верить этому.
Во-первых, имя Джозефа Уайдера гремело бы на весь атлетический мир. Наряду со славными именами спортсменов, кто и в самом деле мог толкать одной рукой так много.
Во-вторых, скорее всего, английские фунты подменены килограммами. 113,5 английских фунтов - это 51,5 кг. Судя по внешнему виду Джо - результат соответствует.
А Власов....опять в какой-то душной грязной раздевалке - без окон и всякой вентиляции. Ох уж этот Париж !
Джо же Уэйдер вручил Власову приз только как штангисту тяжёлого веса с лучшим гармоничным сложением. Но не как бодибилдеру, рядом с любым из которых (даже тогдашних, "чистых") "однонаправленный" Власов выглядел (особенно в глазах Джо Вейдера) бледно, плоско и тускло.
Словно в молодость я окунулся и увидел себя со стороны. Одно отличие - и скажу не хвалясь - делал я такие упражнения на турнике несравненно легче. Аж порхал вокруг перекладины. Причиной тому, как я думаю, постоянное развитие себя в подтягивании и в выходах силой увеличивавшимся дополнительным весом. И если я подтягивался один раз с грузом около 70-ти килограммов - то чем для меня было подтягивание всего-то лишь с собственным весом !
"Вы, судя по всему, являетесь сторонником функциональной теории красоты. То есть той точки зрения, что как красивое мы, люди, воспринимаем именно то, что полезно, именно то, что отобрано эволюцией. Однако данная теория верна только частично - точнее, она полностью верна лишь для наиболее примитивных животных с почти полностью инстинктивным поведением. Для существ же с более развитой ЦНС, то есть для существ, способных обучаться, эта теория подходит уже только в очень небольшой мере. Поскольку нас, высокоразвитых животных, вполне можно настроить на искреннее восхищение "Чёрным квадратом" или джазом. Хотя сделать сие заметно сложнее, чем настроить нас на любование именно классическим искусством. То есть генетически обусловленные настройки у нас всё-таки действительно имеются. Но, повторяю, для нас, для людей, они уже не играют главной роли, мы вполне можем обойтись и без них. И потому мы способны отрешиться от высокого функционализма и начать любоваться совершенно оторванными от этого функционализма внешними формами.
Хотя, повторяю, огромные мышцы, широкие плечи, тонкая талия и узкие бёдра всё же вполне функциональны, например, в деле борьбы со штангой. Ведь в своё время лучшие штангисты типа Коно побеждали и на конкурсах культуристов (кстати, наш штангист Курынов по мощи и по красоте фигуры практически не уступал Коно). Так что если бы не происки сами знаете чего, лучшие современные штангисты, повторяю, не уступали бы мощью и красотой фигур современным же культуристам."
Я, вообще, не представляю, как могут штангисты состязаться с культуристами в так называемой красоте фмгур.
Культуристы, что о них ни говори, прорабатывают и прокачивают практически каждую мышцу. Даже и "трудные" мышцы. И те, которые у обычного человека внешне себя не проявляют никак.
Штангист же, в первую очередь современный, двоеборный - всего лишь мощный сплошной разгибатель. Ну, зачем такому спортсмену те же мощные бицепсы ? Ничуть не удивлюсь, если кое-кто из штангистов, могущих толкнуть 200-килограммовый снаряд, не способен чисто поднять на бицепсы какую-нибудь 70-килограмовую штангу. Диспропорция, однако.
Но даже и "жимовые" тяжелоатлеты недавнего прошлого бодибилдерам уступали во многом. Однонаправленность - но зато недоступный бодибилдерам результат в чисто штангистских движениях.
Самый же тупой из всех разновидностей "железного спорта" - пауэрлифтинг, вне всяких сомнений. Смотрел как-то ролик с Михаилом Кокляевым, в нём Михаил над лифтёрами беззлобно посмеивался. Мол, дивятся лифтёры, как это вы, штангисты, держите над собой такую тяжёлую штангу !
В то же время, лифтёрам отрадно, что-де жим лёжа у Кокляева слабенький, да и присед почти никакой. А вот тяга... ----------------------------------------------------------- Я же выступаю против единственно "сверхобъёмного" бодибилдинга. Атлетическую же гимнастику только приветствую. Человек обязан быть сильным разнонаправленно, пусть даже и средне по уровню. Узкая же специализация - путь к ограниченности.
А сами по себе громадные мускулы не привлекали меня никогда. Может, и генетически. Поэтому фотографии и видео с бодибилдерами мне абсолютно неинтересны.
Что касается Вашей оценки Аполлона как чего-то женоподобного - полностью с Вами согласен. Гладенький - аж с души воротит.
Ну, и соразмерность. Думается шея, у этого эталона мужского сложения, слегка длинновата. Не говорю, что подбородок мужчины должен лежать ниже линии плеч, как у гориллы, допустим, но всё же сантиметриков на 3, а лучше на 5, шею "эталону" укоротить не мешало бы.
Отправлено: 04.06.15 21:12. Заголовок: Глава 221-я. Ненави..
Глава 221-я.
Ненависть к несправедливости.
"Лихорадка загнездилась во мне, уже вторая неделя июня, а после третьей – чемпионат Европы. Я прекратил литературную работу и уехал в Дубну. Там готовилась сборная.
Я рассчитывал на чистый воздух, покой, сосредоточение энергии только на тренировках. Одновременно началось лечение, хотя название болезни никто не знал. Два месяца через вену прокачивали дезинфицирующие растворы. Кроме того, на меня обрушили лекарства и внутримышечные инъекции. Аппетит поддерживали искусственно, с помощью лекарств.
Опять начали сильно болеть почки.
Противясь кризисам болезни, я шептал в те горячечные, пустынные ночи: "Я изменяю жизнь волей. Мне все удается. Не дам распять себя болезням…" Я повторял это десятки, сотни раз, наполняясь смыслом слов. Я верю во всевластность мысли.
Я знал лишь тренировки, лечение и прогулки. Раньше я отрицал досуг: слишком мало дней, остановки недопустимы. Теперь же я радовался ему: можно видеть жизнь, изменение времени, чувствовать себя в потоке жизни и видеть, все видеть… Видеть столько, сколько не дадут множества самых заманчивых поездок в другие города, встречи с тысячами людей…
Я чрезвычайно мучительно, до физических страданий, до отвращения к жизни, нежелания жить воспринимаю несправедливость. Это постоянно держало (да и, пожалуй, держит) меня в нервной скованности, душевном горении, каком-то горячечном спазме невысказанных чувств и слов.
Временами мое положение становилось невыносимым. Я выступал на партийных собраниях в своем армейском клубе или совещаниях в ЦК ВЛКСМ против профессионализации спорта, за здоровый и доступный спорт для народа, всячески отстаивал право атлетической гимнастики на существование в нашей стране или хлестал высокопоставленных бездельников, всех поучающих и все закрывающих, защищал и своих товарищей, попавших в беду,– и мне мстили, давили беспощадно.
Немалое значение в моем уходе из спорта имело это давление аппаратного чиновничества. Всей мощью власти они гнули меня к земле, сами недосягаемые и непробиваемые в своих святогосударственных оффисах. Каждый шаг надо было делать с величайшим трудом – и жизнь казалась мне порой невозможно грудной, просто убийственно трудной. Такой она и была по существу.
А ведь надо было клепать результат – соперники не ждали, болезни не давали спуску, как и прочие недруги. Каждый день надо было складывать силу в станках и на помосте и, настороженно озираясь, ждать нового пинка, нового удара, новой клеветы или угрозы.
Мне казалось, что я ломлюсь через какую-то непролазную чащобу…
Житейская мудрость. Один почтенный тренер многажды подавал мне совет. Совет этот весь, слово в слово, сохранился в моей памяти:
"Если кто-то очень хочет, чтобы ты его почесал там, где у него чешется,– сделай милость, что тебе стоит,– почеши… Зато жить будешь по-человечески…" По-человечески… И чешут, чтобы "по-человечески"…"
Что-то такое уже было, но этот отрывок, помимо каких-то пересказов, замечателен последним абзацем.
По-человечески...Что ж, попу начальству вылизывать - тоже надо уметь. И как минимум родиться таким пополизом.
И ничегошеньки таким людЯм не противно. Главное - цели достигнуть. Любой ценой, хоть каким вылизыванием, хоть чьих нужных задниц.
Отправлено: 04.06.15 23:34. Заголовок: В пору своего литера..
В пору своего литературного ученичества, славный чемпион Юрий Петрович частенько наведывался в гости к прекрасному русскому писателю Льву Кассилю. Посидеть, чайку попить, о секретах творческого мастерства покалякать.
И, надо сказать, встречи эти не прошли для славного Юрия Петровича даром. Ибо и сам он вскоре пополнил тучное стадо знаменитых русских-советских писателей.
"Лев Абра́мович Касси́ль (1905 — 1970) — русский советский писатель, член-корреспондент АПН СССР (1965). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1951).
Лев Кассиль родился 27 июня (10 июля) 1905 год в Покровской слободе (ныне город Энгельс, Саратовская область) в еврейской семье врача Абрама Григорьевича Кассиля и учительницы музыки, затем зубного врача Анны Иосифовны Перельман.[1] "
Русский писатель.....а разве не русский ? Чем, скажите, он менее русский, чем русский детский поэт Самуил Яковлевич Маршак ? Или русский перманентный революционер Лейба Давыдович Бронштэн (партийная кличка - Троцкий) ? То-то и оно, что ничем.
"Семья[править | править вики-текст]
Брат — журналист, писатель, литературный критик Иосиф Абрамович Кассиль (1908—1938); прототип Оси в повести «Кондуит и Швамбрания». Арестован в 1937 году, в 1938 году расстрелян. Сыновья (от первого брака) — реаниматолог, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор Владимир Львович Кассиль (род. 1934); Дмитрий Львович Кассиль (1940—1996), художник. Жена (второй брак) — Светлана Леонидовна Собинова (1920—2002), актриса, доцент ГИТИСа, дочь оперного певца Л. В. Собинова. Дочь — режиссёр-мультипликатор Ирина Львовна Собинова-Кассиль (род. 1948). Шурин (единокровный брат жены) — концертмейстер и композитор Борис Леонидович Собинов. Дед — Гершон Менделевич Кассиль, с 1880-х годов был духовным раввином и резаком (резником) иудейской общины Казани."
"Премии и награды[править | править вики-текст]
Сталинская премия третьей степени (1951) — за повесть «Улица младшего сына» (написана совместно с М. Л. Поляновским). Повесть посвящена Володе Дубинину, пионеру-герою Великой Отечественной войны орден Трудового Красного Знамени (1955) орден Красной Звезды (30.10.1945) орден «Знак Почёта» (1939) медали"
И получил всё это Лев Абрамович за то, что написал около 70 произведений. --------------------------------------------------- А вот другой русский писатель Михаил Александрович Шолохов явил миру только 9 произведений.
Но -
Награды и премии[править | править вики-текст]
"Ленинская премия (1960) — за роман «Поднятая целина» (1932—1960). Сталинская премия первой степени (1941) — за роман «Тихий Дон» (1928—1940). Нобелевская премия по литературе (1965) — «За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». международная премия мира в области культуры Всемирного совета мира. международная литературная премия «София». международная премия «Лотос» писателей стран Азии и Африки. дважды Герой Социалистического Труда (1967, 1980). шесть орденов Ленина (1939, 1955, 1965, 1967, 1975, 1980). орден Октябрьской Революции (1972). орден Отечественной войны I степени (1945). медаль «За оборону Москвы». медаль «За оборону Сталинграда»." ------------------------------------------------------------------- Ну, и есть ли после этого справедливость на свете ???
Отправлено: 04.06.15 23:49. Заголовок: Глава 198-я. Истин..
Глава 198-я.
Истинный движитель ВСЕГО.
"Мне много приходилось слышать разного .рода суждений о долге, интересах дела, партийности, Родине. Мне часто приходилось видеть беспощадные столкновения по принципиальным вопросам. Много приходилось читать в газетах и журналах о тех же высоких материях. Присутствовал я и на собраниях, где подавляли всем миром одного честного человека или группу таких же людей и все во имя тех же высоких устремлений.
Я не отрицаю наличие высоких нравственных побуждений. Я преклоняюсь перед людьми, которые ради них жертвуют благополучием, а нередко и жизнью. И таких людей я знал.
Однако чаще всего за тем, что обозначается как гражданский долг, идеалы и т. п. и что приводит к настоящей сече, скрывается совершенно иное, прямо противоположное.
Корысть и зависть – вот тайная пружина действий многих людей, вот отравленный родник высоких слов и подлых поступков.
Корысть и зависть делают людей слепыми. Отсюда – и злоба, и жадность, и жестокость, и ложь, и предательство, и все-все дурное. Кричим об идеалах, интересах дела – и давим… справедливость, правду, чистоту…
И еще: нельзя оставлять на растерзание человека-борца, пусть даже иногда он сражается за справедливость по отношению к нему самому, но ведь за справедливость! Читать, как на него клевещут в газетах, видеть, как демагогией подавляют на собраниях, видеть, как унижают, травят и, в конечном итоге, уничтожают (человек не выдерживает напора зла, несправедливости и погибает) – и молчать, не действовать, даже не осуждать?"
К сожалению, это явление стало обыденным. Нам не хватает даже простого трезвого соображения: не постой за волосок – головы не станет; завтра – уже твоей головы, твоей и, возможно, других… И еще.
Титулы, звания, должности вовсе не означают человека обязательно высокой пробы, в том числе и культуры. Истинно крупный человек – это ценность сама по себе. Отними у другого должность и звания – от него пустое место останется, ничего не значит, нуль…
А истинная крупность, истинное дарование – что с ним ни делай, он все тот же. И ему ни к чему побрякушки, прописи чинов, должность…
И еще. Не всегда так, но часто: чтобы корысть и зло преуспевали, им нужны чины и должности. Они дают им силу, оберегают их и все время ставят справедливость в подчиненное положение… Да, чины, должности, звания… упорное стремление к ним…
"И еще. Не всегда так, но часто: чтобы корысть и зло преуспевали, им нужны чины и должности. Они дают им силу, оберегают их и все время ставят справедливость в подчиненное положение…"
Вот потому-то и рвался твердокаменный Аркадий Никитович в главные тренеры. И всего за какой-то год полностью свёл с Власовым счёты.
Но что бы значила злоба Воробьёва без важного чина ? Да ничего. Так бы и были Аркадий Никитович с Юрием Петровичем друзьями до гроба.
Отправлено: 05.06.15 00:27. Заголовок: Дилетант пишет: Что ..
Дилетант пишет:
цитата:
Что касается Вашей оценки Аполлона как чего-то женоподобного - полностью с Вами согласен. Гладенький - аж с души воротит.
Ну, и соразмерность. Думается шея, у этого эталона мужского сложения, слегка длинновата. Не говорю, что подбородок мужчины должен лежать ниже линии плеч, как у гориллы, допустим, но всё же сантиметриков на 3, а лучше на 5, шею "эталону" укоротить не мешало бы.
Уважаемый Дилетант, шея Аполлона Бельведерского пропорциональна длине его рук и ног. При длинных конечностях и торсе короткая шея будет как раз нарушать пропорции. "Гладенький" - и чем это плохо? Ведь мы говорим о красоте. Почему гладкость стала признаком её отсутствия? Представьте себе алмаз, грань которого в трещинах и выбоинах. Будет ли он красивым после этого? Я думаю, что нужно определить само понятие красоты, прежде чем рассуждать о том, какие эмпирические объекты этим свойством обладают. Поскольку мы не можем найти чисто эмпирический объект, который мы могли бы назвать "красотой" как таковой, красота - это категория нашего мышления. Если бы в опыте такой объект "красота" был, мы могли бы сравнить с ним все эти наблюдаемые объекты. Но это не так. Уважаемый Составитель соединяет понятие красоты с внешностью Пола Диллетта, я - с внешностью Аполлона Бельведерского и Геракла. Красивый пейзаж - это оценочное суждение, в котором соединён конкретный ландшафт с индивидуальным представлением о красоте (прекрасном). Красота - категория мышления, обозначающая наше представление о совершенстве, гармонии и соразмерности. Объективным проявлением соразмерности можно считать правило золотого сечения, применявшегося в древнеегипетской и древнегреческой архитектуре и в древнегреческом ваянии. У Аполлона Бельведерского нет ни гипертрофированных мышц, ни зажатости мышц, которая встречается у очень многих людей (чрезмерного мышечного тонуса). Если вспомнить, что на спине Аполлона находится колчан со стрелами и что в оригинале Аполлон только что выпустил из лука стрелу, то нужно предполагать, что он умел мгновенно расслаблять мышцы - свойство, которому долго учился герой данной темы Юрий Петрович Власов для жима. Если укоротить, по предложению уважаемого Дилетанта, шею Аполлона на несколько сантиметров, то вместо высоко посаженной головы при тех же плечах и длине торса торс "украсит" вбитая в плечи голова. Люди разного типа телосложения (мезоморфы, эндоморфы и эктоморфы) не могут генетически рассчитывать на преобразование их мускулатуры и костяка в другой тип. У разных типов телосложения разные соразмерные пропорции. Если у человека длинная и узкая грудная клетка, он не сможет увеличить её до свойственного эндоморфу размеру. Поэтому я и привёл в пример красивого телосложения и Аполлона, и Геракла. Оба они соразмерны, гармоничны и красивы - в своём типе телосложения. Вспомните легенду тяжелой атлетики - Наима Сулейманоглу. Ведь даже его прозвище "мальчик, уйди с помоста" свидетельствует о том, что внешне он никак не походил на великого штангиста. Так и с Аполлоном Бельведерским. Он не производит впечатления накачанного атлета, но нет никаких данных об отсутствии у него силовых способностей. Добавлю, что гладкость Аполлона - на деле мечта не только из-за умения мгновенно расслаблять мышцы. Не вижу ничего красивого в выступающих на руках, ногах и других частях тела венах. При подъеме тяжестей такое явление достаточно распространено. Это признак слабых сосудов и в перспективе варикозов. А у Аполлона всех этих человеческих слабостей нет. Возможно, поэтому его фигуру на протяжении столетий считали идеалом мужской красоты.
"Добавлю, что гладкость Аполлона - на деле мечта не только из-за умения мгновенно расслаблять мышцы. Не вижу ничего красивого в выступающих на руках, ногах и других частях тела венах. При подъеме тяжестей такое явление достаточно распространено. Это признак слабых сосудов и в перспективе варикозов. А у Аполлона всех этих человеческих слабостей нет. Возможно, поэтому его фигуру на протяжении столетий считали идеалом мужской красоты."
А что у Аполлона такое на правой голени, спереди ? А по бокам и в низу живота - нешто жировые отложения ? Или отвисшая кожа ?
Что касается повышенной венозности, то сплошь и рядом перевитость венами встречается у людей, физически даже никогда не работавших. И наоборот. Взять меня - несмотря на тысячи тонн поднятых-перенесённых, за многие годы, самых различных (далеко не только тяжелоатлетических) грузов, а также и усердное курение - вены мои скрыты от постороннего глаза телесной моей оболочкой. По крайней мере, на теле моём не имеется ни одной венозной "верёвки". Разве только за исключением нетолстых вен на запястье. Поэтому всякие уколы и капельницы....короче, проблем с этим, в общем-то никогда не испытывал. Если не рассматривать несколько случаев, когда какая-нибудь совсем уж неопытная медсестра никак не могла найти мои вены. Но если даже и малая опытность в организме медсестры-медбрата присутствовала, трудностей никаких не имелось.
Так что под гладкостью Аполлона я разумел не какую-то пониженную венозность, а - при его-то худобе ! - неисчерченность тела ни проступающими рёбрами ни волокнистым мышечным рельефным рисунком.
Отсюда - не забывая вышеупомянутые жировые отложения и отвисшую кожу - заключаем, что Аполлон слегка жирноват.
Умение мгновенно расслаблять мышцы - так ли уж оно зависит от гладкости тела ?
Длина шеи - у каждого человека на это (и многое другое) свой субъективный взгляд. Зависящий в первую очередь от самого обладателя субъективного взгляда. От того, как он (обладатель взгляда) выглядит сам. Или же от того, чего он генетически не имеет, но иметь бы хотел.
Маленький пример. Известно, что очень тонкие губы способны испортить даже и красивое, во всех остальных смыслах, лицо. Не рот - а щель какая-то !
Но крайне часто (и это не дядины, а личные мои наблюдения) счастливый обладатель такого капкана-рта очень даже себе и пригож ! И не только себе. Но и такой же, также красивой во многом - но с ротиком, словно прорезанным острейшим тонким ножом - милой подружке.
Что это ? Да ничего это. Всего лишь исковерканный идеал. Заложенный в мозг тонкогубого ухаря. Вольно-невольно, но вынужденного видеть себя ежедневно в зеркале. И, с самого детства, всё более уверяющегося, что именно таким и должно быть "само совершенство".
И вдогонку пример. Воспитывался со мной, ещё в детском саду, очень привлекательный мальчик. А потом мы вместе и в школу пошли. И был этот мальчик свято уверен, что он красавец Описаный. Невзирая на свои объективно прерыжие волосы, оттопыренные уши, водянистые глазки и усыпанный веснушками фейс.
Как и в первом примере, какой-либо мнительности в характере "золотого" красавчика не имелось и грамма. А с нею - и ума. Да ещё и родители (такие же конопатые-рыжие) мальчику с самого детства внушили, что он несравненный красавец. И любая раскрасавица, по этой упоительно сладкой причине, просто обязана безумно влюбиться в него. А уж его дело - выбирать попридирчевее. Ибо не дать по дурости маху. И не разменять своё достояние божие на что-то недостаточно ценное.
Так и жил сей красавчик неслыханный. Нимало не печалясь, казалось бы, неопровержимыми фактами, что никто из - даже школьных - красавиц в ноги бросаться ему и не думал. Да ещё и друзья-однокашники не упускали ни единого случая-повода насмеяться над его "красотой".
На такие невнимание-насмешки красавчик взирал свысока. Их - себе самомУ - объясняя просто, доходчиво. Не вешаются на шею девчонки ? Так ведь и ничего удивительного. Где уж им, провинциальным дурнушкам, понять мою красоту ! Насмехаются мальчишки - завидуют !
Что уж было с этим красавцем дальше - знать не знаю и ведать не ведаю. Так как, окончив четыре класса, оставил он нашу школу и переместился вместе с семьёй в другой, неизвестный город.
Думаю, что раскрасавицу свою долгожданную таки он, в итоге, нашёл. Такую же рыжую, конопатую, "золотую". Тоже с детства уверенную, что красота её неизмеримо огромна. А если уж разменять её, то только.... ------------------------------------------------------------------------- В первом и втором примерах мною рассмотрены случаи безнадёжных самовлюблённых тупиц. Но не все же такие тупицы. А посему - несть числа народишку, который хотя бы чем-то, но не удовлетворён в своей внешности, физических, моральных и умственных качествах. Пытается народишко что-то делать, конечно, но часто природу переломить невозможно. Вот в Будущем....но до Будущего ещё далеко. ------------------------------------------------------------------------- В некоторых книгах, определённые авторы намеренно выпячивают главные основные черты, якобы присущие представителям того или иного класса, профессии. Забавно.
Так, например, Николай Носов, в своей чудесной книге "Незнайка на Луне", выводит лунных полицейских как близнецов. Словно бы родившимися уже полицейскими. А отсюда и внешность - нижайший покатый лоб, волосы, жёстким ёжиком - начинающиеся почти от самых бровей, угловатые грубые черты лица и так далее.
Не избежал того же сАмого и Джеймс Хедли Чейз. В детективных романах которого полицейского (даже и переодетого) можно распознать за версту - багровое, словно вырубленное топором, лицо, крохотные колючие глазки, лёгкая седоватость волос и, уж естественно, суровая неумолимая щель, вместо рта. Ну, и как прикажете такому полицейскому прикинуться не полицейским ? --------------------------------------------------------------------------- Идеальность аполлоновой красоты, считавшаяся-считающаяся на протяжении столетий идеалом мужской красоты ?
Но кто объявил Аполлона хрестоматийным образцом-идеалом ? На мой взгляд, Аполлон - не совсем идеален. Да и на взгляд многих, кто привык думать не чужой, а собственной, головой.
Что-то в этом многовековом обожании имеется от пресловутого "Чёрного квадрата" Малевича. Пусть и....но всё же самую-самую капельку.
Отправлено: 05.06.15 12:09. Заголовок: Дилетант пишет: Но ..
Дилетант пишет:
цитата:
Но кто объявил Аполлона хрестоматийным образцом-идеалом ?
Ну, например, Иоганн Иоахим Винкельман, автор классического труда "История искусства древности", и Дени Дидро, один из учёных-энциклопедистов. Я воспользовался французской Википедией и поставил на закачку русский перевод Винкельмана. https://fr.wikipedia.org/wiki/Apollon_du_Belv%C3%A9d%C3%A8re#Post.C3.A9rit.C3.A9 Там можно прочесть и о влиянии Аполлона Бельведерского на других скульпторов, включая Микеланджело:
цитата:
La statue inspire également les artistes. Albrecht Dürer inverse la position d'Apollon et le représente en Adam aux côtés d'Ève dans une gravure de 1504. Michel-Ange reprend la position du corps, la nudité et la coiffure de l'Apollon dans son David. Annibale Carrache donne ses traits à Bacchus dans sa fresque représentant le triomphe du dieu et d'Ariane au palais Farnèse à Rome.
"В равной степени статуя вдохновляет художников (людей искусства). Альбрехт Дюрер изменил положение Аполлона и изобразил его Адамом около Евы на одной гравюре 1504 г. Микеланджело заимствовал положение тела, обнаженность и причёску для своего Давида. Аннибале Карраччи дал его (Аполлона) черты Дионису (Вакху) в своей фреске во дворце Фарнезе в Риме, представляющей триумф бога и Ариадны". Триумф Вакха и Ариадны можно посмотреть здесь - http://greekroman.ru/img/gallery/large/dionysos/dionysos67.htm Давид Микеланджело:
Отправлено: 05.06.15 14:31. Заголовок: На гравюре Раймонди ..
На гравюре Раймонди Аполлон уже не столь пропорционален и гармоничен. У него очевидно переразвиты плечи, напряжён бицепс левой руки, шея коротка относительно торса. Исчезла естественность. Здесь Аполлон явно позирует, тогда как Бельведерский провожает взглядом выпущенную стрелу. Так что Аполлон Раймонди не образец совершенства, гармонии и красоты.
На гравюре Раймонди Аполлон уже не столь пропорционален и гармоничен. У него очевидно переразвиты плечи, напряжён бицепс левой руки, шея коротка относительно торса. Исчезла естественность. Здесь Аполлон явно позирует, тогда как Бельведерский провожает взглядом выпущенную стрелу. Так что Аполлон Раймонди не образец совершенства, гармонии и красоты.
Думаю, не ошибусь, если по принципу, изложенному в моём 537-ом посте, уверенно заподозрю Вашу собственную шею в отсутствии излишней короткости. А заодно добавлю, что и сам я к короткошеим людям не отношусь. Хотел бы иметь свою шею чуток покороче.
Но....если растягивать шею - такое ещё возможно, то сжимать - об этом не слышал ни разу.
Шутка. Рассуждения чисто теоретические.
Слишком же короткая шея - крайность обратная. Да и неудобно это - воротник по ушам елозит.
Однако, не бывает плохого без хорошего. Короткошеий человек выше человека точно такого же роста - но с более длинной шеей - ПЛЕЧАМИ. И даже иногда кого-то - и прилично выше себя.
Достаточно немного понаблюдать за людьми и сразу проникаешься истиной. Например, короткошеий человек с прямыми плечами, подтянутыми к самым ушам, выше ПЛЕЧАМИ превосходящего его по росту (даже и на 10-15 см) другого человека. С длинной гусиной шеей да ещё и с покатыми плечами.
Думаю, не ошибусь, если по принципу, изложенному в моём 537-ом посте, уверенно заподозрю Вашу собственную шею в отсутствии излишней короткости. А заодно добавлю, что и сам я к короткошеим людям не отношусь. Хотел бы иметь свою шею чуток покороче. Но....если растягивать шею - такое ещё возможно, то сжимать - об этом не слышал ни разу. Шутка. Рассуждения чисто теоретические.
Уважаемый Дилетант, вдогонку к Вашему 537-му посту: мои губы тонкими не назовёшь даже при большом желании. Но вот парадокс: девушки с тонкими губами нравятся мне всегда. А девушки с толстыми губами - не нравятся совсем. Кстати, возможно, здесь имеет место описанный уважаемым Составителем эффект муляжа, подобно японской анимации, где рот всегда маленький, а глаза - всегда большие. Да, у меня шея длинная. И рост тоже высокий. И телосложение, как я уже где-то на форуме писал, пловца-марафонца. Если я не занимаюсь подъемом тяжестей, мышцы сразу сдуваются. Совершенно клинический случай был после первого курса института. Я как раз вышел на свои лучшие результаты в толчке двухпудовок и весил тогда 78-79 кг. Летом поехал с девчонками на юг, в Сочи, где только ел и спал. Вернулся домой - строен яки тополь. 69 кг. Мне как раз на юге один природно здоровый парень посоветовал "разожраться". А в меня еда входит и выходит не в мышцы, а откуда ей положено. Да ещё наука затянула. В тридцать лет я весил 71-72 кг при росте 184 см. Подъем гирь и занятия классическим троеборьем (жим, рывок, толчок) вернули 78 кг. Но я уверен, что если перестану поднимать тяжести, вес снизится. На всякий случай повторюсь: красивыми я считаю и Аполлона Бельведерского, и Геракла (да и Зевс Фидия тоже красив, как и Давид Микеланджело). То есть я не считаю эталоном себя любимого. Эталонов несколько в зависимости от типа телосложения.
Уважаемый любитель, каждому нравится своё. Уж такими различными создал нас Бог.
Про женские губы можно говорить бесконечно. Замечу только, что если Вам и нравятся тонкогубые девушки, то сами себе эти девушки нравятся всё же не очень. Не случайно - помада для зрительного увеличения полноты губ, всякие там пластические операции....
Мужчине - труднее. Многое мужчине нельзя - закрашивать седину и прочее, прочее. Поэтому тонкогубому человеку мужского пола - хочет он того или нет - приходится выглядеть, как полицейский, в детективных романах Чейза.
Что до особенностей Вашего веса - у Власова эти особенности прямо обратные. В одном из темных отрывков, Власов рассказывает, что даже в зрелые годы ему постоянно приходилось свой вес контролировать. Немного отпущены вожжи - и сразу прибавка в весе от одного до трёх килограммов.
В другой своей книге - "Стечение сложных обстоятельств" - Юрий Петрович ведает читателю свою невесёлую историю сгонки веса. Со 140 кг до 100 кг.
И как уже потом, согнав вес, ему приходилось мучиться. Однажды пробрался ночью на кухню, открыл холодильник и ел, ел....А доводы разума были бессильны.
Правда, мнится мне, находись Власов в концлагере, доводы разума не имели бы никакого значения. Как в анекдоте про чукчу и его больную жену - совсем занемогла жена, не ест ни мясо, ни рыбу, ни фрукты, ни молоко, ни даже арбуз....а почему не ест-то ?...А потому что нету !
Вот и в концлагере много чего НЕТУ. И пришлось бы Власову волей-неволей голод терпеть.
Ваш же организм достаточно редкого типа. Люди, в основном, в той или иной степени склонны к полноте. И хорошо ещё если продуктов просто НЕТУ. Но если ЕСТЬ, да ещё в изобилии , а ещё и безделье впридачу...
Отправлено: 05.06.15 21:02. Заголовок: Аполлоны нового врем..
Аполлоны нового времени
Глава 129-я.
Ещё о Шарле Ригуло (1903 - 1962), о первых рекордах Власова и об оси Аполлона.
"И доныне немало противников того, что в спорте была эпоха Ригуло. Обратимся к фактам.
На последней странице книги "Сильнейший человек мира – Ригуло", подаренной мне Шарлем Ригуло, сведены в таблицу все его рекордные достижения: рывок правой– 122 кг, рывок левой – 113 кг, рывок двумя руками – 145 кг, толчок двумя руками – 186 кг. 1200 кг подняты на плечах со станка. Кроме того, он единственный атлет, который постоянно толкал ось Аполлона, 166 кг, и ее же, но нагруженную до 172 кг…
Результат в толчке двумя руками (по нынешней системе, в прошлом французской) – основной показатель силы – был превзойден Норбертом Шемански лишь в 1954 году. Итак, этот рекорд абсолютной силы принадлежит Ригуло без малого четверть века, а с ним и титул "самый сильный человек в мире". Никто четверть века (а это время историческая наука определяет как жизнь одного поколения) не был в состоянии осилить толчок двумя руками Шарля Ригуло. На жизнь целого поколения – рекорд.
Теперь обратимся к мнениям современников. Французы могли быть пристрастными. Но что писали наши газеты и журналы?..
Год 1928-й. Отрывок из статьи "Тренировка лучшего французского тяжелоатлета Ш. Ригуло", опубликованной журналом "Физкультура и спорт":
"Повысил ли Ригуло свои рекорды в результате систематически проводимой им вышеописанной тренировки?
Да… толкнул двумя руками – 176,5 кг…
Тренируется он в высшей степени целесообразно, не изнуряя себя на тренировках и сберегая энергию к соревнованиям,– полная противоположность нашим атлетам.
Ригуло еще молод: ему сейчас только 24 года. И нет никакого сомнения в том, что ему удастся побить не только мировые рекорды по французской системе, но даже превысить абсолютный мировой рекорд толкания двумя руками 190,7 кило… который установлен был в Лейпциге австрийским геркулесом Карлом Свобода еще в 1912 году. Этот немыслимый вес был взят в два темпа, а не в один, как требуется (этот рекорд Свободы не имеет документальных подтверждений.-Ю. В.).
Известность Ригуло такова, что кинофирма "Гомон" засняла все его движения со штангой и гантелями и демонстрировала фильм по городам Франции".
Итак, уже в 1928 году Ригуло обладал высшим достижением в толчке двумя руками – 176,5 кг. Эту штангу он толкнул по современным правилам в один темп, а не в два, как толкал когда-то Карл Свобода. Следовательно, уже в 1928 году Ригуло по праву принадлежит титул "самый сильный человек". Это – факт.
Позже "господин самый сильный" доводит результат в толчке до 182,5 и, наконец, до 186 кг.
На Олимпийских играх 1928 года в Амстердаме лучшие результаты в толчке у атлетов тяжелого веса Лухаэра и Скоблы – 150 кг, соответственно серебряного и бронзового призеров. А в то время результат Ригуло – уже 176,5 кг! Разница сокрушительная.
На Олимпийских играх 1932 года в Лос-Анджелесе лучший результат у победителя в тяжелом весе чеха Скоблы – 152,5 кг. У Ригуло в ту пору – 185 кг!
На Олимпийских играх 1936 года побеждает немец Мангер, но лучший результат в толчке у эстонца Лухаэра – 165 кг. Ригуло со своими 185 кг недосягаем! (Сообщения о данных результатах есть в биографической книге о Ригуло, но не указано ни время, ни место соревнования. Уточнить же данные по французским архивам не представилось возможности: в поездке было наотрез отказано министром внутренних дел Щелоковым).
С 1937 года организуются постоянные первенства мира. И вплоть до 1954 года все атлеты из первых уступают в высшей силе Ригуло.
А как же современники?
Вот статья А. Жирмунского "Шарль Ригуло", напечатанная нашим журналом "Физкультура и спорт" в 1938 году:
"За Шарлем Ригуло, популярнейшим французским тяжелоатлетом, многократным чемпионом мира и мировым рекордсменом по штанге, прочно утвердилась репутация "сильнейшего человека мира". Этой репутацией Шарль Ригуло (или попросту "Шарло", как его принято называть во французских спортивных кругах) обязан своему подавляющему преимуществу над всеми мировыми гиревиками на протяжении длительного периода лет, начиная с 1924 года, когда он завоевал абсолютное первенство по штанге на Парижских Олимпийских играх (Ошибочное утверждение. Абсолютное первенство завоевал итальянец Тонани-517,5 кг-олимпийский чемпион в тяжелом весе. Второй результат был у атлета тяжелого веса серебряного призера австрийца Айгнера – 515 кг и лишь третий – у атлета среднего веса Ригуло – 502,5 кг. Соревнования проходили по принципу пятиборья, включавшего рывок и толчок двумя руками, рывок и толчок одной рукой. Полутяжелой весовой категории не существовало), вплоть до 1933 года, когда он выбыл из строя из-за тяжелой инфекционной болезни.
В чем секрет выдающихся спортивных успехов Ригуло, создавших ему мировую славу?
Одним из основных преимуществ популярного французского атлета-профессионала являются его колоссальные физические данные.
По сведениям французского спортивного журнала, измерения Ригуло (в возрасте 32 лет) сводились к следующему: рост – 1 м 74 см, вес – 103 кг, объем груди – 1 м 32 см, талия – 97 см, шея – 47 см, предплечье – 39 см, бицепс – 47 см, бедро – 70 см, икра – 47 см, спирометрия – 7т. куб. см.
При столь мощных формах мускулатура мирового рекордсмена, в отличие от многих профессионалов-атлетов, не гипертрофирована.
По сведениям французской прессы, большой физической силой отличались отец и дед Шарля, по профессии мясники. Сам Ригуло еще в детстве прослыл выдающимся силачом не только среди сверстников, но и среди значительно более старших по возрасту ребят.
В не меньшей, если не большей, степени, чем своей силе, обязан Ригуло своими спортивными успехами неизменно прекрасному состоянию здоровья. По данным осматривавшего его в 1936 году французского врача, специалиста по вопросам физической культуры Пьера Шевилье, у Ригуло не обнаружено никаких признаков расширения сердца, склероза и т. п. болезней. Пульс у него прекрасный, ровный, 60 ударов в минуту в покое и до 200 ударов в минуту после больших физических усилий, причем он чрезвычайно быстро восстанавливается.
Легкие, печень, селезенка Ригуло в прекрасном состоянии, кожа также вполне нормальна. Нервная система безукоризненна. Атлет обладает хорошим, непреувеличенным рефлексом, спокойным, крепким сном, ровным характером. Сохранил все зубы.
Выдающаяся физическая сила и безукоризненно здоровый организм Ригуло явились фактором не только его спортивных достижений, но и большой сопротивляемости организма, что ярко проявилось, когда он в возрасте 29 лет впервые в своей жизни тяжело заболел менингитом, сопровождавшимся тифом. Могучий организм атлета позволил ему не только перенести болезнь, имеющую обычно (у взрослых) смертельный исход, но и успешно ликвидировать почти неизбежные тяжелые последствия менингита (мозговые явления и т. п.).
В результате через год после начала болезни Ригуло был уже совершенно здоров и мог вернуться к спорту.
Сам Ригуло любит цитировать парадокс, сказанный ему после осмотра известным французским врачом: "Ваш организм так безукоризненно нормален, что это… почти ненормально!"
Ригуло ведет нормальный, здоровый образ жизни, хотя и не следует какому-либо специальному режиму. Питается он обычно умеренно, не перегружая свой организм большим количеством тяжелой пищи. Только в период большой затраты физических сил атлет переходит на более обильное питание со значительным удельным весом мясной пищи.
В области специального спортивного режима Ригуло всегда следует мудрому правилу – никогда не перетренировываться. Регулярно работает он только с гирями и более или менее регулярно занимается ходьбой, бегом, прыжками. Уже после своего перехода в ряды профессионалов, работая как тяжелоатлет в цирке, Ригуло продолжал регулярно упражняться по 1 часу в день с гирями и штангой, поднимая в общей сложности около 1235 кг. В период же, предшествовавший наиболее ответственным своим выступлениям, Ригуло усиливал нагрузку, доводя общий вес поднимаемой тяжести до 3000 кг.
Учитывая свойственные Ригуло быстроту и спортивную "злость", понятны такие его феноменальные достижения, как рывок правой-116 кг, рывок двумя– 140 кг, толчок двумя – 182,5 кг.
В последние годы Ригуло заинтересовался вольноамериканской борьбой и после первых своих весьма быстрых успехов в этом виде спорта перешел в ряды профессиональных борцов.
Но его основное спортивное призвание – работа со штангой, в которой он, думается, еще далеко не сказал своего последнего слова".
Таким образом, в глазах современников Ригуло – атлет легендарной силы. Ими, а не нами ему безоговорочно отдан титул "самый сильный человек в мире".
Ригуло выступал в пору, когда отсутствовали правильно чередующиеся чемпионаты мира. Лишь неукоснительно следовали раз в четыре года олимпийские турниры и отчасти первенства Европы. Уход в профессионалы представлялся единственно разумным. Другого способа добывать средства и заниматься любимым спортом не существовало. Поэтому успехи Ригуло не фиксировались в качестве официальных мировых рекордов и, как таковые, не значатся в официальной истории спорта.
Ригуло атлет совершенно особого типа. При весьма скромном собственном весе, 95-103 кг, он выдает рекорды, которые держатся четверть века. А ведь их атаковали атлеты, собственный вес которых, как правило, превышал вес Ригуло на 50-70 кг!
Лучшие атлеты-чемпионы ушли, так и не одолев килограммы Шарля. И среди них – Черный Аполлон – Дэвис. Этот замечательный американский атлет умер в 1984 году в возрасте шестидесяти трех лет. Почти долгожитель среди атлетов.
Я включился в большую игру 9 марта 1957 года, установив рекорд СССР в толчковом упражнении – 183,2 кг, и 18 марта – 184,4 кг, а 29 апреля достал рекорд СССР в рывке – 144,5 кг. Эти рекорды подхлестнули двух наших фаворитов силы – Алексея Медведева и Евгения Новикова. Они в том же году перекрыли мои рекорды, перевалив наконец и за высшие достижения Ригуло в толчке двумя руками – 186 кг и рывке – 145 кг. Это стало возможным только в 1957 году! Дистанция огромного размера!
Ни одному атлету нового времени не удавалось так решительно опередить время, как Шарло (Антропометрические данные Ригуло по разным источникам крайне противоречивы. Кажется, каждый изменяет их произвольно. Даже на разных страницах биографии Ригуло, проверенной им же, эти данные различны. Весьма отличаются и цифры, приведенные энциклопедией Дэноэля. Вообще антропометрические данные очень условно свидетельствуют о силе. Действительно важную роль играют лишь собственный вес и рост).
Факты утверждают: история тяжелой атлетики, история высшей силы знали славную эпоху Ригуло. Это десятилетия поединков, турниров, чемпионатов, встреч, соревнований, в которых властвовала сила Ригуло. Никто столь долго не слыл хозяином высшего проявления силы – тяжести, поднятой на вытянутые руки согласно всем нынешним правилам и публично, а не где-то у себя в зале, на тренировке…" ----------------------------------------------------------------------------------------
"У Аполлона (Луи Уни), невероятно сильного француза, было две пары железнодорожных колёс (Apollon's Axle). Та пара, что была потяжелее, весила 166 кг, и хотя Лео Гудро (Leo Gaudreau) имеет некоторые сомнения по поводу того, удалось ли Аполлону поднять эти колёса над головой, другие авторитеты утверждают, что он сделал это. Причём, говорят они, он делал это несколько раз, используя при это технику, которую наши современники сейчас назвали бы "силовой подъём на грудь" (power clean), потому что ему не нравилось нырять под вес. Далее, не будем забывать, что Аполлон поднял 155 кг в состоянии возбуждения, посчитав, Трио Рассо бросили ему вызов, а эти 155 кг были на грифе, диаметр которого был толще диаметра железнодорожной оси как минимум на 1,3 см. Поэтому, не так уж сложно и вообразить, что Аполлон вполне мог осилить и на 11 кг больше, тем более если этот вес был на грифе на 1,3 см меньше в диаметре. Аполлон действительно поднял эту штуку. Вероятно, он сделал это, когда на него нашло "настроение" - именно так он и делал все свои рекорды.
Аполлон умер 18-го октября 1928 г. и при его жизни никто так и не смог повторить его подвиг и поднять эти колёса над головой - возможно, главным препятствием являлась ужасающая комбинация из чудовищного веса в 166 кг и невращающейся оси (грифа) диаметром 4,9 см. Одна из причин, почему Аполлон смог поднять колёса, заключалась в том, что руки у Аполлона были длиной 22,9 см, а ладонь была длиной 11,9 см, поэтому длина его руки превышала окружность грифа (15,4 см) почти на треть.
Через 17 месяцев после смерти Аполлона 26-летнему Чарльзу Риголо (Charles Rigoulot) удалось сделать силовой подъём и толчок оси 3-го марта 1930 г. в Париже в Wagram Auditorium после нескольких месяцев тренировок, на которых он специально готовился к подъёму колёс. Он поднял их с помощью подседа (squat clean).
(Уиллоби сообщает, что они тренировался несколько НЕДЕЛЬ с самими колёсами непосредственно).
Прошло 19 лет и свои маленькие руки (18 см х 8,9 см) кладёт на гриф Джон Дэйвис. Ему было 28 лет, а за год до этого он поднял в толчке мировой рекорд 177,5 кг при весе тела 98,5 кг. Надо отдать должное Дэйвису, если бы длина его руки и окружность грифа соотносились бы также, как у Аполлона, то гриф должен был бы иметь окружность всего 12 см, т.е. должен был бы быть в диаметре всего 3,8 см. Напомним, что точный размер ручки гантели Сира (Cyr Dumbell) в Зале Славы York Barbell равняется именно 3,8 см. Дэйвис находился гораздо в более невыгодном положении.
В течение первой недели сентября 1949 г. Дэйвис выиграл Чемпионат мира по тяжёлой атлетике в тяжёлой категории в Гааге, Голландия. Ему удался лишь один толчок - 165 кг, потому что свою более тяжёлую попытку 182,5 кг он не удержал!
На следующей неделе в Париже, Франция, Дэйвис сделал несколько попыток поднять в толчке железнодорожные рельсы на тренировке 9-го или 10-го сентября 1949 г. Он пробовал это сделать с помощью хвата "без большого пальца" сверху. Каждая такая попытка требовала мощнейшего усилия со стороны ног. Затем, используя пронированный/супинированный хват, Дэйвис поднял-таки гриф на уровень плечей.
После того, как это событие был широко разрекламировано и он получил ободряющую телефонограмму от Риголо, Дэйвис был готов к победе любой ценой. Он сделал четыре попытки: на первой он вытянул вес достаточно высоко, но он сбил его с ног; на второй попытке он потерял равновесие при выводе веса на вытянутые руки над головой из-за неожиданного приступа дурноты, и колёса упали на платформу. Третья попытка не удалась из-за неудачного силового подъёма на грудь. Затем он отдохнул и, наконец, его вызвали для последней попытки. Взятие на грудь прошло легко, но головокружение (из-за желтухи, которую он перенёс в армии) подступало, поэтому Джон поспешил дослать колёса над головой - победа! Да, 13-ое сентября 1949 г. в Elysee Montmarte в Париже не стал для Дэйвиса несчастливым днём!
Дэйвис был единственным человеком, который использовал прямой хват сверху, ему за это здорово перепало от критиков. В журнале "Strength & Health" за май/июнь он представил своё тщательно написанное и убедительное оправдание.
Дуг Хепбёрн в 1953 г. заявил, что если бы у него была возможность, он бы взял Колёса Аполлона на грудь и ВЫЖАЛ бы их с груди. Учитывая его колоссальную силу и его полумифическую силу хвата, ему бы это и вправду удалось. Но у него так и не представилось случая исполнить свою "угрозу".
После Дэйвиса Колёса Аполлона смог поднять лишь ещё один-единственный человек - Норберт Шимански (Norbert Schemansky).
Это случилось 14-го октября 1954 г. в Лилле, Франция, в зале Роберта Кайо (Robert Cayeaux). Ему было 30 лет и после Аполлона, Норберт стал самым старшим человеком, поднявшим Ось Аполлона. После того, как он взял её на грудь, он вытолкнул их вверх три раза подряд! Затем он мне признался, что смог бы сделать и все 10 повторений! Кроме того, ему ведь приходилось поднимать на этот раз согнутый гриф. Ось погнулась пять лет назад, когда её бросил Дэйвис.
Судя по всему, оригинал Оси Аполлона (вероятно) находится в Национальном Музее Спорта. Историк Дэйвид Чэпмэн сказал мне это после того, как у него состоялся разговор с Ричардом Десбоннетом. Несколько раз к музею обращались люди с просьбой предоставить им возможность попробовать поднять эту ось, но им было отказано. Что же делать?
Что же, в воскресенье 24 февраля 2002 г. на соревнованиях Arnold Schwarzenegger Classic будет представлена идентичная копия Колёс Аполлона в качестве инаугурации перед соревнованиями Arnold Classic Strongman Competition ("Соревнования Силачей"). Фанаты силы довольны 78-ми килограммовой копией Дюймовой Гантели Томаса (Thomas Inch Dumbell). Я говорил с производителем этих колёс, который в настоящий момент работает над ними, и он планирует их привезти в Коламбус вовремя! Готовьте камеры!"
" Поклонникам силовых видов спорта и так называемых стронгменов наверняка известно упражнение с "осью Аполлона" - штангой весом в 165 килогамм с очень толстым грифом, колесной парой от вагона поезда. Целью этого упражнения является жим этой чудо-штанги над головой. Сложность та же самая, что и в гантелях Томаса Инча - очень толстый гриф, хват которого безумно сложно контролировать.
Только спортсмены с сильным хватом и очень сильными мышцами предплечий могли выполнить это упражнение. В обиход силачей жим оси Аполлона ввёл француз Луи Юни, о котором мы Вам сегодня расскажем. Сведений о Французском Аполлоне очень мало, никто целенаправленно не занимался написанием его биографии, однако кое-какие сведения из газет и фотокарточек Луи Юни получить удалось.
Родился Луи Юни 28 января 1862 года в городке Marsillargues, Herault Франции. С детства отличался своенравным и упорным характером, большой физической силой. В 14 лет сбежал со странствующим цирком "Caramagne", откуда его через некоторое время в отчий дом вернули полицейские. После долгих уговоров и скандалов, родители всё-таки разрешили Луи Юни работать в цирковой труппе. Следующие несколько месяцев Луи тренировался и выступал вместе с известными французскими цирковыми силачами Феликсом Бернардом, Пьетро Далмассо и "Мясником" Августом.
Уже в 16 лет Французский Аполлон удивлял публику рывком 80-килограммовой гантели. Кроме того он был способен удерживать на абсолютно прямых руках, вытянутых перед собой, гантели весом в 36 килограмм. В истории также сохранился результат рывка двумя руками гантели весом в 120 килограмм. Хотя в истории силового спорта и тяжелой атлетики Луи Юни известен больше как человек, который выполнял показывал феноменальные результаты в упражнениях с одной рукой. Однажды он принял вызов силача Джона Маркса, который утверждал, что Юни не сможет сделать становую тягу одной рукой гири весом в 102 килограмма с очень толстой ручкой диаметром в 5 сантиметров. Французский Аполлон разозлился, и не только дотянул гирю до колен, сделав становую тягу, но и закинул её на плечо. После чего он отпустил гирю и она с грохотом проломила пол.
На жизнь Луи Юни зарабатывал цирковыми выступлениями и борьбой. В Парижском цирке он устроился на свою первую постоянную работу под псевдонимом "Театральный Аполлон", где выступал в антрактах с показом силовых номеров. В возрасте 20 лет Юни призывают в армию, где он отслужил два года. После демобилизации Луи Юни возвращается на цирковую арену, где продолжает демонстрировать свою удивительную силу. Так, он побивает рекорд количества поднятий "Гири Виктора Джейдена". Сам создатель этого непростого снаряда мог поднять её только 1 раз. Сложность поднятия этой гири была заключена в устройстве ручки - она свободно вращалась на шарнирах, и поднять её было очень сложно. Луи Юни поднял этот снаряд 13 раз на одном из своих выступлений в Париже, при многочисленном скоплении зрителей. Позже он выжмет гантелю Андре Бранделли весом в 114 килограмм. Сам Бранделли поднимал её только на плечо, о жиме не было и речи. Также он записывает в одно из своих коронных упражнений удержание на вытянутой руке щипковым хватом (большим и указательным пальцем) веса в 80 килограмм!
В 1889 году Луи Юни, соревнуясь с Баттой, первый раз поднимает ось от вагонетки весом в 115 килограмм. Батта смог только взвалить на плечи снаряд и продержать минуту, на большее сил у него не хватило. Французский Аполлон, "Император Атлетов", выжал эту штангу как пушинку. Самый большой вес, поднятый Аполлоном при выполнении этого упражнения был вес в 165 килограмм. Ещё одним фирменным номером Юни стал театрализованный "Побег пленника", в котором Луи разгибал металлические прутья и бежал из клетки, в которую был заключен.
Параллельно развивается и борцовская карьера Французского Аполлона. Однако она не была столь гладкой и прославленной, как его тяжелоатлетическая карьера. Победы чередуются с поражениями, взлёты следуют за падениями. В 1908 году Луи Юни встречается с Чемпионом Чемпионов Иваном Поддубным. 10 февраля - ничья. 12 февраля - победа Поддубного. Однако, Русский Богатырь в тот день применил против Французского Аполлона запрещённые во французской борьбе приёмы, результатом чего проведение матча-реванша 17 февраля. Всё равно побеждает Поддубный.
В 1892 году Луи Юни выжимает 155 килограмм в виде двух гирь. Затем, в продолжение номера, он перекладывает обе гири в одну руку, находит равновесие и медленно поднимает одну ногу, балансируя на другой. Потом ставит поднятую ногу на пол, плавно опускает обе гири сначала на сгибы рук, а потом уже и на пол.
Ещё одним из трюков Аполлона было удержание на своём теле 6 человек. Луи Юни укладывался головой на подушку одного стула, ноги укладывал на подушку другого стула, тело его оставалось висеть в воздухе. На него по очереди взбирались 6 человек, которых Юни удерживал несколько секунд. Александр Засс много лет спустя включил этот трюк в свои выступления.
В 1915 году произошла трагедия. Луи Юни выступал во Франции, в Виши. Целью номера была демонстрация сил человеческого тела, для чего Французский Аполлон должен был удерживать верёвками два автомобиля, едущих в противоположные стороны. Ему было 53 года, и силы его были уже не те. Во время выступления у Юни оторвались грудные мышцы слева и левый бицепс. Его срочно госпитализировали. Тем не менее, через несколько лет Луи Юни снова вышел на арену, но все веса он уже поднимал только правой рукой. С 1923 и по 1928 год силач снимается в различных кинофильмах, и становится узнаваемой звездой второго плана. Умер Луи Юни 18 октября 1928 года.
Параметры великого силовика:
рост - 192 см.
вес - 127 кг.
бицепсы - 49 см.
предплечье - 42 см.
Думается, нет смысла объяснять, насколько важны были сильные предплечья и кисти для силовых рекордов Французского Аполлона. Развить их можно с помощью упражнений с кистевым эспандером, которые есть на нашем сайте. А в качестве снаряда мы рекомендуем использовать наши эспандеры GD Grip, которые можно легко настроить под требуемую нагрузку. Занимайтесь на здоровье!" ------------------------------------------------------------------------------ Никогда не слышал об удержании кем-то "на живом мосту" 6-ти человек. До этого знал только о трёх человеках. В "исполнении" Александра Засса:
Отправлено: 06.06.15 10:15. Заголовок: Глава 28-я. Отказ ..
Глава 28-я.
Отказ от зубрёжки техники во имя.....
"Зимой 1959/60 года я тренировался, что называется, с усердием. Во всяком случае, в спорте никто тогда не работал на подобных весах и "объемах" (показатель интенсивности ряда тренировок – по данным доктора педагогических наук, профессора Московского института физической культуры и спорта Л. П. Матвеева – не превзойден никем до сих пор, то есть до 1982 года).
В теории спорта лишь намечались направления развития. И все ученые выкладки лишь подытоживали, чаще всего откровенно описывали уже пройденное. Работать по-старому мы не могли. Новая сила требовала своих приемов тренировки.
Именно с той зимы я отказался от "зубрежки" техники упражнений и всю энергию обратил на вспомогательные упражнения, необычно расширив и общефизический тренинг. Уложиться в часы тренировок я не мог, а недостаток времени возрастал с каждой новой задачей. Растягивать тренировку на целый день чересчур накладно. Она и без того съедала его большую часть.
Тогда я стал заимствовать это время у классических упражнений. Почти не обращался к ним. Так, за всю зиму я провел всего семь тренировок в толчковом упражнении! Я не сомневался: к силе "техника" отлично приложится. Было б к чему прикладывать. Но вскоре изъятия из тренировок классических упражнений потребовала сама идея новой методики.
Спортивный сезон 1960 года я открыл резво – с рекорда СССР в жиме: 173 кг. Я установил его 10 апреля в Москве на чемпионате спортивного общества "Локомотив", выступая вне конкурса.
29 апреля сборная команда страны вылетела в Милан на чемпионат Европы. В олимпийский год чемпионат Европы разыгрывается отдельно, несоединенно с чемпионатом мира, за который теперь засчитывается выступление на Играх (данное правило введено с 1964 года).
От соревнований в Милане мы с Богдасаровым ждали подтверждения правильности изменений методики.
Через четыре месяца после чемпионата Европы открывались Олимпийские игры в Риме. Миланский турнир и должен был дополнить опыт выступлений. Рассчитывал я и на мировые рекорды, особенно в толчке. На соревнованиях 10 апреля я пять раз брал рекордный вес на грудь, но не удавался посыл. Вязал страх за позвоночник.
За зиму я вместил в себя нагрузки двух предшествующих лет – почти двойное прибавление! На тренировках баловался с весами, о которых прежде не мечтал. В Милане рассчитывал на уверенную победу. Чемпионат в Милане, чемпионат СССР в Ленинграде и олимпийский помост в Риме – вот разгон к победе.
Главная победа – в Риме! В каждом выступлении осваивать новые веса, свыкаться с ними, учиться владеть собой при любом судействе.
Зимние тренировки качнули и собственный вес. Я прибавил к весне пять килограммов, а меня продолжали пластовать мышцы."
Думаю, собственный вес Власова качнули не только зимние тренировки. Власов, в описываемое время, вступил в своё 25-летие. В среднем, как раз на этот возраст приходится период так называемого возмужания. Это же возмужание качнуло и силу Власова.
"Именно с той зимы я отказался от "зубрежки" техники упражнений и всю энергию обратил на вспомогательные упражнения, необычно расширив и общефизический тренинг. Уложиться в часы тренировок я не мог, а недостаток времени возрастал с каждой новой задачей. Растягивать тренировку на целый день чересчур накладно. Она и без того съедала его большую часть".
Необычно расширил вспомогательный тренинг, ...а недостаток времени возрастал с каждой новой задачей. Так ведь ещё бы. Общефизический тренинг, при желании, можно насытить просто несметным множеством упражнений. Не только пауэрлифтингом, кроссами, спринтами, брусьями, турником, атлетической гимнастикой...даже и плаванием. В принципе можно добавить ещё и пилку-колку дров.
Но очень часто такая "многоборность" - расходование сил впустую. А человек, как это ни прискорбно, черпает силу из одного источника, а не из двадцати, например.
Величайшее это прозрение снизошло на власовского лучшего друга Воробьёва значительно позднее. В те годы, когда Воробьёв и Власов уже не выступали. Жаль, чертовски жаль. Непросвещённые Воробьёв и Власов прибавляли к своим достижениям жалкие килограммы. Но могли бы прибавлять пуды.
Убивание времени и сил хотя бы на избыточные медленные становые тяги и приседы - знаю теперь по себе - мягко говоря, неразумно. "Теперь уж в это мне ребячество не впасть; Но кто б тогда за всеми не повлекся ?" - остаётся лишь воскликнуть вслед за "гореумным" Грибоедовым. Все делали, и я делал. Модное поветрие в то время - как тут в стороне остаться ?
Вот и Власов. Изнурял себя - ну, чем только мог !
"Тогда я стал заимствовать это время у классических упражнений. Почти не обращался к ним. Так, за всю зиму я провел всего семь тренировок в толчковом упражнении! Я не сомневался: к силе "техника" отлично приложится. Было б к чему прикладывать. Но вскоре изъятия из тренировок классических упражнений потребовала сама идея новой методики."
Власову просто необходимо было всячески отрабатывать и укреплять толчковый посыл с груди. Знал Юрий Петрович слабое место своё - вот бы и "посылал" штангу почаще. Работая на самых разнообразных весах. В том числе и со стоек. И не видать бы Жаботинскому было никакой олимпийской победы !
А то ведь, читая Власова, допустим, первой половины 1964-ого года - нет-нет да и проскальзывает в его похвальбах несомненность власовской готовности толкнуть даже и 230 килограммов ! Однако, в Токио, не смог удержать над головой даже и 217,5 кг...ах да, посыл проклятый, расквашенно-жидкий....так что же ты раньше-то думал ?
На фоне власовского самокопания и жалоб, совершенно грандиозной фигурой представляется Василий Иванович. Рывок - понятно. Пальцевых фаланг у Василия Ивановича на одной руке не хватало. Да и сами пальцы короткие. Потому Алексеев за страшным рывком и не гнался.
Но - не так уж он любил и толчок. Непревзойдённый "жимовик" - куда как сподручнее было ему выдавливать громаду металла вверх, без всяких опасных неустойчивых ножниц и замыкания лопаток, задвигая себя в то единственное надёжное клинящее положение неохватного могучего тела.
Однако, "жим" отменили. И Алексееву пришлось приспосабливаться к новым условиям. Рывок неважный, значит, что остаётся ? Толчок. На него и сделал ставку Василий Иванович. Добиваясь выполнения упражнения - чёткого, с прекрасным посылом с груди. И сколько же раз Алексеев именно толчком повергал противников наземь !
А ведь тоже мог бы человек пуститься в пауэрлифтинг, кроссы и плавание. Мог бы. Да только вот природная смышлёность не позволила.
Отправлено: 08.06.15 18:42. Заголовок: Глава 223-я. Истоки..
Глава 223-я.
Истоки.
"…Последние годы прошлого столетия были ознаменованы созданием любительских союзов и клубов в Вене, Париже, Петербурге, Мюнхене, Москве. За несколько месяцев до первых современных Олимпийских игр (1896-ого года) Роттердамский клуб тяжелоатлетов, организовал и успешно провел первый официальный чемпионат Европы. Невелико было количество конкурентов, программа конкурса составлялась произвольно: каждый участник демонстрировал силу в излюбленных им упражнениях.
Чемпионом Европы стал немец Ганс Бек. Он выжал двумя руками 130 кг, толкнул 135 кг и семидесятикилограммовый чугунный "бульдог" выжал двумя руками двадцать семь раз подряд.
Взвешивание участников и разделение атлетов на три весовые категории впервые было проведено на третьем первенстве Европы в 1902 году в Гааге. Появление разборных штанг с вращающимися грифами резко подняло потолок рекордов, но шаровые и насыпные штанги с непомерно толстыми грифами, огромные гантели и "бульдоги" мирно уживались с новыми снарядами на официальных соревнованиях вплоть до Олимпийских игр 1928 года.
До первой мировой войны гиревики Европы разыгрывали свой чемпионат шестнадцать раз, а в некоторые годы (1907, 1909, 1911) чемпионаты проводились дважды. Если учесть, что в этот период на территории Европы было проведено семнадцать первенств мира и два олимпийских турнира, то может показаться, что сильнейшие люди большую часть жизни проводили в дорогах с чемпионата на чемпионат. Первенства мира и Европы зачастую организовывались в одни и те же дни, в одной и той же стране. Инициаторами выступали различные клубы, редакции спортивных журналов, администрация международных выставок и ярмарок.
В 1912 году был проведен I Международный конгресс по тяжелой атлетике, официально учредивший Всемирный тяжелоатлетический союз…
Конгресс выработал программу соревнований – бокс, борьба, упражнения со штангой (пятиборье – рывок, толчок разноименными руками, жим, рывок и толчок двумя руками), перетягивание каната, толкание камня и тяжестей весом свыше 10 кг. Конгресс установил постоянное деление участников соревнований на пять весовых категорий, совершенно точно соответствующих современным полулегкому, легкому, полусреднему, среднему весам. Все, кто весил более 82,5 кг, объединялись в тяжелую весовую категорию.
Президентом союза был избран доктор Татич (Венгрия), а одним из членов исполнительного бюро– Л. А. Чаплинский, ставший в 1913 году председателем Всероссийского тяжелоатлетического союза.
Бюро сделало попытку выработать единые правила исполнения классических упражнений, то есть тех, что включены в программу соревнований, но дискуссии вокруг жима успеха не имели…
В общем, программа европейских первенств за шестидесятивосьмилетний период своей истории претерпела существенные изменения. С 1896 по 1905 год основными упражнениями на соревнованиях были жим и толчок двумя руками и выжимание на большое количество раз "бульдогов" по 70 и 80 кг (тоже двумя руками).
С 1907 года все чаще стали появляться упражнения на одну руку – рывок и толчок. Рывок двумя долгие годы был под запретом. Шли споры: можно ли дожимать штангу и в каком положении – выше головы или подбородка? Лишь в 1924 году на первенстве Европы в Нейн-кирхене рывок двумя руками впервые был включен в программу чемпионата. С Олимпийских игр 1928 года и по сегодняшний день все европейские первенства проводятся по программе троеборья. Только в 1933 году было сделано исключение из этого правила…" (* Из материалов М. Аптекаря.– Советский спорт, 1964, 25 июня).
Выжать 70-килограммовую штангу 27 раз подряд можно по-разному:
1. За счёт почти двукратного запаса сил. Что и наблюдаемо в примере с Гансом Беком. Имевшим максимальный жим в 130 кг.
2. По-бодибилдерски. То есть допустимо даже и еле-еле взятие снаряда на грудь, без всякого запаса. И уже тогда - с каждым разом, постепенно, добиваться увеличения числа повторений в жиме штанги с груди. То есть, подъём на грудь так и остаётся предельным, но жим с груди развивается.
Но и, достигнув 27-ми повторений, такой атлет не так и намного усилит свой жим. Если допустить, что первоначально атлету было доступно только одно повторение, то, наработав 27 повторений, спортсмен способен будет пожать (со стоек) совсем не 130 кг, и даже не 100 кг. В принципе, возможен максимум всего-то лишь 80 кг.
Силовая выносливость, однако. Имеющая, как известно, крайне мало общего с максимальным проявлением силы. Поэтому 27 повторений Ганса Бека естественны. А вот бодибилдерские - противоестественны.
Всё же смешно - попади описанный культурист на первый официальный чемпионат Европы - в поднятии 70-килограммового "бульдога" на разы он бы смотрелся на уровне чемпиона. И это при том, что 130-килограммовая штанга, нечаянно уложенная такому "богатырю" на грудь, буквально бы его придавила.
Если каждый атлет демонстрировал силу в излюбленных им упражнениях - это, конечно, разнообразно, но - как "к штыку приравнять перо" ? Например, один атлет демонстрирует потрясающий результат в приседе Гаккеншмидта. А другой - в жиме из-за головы ? Ну, и кто из этих спортсменов сильнее ?
Перетягивание каната - это как, один-на-один ? В 1912-ом году, I Международный конгресс по тяжелой атлетике, официально учредивший Всемирный тяжелоатлетический союз ввёл пять весовых категорий. Свыше 82,5 кг - сверхтяжеловесы.
Представляю - состязаются в перетягивании каната два супертяжеловеса. Один - 82,6 кг, другой - 300 кг. Перетягивание каната, понятно, требует силы и мощности, но не менее важна и разница в весе соперников. В данном случае - более чем в 3,5 раза. Приналёг на канат более крупный 300-килограммовый сверхтяжеловес, да ещё и рывком, и....82,6 кг супертяжеловес летит в направлении 300-килограммового сверхтяжеловеса. Быстро приземляется и продолжает приближаться к сопернику, раздирая колени в кровь.
"Дискуссии вокруг жима успеха не имели" - не будет ошибкой догадаться, что именно по тем же причинам, что и позднее. Жим он и есть жим. А поэтому мухлевали тогдашние атлеты точно так же , как и спортсмены последующие - жали штангу с замаскированным или незамаскированным толчком ногами, с заваливанием корпуса назад до полной параллельности полу....вдобавок же - с остановками, неравномерно.
"Можно ли дожимать штангу в рывке и в каком положении – выше головы или подбородка?" - тот же твердопламенный коммунист Воробьёв свои рывковые веса постоянно дожимал. Может быть, даже и от уровня подбородка. И делал так не один Воробьёв. Атлеты его времени практически все этим грешили. Одна из причин - узкий хват. Совсем не такой широкий, который бытует ныне. ---------------------------------------------------------------------------------- Смотрю иногда на ютубе и вот такие ролики:
Красиво, ничего не скажешь. И пусть этот ролик не реальный, а игровой, всё равно и он - лишнее напоминание каждому, что заниматься нужно не только штангой. А чем-то, хотя бы немного, ещё. Штанга - мертва, а уличный противник - живой. И потому отрабатывать приёмы самозащиты возможно только на живых соперниках. Которые ещё и сопротивляются. И даже нападают.
Отправлено: 08.06.15 23:52. Заголовок: Глава 218-я. Кое-чт..
Глава 218-я.
Кое-что о дореволюционных атлетах. В частности, о "короле гирь" Петре Крылове.
"В конце девятнадцатого века профессиональные борцы и цирковые атлеты сыграли основную роль в развитии русского атлетического спорта. Под их влиянием в ряде городов возникли атлетические общества и кружки, в которых зачастую воспитывались профессионалы…"
Речь очевидца о чемпионатах былых времен притягательна. Я слушаю Красовского внимательно, однако не забываю отмечать ход лихорадки. Все в соответствии с присловьем: "Кто о чем, а вшивый – о бане". Так и я, хочу или не хочу, а сворачиваю в мыслях и чувствах на лихорадку: все время стучится в сознание, все время напоминает о себе. Жар невелик, но я постоянно мокроват, испарина и обжигает, и холодит. И еще эта разжиженность. Я, привыкший к постоянной собранности, чуткости каждого мышечного волокна, ощущаю какую-то размытость, сонливость и возбуждение в одно и то же время. Хочется лечь – и все позабыть, лишиться памяти на все.
"В каждом провинциальном цирке был свой цирковой атлет с титулом "чемпион мира". Он жонглировал "двойниками" (двухпудовыми гирями), ворочал чугунные "бульдоги", гантели самой различной формы. На его груди раскалывали камни или ковали раскаленное железо.
Цирковой атлет, как правило, должен был быть и борцом. Он принимал вызовы любителей и боролся с ними на поясах. С начала двадцатого века, когда в России привилась французская (классическая) борьба, по большим и малым городам начали кочевать труппы профессиональных борцов. Борцы в те годы не блистали "техникой": пять-шесть приемов в стойке, столько же в партере. Борец, способный выполнять "мост", уже почитался за "техника" борьбы…"
Ни я, ни Красовский не пьем. Минеральная вода – вот и вся наша "заправка". Красовский за четыре десятка лет так и не поддался темпераменту французской речи: на слово спокоен, в красивых губах усмешка. Он в пиджаке из толстой шерсти, галстук тускловатой расцветки. Шея не стариковская, без складок и жилистости.
Мы в моем номере гостиницы "Португалия". Она по соседству с Лувром. А мой крошечный номер весь красный. Стены из красного пластика, мебель обита красным плюшем. Номер настолько тесный, что при закрытой форточке через четверть часа начинаешь ловить ртом воздух…
Я отвлекаюсь на мысли о лихорадке, будущих тренировках, Париже – виденное скачет в глазах, но речь Красовского память впитывает надежно.
Из русских профессиональных борцов первого поколения Александр Григорьевич отмечает Георга Луриха, бывшего волжского крючника Ивана Заикина, Петра Янковского, Замукова, Моор-Знаменского, Ступина, Лукина, Снежкина, Ивана Поддубного и Петра Крылова. Лурих потом был хозяином чемпионатов, в которых сам и выступал. И как хозяин распределял роли, где и кому проиграть ("лечь") или тушировать на такой-то минуте.
Впоследствии таким же хозяином (в доле с Лурихом) стал и знаменитый борец Аберг…
Александр Григорьевич любит повторять девиз русского дореволюционного журнала "Сила и здоровье": "Двигайтесь и тренируйтесь, ибо в движении – жизнь, в застое – смерть!" И при этом спрашивает: "Правда, мне не дашь мои годы? А ведь пережито!" И выпячивает и без того крупную выгнутую по-гвардейски грудь.
И обо всем забывает Александр Григорьевич, когда заводит речь о Петре Федотовиче Крылове. Петр Крылов родился в семье московских интеллигентов за двадцать девять лет до конца девятнадцатого века. Учился в гимназии, но не успевал в латинском и греческом. Родители перевели его в реальное училище. Там он не поладил с математикой. Родители отдали его в мореходные классы.
В плаваниях Крылов развлекался силовым спортом. "Двойниками" набил себе мускулатуру. Особенно развиты у него были грудные мышцы, татуированные двуглавым императорским орлом. Там, на Дальнем Востоке, в каботажных плаваньях и обзавелся Крылов редкостной татуировкой. С каботажки Крылов был определен в штурманы дальнего плавания. В этом звании проплавал три года. На четвертый решил переменить профессию и вернулся в Москву, на хлеба профессионального атлета.
В 1895 году на масленице ярмарочный предприниматель Лихачев раскинул балаган на Девичьем поле. Он ангажировал в группу и начинающего атлета Петра Крылова. От Лихачева (где молодой атлет имел громкий успех) Крылов подался в передвижной цирк Камчатского, на Покровской слободе (ныне город Энгельс). Там ему приходилось выступать до двадцати раз в день, а в промежутках между представлениями стоять "на раусе" (помост перед балаганом) и зазывать публику.
Крылов рвал цепи, ломал подковы, поднимал гири, снимал с подставки и носил по арене живую лошадь, а также боролся на поясах с любым из охотников. Цирковым атлетом Петр Федотович проработал несколько лет, но, поняв значение быстро развивающейся профессиональной борьбы, досконально изучает приемы французской борьбы. Благодаря силе и хорошей для своего времени "технике" Крылов занимает одно из первых мест среди профессиональных борцов России.
"…В 1907 году, когда я был гимназистом второго класса, в Чернигов прибыл чемпионат борьбы. Это взбудоражило весь город. Во главе двенадцати борцов – они боролись в цирке Труцци – был "чемпион мира" Петр Крылов, среди других – поляк Болеслав Дернау, чех Хербек, латыш Карл Микул (боролся под именем "баварец Штейнберг"), смуглый цыган из Елисаветграда Иван Кисса (его представляли как "чемпиона Африки и Алжира Жана Киссо"), уроженец Чернигова киевский студент М. Головач и колоссальных размеров студент нежинского лицея Соболев, впоследствии учитель истории в черниговской гимназии. Я часто смотрел борьбу, а встречаясь с борцами на улице, глазел на них с восхищением.
Однажды я осмелился подойти к Крылову и спросить, что нужно, дабы стать таким же сильным, как он? Петр Федотович рассмеялся, ласково похлопал меня по плечу и сказал: "Если захочешь, то станешь атлетом, только надо соблюдать строгий образ жизни и много работать". Мы подружились. Крылов рассказывал, как укреплять себя: "Бегай, прыгай, плавай, катайся на коньках, а когда исполнится 15 лет, займись гантелями". Я послушался.
Летом 1912 года я приехал в Петербург. Там в саду "Эдем" шел чемпионат, организованный Дядей Ваней (И. В. Лебедев.-Ю. и.). Я отправился посмотреть.
В параде на сцену выходили лучшие борцы России: Николай Вахтуров, Иван Спуль, Григорий Колотин, Кос-та Майсурадзе, которого я уже видел в Чернигове, и "король гирь" Петр Крылов. Я пошел за кулисы.
Крылов вспомнил меня. Обрадовался, трогал мои бицепсы и представил другим борцам как своего последователя.
А в это время на ковре шла борьба. Спуль победил какого-то немца, а Вахтуров возился около часу с "рабочим" Лобановым – тот боролся в штанах и грязной рубахе.
В последней паре вышел на ковер Петр Крылов. Он в темпе атаковал Антона Кречета и на пятой минуте эффектным приемом припечатал к ковру.
Осенью 1915 года немцы прорвали фронт и повели наступление на Украину. Разразилась паника. Киевский университет эвакуировали в Саратов. Как студент, я последовал за ним.
В Саратове заканчивался чемпионат борьбы с хорошим составом: "чемпион мира" Клементий Буль, француз Шевалье де Ридер, индус Кахута, австриец Риссбахер, сибиряк Норкин и мой старый друг Петр Крылов, который сохранил прекрасную форму и был таким же жизнерадостным, как и прежде. Победителем чемпионата вышел великолепный "техник" и скульптурный атлет Клементий Буль. Второй приз разделили Норкин, который боролся под маской, и Крылов, победивший Риссбахера и Кахуту на моих глазах. Из Саратова борцы уехали в Сибирь.
Много лет спустя во Франции я узнал, что один из славнейших русских атлетов-борцов Петр Крылов не дожил до глубокой старости… как и все сильные люди. Человек исключительной мощи и здоровья, он покинул сей мир на 57-м году жизни (в 1928 году)…"
Выступать по 20 раз в день способен только могучий организм.
Бороться с охотниками из публики - интересно, много ли находилось таких охотников ? Настоящих, не подставных. И что бывало цирковому борцу, если он, вызвавшемуся с ним побороться, настырному дилетанту из публики нечаянно свёртывал шею ? Или наоборот ?
А "наоборот" - могло быть всегда. Ибо на борьбу с профессионалом кабы кто не отваживался. А рисковали своим здоровьем дворовые чемпионы, силачи-самородки или....да чего там скрывать - "переодетые" профессиональные борцы из других цирковых трупп. И все перечисленные - ещё и малость подвыпившие. Для храбрости и куража.
Вот тяжести поднимать - с этим уже сложнее. Если отбросить "переодетых" профессиональных атлетов и силачей-самородков, даже не представляющих, насколько они сильны - любой человек, хоть когда-то имевший дело с тяжестями и знавший свой результат, никогда не выказывал никакого желания помериться силами с цирковым профессиональным атлетом.
В самом деле, если человек с трудом поднимает двухпудовую гирю, зачем ему выходить на арену, на которой силач играет одной рукой пятипудовым снарядом ? Иное дело - не верить, что снаряд силача настоящий. Из железа, а не из дерева или картона. Так выйди, попробуй. Тем более, можно было и не выходить. Мускулатура атлета сама за себя говорит. Стероидов тогда не было, поэтому если мышцы рельефные, крупные - значит, и сила в мышцах не дутая.
Поднятие тяжестей - спорт точных измерений. А посему практически отсутствуют желающие помериться удалью - да хотя бы с современным штангистом. Допускайся зритель к помосту, пусть после окончания соревнований - кто бы из зрителей смог толкнуть 200-килограммовую штангу ? Почти никто. Включая сюда и "переодетых" бодибилдеров с пауэрлифтерами. А кто остаётся ? Феноменальный природный силач всё же не сможет справиться с подобным снарядом. Значит - только свой брат штангист. Прикидывающийся нештангистом.
В спортивных единоборствах, имейся возможность у зрителей "пробовать" выступающих спортсменов "на вкус", нашлись бы и охотники это проделать. Даже и победить. При условии, естественно, выдающихся природных качеств - ошеломить спортсмена яростным мощным натиском, нестандартностью "техники", незнанием правил....
К тому же, любой поединок - великая масса случайностей. Что и предоставляет дилетанту-любителю хоть малый, но шанс.
Штангу же не обманешь. Не обхитришь железку - в этом прав Воробьёв - и врасплох не застанешь.
Вот такая совершенно несомненная разница между "измеряемыми" видами спорта и "неизмеряемыми". ----------------------------------------------------------------------------- Что касается заказных поединков - вот тут зрителя можно дурить, как хочется. И не только в борьбе цирковой - во многих видах спорта.
Помню, в начале 1988-ого года, на зимней Олимпиаде, наши славные хоккеисты крайне неправдоподобно изобразили свой проигрыш от команды Финляндии. А для чего ? Да для того, чтобы отодвинуть шведов (наказавших наших на прошлом чемпионате) на третье место. Наши-то так и так чемпионами оставались - чего же было и не проиграть ?
А уж как бегали, как старались, как изображали стремление к победе ! Ничуть не грустя о том, что играют спектакль совершенно бездарно.
Оно и правильно. Финны, видать, хорошо заплатили за проигрыш нашей команды. Да и - как Роберт Гофман говаривал - подробности забудутся, главное то, что написано в спортивных скрижалях.
В данном случае: наши - первые, финны - "серебряные", а шведы, у которых фактически украли "серебро" - только лишь "бронзовые".
"Последний кадр в предложенном ролике всё же наиболее реален. Айкидо невозможно без поддачи сенсею".
Не буду с Вами спорить. Не специалист в этом деле. Скажу только, что сам принцип - "использование силы противника ему же во вред" - очень разумен.
Выведение соперника из равновесия - уже и это залог успеха в любой схватке. И для этого существует множество способов. Самое важное - уметь ими пользоваться. Ну, и сила противника. Лет двадцать назад, один знакомый продемонстрировал мне (на мне) пару приёмов айкидо - впечатлило до крайности.
Самые же первые приёмы айкидо (по сути), я испытал на себе ещё в армии. Со стороны сослуживцев - уроженцев Средней Азии и Кавказа. Борешься с ними, бывало, давишь оппонента к стенке (если удавалось такое), вот-вот прижмёшь - резкий рывок, слагающийся с твоей собственной силой, и врезаешься в стенку сам. Лбом, например.
В наших детских и юношеских забавах, на такую "подлость" никто никогда не шёл. Как-то даже в голову не приходило. А вот у этих детей Востока такие приёмы в порядке вещей. Также как и удары головой в драке, и уж - архиобязательнейший проход в ноги. Поэтому приходилось смотреть в оба.
Правда, удары головой и проход в ноги - уже не айкидо.
Кстати, проход в ноги. Бесчестный приём. Никак не вяжущийся с относительным благородством драки по-русски. Всё же человеку подготовленному пройти в ноги не так-то просто, успеет среагировать с нежелательными последствиями для бесчестного проходчика. А то и вовсе ужасными.
Помню, смотрел один из боёв К-1. Там, наш спортсмен - Алексей Игнашов, кажется - ласково встретил одного такого любителя в ноги бросаться. Жесточайшим жёстким встречным ударом коленом по черепу. Жёсткая коленная чашечка с треском соприкоснулась с жёстким же черепом "методом" сложения скоростей того и другого. И - как итог - глубочайший нокаут. ------------------------------------------------------------------------------- Приёмы айкидо просто надо уметь применять. И тогда это грозное оружие. Начиная уже и с самого простого приёма - выворачивания кисти наружу. Если кто-то случайно этот приём, проведённый противником, никогда на себе не испытывал - в жизни, считай, ничего не видал.
Дикая внезапная боль, и - как описывается действие этого же приёма в моей домашней книжке про джиу-джитсу - "противникЪ мгновенно падаетЪ на коленА. ИзнемогаетЪ отЪ боли. ОнЪ теперь полностью вЪ вашей власти".
Отправлено: 09.06.15 23:32. Заголовок: Глава 219-я. Если б..
Глава 219-я.
Если бы на смену Российской империи не пришёл СССР....
"До первой мировой войны в России существовало правительственное учреждение – ведомство спорта. Ведомство возглавлял свиты его императорского величества генерал-майор В. Н. Воейков.
С началом войны обнаружилось крайне неудовлетворительное физическое состояние новобранцев. Правительство решило исправлять положение использованием спортивно-гимнастического движения. В декабре 1915 года оно приняло так называемую программу мобилизации спорта. Программой руководил все тот же дворцовый комендант, доверенный императора Николая Второго генерал-майор Воейков. Его возвели в должность Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи.
В марте 1917 года Воейков среди десятков других царских сановников, министров, крупных должностных лиц был заключен в Петропавловскую крепость. На допросе Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства от 28 апреля 1917 года он показал: "Почти всю жизнь я много занимался спортом и особенно сблизился с государем тогда, когда организовал поездку русских спортсменов в Стокгольм, на международную Олимпиаду; затем я был организатором нового учреждения физического развития в России; затем я составил инструкцию по гимнастике, которая и теперь действует в войсках; по поводу этой работы я имел доклад у его величества…"
Из дальнейших показаний следует, что была создана Канцелярия Главнонаблюдающего за физическим развитием.
Надо признать, что не в пример другим Воейков, как, впрочем, и Спиридович, держался отнюдь не подобострастно перед следственной комиссией, сохраняя почтительную преданность арестованному императору (* Падение царского режима, т. 3, Госиздат, 1925. С. 59, 81).
К слову, секретарем этой Чрезвычайной комиссии был А. А. Блок. Это дало ему материал для книги.
В Трубецком бастионе Воейков занимал камеру номер 72 – самую дальнюю по коридору. В камере номер 70 сидела печально знаменитая Аннушка Вырубова – любимица императрицы Александры, главное лицо, через которое действовал Григорий Распутин. Правда, в те годы это была уже не кокетливая любимица царской семьи, а пожилая, грузная женщина с изувеченной ногой, отличавшаяся, как и все из окружения императорской четы, глубокой религиозностью.
По соседству с ней – через камеру или две – сидел бывший военный министр и полный генерал В. А. Сухомлинов, к тому времени уже 69-летний старик. И тут же, в камере, ждал своей участи блестящий теоретик политического сыска, главный "сторож" царя жандармский генерал А. И. Спиридович. В каждой из этих семидесяти двух камер находилось лицо, громко известное в России. Не всем удалось скрыться после Октябрьской революции, но Вырубовой, Воейкову, Сухомлинову, Спиридовичу – удалось… В эмиграции они издали воспоминания, частью переизданные в Советском Союзе во вторую половину 20-х годов…
Итак, в исполнение программы мобилизации спорта в городах царской России были созданы военно-спортивные комитеты. Инициаторами первого из подобных комитетов явились крупные московские капиталисты: Фульд – покровитель Московской футбольной лиги, Шустов – член правления Сокольского (гимнастического) общества и др. В подчинение комитету вошли общества "Санитас", "Богатырь" и т. д.
Примкнули к движению и ведущие теоретики и организаторы русского спорта – Анохин, Песков, Пиперон, Чаплинский (вскоре погиб на фронте)… Однако к исходу 1916 года градоначальники стали отмечать в служебных донесениях еще более удручающее снижение физического состояния призывников, а также непопулярность программы мобилизации спорта.
Крах программы объяснялся отчасти и спадом "патриотически-монархистских" настроений народа, характерных для первых месяцев войны. Так, в день обнародования высочайшего манифеста о вступлении России в войну площадь перед Зимним дворцом заполонила густая толпа, которая на коленях пела "Боже, царя храни…".
Анохин, Песков, Пиперон и другие пытались исправить дело заменой программы мобилизации спорта оригинальной русской системой физического воспитания, учитывающей национальные традиции и практические возможности. Однако надвигалась революция, монархия рушилась…
Кстати, через былую спортивную общность деятельно налаживали связи участники белого движения. Бывшие спортивные организации часто являлись центрами сплочения белых, как бы своего рода белыми клубами. Особенно деятельно выступали на стороне белых члены Сокольского общества. По традиции преподаватели гимнастики приглашались из Чехословакии и лишь отчасти из Германии. В пору мятежа Чехословацкого корпуса члены Сокольского общества дружно выступили против Советской власти."
Всё, как и всегда. Полный застой, болото....косность, отсталость самодержавия. Да и народишко не шибко в спортсмены стремился. Предпочитал водку по кабакам пьянствовать да пряники с леденцами откушивать. Так бы всё и продолжалось доныне. Но - пришли к власти большевики. А немного позднее, перестреляв изрядное количество космополитических большевиков - великий товарищ Сталин.
И загремели на весь белый свет славные имена советских спортсменов. В их числе и штангистов.
Григорий Новак - первый советский чемпион мира - это когда бы он стал чемпионом, продолжайся "кровавый" царский режим ? Правильно - никогда. А с ним и тысячи других чемпионов мира, Европы, Олимпийских игр - так и остались бы нераскрывшими свой талант. Не имея доступа к всенародному спорту, а в конечном итоге - к спорту большому.
А иные недалёкие "мыслители" ещё грустят о России, которую кто-то там потерял. Нечего было терять. Никогда не достигла бы прежняя отсталая Русь мощи Советской империи. Пик могущества, которого России теперь уже не вернуть.
Вот и Власов Юрий Петрович - не случись революция в 1917-ом, работал бы власовский папа на заводе какого-нито капиталиста посредственным слесарем, и, уж естественно, не вступил бы в 1927-ом году в ряды легендарной ВКП (б), о Китае знал бы только по слухам, а сыночки его всенепременно пошли бы по посредственным слесарным стопам дорогого папули.
Пьянствовали бы горькую водочку, леденцами-пряниками её заедая, и если и проявилась бы природная силища Юрия Петровича - исключительно в кабаке, в пьяных драках с такими же "свободными" пролетариями. И никто бы Юрия Петровича не знал да и знать не хотел бы. Окромя жителей заводского района, в котором бы он обретался.
Но - кто был ничем, тот стал всем ! Какие наидостойнейшие имена: Будённый, Калинин, Новак, Ворошилов, Ломакин, Хрущёв, Воробьёв, Брежнев, Власов.......... - прозябать бы им всем в заскорузлой безвестности, даже и не подозревая о своих генетических силе, воле и разуме !
А всё почему ? Да всё потому, что главный сторож царя, жандармский генерал А.И. Спиридович на своём высочайшем ответственнейшем посту занимался - ну, чем ему было угодно, вот только не вопросами безопасности государства. А батюшка-царь на это взирал с простодушной дебильной улыбочкой.
Так что, просто обязаны висеть портреты двух российских вышеназванных государственных деятелей в жилище каждого избранника новейшей российской судьбы - вместо икон висеть. И не только в жилищах избранников, но их детей, внуков, братьЁв и сватьЁв....тётушек-дядюшек....бабушек-дедушек....короче, всей причастной родни.
Кем бы все они были, если бы царь был малость потвёрже ??? А на месте Спиридовича восседал бы, к примеру, товарищ Ежов ???
Отправлено: 10.06.15 00:03. Заголовок: Ну и - плавно перехо..
Ну и - плавно переходим к развязке.
Глава 239-я.
Форма перед Токио ранняя.
"Лихорадка в сентябре заглохла окончательно. От болезни и потрясений последних лет остался один след – снотворное. Через ночь-другую я вынужден был прибегать к искусственному сну. Это мешало тренировкам, угнетая нервную систему, и пусть незначительно, но нарушало координацию в темповых упражнениях – очень тонкое, "ювелирное" чувство.
Тренировки на восстановление здоровья оправдали себя. Я крепнул силой. Каждый день приносил силу. Я ждал ее, но был ошеломлен неземным полегчанием штанги. Те же диски, но штанга… я забавляюсь ею, она будто пустая – ну не чувствую тяжести, нет ее!
Да, силу заложил поиск предыдущих лет. Я не ошибался, когда раскачивал себя сверхтренировками. Теперь я даже не крепну силой – она просто навалилась на меня. Это какое-то расточительство, изобилие мышц и силы…
До выступления в Токио – чуть больше шести недель. Раннее вхождение в форму опасно, а я уже с 1 сентября в высшей спортивной готовности. Необходимо уйти от предельного сосредоточения энергии. Такое сосредоточение энергии само по себе разрушает силу.
К тому времени я уже достаточно овладел теорией и практикой тренировок. Поэтому после выступления в Подольске мы заметно сбавили рабочие обороты: некоторая растренированность являлась необходимостью. Нет, мы не внесли ничего нового в график нагрузок. Снижение было намечено еще до выступления в Подольске. График предусматривал движение на многие месяцы вперед. Расчеты были настолько точны, что необходимость в поправках не возникала. Я идеально вписывался в заданные кривые нагрузок.
И, само собой, растренировку предполагала не усталость. Я в отдыхе не нуждался. Это было расслабление перед новым сосредоточением силы, ее предельным выражением.
Главный поединок – в Токио! Он завершит мою спортивную жизнь. Все лучшее отдать ему. Все отдано ему."
Неземное полегчание штанги - вот что значит раскачивание себя сверхтренировками.
Форма, правда, немного ранняя. С такой бы формой Власову подойти непосредственно к выступлению в Токио....
Отправлено: 10.06.15 09:42. Заголовок: Глава 70-я. Рывков..
Глава 70-я.
Рывковая марка.
"Память о римской победе запечатлелась и в почтовой марке, выпущенной зимой 1961 года. Я изображен на марке в рывковой фиксации."
А всё ж таки мастерски народный художник Власова изобразил !
Хват - чуть шире плеч. Да и руки распрямлены не полностью. То есть Юрий Петрович уже находится в полном подседе, а вот руки - не иначе как потом распрямятся. Когда-нибудь. Может быть, завтра.
Конечно, в те времена, атлеты рвали снаряд не так, как теперь. Хват брали Уже, дожимали штангу руками. Следовательно, талантливый художник увековечил момент дожимания штанги Власовым.
Но более чудится, что художник просто предвосхитил далёкое или близкое будущее. А ещё и облёк это будущее в аллегорический прозрачный намёк - вот же как надо тебе толкать, дорогой ты наш Юрий Петрович ! Посыл жидковат и разжижен ? А уходить поглубже под штангу слабО ??? В стелющиеся глубокие ножницы ? ------------------------------------------------------------------------------ Смех смехом, но Власов, на марке, именно толкает снаряд, а не рвёт. И это прекрасно заметно не только по толчковому хвату, но и по впечатляющему просвету между грифом штанги и макушкой власовской головы.
И сколько же разных миллионов людей видели замечательную эту марку за многие-многие годы. Но так никто и не смог проникнуть мозгами в её глубинный иносказательный смысл. Включая и Власова. Так и продолжавшего ронять на помост уже вытолкнутые рекордные штанги.
Так бы оно всё и дальше....если бы какой-то китайский тренер не зашёл на чаёк к своему дорогому дядюшке Хо, прекрасно помнившему золотые далёкие времена нерушимой советско-китайской дружбы.
И вот сидит себе малоизвестный тренер по имени Лю, чайком согревается, дядюшкины древние альбомы лениво листает.....вдруг....Мао Великий меня спаси, сохрани и помилуй ! - кто это ??? - А это великАЯ русскАЯ чемпионА ЮриЯ ВласовА, - охотно стрекочет в ответ дядюшка Хо, - выполняет на марке рекордный рывок ! - Рекордный рывок ??!! Да это же, разрази меня громы и молнии, рекордный толчок ! Выполняемый в глубочайший подсед !
Грандиозное открытие, прорыв в результатах, прямая дорога к перманентным победам на всех мировых состязаниях !
Вот так и дошла великая истина до человечества. В лице, пока - всего лишь одного заштатного китайского тренера.
Вбежав, запыхавшись, в тренировочный зал, в котором бестолково месили воздух железом низкопробные его подопечные, малоизвестный неистовый тренер Лю визгливо-нетерпеливо от них потребовал сейчас же испытать на практике новейший прогрессивный толчок.
Итак, поставили на штангу 50 килограммов, начали !
И чем дольше смотрел первооткрыватель нового слова в тяжёлой атлетике на попытки своих атлетов, тем всё более млел и дрожал в предчувствии самых высоких похвал, постов, орденов, титулов, милостей-почестей, готовых вот-вот обрушиться на его никому не известную бренную голову.
Вот только глубокие ножницы - да Чан Кайши же их за ногу ! - пришлось заменить "низким седом". Уж слишком хлипковат китайский штангист, в сравнении с легендарным русским Юрием Власовым, для надёжного вставания из этих глубоких ножниц. --------------------------------------------------------------------- Ныне, Лю Дзинь Пяо - самый уважаемый и заслуженный тренер Китайской Народной Республики. Главный теоретик китайской "железной игры". Многажды орденоносец, лауреат...., автор....соавтор....действительный и недействительный член...тренер чемпионов....почётный-нечётный академик....и прочая, прочая.
И никто на целой Земле не ведает, что причиной всему - низкосортная малохудожественная русская марка. На которой, благостью Всевышнего Громовержца-Конфуция, некогда самый зауряднейший китайский тренер сумел разглядеть-разгадать закодированное послание провидца-художника далёким и близким потомкам.
Власов же, невзирая на чудовищные свои силу, волю и разум, на этом ничтожном кусочке дешёвой бумаги, не смог разглядеть ничего. А ведь три года в запасе имел....
Отправлено: 10.06.15 16:02. Заголовок: Власов и Богдасаров...
Власов и Богдасаров - борцы.
Не в КНИГЕ КНИГ читал я, а в каком-то другом произведении Власова, что тренер его, Богдасаров, частенько пытался Власова побороть. Сурену Петровичу почему-то казалось такое возможным. Невзирая на разницу в весе борцов до 80-ти килограммов, действующее власовское чемпионство и потрясающие мировые рекорды.
На снимке, видимо, один из таких моментов. В который уже раз победив неугомонного Богдасарова, довольный Власов всё ж таки держит его покрепче. Двумя своими руками богдасаровскую одну. А чтоб не вырвался.
О какой, вообще, борьбе может вестись хоть какая-то речь при такой гигантской разнице в силе, в весе, а также и немалой разнице в возрасте ? Казалось бы, одним дуновением Голиаф задавить способен Давида ! Однако, неуёмный Богдасаров Давидом себя не считал. Не зря не терял надежды когда-нибудь победить.
Интересно, а как бы сложилась схватка Власова с тоже чемпионом, супертяжеловесом-борцом ? Одолеть такого борца Власов навряд ли бы смог. А если бы одолел, то время ему на это - не более минуты с начала схватки. Чуть дольше - и выносливость борца "раздавила" бы Власова "всмятку". -------------------------------------------------------------------------- И для наглядности, сравнительные размеры борцов - тренера и ученика:
Отправлено: 10.06.15 23:33. Заголовок: Чего "не заметил..
Чего "не заметил" художник: реальный рывок Власова.
Именно так и надо было художнику Власова рисовать. Внешне похожим на Власова, а не на какого-то абстрактного дядю. Исполняющим рывок, а не толчок.
Ещё отличие - у реального Власова левая нога впереди, у намалёванного Власова - правая.
Пусть власовский хват на снимке поуже, чем у современных атлетов, зато значительно шире хвата на марке. О чём свидетельствует и намного меньший просвет между грифом штанги и власовской гениальной макушкой. -------------------------------------------------------------- А в рывке былые атлеты и вправду брались за гриф не сильно широким хватом. Мало того - дожимали штангу безбожно. Вот видео, на котором - 0:19-0:27 - лучший власовский друг Воробьёв выполняет рекордный рывок.
Да сейчас бы за такой рывок.....Однако, издержки узкого хвата.
Заодно можно полюбоваться на чистейший жим Аркадия Никитовича - 1:21 - 1:46 - а после жима, в самом конце ролика, и ещё на один воробьёвский рывок.
Отправлено: 11.06.15 00:12. Заголовок: О росте знаменитых л..
О росте знаменитых людей.
С этим в интернете полная путаница. Намеренная или, может, "ненамеренная"....
Власов и Будённый:
По разным источникам, Будённый то лилипут, то не совсем лилипут. И даже иногда человек, приближающийся (169-170 см) к среднему росту. На приведённом фото, Будённый, с одной стороны, на лилипута никак не смахивает. С другой стороны, ничуть не похоже, что Власов выше Будённого на целых 17-18 см. Скорее, сантиметров на 6, на 7. -------------------------------------------------------------- Власов и его высочайший покровитель Хрущёв:
Рост Хрущёва - 166 см. Власов, на фотографии, возвышается над дорогим Никитой Сергеевичем никак не более, чем на 10 см. А совсем не на 21 см.
Одно из двух - либо в Хрущёве было 177 см, либо в Юрие Петровиче - 176 см. --------------------------------------------------------------------- И ссылка. Одна из бесчисленно многих. Где люди пытаются самостоятельно разобраться не только в ненамеренной путанице, но и в нагромождении злонамеренной лжи:
"Кстати, вдова Мандельштама такие дает воспоминания: "Тонкую шею" О.М. приметил у Молотова - она торчала из воротничка, увенчанная маленькой головкой". На этом фото у Молотова "тонкая шея и она увенчала маленькой головкой"? А не очередное ли это либеральное вранье?"
И ещё. Молотов, на одном из снимков, пониже Сталина (163 см), но на другом снимке - немножко выше Гитлера (якобы 175 см). Как такое может быть ?
И в самом деле - разве у Молотова не тонкая верёвочка-шея, увенчанная маленькой головкой ? ------------------------------------------------------------------------- Рост же Сталина, по разным источникам, колеблется весьма широко - от 160 см до 176 см. Бред !
Равно и рост Гитлера - от 166 см до 178 см.
Ладно бы на 1-2 см, а то ведь...
Всё же поражаться не стОит. Более поздний и совсем аполитичный Жаботинский - где-то имеет рост 189 см, а в КНИГЕ КНИГ - все 194 см. Но бывает и "среднего" роста - 192 см.
рост гениальных людей практически одинаков. Отталкиваясь от роста наиболее близкого нам гениального человека - ВВП, рост которого колеблется от 168 до 170 сантиметров, можно смело считать рост Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина колеблющимся (колебавшимся) именно в таких же пределах.
"Фотография" режет глаз вопиющей несправедливостью. Рядом с гениальным человеком ВВП просто обязан находиться второй член великого ДВАумвирата (дуумвирата) ДАМ. Но его рост колеблется уже значительно шире - от 158 до 166 сантиметров. И, будучи поставленным в "шеренгу" гениальнейших мудрейших людей, великий ДАМ вносил бы собой нежелательную дисгармонию в их абсолютное ростовое подобие. А сие совершенно недопустимо.
Поэтому ДАМ "на снимке" только подразумевается. Ну, в кадр человек не вошёл ! Что ж, бывает..... --------------------------------------------------------------------------- Сталин....читал я, что "по данным новейших исследований", Сталин, "как оказалось", далеко и весьма не карликом был.
174 см - рост даже и прилично выше среднего для неакселерированных дореволюционных времён. Якобы схваченный зверской царской охранкой, Сталин, тщательно был описан, опрошен, допрошен, взвешен и вымерен. Пусть так. Да и как же без этого ? Смущает другое - рост Сталина дан в сантиметрах !
И это в России, которая, до пришествия к власти большевиков, преспокойно пользовалась старым "временным" стилем (новый стиль тоже наличествовал, наряду со старым, вот только никак прижиться не мог), заскорузлым громоздким алфавитом, фунтами, пудами, вершками, аршинами, верстами (вёрстами), саженями.....
Слушал в детстве радиопередачу о Ленине - заарестованного царской охранкой вождя тоже измерили, взвесили, накормили, помыли, а до кучи - беседу с ним провели. Вот только измерен был Ильич в традиционных единицах - что-то примерно 5 вершков.
Из этого, конечно, не следует, что рост вождя мирового пролетариата составлял всего только 22 сантиметра. Как известно, люди и раньше крайне редко бывали ниже двух аршин (142,2 см), поэтому аршины при указании роста отбрасывались и оставлялись только вершки.
Из чего догадываемся, что Ленин имел рост около 164 см.
Хотя если судить по обширнейшей советской литературе о Ленине советских времён, Ленин выведен очень невысоким субъектом. Всё-то, то-то, всегда-то, все поражались малости роста вождя. А ведь в то дореволюционное и революционное время, средний рост мужчин в России составлял всего лишь каких-то 168 см ! И навряд ли бы ленинский рост в 164 см (самую малость ниже среднего) так поражал современников.
Сталин также, во всех присталинских советских источниках, описывался как человек невысокий. А далее имела место хрущёвская и послехрущёвская травля вождя всех времён и народов. При которой Сталин, скорее, никак не описывался. Как бы вычеркнут был из истории.
Помню, в 10-ом, заключительном, классе школы, в 1978/1979 учебном году изучали мы этак "Новейшую историю СССР". И чего в ней только ни понаписано было ! А вот сталинский период нашей истории обошёлся почему-то без Сталина - всё какие-то партия, советский народ, правительство... - словно бы советский народ не знал совершенно доподлинно, кто, совсем недавно, да ещё и три десятка лет, высочайший пост занимал в СССР !
Всё же, на одной из многочисленных страниц "Новейшей истории СССР", о Сталине, под крохотной его фотографией, вскользь было сказано - мол, тык-скыть, и действительно имелся в нашем правительстве некий И.В. Сталин. Совершил массу ошибок. А более - не совершил ничего.
И это - фактически в конце правления "застойного" Брежнева ! Который Сталина чуток "приподнял". А что же творилось при "волюнтаристе" Хрущёве ! ------------------------------------------------------------- С наступлением "перестройки", "демократическая" разнузданная жёлтая пресса повела совершенно беспрецеНдентную травлю великого Сталина. Терриконы разоблачительных "независимых" книг, мириады гнуснейших лживых статеек, пирамиды наскоро измышлённых-состряпанных "документов" - а как любой из таких "документов" человеку смертному отличить от документа реального ? На то и ставка.
Пипл бредятину эту жадно заглатывал. Но на то он и пипл, чтобы самостоятельных мозгов не иметь.
И каким только извергом, а также физическим и моральным уродом ни изображала Сталина лживая пропаганда !
Один из безобидных примеров - Сталин был длиннорук. Ажно до безобразия.
Вот только почему-то на кадрах кинохроники и старых фотографиях длиннорукость сия не заметна нисколько.
И так далее - шквал лжи. Невзирающий и не оглядывающийся ни на какие противоречия.
"Документы" же - таких "документов" даже и я бы смог хоть тыщу настряпать. А ещё и множество рассказиков написать. О кровавых сталинских временах. Сюжетец до боли прост. Меняй себе только имена персонажей да подставляй всё новые душещипательные подробности. Основанные на "воспоминаниях" вымышленных очевидцев и репрессированных. ------------------------------------------------------------- Вот и этот "документ", с ростом Сталина в сантиметрах - кто родитель его ? И для чего указан именно "выше среднего" рост, если все знают, что Сталин не дотягивал даже и до среднего тогдашнего роста ?
Фотографии опять же - Калинин (155 см) совсем немного ниже Сталина - это как объяснить ? А вдобавок и массу других подобных примеров ? ----------------------------------------------------------------- И как тут не вспомнить о двойниках ? Не таких, понятно, как "двойник" Саддама Хусейна, повешенного "самыми демократичными демократами мира" - это не только не Саддам Хусейн, но даже и не двойник его - а нечто совершенно отличное от того и другого.
Настоящий двойник всенепременнейше должен являться по крайней мере посредственной копией "прототипа". Но ! Это касается только лица. Которое можно к тому же слегка или "слегка" подрихтовать для похожести. Но рост ? Но сложение ? Но голос ?
То-то мне, на разных кадрах, сильные мира сего представляются всё время какими-то разными. Не будем говорить о современных правителях - речь не о них - но тот же Сталин, даже и форма носа частенько разная !
То же и Ленин.
Поэтому, можно чему-то верить, а чему-то не верить, но нельзя упускать и высочайшую вероятность того, что, к примеру, выловленный "зверской" царской охранкой 174-сантиметровый реальный Сталин, в 1930-ые годы, скоропостижно скончался от рук своих преданных верных соратников. И его как всех устраивающую фигуру заменили на двойника. Ниже ростом, другого сложения, с иной формой носа.... и так далее.
Много всего в интернете по этому поводу. В том числе и о современных правителях. Которые даже и мне многократно представлялись и представляются не похожими на себя.
Но пипл хавает. Если что-то и видит, тем себя успокаивает - что показалось, мол. Такого просто не может быть.
Да и плевать по сути пиплу на это. Главное - жизнь получше была бы. Посытнее, повеселее да побездельнее.
До принятия более удобной дактилоскопии основной системой опознавания преступников был так называемый "бертильонаж", то есть обмеры длин частей тела с точностью до миллиметров. Бертильонаж был французским изобретением, а во Франции тогда уже давно господствовала метрическая система.
Отправлено: 11.06.15 13:09. Заголовок: Я читал полицейский ..
Я читал полицейский протокол задержания Сталина,там его рост дан в аршинах и вершках.А рост Ленина был дан в одних вершках потому,что аршины часто пропускали.
Отправлено: 11.06.15 23:10. Заголовок: Уважаемый Дед, Вы пи..
Уважаемый Дед, Вы пишете:
"Я читал полицейский протокол задержания Сталина,там его рост дан в аршинах и вершках.А рост Ленина был дан в одних вершках потому,что аршины часто пропускали."
Я так понимаю, что измерения роста Сталина не всегда велись в сантиметрах. В Википедии про сидки Сталина практически ничего не написано, поэтому бегло просмотрел не очень серьёзный источник. Думаю, достаточно будет и его:
"Сталин (Джугашвили) "сидел" ШЕСТЬ раз. По разным статьям. 5 раз - за антиправительственную пропаганду и организацию забастовок и демонстраций ("антигосударственые сборища"). 1 раз - за участие в подготовке боевой группы.
Из ссылки бегал пять раз. В шестой (шла 1 Мировая) призван ратником 2 разряда в армию, но не только не попал на фронт, но не успел даже добраться до места службы: началась Февральская революция и он махнул в Питер."
Предположим, так всё и было. И рост Сталина в различных "полицейских управах" измерялся несколько раз. По старинке - в аршинах и вершках, и по-новому - в сантиметрах.
Тогда все эти измерения должны соответствовать друг другу в точности.
Аршин - 71,12 см. В аршине 16 вершков. Следовательно, вершок содержит в себе 4,445 см. Так оно и есть "по википедиям". 2 аршина, которые обычно отбрасывались при указании роста человека - это 142,24 см.
Можно даже составить небольшую таблицу роста людей в вершках:
1 вершок - 142,24 см + 4,445 см = 146,685 см 2 вершка - 142,24 см + 2*4,445 см = 151,13 см 3 вершка - 142,24 см + 3*4,445 см = 155,575 см 4 вершка - 142,24 см + 4*4,445 см = 160,02 см 5 вершков - 142,24 см + 5*4,445 см = 164,465 см 6 вершков - 142,24 см + 6*4,445 см = 168,91 см 7 вершков - 142,24 см + 7*4,445 см = 173,355 см 8 вершков - 142,24 см + 8*4,445 см = 177,8 см 9 вершков - 142,24 см + 9*4,445 см = 182,245 см = почти 6 футов 10 вершков - 142,24 см + 10*4,445 см = 186,69 см = практически рост Власова 11 вершков - 142,24 см + 11*4,445 см = 191,35 см 12 вершков - 142,24 см + 12*4,445 см = 195,58 = рост Герасима в "Му-му" 13 вершков - 142,24 см + 13*4,445 см = 200,025 см 14 вершков - 142,24 см + 14*4,445 см = 204,47 см 15 вершков - 142,24 см + 15*4,445 см = 208,915 см 16 вершков - 3 аршина - сажень = 213,36 см. ------------------------------------------------------------- Стало быть, Сталин, измеренный в старых единицах, должен был иметь рост в 7 вершков. Так ли это по полицейским документам ?
Вершки делились на половинки, четвертушки и, наверное, даже осьмушки. Так как 173,35 см, равные 7-ми вершкам, 174-ёх сантиметров всё же не достигают, то рост Сталина мог быть измерен и как 7 вершков с осьмушкой. ----------------------------------------------------------------------- Кстати, пока копался в этих аршинах-вершках, наткнулся на ценную информацию. Оказывается, не "от ГОршка 2 вершка", а от "Аршка 2 вершка". Поговорка, имеющая (если буквально) в виду даже и не маленького человека, а карлика. То есть ростом в аршин и 2 вершка. Что равнозначно 71,12 см + 2*4,445 см = 80,01 см.
"До принятия более удобной дактилоскопии основной системой опознавания преступников был так называемый "бертильонаж", то есть обмеры длин частей тела с точностью до миллиметров. Бертильонаж был французским изобретением, а во Франции тогда уже давно господствовала метрическая система."
Честно сказать, слышу об этом "бертильонаже" впервые. Хотя смысл, суть его - знал ещё в раннем детстве. Из шедевральной книги Николая Носова "Незнайка на Луне".
Попадает этак коммунист Незнайка на Луну (внутрь Луны), а там, на внутреннем обитаемом шаре, живут такие же коротышки, что и на Земле. Одна беда - живут в бесчеловечном капитализме.
Пообедал Незнайка в "подлунном" ресторане, а деньги (фертинги) за еду и не заплатил. Да и как заплатить, если наивный Незнайка даже не знал, что такое деньги !
За такое преступное и совершенно неправдоподобное незнание сердитый полицейский Ригль мигом доставил Незнайку в полицейское управление. Где другой полицейский, Мигль, словоохотливый, и добрейшей души, коротышка, быстренько посвятил Незнайку во все премудрости полицейского сыска.
Рассказал он Незнайке и о простой, но гениальной системе классификации всех, значившихся в полицейской "базе", преступников. Попутно измерив незнайкин рост, длину носа, окружность головы. Ещё и снял отпечатки пальцев.
И хотя Незнайка - фактически, инопланетянин ! - в полицейской "базе" "иметься" не мог, добродушнейший Мигль, очень скоро отыскав в нужном шкафу и на нужной полке "личное дело" преступника с точно такими же, как у Незнайки - длиной носа, ростом и окружностью головы, весело иНдентифицировал Незнайку как знаменитого бандита Красавчика.
Всякие же незнайкины отпирательства-доводы относительно того, что он только сегодня прибыл на эту планету, и что он совсем не похож на изображённого на фотографии бандита Красавчика, успеха не возымели.
Да и разве можно было запутать, свято верящего и просто влюблённого в гениальную систему иНдентификации преступников, полицейского Мигля ? Вооружённый такой системой....да он....что, непохожи ? Вы просто изменили внешность ! Чего ж тут непонятного ? А так - сами глядите - рост ваш, нос ваш, голова - туды ж ваша, так кто вы есть после этого, если не бандит Красавчик ! -------------------------------------------------------------------------- Мудрая система. Мигль иНдентифицировал Незнайку как знаменитого бандита всего лишь по трём признакам. Если же признаков много больше....
Почитал я про этот "бертильонаж". Круто.
Дактилоскопия же - хороша, конечно. Однако, и преступники не идиоты. Быстро смекнули что к чему. Много всяких противоядий придумали. Начиная от сложных противоядий и заканчивая "просто перчатками". И сразу дактилоскопия летит к чертям. Пригодная лишь для поимки разновсяческих алкашей. Да ещё и безмозглых.
Тем не менее, дактилоскопия имеет право на жизнь. Вкупе с "бертильонажем". А также и другими, уже сейчашними, передовыми методами полицейского сыска.
В общем, думаю так. Российские "кровавые" дореволюционные полицейские измеряли-обмеряли преступников как придётся. В зависимости от своей оснащённости, в том числе. Имелось если в "управе" заморское метрическое оборудование - мерили в сантиметрах и миллиметрах. А не имелось - и это наиболее распространённый вариант - мерили в вершках и аршинах.
Наверное, тех же Ленина со Сталиным, ещё и взвешивали иногда не только на весах "обычных", но и метрических. И поэтому оба этих злейших государственных преступника знали свой вес не только в пудах и фунтах, но и в причудливых килограммах.
Кстати сказать, а сколько могли они весить - Ленин со Сталиным ? Понимаю, вес - величина переменная (Ленин, к примеру, из "зверских" царских застенков вышел изрядно отдохнувшим, поправившимся) - но хотя бы в среднем ?
Сталин, мне кажется, похудосочнее Ленина был. И весил (в годы борьбы с царизмом) скорее всего, не более 60-ти килограммов. То есть менее 4-ёх пудов.
Ленин - поплотнее, покрепче (потенциальный штангист, всё-таки !). Прикидываю его (особенно, после "невыносимых страданий" в тюряге) что-то примерно немного за 70 килограммов. То бишь 4 пуда и фунтов где-нибудь 18.
Отправлено: 12.06.15 01:10. Заголовок: Увековеченные в стат..
Увековеченные в статуях. ----------------------------------------------------------------- Власов с создателем своей скульптуры Манизером:
А это сама скульптура:
Разве можно, если наверное не знать, безошибочно догадаться, что статуя "написана" с Власова ?? Ни малейшего сходства в лице. Да ещё и без привычных очков, украшающих это лицо.
И вообще - бледно, тускло, невыразительно.
Что ли можно сравнить статую Власова со статуями других известнейших скульпторов ? Например, с такими:
Отправлено: 12.06.15 07:12. Заголовок: Глава 99-я. Жизнь к..
Глава 99-я.
Жизнь как средство постижения цели. Бесспорность бесконечности силы. Ничтожество околонаучных "присыпкиных".
"Только голая сила, и человек ради силы есть несчастье, явление уродливое, своего рода ущербность. Ум, самостоятельность мышления и отсюда определенность поведения (а это и есть интеллигентность) - едва ли не основной закон человеческой красоты.
Лишь в сплаве этих свойств сила становится благородным "металлом". К людям одной силы, поклонениям только силе, воспитанным на голой силе, вполне уместны слова Альберта Эйнштейна: "Я глубоко презираю тех, кто может с удовольствием маршировать в строю под музыку; эти люди получили мозги по ошибке – им бы хватило спинного мозга. Нужно, чтобы исчез этот позор цивилизации…" Эйнштейн считал интеллигентность высшей красотой человека.
Борьба за высшее достижение – это наука, искусство, разум. И это присуще человеческой красоте, ибо открывает жизнь. Борьба во всей ее многообразности есть открытие жизни.
Ле Корбюзье в письме к группе архитекторов Йоханнесбурга писал 23 сентября 1936 года: "…Я хотел бы, чтобы архитекторы стали… людьми с богатейшим духовным миром, а не ограниченными и бездушными ремесленниками, чтобы они… не замыкались в своей узкой мещанской скорлупе. Архитектура – это не профессия, это определенное состояние духа…"
У творческой деятельности общая природа. Эта деятельность в высших проявлениях так или иначе смыкается с искусством. Гегель писал об искусстве как высшей потребности духа. И по Гегелю, дух трудится над предметами лишь до тех пор, пока в них есть нечто нераскрытое (весьма примечательно и суждение Гегеля о том, что расцвет литературы - на путях сближения с философией).
Высшие достижения требуют узкой специализации, но не культурной ограниченности, замыкательства в профессии. Это угроза самому развитию и постижению.
"Человек одухотворен поэзией, и именно это позволяет ему овладеть богатствами природы…" (Корбюзье Ле. Архитектура XX века. М., Прогресс, 1970. С. 274). У искусства и науки общая природа. Наука, лишенная органичной связи с искусством, нравственно вырождается. Познание непосредственно зависит от одухотворенности, а последняя – от способности поэтически воспринимать мир.
Но ученые степени, регалии, академические титулы не имеют отношения к таланту, скорее даже созданы людьми серыми, составляя предмет их тайного вожделения - хоть в этом приблизиться к истинному дарованию, само собой, застолбить и блага, им не причитающиеся. Именно – постные труженики науки, копающиеся на ее заднем дворе, добывающие себе место интригами и власть титулов…
"У нас сложилось ложное положение в науке. Основная наука по численности – ведомственная, которую и наукой назвать не совсем корректно. Это обслуживание чьих-то интересов на некоем уровне. В 30-е годы у нас в стране был выбит целый слой интеллигенции – высококвалифицированных ученых, инженеров. А наплодили эту ведомственную армию псевдоученых. Ведь что такое наука? Это прежде всего торжествующая объективность…"
А борьба за добывание академических званий? Сколько же здесь постыдного! Разве можно представить Эйнштейна или по существу нищего Циолковского в роли интриганов от науки – ну не обойтись им без званий!
Когда на столь высоком уровне интеллигенция дает нравственный сбой, предопределенный в основном корыстью, это отзывается на всем обществе. Поэтому это никогда не будет только их узкоакадемическим делом. Ведь это не только утечка достоинства…
Ничто так не агрессивно и самодовольно, как ограниченность. И в спорте (среди чемпионов) можно быть бездушным ремесленником и расчетливым стяжателем.
Культура создана не ремесленниками, хотя ремесленник может быть виртуозом. Подлинно замечательное исключает в своем создателе сугубо материальный расчет. Ибо замечательное требует нечто большее, что не окупается и не может окупиться выгодами, наградами…
Спорт заманчив творческой сутью. Тренировки – это овладение сутью явления, глубоко одухотворенный процесс. В этом и ответ на вопрос о росте результатов. Познание бесконечно. В этом смысле человеческая сила, бесспорно, бесконечна.
В искреннем познании любовь к себе теряет значение. Человек цели не может не рассматривать жизнь как средство постижения цели. Исчезают страх, колебания. Человек обретает всемогущество."
Отправлено: 12.06.15 10:17. Заголовок: И ещё раз о Джине Ло..
И ещё раз о Джине Лоллобриджиде.
------------------------------------------------------------------- Джина Лоллобриджида очарована первым земным небожителем Юрием Гагариным:
---------------------------------------------------------------------------- Джина Лоллобриджида и ошалевший от счастья Юрий Петрович:
Жаль, фотография сборная. Другой, отдельной, найти не удалось.
И вновь ошибки в подписях к фотографиям. Какой ещё 1959-ый год ?! В своём 453-ем посте, я приводил отрывок из главы 254-ой "Справедливости силы". И там ясно сказано:
"После Олимпийских игр в Риме я говорю приветственную речь на сцене московского кинотеатра "Россия", и звезда мирового экрана Джина Лоллобриджида протягивает мне руку для поцелуя.
Я мучительно краснею и таращусь на ее руку. Нет, это просто невозможно. Куда деться от стыда?..
Джина поднимает руку выше и ближе ко мне и обвораживающе улыбается; надо видеть ее близко – она была тогда в расцвете, совершенно фантастической красоты женщина, нечто пенорожденное. А глаза у нее…
И тогда я, нелепо перекривившись, схватываю ее руку и мну в товарищеском пожатии.
До сих пор у меня хранятся эти снимки. Сногсшибательная Джина – и я, нелепо склоненный над ее рукой…"
И в самом деле - кем это там являлся Юрий Петрович в 1959-ом году ??? Первократным чемпионом мира ? И только-то ???
А вот на фотографии, Власов уже национальный герой, звезда мирового значения. И по этому случаю Юрию Петровичу пошили шикарный сверхмодный дражайший костюм. Нелепо же думать, что кто-то из "присыпкиных" озаботился бы этим ещё до оглушительной победы Власова в Риме.
На левой фотографии - тоже ошибка. Власов 213 килограммов никогда не толкал. А толкнул их Жаботинский. Установив мировой рекорд. После чего, Власов не раз пытался этот рекорд побить - но неудачно.
Всё ж таки побил. Но не на первенстве СССР 1964-ого года, а:
"З сентября 1964 года. Спортзал "Космос". Город Подольск, ул. В. Дубинина. 10-й традиционный чемпионат подольских атлетов, посвященный началу учебного года. Среди участников – абсолютный чемпион мира Юрий Власов. Последнее выступление перед Олимпиадой в Токио."
Власов заказал для последнего подхода в толчке 215 кг. Мировой рекорд. При взвешивании штанга потянула 215,5 кг. --------------------------------------------------------------- Фотография справа - знаменитые советские супертяжеловесы. Что-то уж больно Василий Иванович здесь маловат. Заметно ниже Власова. А ведь рост-то этих атлетов - одинаков фактически !
Конечно, иногда Алексееву приписывют рост 186 см. Сам же Василий Иванович настаивает на 188-ми сантиметрах. А в каких-то источниках, Алексеев и вовсе 192-сантиметровый гигант.
10-вершковый же Юрий Петрович завсегда одинаков. 187 см - и точка. Правда, в какой-то статье мне попался до обидного маленький - 185-сантиметровый - власовский рост. Клевета ! Да что ж ты с этих щелкопёров возьмёшь - по ошибке родились, ошибками живут, ошибками кормятся.
Отправлено: 12.06.15 13:02. Заголовок: Фотография справа - ..
цитата:
Фотография справа - знаменитые советские супертяжеловесы. Что-то уж больно Василий Иванович здесь маловат. Заметно ниже Власова. А ведь рост-то этих атлетов - одинаков фактически !
Конечно, иногда Алексееву приписывают рост 186 см. Сам же Василий Иванович настаивает на 188-ми сантиметрах. А в каких-то источниках, Алексеев и вовсе 192-сантиметровый гигант.
Возможны такие объяснения: фотографировали с небольшим углом камеры; разница обусловлена высотой каблуков; (менее вероятно) под тяжестью собственного живота и сплющенного ещё в юности позвоночника Василий Иванович потерял пару-тройку сантиметров роста. Ведь Алексеев - один из тех тяжеловесов, которые не смогли (не захотели?) согнать набранный в ходе тренировок вес.
Бедные несчастные гей-ропейцы, в то время, не были ещё такими толерастическими. Это уже потом, после "революции нравов" 1968-ого года, Европа стремительно покатилась в бездну. А тогда, в 1961-ом....
А дело происходило именно в 1961-ом, летом. Джина впервые приехала в СССР . Потом были и другие приезды, но этот - первый.
"Это было в июле 1961 года. Второй Московский международный кинофестиваль. Юрий Гагарин, три месяца назад слетавший в космос, стал самым популярным человеком не только в СССР.
Для мировых звезд первой величины было за честь познакомиться с советским героем, обладающим голливудской улыбкой. Во всяком случае, Джина Лоллобриджида на приеме у министра культуры Фурцевой не стеснялась бросать на Гагарина влюбленные взгляды......
.........О чем говорили на этом собрании, Борис Кауфман не помнит. Это и неудивительно: фотограф, как обычно, был занят только тем, чтобы «поймать» нужный кадр. В тот день он «ловил» взгляд Джины, которая смотрела на Гагарина как зачарованная.«Как заметил один мой коллега, «это самая сексуальная фотография Джины Лоллобриджиды, она просто на глазах отдается Гагарину», и я ждал этого взгляда», – поясняет автор.
Если бы в Советском Союзе существовала желтая пресса, она вдоволь поспекулировала бы на этой теме, тем более что после собрания Джина нежно поцеловала Юру в щечку.
Западная, кстати, спекулировала: писали, что парочка встречалась то в Америке, то в Париже, журналисты с особо буйной фантазией договорились до того, что Лоллобриджида якобы залезала в окно гагаринского номера. Много лет спустя выяснилось, что собрание в Минкульте прошло по инициативе кинодивы. Но ничего такого не было.
Когда Джина в 1961-м прилетела в Москву, ее первым делом спросили, с кем бы она хотела встретиться. «Они явно ожидали, что я назову фамилию Хрущева, но мне до его персоны не было никакого дела, – вспоминала актриса. – Я попросила Екатерину Фурцеву познакомить меня с Гагариным. Она это устроила. В его улыбку и озорной взгляд хоть немножко, но были влюблены тогда все женщины планеты. И я не стала исключением.
Когда мы гуляли по ночной Москве, Юра подарил мне свою фотографию, на обороте которой написал: «Я видел много звезд на небе. Но такой, как ты, нет».В одном из интервью Лоллобриджида призналась, что до сих пор хранит это фото и покрывает его поцелуями. Актерское кокетство?"
Кокетство не кокетство, но попробуем посмотреть на какие-то из, соответственных случаю, фотографий сами:
Прежде всего - на Юрия Алексеевича и его знаменитую улыбку:
А теперь - на потерявшую голову Джину:
На зеркально повёрнутую фотографию потерявшей голову Джины:
И действительно, так может смотреть только влюблённая по уши женщина:
И вечная печаль по несбывшейся сказке:
--------------------------------------------------------------------------- А вот Юрий Петрович, как ни старался Джине понравиться.....так и не смог. Оттого и впал в бессонную изматывающую муку ночей. Оттого и написал "Справедливость силы". ------------------------------------------------------------------------------
цитата:
Возможны такие объяснения: фотографировали с небольшим углом камеры; разница обусловлена высотой каблуков; (менее вероятно) под тяжестью собственного живота и сплющенного ещё в юности позвоночника Василий Иванович потерял пару-тройку сантиметров роста. Ведь Алексеев - один из тех тяжеловесов, которые не смогли (не захотели?) согнать набранный в ходе тренировок вес.
Много причин может быть. Даже и банальная неровность пола.
Уважаемый Дилетант, женщина с сигаретой на последнем фото - это не Джина Лолобриджида, а Софи Лорен.
Кстати, Московский кинофестиваль 1961 года - это тот самый фестиваль, на котором разразился скандал, связанный с Лолобриджидой.
Элизабет Тейлор с мужем, певцом Эдди Фишером, на Красной площади в Москве, 17 июля 1961 года.
В 1961 году на Втором Московском Международном кинофестивале Джина Лоллобриджида и Элизабет Тейлор появились на приеме в Кремле в одинаковых нарядах. Этот снимок стал сенсацией всех международных агентств. Баснословно дорогое платье Тейлор было эксклюзивным, шитым на заказ у Yves Saint Laurent. Лоллобриджиду обвинили (не в первый раз) в воровстве выкройки…
Элизабет Тейлор в том самом платье Yves Saint Laurent.
"женщина с сигаретой на последнем фото - это не Джина Лолобриджида, а Софи Лорен."
Обращаю Ваше внимание - Джина ЛоЛЛобриджида. Имя при рождении: Luigina Lollobrigida. Луиджина то есть. Женский вариант мужского имени Луиджи.
"Джина Лоллобриджида
итальянская актриса, великий офицер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой», кавалер ордена Почётного легиона, офицер ордена Искусств и литературы — Википедия Дата и место рождения: 4 июля 1927 г. (87 лет), Субьяко, Лацио, Италия Полное имя: Gina Lollobrigida Рост: 1,65 м В браке с: Милко Скофич (1949-1971 гг.) Дети: Милко Скофич мл. Награды: Премия Генриетты"
Рост 165 см. По другим источникам, например, вот этому http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/lollobrigida/ рост уже другой - 158 см. Как водится, как принято, как и должно быть - настоящий рост засекречен. Гуляет в широких пределах. А если кому интересно - пусть догадается сам.
Вот и попытаемся догадаться. Хотя бы по фотографиям Джины с Гагариным. Джина, на этих фотографиях, не превосходит и не уступает в росте Гагарину даже на сантиметр. Оно и правильно - рост обоих знаменитостей 165 см. Однако, 165-сантиметровый рост Джины соответствует истине только в том случае, если она обута в туфельки с каблуком точно такой же высоты, какими обладают штиблеты Гагарина - 2-3 см. Что крайне маловероятно. Скорее всего, туфельки Джины имеют каблук (шпильку) около 10-ти сантиметров высотой. И тогда всё сходится. Разница в росте Гагарина и Джины в 7 см нивелируется 7-сантиметровой разницей в высоте каблуков. ----------------------------------------------------------------- Софи Лорен на последней фотографии ? Может быть. Правда, почерпнута мной эта фотография из скопища изображений Джины Лоллобриджиды.
Я же, признаться, плохо отличаю одно от другого все эти хорошенькие личики "звёзд". Всегда имел и имею прекрасную память на даты и числа, но отвратительную память на лица. И "судмедэксперт" из меня никакой - даже и не могу с уверенностью распознать - кто есть кто, на одной из Ваших фотографий, где обе красавицы стоят визави.
Вроде как, Джина это та, которая с бусами, а может, и нет. Даже и по росту и возрасту красавиц различить невозможно. Рост Элизабет Тейлор - 160 см (другие её ростА я не искал), возраст - на 5 лет моложе. И всё равно ничего не понятно.
Мало данных ! - именно эту короткую фразу хрипло каркала, в затруднительных случаях, ЭВМ отдалённого будущего, в советской фантастике. Выбрасывая из озадаченного чрева своего перфокарту с нулевым результатом.
Добавлю ещё, что никогда не заблуждался относительно небесной красоты разновсяческих звёзд. Не дурнушки, спору нет - но такие ли ещё "недурнушки" бытуют в народе ! Никому не известные, никак не раскрученные, не поданные с самых своих прелестных сторон, не ухоженные, не наряженные в самые дорогие одежды, не....и без счёту - чего ещё.
К тому же, звёзды в обычной жизни совсем не такие, какими их "рисуют" в кино, на эстраде, в клипах....- даже интервью, на экране, со звёздами - и звёзды уже не те. Иногда, и узнать невозможно. А восхищаться - тем более. ------------------------------------------------------------------------- Софи Лорен - уж как она затесалась в фотографии Джины ? Конечно, внимание не раз обращал, что вереница интересуемых фотографий заводит нередко совсем далеко.
А отсюда всегда сомнения. Взять Власова. Я уже накопал изрядно его фотографий - и всюду он разный. А кое-где и гротескный. И попадись мне эти фотографии "без всякой привязки" к имени Власова, ни за что бы не смог догадаться я, что на снимках именно Власов. Например, вот такие фотографии, вдобавок к уже приводившимся:
Везде ли здесь Власов, а не кто-то другой? Получается, Власов.
Но я бы, руководствуясь только своими "инстинктами", этого никогда не сказал.
Уважаемый Дилетант, спасибо за поправку - буду помнить про второе "л".
У Лоллобриджиды носик вздёрнутый, а у Лорен - прямой. Кроме того, у Лорен очень раскосые глаза - что и видно на её фото с сигаретой. И вот адрес странички, подтверждающей мои уверения:
Что касается красоты кинозвёзд, то тут Вы совершенно правы: кинозвёзды, особенно советские, чаще всего просто сильно раскручены (то же самое касается и американских кинодив типа Мерилин Монро или Николь Кидман - это довольно милые, но явно не шибко красивые женщины). Но всё же и Лорен, и Лоллобриджида, и Тейлор имели очень хорошую (то есть большую) разницу между объёмами груди и бёдер - с объёмом талии. У Лоллобриджиды в молодости была вообще редкая по красоте резкая перетяжка на талии.
Уважаемый Составитель, обратите внимание, что Власов в Вашей ссылке тоже не упоминается. Много с кем встречалась тогда Джина Лоллобриджида - в том числе и в кинотеатре "Россия" , помимо прочих - и с Юрией Власовым. Но так и остался Юрий Петрович для Джины никем и ничем, не запомнился даже своей неуклюжестью и неумением лобызать дамам ручки.
Справедливо это или нет - ведь Власов, в то время, тоже до крайности не последним парнем был во всех отношениях - но женскому сердцу не прикажешь. Почти каждый мужчина испытывал такую "несправедливость" на собственной шкуре. Можно хоть сколько себе внушать и доказывать, что соперник хуже тебя - и пусть это даже объективно и так - женщина всё равно боготворит не тебя, а другого. Млеет и растекается уже и от одного его вида.
И хушь тресни, из кожи вон вывернись - ничего изменить невозможно.
Кстати, женщина любит чаще всего беззаветно. Любит, к примеру, "плохого", невзирая на то, что вокруг неё вьются объективно "хорошие" - уж такие заботливые, уж так идеальные, но сердце женское именно это - им не завоевать никогда.
Что касается Юрия Петровича, думаю, что мужем он был идеальным. Придёт с тренировки, бывало, отдохнёт пару часиков - и в "кабинет", на машинке стучать до глубокой ночи. Утром проснётся - жены уже нет. И так - каждый день.
Покойная жена его, Наташа МодОрова, если судить по тем немногим секундам, посвящённым счастливой власовской семье в короткометражном фильме "Самый сильный", женщиной была довольно сердитой. О чём как раз и свидетельствует другая крошечка информации, которую я накопал в интернете и в теме уже выкладывал.
Это когда прекраснодушный Юрий Петрович, от всех щедрот, кого-то осчастливить пытался одним из редчайших экземпляров посмертной гипсовой маски Ленина. Но тут нарисовалась первая жена Власова, Наталья Фёдоровна, и, при всех, назидательно-строго Юрия Петровича отчитала: ты что, с ума сошёл ? Всё бы тебе раздавать ! Мне эта маска нужна для работы. Так что положь на место её - и больше не трогай !
Виновато оправдываясь, самый сильный человек в мире только и сумел руками беспомощно развести - мол, против жены не попрёшь. А, уже посчитавшему маску своей, дорогому гостю пришлось, матерясь и плюясь, убираться ни с чем.
Конечно, "плохой" муж на такое "нарисовывание" жены с целью опозорить (или это что-то другое ?) мужа перед гостями отреагировал бы несколько по-другому. Как минимум рявкнул бы так оглушительно, что стёкла в хрущовке дрогнули. А ещё и добавил бы кулаком - и тоже как минимум - по столу. Кто в доме хозяин, а ??!!!
Но Юрий Петрович так не мог. Оттого и опозорился перед гостем. Фактически отобрав у него назад уже подаренную вещь. А, попутно - и недвусмысленно указав этому же сАмому гостю, кто конкретно в его (власовском) доме реальный, а не номинальный, хозяин.
Знаете, уважаемый Дилетант, почему-то подумалось, что Джина была права - Гагарин как человек гораздо обаятельнее самовлюбленного Власова. Да и его полет в космос - первый в истории вообще - событие позначительнее победы Власова на Олимпийских играх в Токио. Сбылась одна из мечт человечества, о которой ещё в 19 веке писал Жюль Верн. А чемпионов по штанге к 1961 году было уже много.Дилетант пишет:
Отправлено: 13.06.15 13:39. Заголовок: Да, Гагарин - это гл..
Да, Гагарин - это главная звезда XX века. Всё при нём: и золотой характер, и ослепительнейшая улыбка, и жуткое везение. Хорошо, что первым полетел именно он. Настоящая гордость нашей страны, да и всего человечества.
Уважаемый любитель, мужскому сердцу тоже не прикажешь - это да.
Что касается остального, то Гагарин и в самом деле один. Чемпионов же было в то время - десятки и сотни. Не только по штанге. Во множестве видов спорта. Нередко - и в более "крутых" для публики видах, нежели тяжёлая атлетика.
Юрий же Петрович, как ни говори, всего лишь очередной чемпион. Да ещё и не в самом престижном виде спорта. Случилось Токио, и Власова тут же стали все забывать. Ибо на смену ему новые кумиры явились - Жаботинский, Алексеев - но забыты и они. А вот Гагарин - по крайней мере, пока существует наша цивилизация - так и останется первым человеком в космосе. И на его приоритет не покушается и не оспаривает никто. Даже и "самые демократичные демократы".
10-вершковому Власову во всеобъемлющей гагаринской славе было отказано природой (Богом) с самого рождения. Уж слишком крупногабаритен для космонавта. Как дядя Стёпа для танкиста - "вы в танкисты не годитесь, в танке вы не поместИтесь !" Правда, могло случиться, что и 5-вершковый Гагарин....однако, стояла задача продемонстрировать миру отправку на орбиту нормального человека, пусть и небольшого, но всё же не какого-то карлика, величиной и весом с собаку Лайку. Карлик - оно, конечно, тоже человек, но аномальный, диковинный. Еще и во многом функционально ограниченный.
Вот и брала прицел советская космонавтика на нормальных людей, невысоких и лёгких - максимум до 170 см ростом и 70 кг весом. Ибо, конечно, в принципе можно (в наше время) даже и тройку людей в космос послать в одном корабле - людей, типа Пауля Андерсона и Василия Ивановича - однако, сверхнеразумно это. Не только масса, но габариты таких людей, повышенное поглощение воздуха, воды....про зверский аппетит уже и не говорю....а скафандр такому дяде пошить ? Чтобы ещё и живот огромный в скафандр помещался ?
Ещё и проходы, люки - наружные и внутренние. Это какого же диаметра люк для Василия Ивановича потребовался бы, и не простого Василия Ивановича, а "скафандрового" ??? То-то и оно.
Потому, и в этом совершенно прав уважаемый Составитель, будущее космонавтики за искусственно созданными людишками микроскопического размера. А дальше - и вовсе за электронными "паучками". Кабинка, размером со спичечный коробок - вполне благоустроенное помещение для целого отряда таких "паучков". И ни еды им не нужно, ни воды и ни воздуха. ==================================================== Уважаемый Составитель, насколько я понимаю, Гагарин до ужаса легко мог бы оставаться до самой пенсии показушной декоративной фигурой. Служба ? Мог бы и служить. В высоких штабах - штаны протирая. И жизнью не рискуя никак.
Золотой характер ? Если подумать, Гагарин не знал, рождаясь на свет, что ему придётся являться примером для кого-то - в том или сём. Обычный рабочий, затем лётчик, которых тысячи - и от этих лётчиков лётчик Гагарин не отличался ничем.
Но....вот тут-то и приписали Гагарину несуществующий в его организме золотой распрекрасный характер. Не он первый - Гагарин, не он и последний, из тех, кого официальная пропаганда объявляет ангелами задним числом.
А далее - после полёта - всё нарастающая звёздная болезнь. Оно и немудрено, не только бы у Гагарина голова закружилась, когда на него, простого провинциального 27-летнего СОВКОВОГО паренька обрушилось всё, что только возможно - джины лоллобриджиды и прочая несметная ослепительность подлунного "развратного" мира.
Не будем верить слухам, но догадаться несложно - уж покуролесил Гагарин, уж будьте покойны, как ! Всемирная слава, повышенная вседозволенность....винишко, опять же. И не какое-нибудь помойное, дома на кухне - с бутылкой в обнимку, а в крутых ресторанах и высокого качества.
Помните, уважаемый Составитель, от чего в былые предреволюционные годы спивалось много атлетов ? Вот и Гагарин также. В ресторан приглашают "высокие" люди - как откажешься ? Обидятся ведь ! А в самом ресторане - самая разношёрстная публика. От народных артистов до замаскированных нуворишей советских - и с каждым сфотографируйся, поручкайся, обнимись, ещё и выпей на брудершафт. Что, не желаешь ? Хочешь сказать - не уважаешь МЕНЯ ??? Не можешь ? Да какой же ты на *** космонавт-здоровье железное, если Я, вон, всю жизнь по тюрьмам-по приискам - здоровье ни к чёрту - и то могу !
А тут ещё какие-то доброхоты на гагаринский столик ящик коньяка посылают. В знак глубочайшего уважения к первому космонавту Земли....
Утрирую я немного, но в целом - прав. Ибо так бывает всегда. ---------------------------------------------------------- Смерть Гагарина - уж так оно было всё или не так - нам-то всё равно не узнать доподлинно. Невзирая на интернеты. Государственная тайна, однако. И этим всё сказано. ------------------------------------------------------------------------- О жутком везении можно было бы говорить, если бы Гагарин прожил лет 90-100. В постоянном везении. А так... --------------------------------------------------------------------- Ослепительная улыбка. Кто бы что ни говорил, улыбка эта - наиглавнейшая причина отправки в космос первым именно Гагарина. Лицо страны ! И не какой-нито там Буркина-Фасо, а величайшей Советской империи !
Вот и вся причина. А разные там другие "причины" придуманы были уже позднее.
"Но....вот тут-то и приписали Гагарину несуществующий в его организме золотой распрекрасный характер. Не он первый - Гагарин, не он и последний, из тех, кого официальная пропаганда объявляет ангелами задним числом.
А далее - после полёта - всё нарастающая звёздная болезнь."
Я о таком ничего не слышал. Напротив, сам тот факт, что Юрий Алексеевич продолжил быть лётчиком-испытателем и стремился вновь стать космонавтом, свидетельствует, на мой взгляд, о том, что Гагарин не стал "небожителем" и вовсе не пропил здоровье в ресторанах.
"Я о таком ничего не слышал. Напротив, сам тот факт, что Юрий Алексеевич продолжил быть лётчиком-испытателем и стремился вновь стать космонавтом, свидетельствует, на мой взгляд, о том, что Гагарин не стал "небожителем" и вовсе не пропил здоровье в ресторанах."
Я тоже о "таком" специально ничего не слушал. Видел, давненько уже, передачу по ящику, в которой Кобзон делился воспоминаниями. А кое-что, к его рассказу, я домыслил логически. На основе когда-то слышанного о Гагарине.
А ещё знаменитый певец Кобзон не преминул пошутить над любовью Гагарина к пению. Мол, любить-то любил Гагарин петь, вот только пел, как козёл. Именно так Иосиф Давыдович и выразился. ------------------------------------------------------------------------ Что до Гагарина лётчика-испытателя - скажу только, что дорогое советское правительство просто обязано было запретить Гагарину летать вообще. И беречь его жизнь как достояние республики. И без Гагарина хватало у нас лётчиков-испытателей. А лишнего парадного генерала государство уж как-нибудь потянуло бы.
Что до Гагарина лётчика-испытателя - скажу только, что дорогое советское правительство просто обязано было запретить Гагарину летать вообще. И беречь его жизнь как достояние республики. И без Гагарина хватало у нас лётчиков-испытателей. А лишнего парадного генерала государство уж как-нибудь потянуло бы.
Уважаемый Дилетант, если бы этот Ваш сценарий реализовался, то Вы усмотрели бы в этом, что: Дилетант пишет:
цитата:
Уважаемый Составитель, насколько я понимаю, Гагарин до ужаса легко мог бы оставаться до самой пенсии показушной декоративной фигурой. Служба ? Мог бы и служить. В высоких штабах - штаны протирая. И жизнью не рискуя никак.
Уважаемый любитель, ладно, бог с ним, с Гагариным.
Помню, в 1991-ом году, весной, к 30-летию первого полёта человека в космос, какая-то паршивенькая желтопрессная газетёнка объявила Гагарина живым. Находящимся на излечении в психбольнице как раз с марта 1968-ого года, когда самолёт с Гагариным и Серёгиным якобы потерпел катастрофу.
А попал Гагарин в психушку якобы за то, что уж слишком зазнался. Брежнева облаял, чуть не ударил - за то и был изолирован в "спецсумасшедший дом". А народу - ложь "на смерть героя".
Жёлтая пресса оно и есть жёлтая пресса. Чем жаренее "разоблачение", тем лучше.
Всё же скажу, что будь Гагарин жив, был бы ему сейчас 81 год, 82-ой. Юрию же Петровичу нет ещё и 80-ти. Оно и правильно - разница в возрасте Гагарина и Власова почти 2 года. Несмотря на то, что их годы рождения соседствуют. Гагарин родился в марте 1934-ого, а Власов - в декабре 1935-ого. Разница - без трёх месяцев 2 года. ----------------------------------------------------------------------- Ладно, возвращаемся к Власову.
Друзья-соперники.
"Соперниками мы были, друзьями - никогда" (Ю. Власов).
И опять Власов не похож на себя, с обложки КНИГИ КНИГ. Ну, всё же время разный !
Отправлено: 14.06.15 23:50. Заголовок: К друзьям-соперникам..
К друзьям-соперникам мы ещё вернёмся, а пока:
Глава 178-я.
Тренер. Власов о Богдасарове.
"По-разному складывались мои отношения с тренером. Я не считался с собой, но был жёсток с теми, кто имел отношение к труду тренировок. Я не терпел расхлябанности в деле, где ставилась на кон жизнь. Ожесточенность столкновений требовала, пытала, опиралась, ложилась на жизнь – крепость этой жизни. Не шалости избытка здоровья, а способность выжить, когда расходы энергии на пределе, у предела и расходы в том выплеске, когда пуст для всякой другой жизни, выглодан силой напряжений – вот те дни…
А с 1963 года тренер на месяцы начал отпадать от нашего дела. Большая беда валила его. Нередко работа шла наперекос из-за его недосмотров. Прибитый горем, он допускал серьезные ошибки, давал им корежить меня. Все чаще и чаще я пересчитывал нагрузки после тренировок, ища и находя ошибки, пока не взял расчеты в свои руки. Мы только сверяли наши расчеты, согласовывали.
А после чемпионата мира в Стокгольме у Богдасарова почти на год отнялась нога. И весь последующий год он волочил неживую ногу, чтобы не пропустить ни одной тренировки.
Сколько же он принял зла, назначенного мне, нес, таил несправедливость, назначенную мне! Он как умел защищал меня от моих же, подчас грубых, промахов. Он верил, считал, что я могуч силой и недоступен в ней, если отдамся "железу", не стану дробить себя между литературной работой и спортом, но главное – всегда верил в меня, не считал риском мои выступления против соперников любой силы и подготовленности, когда я плавал в болезнях и слабостях,– и это, в конце концов, было самой большой кровно-неразрывной связью.
Я был привязан к нему (и привязан поныне) уже не дружбой, а родственной, неумирающей связью."
Сведений о Сурене Петровиче (Петросовиче) в интернете - кот наплакал. Но тем не менее, без нелепостей и здесь не обошлось:
"Новость о смерти Сурена Багдасарова BX.tooltip('1', "bp_6ifriPhS", "/news/6273/?ELEMENT_ID=6273"); Спортивная федерация тяжелой атлетики города Москвы с прискорбием сообщает, что на 89 году не стало заслуженного тренера СССР Сурена Богдасарова. Кавалер ордена "Красной звезды" Сурен Петросович возглавлял сборную Советского Союза по тяжелой атлетике в 1956-66 гг. и подарил стране легендарного тяжеловеса и олимпийского чемпиона 1960 года Юрия Власова.
Возглавлял тяжелоатлетическую сборную СССР ? Да ещё и столь долгий период ?
Вот так всегда. Кто мог написать подобную ересь ? Имеет ли настрочивший это "знаток" хотя бы отдалённое понятие о тяжёлой атлетике ? И прочитал ли он хотя бы одно произведение советских штангистов-писателей ?
А ведь кто-то и поверит такому бездарю. ----------------------------------------------------------------------- Жизнь Богдасаров длинную прожил. Умер в 2009-ом году. Интересно, общались ли Богдасаров с Власовом в новом, третьем тысячелетии ? -------------------------------------------------------------------------- И фотографий Богдасарова в интернете всего единицы, плюс к тем, что уже выкладывались в теме:
Богдасаров - 1920-ого года рождения. Следовательно, Сурен Петрович старше Власова на 15 лет. В 1957-ом году, 37-летний Богдасаров "возглавил" Власова. В Токио же Богдасарову было уже 44.
Отправлено: 15.06.15 10:26. Заголовок: Глава 212-я. Филосо..
Глава 212-я.
Философ Юрий Петрович.
"Есть привычка к труду, а есть потребность и, что выше всего, призвание. Есть страсть создавать новое, назначенность к этому новому.
"В семьдесят восемь лет, простонав всю ночь, Ренуар заставлял нести себя в мастерскую…" Скрученные ревматизмом пальцы не держали кисть. Ее привязали к руке. Ренуар писал, подпирая правую руку левой. И так много лет. (Из воспоминаний А. Воллара.)
Призвание – уже своего рода долг. Поступить иначе ты не можешь. Но тот, кто хочет добиться успеха и чувствует себя способным, должен отказаться от подражания. Да, усвоить все прошлое и пойти своей дорогой.
Мир стремится к совершенству. Это в природе материи. Лишь наиболее совершенное и есть наиболее жизненно стойкое. Совершенство в искусстве, науке и любой деятельности человека – проявление этого всеобщего закона. Совершенство – это потребность, это внутренняя необходимость развития. Совершенство – это всеобъемлющий закон природы и человеческого общества… Уйди так глубоко в себя мечтой упорной, Чтоб настоящее развеялось, как пыль!..
И тогда, и особенно теперь не покидает мысль: а если бы отдаться тренировкам без остатка – весь спорту! Что за результат можно было бы добыть! Понятно, любой результат обречен на заурядность времени. И все же…
И все же сколько бы я ни тренировался, измождения не ведал. Я уставал до немоты мышц, до обезвоживания организма, но после короткой паузы снова оживал и был готов к работе. И я работал. Даже кожа на руках не всегда выдерживала, лопалась обувь, сгорали рубашки, а я все еще был могуч силой… Благословенна работа.
Сочна и правильна жизнь, осмысленная через работу. Крепка здоровыми чувствами. Все мгновения полновесны. Ни единого дыхания вхолостую. И вся земная твердь особенно близка и понятна… На мой взгляд, атлет значителен не победами. Новое, что несет с собой атлет, и превращает его в настоящего чемпиона – чемпиона среди чемпионов, в имя среди тысяч медальных имен – в этом значение такого человека.
Борис Кузнецов в книге об Альберте Эйнштейне писал: "Гений не тот, кто много знает, ибо это относительная характеристика. Гений много прибавляет к тому, что знали до него… Эпигоны гения знают, как правило, больше него, но они не прибавили ничего или почти ничего к тому, что люди знали раньше, их деятельность характеризуется, может быть, большим объемом познанного, но нулевой или близкой к нулю производной по времени…"
Своим существом большой спорт не составляет исключения. Он тоже – от жизни общества. И при всей внешней далекости от науки подчинен тем же законам. Ее категории приложимы и к его смыслу. Все в развитии человечества переплетено в единый клубок общего.
Тяжело и жалко смотреть на людей, которых страх смерти вынуждает жить с опущенной головой и в вечном бережении каждого шага.
Да пусть она провалится, смерть, чтобы она, пока бьется сердце, диктовала поведение! Пусть подождет в передней, а еще лучше – на дворе, под дождем и в слякоть. Никто, пока я жив, не станет хозяином моих страстей и желаний. Никто и никогда не затенит мне солнце.
Смерть есть, но это не значит, что ты у нее в холуях.
Пока я жив – буду искать радость и улыбку себе и людям. Я склоню голову только перед радостью – "радостью, имеющую тысячи лиц…".
Слово "подвиг" – производное от слова "движение". Подвиг – это значит что-то продвинуть, вырвать из заурядного, познанного. А это всегда – новое. Друг мой, храни героя в своей душе!"
Молодец. Да и как иначе ? При таком-то разуме. ---------------------------------------------------------------- Кстати, этот отрывок ещё и ответ всем тем, кто считает, что рекорды в тяжёлой атлетике человечеству не дают ничего.
Уважаемый Составитель, и так и сяк кручу эту фразу в уме. Думаю, ошибки здесь нет. Хотя если "формально" - ошибка несомненна.
В самом деле:
Именительный падеж - кто ? что ? - радость, имеющая тысячу лиц Родительный падеж - кого ? чего ? - нет радости, имеющей тысячи лиц Дательный падеж - кому ? чему ? - посвящаю радости, имеющей тысячи лиц Винительный падеж - кого ? что ? - вижу радость, имеющую тысячи лиц Творительный падеж - кем ? чем ? перед радостью, имеющей тысячи лиц Предложный падеж - о ком ? в чём ? - в радости, имеющей тысячи лиц
Как видим, причастие "имеющая" имеет форму "имеющую" только в винительном падеже. Во всех остальных падежах (кроме именительного) форма - "имеющей".
Ещё раз читаем фразу "Я склоню голову только перед радостью – "радостью, имеющую тысячи лиц…"." Во всех падежах причастия "имеющая" прямое дополнение "тысячи" стоИт в винительном падеже. Косвенное дополнение "лиц" пребывает в родительном падеже, но это дополнение нас не интересует.
И вот это согласование в падеже причастия "имеющая" не с основным словом "радостью", а с прямыи дополнением - как бы усиление фразы. Ещё и время причастия. "Имеющей" - это, конечно, не прошедшее время, какое передаёт причастие "имевшей", но чем-то на него всё-таки смахивает.
А вот "имеющую" - более выражает настоящее продолженное время. То есть - "имеющая" всегда.
Кроме того, слово "радостью" значится во фразе двукратно. Первый раз "просто так", а далее, для усиления "первой радости"- с причастным оборотом.
Вероятно я ошибаюсь. Но, скорее - нет. Для полного удостоверения следовало бы зарыться в учебники - но, это, думаю, ни к чему. Тем более, разные филологи имеют различные взгляды. А какой из них более правильный ? Помимо этого, существует разница между написаниями рассматриваемой фразы для разных "периодов" русского языка. Достаточно открыть какого-нибудь русского классика и вчитаться в применемые им обороты.
Поэтому легче положиться на интуицию. ------------------------------------------------------------------------- Так оно или не так - ни на чём не настаиваю. Случай и действительно сложный.
Вообще, ещё у Перельмана в "Занимательной астрономии" можно прочесть - "напряжение силы тяжести на других планетах". Тавтология, кажется. Однако же, нет. Во времена Перельмана принято было писать именно так, а не как-то короче - например, "сила тяжести".
Уважаемый Дилетант, короткое написание, т.е. сила тяжести вместо напряжение силы тяжести, кардинально поменяет смысл. Напряжение силы тяжести - это не очень удачная калька с англ. Intensity of Gravity или Gravitational Field Intensity, точнее было бы "интенсивность силы тяжести". Это ускорение силы тяжести, т.е. сила тяжести, отнесенная к единице массы
короткое написание, т.е. сила тяжести вместо напряжение силы тяжести, кардинально поменяет смысл. Напряжение силы тяжести - это не очень удачная калька с англ. Intensity of Gravity или Gravitational Field Intensity, точнее было бы "интенсивность силы тяжести". Это ускорение силы тяжести, т.е. сила тяжести, отнесенная к единице массы http://www.schoolphysics.co.uk/age16-19/Mechanics/Gravitation/text/Gravitational_field_intensity/index.html
Уважаемый Артур09, ссылку Вашу почитал.
Что касается не очень удачной кальки с английского, то "интенсивность", как совершенно нерусское слово, вероятно, не применили намеренно. Сотворив "напряжение силы тяжести" полностью из русских слов. Одно же из значений русского слова "напряжение" соответствует заморскому словечку "интенсивность".
Отправлено: 16.06.15 21:44. Заголовок: А вот в электродинам..
А вот в электродинамике отношение кулоновской силы, действующей на единичный заряд, к заряду называют, правда не напряжением, но напряженностью. То есть это характеристика, имеющая примерно тот же смысл для поля электростатических сил, что и ускорение для поля гравитационных, к примеру. А во времена Перельмана, наверное, терминология не была еще устоявшейся, вот и напряженность была напряжением.
Отправлено: 16.06.15 21:55. Заголовок: Уважаемый Денис, Вы ..
Уважаемый Денис, Вы написали:
"А вот в электродинамике отношение кулоновской силы, действующей на единичный заряд, к заряду называют, правда не напряжением, но напряженностью. То есть это характеристика, имеющая примерно тот же смысл для поля электростатических сил, что и ускорение для поля гравитационных, к примеру. А во времена Перельмана, наверное, терминология не была еще устоявшейся, вот и напряженность была напряжением."
Наверное, так всё и было.
Как бы то ни было, но "напряжение силы тяжести" всё равно красиво звучит. Пусть (если даже) и не совсем корректно.
Мечтатель Метатель Власов.А также краткий экскурс во власовскую книгу "Стечение сложных обстоятельств".
Не могу с уверенностью сказать, Власов это или не Власов, но фотография почерпнута из блока власовских фотографий по одной из ссылок. Ещё и увеличить её пришлось. Поэтому резкость отвратительная. -------------------------------------------------------------------------------------------------------- А вот отрывок из другой власовской книги "Стечение сложных обстоятельств", первые главы её. Спортивная биография Власова приведена в них хотя и кратко, но с некоторыми новыми подробностями (в том числе и относительно метаний), которые наличествуют в КНИГЕ КНИГ в недостаточной степени или вовсе отсутствуют. Выделю новое красным.
Стечение сложных обстоятельств
"Ничего необычного в том, что случилось со мной, нет. Я был чемпионом и считался самым сильным человеком. Потом десять лет — с 1968 по 1978 год — жил почти как все и стал таким немощным, что годы последующей тренировки с трудом «собрали» меня.
То, что я был чемпионом и действительно сильным, а потом узнал, как чувствует себя человек, далекий от физических нагрузок, загруженный работой, делами и уже прихварывающий, позволяет сравнивать оба состояния. Я мог сделать вывод: старости нет, старость очень далека, но многие люди сами разрушают себя бездеятельностью и неправильным образом жизни, начиная стареть уже с 25–30 лет.
Это и побудило меня написать о себе. Я беру на себя смелость давать советы, не имея медицинского образования. В необходимых случаях я обращаюсь к мнениям врачей. Спорт и физическую культуру я знаю несколько больше медицины. Мало существует упражнений, которые я не перепробовал бы за 30 лет энергичных тренировок. В годы занятий большим спортом я испытал нагрузки, которые и по сию пору по плечу лишь единицам в мире. Это позволяет мне судить с достаточной компетентностью о различных видах и методах тренировки и вообще упражнений своего тела. Я уверен в высокой физической и духовной стойкости хорошо тренированного и закаленного человека. Я уверен в значительном увеличении сроков работоспособности у всех, кто разумно использует спорт и физическую культуру. И верю, что старости, как мы ее понимаем, у таких людей быть не может. Возраст накладывает следы и на них, но это обычно не оборачивается дряхлостью. Непрестанные требования к системам нашего тела, их тренировка через спорт, физическую культуру и психогигиену не позволяют организму преждевременно сворачивать свою деятельность. Знание потребностей организма, уверенность в своей мощи, разумная тренировка, владение и управление психическими процессами, воспитание воли, радостность настроения, вера в преодолимость любых бед, изменение взгляда на старость и возраст вообще — несомненные предпосылки здоровья на долгие годы. И называется все это — искусство жить.
Я обратился к рассказу о себе с единственной целью: подать руку всем, кто попал в беду. Если я чем-то помогу людям, другого мне и не надо. Это и есть та цель, которой должен служить мой рассказ.
Мне сызмальства были по душе физические упражнения. С 14 лет впрягся и в постоянные тренировки. Меня увлекали борьба, метания и бег на лыжах. В конце концов страсть к силе побудила к самостоятельным занятиям. Я составил перечень упражнений и стал неуклонно следовать ему. Это были различного рода отжимы: на перекладине, брусьях, а также набор упражнений на гибкость.
С 1946 по 1953 год я учился в Саратовском суворовском училище. Времени для личной тренировки в распорядке дня не было. Посему я вставал за полчаса до подъема, лишая себя блаженного получаса юношеского сна! Я умывался, заправлял постель, драил пуговицы, а после общего подъема и обязательной пробежки по улице строем выполнял любимые упражнения, присовокупляя к выкроенному времени еще 10 минут от назначенных всем к умыванию и уборке. Мне нравилось «строить» силу, нравилось быть сильным, и я мечтал о большой силе, но грубая сила, вульгарная, меня всегда отвращала. Я испытывал к ней даже не неприязнь — ненависть!
Четыре года кряду я «строил» силу таким образом. К тем 40 минутам прибавлялись и часы тренировок вместе со всеми, но спортивные секции работали от случая к случаю, тренеры часто менялись или не появлялись месяцами.
Самостоятельные тренировки весьма повлияли на телосложение и здоровье. Семнадцати лет я при росте 187 см весил за 90 кг — это был чистый мускульный вес — я выглядел даже худоватым.
Я всегда сожалел о том, что годы войны лишили меня полноценного питания. Я вырос бы намного более крепким, если бы не полуголод. Я тяжко переживал недостаток еды, потому что рос бурно, могуче. Восьми лет от недоедания я почти облысел — это случилось в 1943 году.
Сейчас, когда люди «подросли», мой рост — из обычных, когда же я был юношей, то почти всегда был выше своих сверстников, да и вообще окружающих.
Самостоятельные тренировки воспитали и подлинную неутомимость. Порой мне казалось, что я могу работать сутками. Это очень пригодилось и при жизненных осложнениях, и в творческой работе, и после, когда пришлось бороться за выживание. Меня спасли и вернули к жизни как понимание смысла физических упражнений, вкус к ним, так и высокая приспособленность к напряжениям.
В год окончания училища я мог без особых стараний отжаться на брусьях около 40 раз, на перекладине — около 30, сделать «мостик», прыгнуть в длину с разбега почти на 6 метров послать 700-граммовую гранату далеко за 60 метров, переплыть Волгу к другому берегу и обратно и довольно ходко бежать на лыжах 10–15 километров. Для того времени это было совсем недурно. За 7 лет в училище я ничем не болел, кроме воспаления легких: я поспорил, что отмеряю 10 км на лыжах в брюках, но без гимнастерки и даже нательной рубахи. Волга открыта ветрам. Почти всю дистанцию я катил в их студеной ласке. Поправился стремительно. Уже на шестые сутки меня выписали из санчасти.
Юношеским тренировкам я обязан и тем, что впоследствии так быстро втянулся в нагрузки большого спорта. Правда, мои ноги и без тренировок отличала сила, а эта сила — главная для атлета. Восемнадцати лет почти без «штангистской муштры» я начал приседать с весом 200 кг по 6–8 повторов в подходе. Тогда это было под силу разве что чемпиону страны в тяжелом весе. После нескольких лет тренировок я довел вес тяжестей при приседаниях до 300 кг. По уровню мировых результатов тех лет у меня вообще не было соперников в данном упражнении, впрочем, как и в тягах, лучшие из которых переваливали за те же 300 кг. Эти веса стали обычными на тренировках через добрые 30 лет, да и то лишь у первых атлетов мира.
Конечно, в данных упражнениях и я мог добиться несравненно более внушительных килограммов, будь это целью. Однако я всегда соразмерял результат вспомогательных упражнений с потребностями «классики». Я добывал лишь ту силу, которая могла реализоваться в классических упражнениях, просто сила для силы меня не занимала — это явилось бы непозволительной роскошью, непроизводительной тратой времени в тесной череде тренировок: в них и для них всегда не хватало времени. Ведь всякая тренировка есть реализация силы во времени. Я превосходил соперников не силой, я обогнал их во времени, во времени, необходимом для освоения моих результатов. Все искусство тренировок в том, чтобы не оставлять этого времени соперникам.
Меня отличала сила ног. Это было природное свойство, которое надлежало лишь совершенствовать. А вот способности вести многочасовые тренировки, быстро усваивать новые навыки я обязан своим юношеским занятиям. Я соответственно развил организм, подготовил его к могучим тренировкам. Без них я никогда бы не стал тем чемпионом, которым оказался в 60-е годы.
После окончания Суворовского училища с серебряной медалью я получил счастливую возможность продолжать образование в Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. Я легко усваивал учебный материал, был холост, юн и сохранял привязанность к физическим упражнениям. Уже со второго курса я повел сугубо целевые тренировки по тяжелой атлетике, но они никогда не шли за счет учебы. Спорту — лишь досуг!
А досуга у меня хватало, ведь я учился без всяких затруднений. Поэтому тренировки я прерывал лишь на время производственной практики и отпусков — как правило, на два летних месяца. Еще несколько недель я терял в экзаменационные сессии. Однако восстанавливал силу в считанные дни.
То была пора юности и бурного развития нашего спорта. В 1952 году Советский Союз впервые участвовал в Олимпийских играх. Это вызвало в стране исключительный интерес к спорту: чемпионов мира и тем более олимпийских игр было немного, ими гордились, за их борьбой и рекордами следили, знали даже их соперников. И чествовали чемпионов не с привычной обязанностью, а как истинных национальных героев. Не было тогда популярнее спортсмена, чем Всеволод Бобров. Много лет спустя я оказался с ним в одном спортивном клубе. В последнюю встречу он очень обрадовался мне (я уже добрые полтора десятка лет не появлялся в клубе), обнял и с полчаса не отходил, все расспрашивал, расспрашивал… Мог ли я тогда предположить, что через неделю не станет этого великого мастера нашего спорта!
Думаю, не преувеличу, если скажу, что второе место по популярности занимал в те годы Григорий Новак — первый советский чемпион мира (не только в тяжелой атлетике). Имя его было знакомо любому мальчишке. Я поддерживал с Григорием Ирмовичем добрые отношения до самой его кончины в канун Московских олимпийских игр.
Громадный интерес в стране к спорту весьма способствовал нашим тренировкам. Я учился, прекрасно справлялся с нагрузками, и мои результаты как-то сами собой подтянулись к уровню сборной.
«Накачивал» мышцы я после того, как выполнял лабораторные работы, чертежи и прочие академические задания. Тренировкам доставались вечерние часы, обычно весьма поздние. Часто меня торопила служащая кафедры физического воспитания — пожилая полная женщина: кроме меня никого в зале не было, а ей хотелось домой. Я уходил, она выключала свет и запирала зал. И уже во всем главном корпусе академии царствовал ночной покой. Естественно, что тренировался я, как правило, один. И эта привычка к работе в одиночку, заложенная еще в Суворовском училище, потом чрезвычайно пригодилась.
Сила вызревала столь стремительно, что мой первый тренер Евгений Николаевич Шаповалов не раз пытал меня: не тренируюсь ли я и в другом месте, может быть, «подкачиваюсь» на стороне?.. К середине второго года тренировок я выполнил первый разряд и вошел в пятерку лучших атлетов тяжелого веса Москвы.
Радость была столь велика, что я тут же привинтил к гимнастерке значок. Пусть все видят: атлет! А я и вправду очень изменился. Мои мышцы уже не разделялись на отдельные группы. Они смыкались в единое целое. Кажется, нет слабых участков — все пропахано тренировками. Я еще не был тогда загрублен обилием крупных мышц, но обладал гибкостью, и хорошей координацией. Я знал: сила может вести к потере гибкости и скоростных качеств и много работал над сохранением их и развитием.
В те годы я не пропускал ни одного из заметных городских соревнований и всегда занимал призовые места. Пробовал силы я и в метаниях. 700-граммовую гранату я посылал за 70 метров, а в отдельных бросках — и за 80. Довольно высок был и результат в толкании ядра. При всем том я хорошо справлялся с академической программой и сдавал экзамены преимущественно на «отлично», бывали и целиком отличные сессии.
Послаблений в учении мне никто не делал. Да я всерьез и не допускал мысли о том, что спорт способен стать, пусть даже на краткое время, делом жизни. Я любил его, но превращать в смысл дней и лет не мог и не хотел. Мне представлялось (в общем-то я и сейчас придерживаюсь того же мнения) это непростительным обеднением жизни. По-настоящему меня увлекала литература, правда, я скрывал это от всех. Интерес также вызывала у меня история и смежные с ней науки.
После двух лет тренировок (на втором и третьем курсе академии) я неожиданно для себя вплотную придвинулся к норме мастера спорта. В тяжелой весовой категории (а тогда таковой являлась одна и к ней относились все атлеты, чей собственный вес превышал 90 кг) по стране таких мастеров из молодых можно было счесть по пальцам. В конце 1956 года я выполнил данную норму, но в зачет пошли лишь соревнования февраля 1957 года.
Я продолжал прибавлять в силе. Уже на четвертом году учебы в академии я приблизился к рекордам СССР — я не ставил перед собой подобную цель, и это явилось для меня неожиданностью.
То была эпоха могучего американского атлета Пола Эндерсона, известного у нас под именем Паула Андерсона. В конце 1956 года ему исполнилось 23 года (мне — 21). Обладая колоссальным собственным весом и не менее внушительной силой, Эндерсон опрокинул представления о человеческих возможностях. Он заколачивал невероятные, с точки зрения современников, рекорды. К примеру, советский рекорд в толчковом движении для атлетов тяжелого веса летом 1956 года едва достигал 180 кг. Эндерсон же подвел рекорд мира почти к 200! Советский рекорд в жиме «топтался» около 160 кг. Эндерсон поднял мировой рекорд в этом упражнении до 185,5! И все эти грандиозные превращения рекордов — за два года! Эндерсон начал выступать в 1955 году и уже в 1957-м после Олимпийских игр 1956 года — для него важен титул олимпийского чемпиона — ушел в профессионалы. На ближайшие десятилетия его рекорды зачислены в незыблемые. Мы, атлеты, говорили друг другу, что их превзойдут в лучшем случае лет через 20. Даже внешность атлета способствовала укреплению подобных суждений. Эндерсон выглядел более чем внушительно: при росте 175 см имел вес за 160 кг! Окружность бедра — 99 см! Он не мог ходить как все и «выкатывал» поочередно одну ногу за другой.
Я жадно впитывал крохи сведений о его тренировках из «Советского спорта» и спортивных журналов. Я старался разгадать природу этой поразительной силы. Я не связывал ее лишь с весом. Должно было быть в тренировках Эндерсона и нечто свое, отличное от принятого, того, к чему мы привыкли и рабами чего являлись. После я понял: необходимы массированные тренировки с помощью небольшого числа главных вспомогательных упражнений, обеспечивающих основную силу, и еще — резкое увеличение весов главных вспомогательных упражнений с одновременным сокращением работы над техникой классических упражнений, которая тогда отнимала у нас неоправданно много времени.
Ошеломляющее впечатление произвели на советских любителей спорта выступления Эндерсона в Москве и Ленинграде 15 и 18 июня 1955 года. Это были первые выступления американских спортсменов в Советском Союзе. Лето 1955 года оказалось и повторным в моем отношении к тренировкам. Я окончательно осознал, что мы копаемся в мелочах, являемся рабами имен и традиций — надо ломать тренировку, искать свое и не страшиться ни бога, ни черта! Тогда я впервые написал в своей тренировочной тетради: «Ничего не властно надо мной!» И верно, совсем не редко авторитеты лишают нас воли…
Выступления Эндерсона были настолько яркими, что и поныне, по прошествии почти 30 лет, о них вспоминают, и вспоминают с восторгом, а это о многом свидетельствует, если учесть нынешний уровень мировых рекордов!
Я проник (другого слова не подберешь) на тренировку наших спортсменов и американцев. С восторгом узнал прославленных атлетов: в могучей статности неторопливый, даже несколько спесивый Яков Куценко, во всем подчеркнуто значительный и насмешливый длиннорукий Трофим Ломакин, украдкой посасывающий «Беломор» за дверью, и косолапящий, словно стесняющийся своей силы Аркадий Воробьев, и литые из отжатых мускулов Рафаэль Чимишкин и Николай Удодов. И тут же знаменитые американцы, короли журнальных обложек: Томми Коно, Стенли Станчик, Дэвид Шеппард, Чарльз Винчи и конечно же Пол Эндерсон! Даже на тренировке этой горе мышц все аплодировали.
Признаюсь, воспоминание о виденном многие годы вдохновляло меня в трудные минуты моих тренировок. Мне почудилось, боги силы сошли на землю. Я почитаю силу не за одно лишь природное свойство — для меня это талант!
И даже в мечтах я не посягал тогда на рекорды «человека-скалы», как звал Эндерсона Яков Куценко в своих статьях. Но в мою тетрадь уже были вписаны слова «Ничто не властно надо мной!». Прочь гипноз имен, нет прислужничеству именам — все это лишает нас силы!
Один человек решительно ненавидел мое увлечение силой — моя мама. И пока я тренировался, она смертельно ненавидела штангу и всех тренеров. И ничто не могло ее примирить с ними — даже мои победы.
В марте 1957 года вскоре после зимней сессии и каникул на четвертом курсе академии я «достал» с необыкновенной легкостью всесоюзный рекорд в толчковом упражнении. Через несколько недель последовали новые рекорды — в толчковом упражнении и рывке! Это было настолько неожиданно и в то же время просто, что я на всех снимках тех дней улыбаюсь под штангой. Какой рекорд? Разве это рекорд?! Штанга ничего не весит… Я оказался в тройке сильнейших атлетов страны (за Алексеем Медведевым и Евгением Новиковым).
А затем началось топтание на месте из-за травм, сомнений и диплома. Сомнения пожаловали из-за робости перед новыми весами. Общее почтение быстро заворожило и повязало меня. Рекорды и те веса, которые я стал поднимать, уже мнились такими значительными, что «обрывали» руки. Я получил несколько травм. Это еще более усугубило почтение перед весами. Нужно было время для обживания в новых координатах.
В 1959 году я защитил на «отлично» диплом — 5 лет и 7 месяцев учения были позади. И уже в апреле совершенно неожиданно для себя «накрыл» самый грозный рекорд — мировой рекорд Эндерсона в толчковом упражнении! Трудно даже приблизительно передать, что творилось тогда в окружном Доме офицеров Ленинградского военного округа. Настоящее безумие! Топот, рев, крики, слезы, объятия и в то же время порыв, сплачивающий всех в единое! С этим рекордом ко мне пришел неофициальный титул самого сильного человека мира. Во всяком случае, так именовали меня с того дня. Впервые с далеких предреволюционных лет этот титул перекочевал в Россию.
Газеты, телеграммы, письма, визиты незнакомых людей, сотни приглашений на различные встречи — поток их расширялся с каждым днем. Пришло сознание того, что случилось: я уже отдавал себе отчет в том, что этот рекорд не из штатных, что в этом рекорде воплотились вековые традиции русской силы. Отныне я уже не частное лицо, а своего рода символ. Я должен был быть достоин смысла этого рекорда и главное — не допускать срывов! Какой это достанется ценой, казалось, не имело значения. Существенно лишь одно: сохранить звание сильнейшего в мире при любых осложнениях и любой силе соперников! Это была серьезная ноша — гораздо серьезнее всех рекордов и тренировок. И ее предстояло нести до тех пор, пока я не переложу ее на плечи другого.
Подобное отношение к неожиданному и почетному званию обернулось беспощадностью тренировок и обязанностью особого поведения во всех поединках. Никогда и ничем я не имел права показывать свое состояние, каждое слово должно было быть взвешенным, но самое важное — я обязан был победами утверждать, что эта сила не случайна в России…
В 1959 году я выиграл золотую медаль чемпиона на II Спартакиаде народов СССР, а через несколько месяцев в Варшаве — титул чемпиона мира уже в борьбе с американскими атлетами. Это звание досталось мне в упорной 5-часовой схватке с Джеймсом Брэдфордом и Дэйвом Эшмэном. От того поединка я отходил несколько месяцев и даже помышлял оставить спорт. Зачем эти надрывы, когда я военный инженер, молод и жизнь так заманчива…
В Риме на Олимпийских играх 1960 года я столкнулся с американцами Джеймсом Брэдфордом и Норбертом Шемански. Бой продолжался с девяти вечера до начала четвертого утра. Уже в рывке я отбросил американцев, и они схватились между собой за серебряную медаль. Мне удалось преодолеть 200-килограммовый барьер в толчковом упражнении.
Когда я опустил рекордный вес на помост, на меня обрушились топот, свист, вой! Публика смела полицию. Тысячи рук тянулись ко мне. Люди пели, обнимались. На следующее утро все газеты вышли с моим именем и фотографиями эпизодов борьбы за олимпийскую золотую медаль. Я не мог выйти за ограду Олимпийской деревни. Если я хотел перейти улицу, ее перекрывали, и я переходил под приветственный рев сирен. Тысячи людей раскланивались со мной на улице. Это было радостно и приятно. Долгое время болельщикам показывали комнату, в которой я жил на Олимпийских играх. В тот год я был назван первым спортсменом мира. Ко мне в Москву приезжали корреспонденты из многих стран, чтобы взять интервью.
Должны быть минуты и дни счастья у каждого, кто ни во что не ставит благоразумие и выгоды, кто в любой миг может потерять все…
В 1961 году я легко сломил сопротивление американца Ричарда Зорка и получил третью золотую медаль чемпиона мира.
В 1962 году в изнурительном поединке с Норбертом Шемански я отстоял звание сильнейшего. То были самые суровые из спортивных испытаний, выпавших на мою долю. Я выстоял тогда, хотя в меня сохраняли веру лишь единицы, — настолько сокрушительным был натиск Норберта Шемански. Эта победа досталась мне, как говорится, с кровью. Я выступал больным, считая невозможным ослабить родную команду. Эта болезнь и накопленная усталость жестоко ударили по мне в 1969 году. Я едва удержался на ногах. Но все это было потом.
За зиму 1962/63 года я совершил крутой скачок в силе — разница между мной и соперниками стала такой, что я уже мог выигрывать у них едва ли не в первых подходах. Лишь в рывке мой результат отставал. Это отставание — следствие неэкономного способа, которым я его выполнял. Для переучивания время было упущено. И несмотря на это, на чемпионате мира я с подавляющим преимуществом победил Норба Шемански, и Генри Сида — чемпиона США того сезона, и нашего Леонида Жаботинского.
В 1962–1963 годах я много писал и много печатался, всячески ускоряя свое ученичество в литературе. Однако переутомление все же сказалось. И летом 1964 года я не в состоянии был осилить болезнь. Все началось с весеннего гриппа. Меня упорно лихорадило, прыгала температура, истощал ночной жар. Но я тренировался в одышках, слабостях, превозмогая температурную разжиженность — она удваивала вес, лишала свежести, нормального сна.
И все же за полтора месяца до Олимпийских игр в Токио я снова выдал четыре мировых рекорда, и один из них с превышением на 17,5 кг! Мне казалось, я полгода тащил громадный воз, дни и ночи его тяжесть гнула меня — и вот выволок, мне сверкнуло солнце!..
В эти же осенние месяцы я издал свою первую книгу — сборник рассказов «Себя преодолеть». Это — ученическая работа, но в ней много правды о тех годах.
Радость смыла горечь неудачи. В Токио я уступил золотую медаль, хотя обновил два мировых рекорда! Смешно, но в ту ночь это показалось мне величайшей несправедливостью. Поразило меня и изменившееся отношение людей, я и не подозревал, что столько ждали моего поражения!
Накануне отъезда в Японию я решил покинуть спорт после Олимпийских игр независимо от исхода их лично для меня. Во всех интервью я это повторял. И я выполнил свое намерение. И странно, какая-то часть меня, очевидно, та, которая натерпелась от всех насилий тренировок, радовалась. Я испытывал облегчение: все, нет больше той ноши, я волен распоряжаться днями своей жизни.
И я прекратил большие тренировки. В зале я проводил только разминки. Однако по ряду обстоятельств возобновил тренировки осенью 1966 года и уже в апреле следующего года возвратил себе мировой рекорд в жиме. Итак, в таблице еще два моих рекорда — в жиме и троеборье. И совсем неожиданно для всех в мае я уже навсегда свернул большие тренировки. И опять настало это странное облегчение…
Сейчас лишь станок для жима лежа напоминает о той жизни с «железом». Он стоит посреди комнаты. После многолетней болезни я отчасти вернул былую силу и в утренних тренировках гоняю от груди штангу весом 150–160 кг.
Из спорта я вынес убеждение, что не должна существовать победа сама по себе, победа без нравственного и духовного смысла. Сила должна доказывать и утверждать величие духа и красоту преодоления. Именно в этом великая ее справедливость. Я отрицаю любую силу, если в основе ее лишь стремление к голому преобладанию, — это уже от болезни или ограниченности. Нет и не должно быть пустой погони за результатом, восторга перед силой. В основе любого постижения результата, в том числе и рекордного, — открытие человека! В этом смысл и значение подлинного спорта и того интереса, который вызывали и будут вызывать все его свершения.
По-своему наши тренировки были даже более напряженными, чем те, что приняты сейчас. Объем силовой работы у нас был не меньший, и при всем том мы совершенно не пользовались так называемыми восстановителями. Я тренировался 4 раза в неделю по 3–4 часа. В тренировке «на объем» это время существенно удлинялось, а сумма поднятых за занятие килограммов достигал 25–35 тонн при весьма высокой интенсивности. Особенно чувствительными оказывались «экстремальные» тренировки, когда сумма поднятых килограммов (тоже при весьма высокой интенсивности) отбрасывала меня за черту возможностей организма, вызывая болезненное состояние.
В те годы мы с тренером пытались решить интересные и очень сложные задачи. Они являлись совершенно новыми для мирового спорта. К сожалению, эти методики и добытые знания оказались сейчас забытыми, а может, и ненужными.
Мне непонятны рассуждения о скучности и однообразии тренировок. Наоборот, они чрезвычайно увлекательны. И как же им не быть увлекательными? Каждый раз мы искали способы решения неизвестного и ждали ответа. Его можно было добыть лишь опытным путем. Порой сознательно мы шли на перетренировки. Они потрясали организм, и в первую очередь нервную систему. Именно тогда у меня укоренился искусственный сон — на снотворных. Возбуждение от нагрузок оказывалось настолько мощным, что можно было сидеть сутками без всяких побуждений ко сну. После серии нагрузок обычно повышалась температура, меня начинало лихорадить, совершенно пропадал аппетит, все тело горело.
Это не пугало и не отвращало — мы знали, отчего это, и лишь анализировали ответные реакции. Беда заключалась, однако, в том, что я не всегда успевал к соревнованиям привести себя в порядок. Так случилось в летний сезон 1963 года. Весну и лето я «переваривал» эти сверхнагрузки, вяло, нудно побеждая на обязательных соревнованиях. Лишь к осени пробудилась новая сила и я ощутил свежесть и энергию. Тогда я и взял верх на чемпионате мира в Стокгольме.
Я жалел, что нельзя свести спортивную жизнь к двум выступлениям за год. Вклинивание обязательных соревнований нарушали ритмичность опыта, искажали результаты, а нередко и просто срывали опыт; я вынужден был прекращать тренировки и отдыхать, чтобы собраться к встрече с соперниками. Я мечтал о такой работе, которая подчинялась бы только внутренней целесообразности, а не формальностям календаря.
Конечно, тем, кто следовал за мной и за нами, было гораздо проще и легче. Они лишь уточняли определенные цифры, приводили их в соответствие со своими данными. У всех ведь разная способность к перенесению нагрузок и восстановлению.
Два серьезных дела — писательство и большой спорт, — одно из которых высасывало физически буквально до дна, являются чрезмерной нагрузкой для нервной системы.
Достаточно было трех полных сезонов напряженных тренировок и упорной горячечной работы над рукописями, чтобы ощутить почти предельную опустошенность и заболеть — сначала весной 1962 года, а потом и весной 1964 года. Температура давила меня с марта по август. Строить тренировки к Олимпийским играм в Токио было непросто. Повышенная температура умножала спортивную нагрузку, оборачивалась измученностью. Лишь к августу организм справился с недомоганиями. Однако это было для нас всего-навсего чепухой, так — путало шаг. Я-то знал: это не болезненность, не изношенность, а рождение новой силы, она уже во мне, ей лишь нужно дозреть.
И я дождался: прилив сил оказался одуряющим! Я без надрыва, играючи «сложил» по тем временам внушительный результат на выступлении в Подольске 3 сентября 1964 года. Но по-настоящему сила должна была вызреть лишь через год-полтора. И самый крупный и необъяснимый парадокс: я уже зачерпнул ее, решив уйти из спорта сразу после Игр в Токио. Зачем тогда я пытал себя, зачем добывал ответы в надрывных испытаниях? Сложно ответить даже по прошествии двух десятков лет. Определенно знаю лишь одно: это было очень интересно. Настолько интересно, что я все повторил бы сначала и, уж само собой, ни о чем не смею жалеть. Мне мало той жизни, просто очень мало…"
Отправлено: 17.06.15 10:28. Заголовок: Комментарии к 591-ом..
Комментарии к 591-ому посту. Не поместились в этот пост. Поэтому - отдельно.
Длиннорукий Ломакин, "Беломор", стесняющийся своей силы Воробьёв, власовская мама против занятий сына.
Граната, летающая сначала за 60 метров, а немного после - за 70 метров. Но в отдельных бросках и за 80 метров. Это как ? Оно бы и ничего удивительного - например, бросок гранаты на 78-79 метров, а в самых удачных бросках - 81 метр.
Но если Власов применительно к своей метательной молодости описывает броски ДАЛЕКО за 60 метров, то к броскам за 70 и 80 метров Юрий Петрович слово "далеко" не применяет. Что же тогда получается - результаты могли быть, допустим, 71 и 81 метр ? Разница в 10 метров ????
Надо, крайне надо Юрию Петровичу выражаться иногда подоходчивее и поопределённее.
"Восемнадцати лет почти без «штангистской муштры» я начал приседать с весом 200 кг по 6–8 повторов в подходе."
Почти без муштры ? 200 кг ? По 6-8 раз в подходе ? А почему бы Власову было не обозначить свой максимум в одном повторении ? Думается, как минимум 220 килограммов мог он присесть.
По зрелому Власову, правда, такого не скажешь. На знаменитом видео с 270-килогаммовой штангой, Юрий Петрович приседает со снарядом только 5 раз. Да и то с отдыхом. А ведь имея прекрасный присед уже в 18 лет, должен он был, в зрелости, приседать на 6-8 повторений хотя бы с 300-килограммовой штангой !
"Сейчас, когда люди «подросли», мой рост — из обычных, когда же я был юношей, то почти всегда был выше своих сверстников, да и вообще окружающих."
Вот этому можно поверить. Памятуя о людях примерно власовского года рождения, вокруг. Конечно, бывали люди не ниже 187 сантиметров и выше - но мало. С более поздней эпохой акселерации, конечно, не сравнить.
Впрочем, и сейчас таких людей подавляющее меньшинство.
Окончание отрывка из власовской книжищи "Стечение сложных обстоятельств". Не вошедшего в 591-ый пост.
Всё то же самое - красным обозначено то, что мало или вообще не наличествует в КНИГЕ КНИГ.
"Я работал увлеченно, страстно. Это покажется забавным в приложении к грубым тренировкам штангиста, но это было именно так. Все было чрезвычайно увлекательно. Каждый подход, любое движение имели скрытый смысл и тщательно обрабатывались сознанием. Опасение за здоровье, травмы не имели значения.
Мы с Суреном Петросовичем Богдасаровым, моим тренером, упрямо пробивались к новым результатам. И в этом постижении силы новые принципы тренировки являлись нашим самым грозным оружием.
При всем том каждый из соперников превосходил меня размерами мышц и собственным весом. Лишь Норберт Шемански являл исключение. Не все отдают себе отчет в том, что не величина и обилие мышц определяют мощь атлета. Впереди тот, кто умеет тренироваться и у кого отменно действуют внутренние системы организма, а все это и складывает то, что называют природными данными, или талантом.
Неверно воспринимать состояние внутренних систем как нечто застывшее, раз и навсегда сложенное природой. Эти системы тоже превосходно тренируются. Качество же мышечной ткани, надо полагать, прямо зависит от склада нервной системы и тонуса внутренних систем. Отсюда и вывод: могучие мышцы совершенно не обязательно крупные и обильные. Благодаря проделанной работе я мог рассчитывать на значительный прирост силы в последующие годы.
Тренировки по-разному влияют на организм. Методика одних вызывает как бы «частный» прилив силы при незначительных приспособительных процессах. Методика других предполагает могучие приспособительные реакции. «Экстремальные» тренировки потрясли меня, наградив рекордной по времени силой. Но уже ничто не могло соблазнить — спорт потерял для меня свой смысл. Эксплуатация силы ради новых побед на чемпионатах мира казалась бессмысленной.
Победы? Почет? Слава? Достаток? И ради этого отказываться от мечты? Жизнь звала к другой пробе сил, и я последовал ее зову, отрубив все связи с прошлым.
Сразу после Игр в Токио я начал сбрасывать вес. Я понимал, что лишние килограммы — обуза для всего организма, а не только для сердечно-сосудистой системы. Да и противен был лишний вес! Я задался целью «подсушить» себя со 140 кг до 105. К весне 1966 года я весил 120 кг, а к 1969 году похудел до 110. Таким образом, мне удалось избавиться от 30 кг. Но как же я хотел есть все те годы! Организм, воспитанный на почти полутора десятилетиях энергичнейших тренировок, привык к мощному обмену. Еда мерещилась ночами. Я начал мерзнуть, особенно зимой. Я не сомневался: все неприятные ощущения временны, я «устоюсь» в новом весе и все процессы нормализуются.
Большие тренировки я свел к разминкам с тяжестями и бегу — 2–3 раза в неделю. В разные дни я выполнял жимы штанги весом 190–200 кг лежа, приседания с отягощениями 160 кг, жимы из-за головы — 120–130 кг и еще кое-какие упражнения. В каждом я набирал около шести подходов.К бегу я приучился в пору основных нагрузок 1961–1964 годов. Еще до эксперимента Лидьярда у нас в тяжелой атлетике был принят бег трусцой для повышения направленной атлетической выносливости. Мы называли его «бегом по силам». При утомлении переходили на шаг, потом снова бежали. Кто бегал, обычно уставал заметно меньше в многочасовых тренировках с тяжестями. К примеру, мои «пиковые» тренировки («на объем») растягивались до шести часов. Признаться, практиковали бег единицы, а постоянно, без пропусков — никто.
На таких тренировках я продержался вторую половину 1967 года и весь 1968-й. К исходу 1968 года я с удивлением и тревогой почувствовал аритмию и одышку. Под Новый год я уже с трудом мог вести тренировки. Аритмия и одышка после нагрузок разыгрывались не на шутку, и впервые появились головные боли. К весне 1969 года я лишь кое-как тянул тренировки — я задыхался, аритмия не отступала ни днем, ни ночью.
Срыв 1969 года был подготовлен перетренировкой 1962-го, только был несравненно более мощным. Все оставшиеся годы больших тренировок и выступлений я уже шел с метиной 1962 года. И она не просто была памятью — при ослаблении организма оживала болезнью. Требовалось предельное напряжение воли, чтобы держать все эти процессы под контролем, но боль оставалась болью. Я оставался для всех счастливцем-спортсменом, баловнем, осыпанным милостями и удачами большой спортивной игры.
Попытки облегчить физическое состояние ограничением работы не привели к успеху. Даже после обыкновенной гимнастической разминки я задыхался и голову разламывало. Я противился, не поддавался, но физическое состояние ухудшалось, и я оказался вынужденным прекратить тренировки.
Вопрос уже стоял о невозможности полноценно вести основную работу — литературную. Я садился за нее уже с головной болью, а часа через два она становилась просто нестерпимой. Я был подавлен и озадачен: на все слабости по привычке я еще смотрел свысока.
Головные боли врачи диагностировали как следствие сосудистых расстройств. Лекарства давали временное облегчение, потом все повторялось. С каждым месяцем эти боли становились изощренней. Они уже не отпускали и к утру. Я боялся наклониться, резко повернуться — начинались головокружения и тошнота.Давление опустилось: верхнее — до 80–85 мм и нижнее — до 70–75 мм. Это обернулось вялостью и слабостью — состояниями, мне совершенно не свойственными.
За все годы тренировок и выступлений я всего 2–3 раза поддавался гриппу, а тут еле поспевал отбиться от одного, как наваливался другой. К весне 1970 года я весьма отдаленно напоминал прежнего тренированного человека. Я обрыхлел, кожа обвисла, под глазами появились мешки. Я дышал с шумом, сипеньем, говорил торопливо, нервно, почти не слушая собеседника, а самое печальное — я считал себя глубоко несчастным. Я дошел до того, что стал жаловаться и жалеть себя, — падения ниже не бывает.
Неожиданно для себя я отметил боли в печени. Прежде я и не подозревал, что это такое. Боли после еды вскоре стали обычными и нередко сопровождались ознобами. К лету 1970 года я уже почти ничего не мог есть — лоб, щеки и даже шея дали какую-то темную пигментацию. В периоды наисильнейших обострений болезни я не в состоянии был поднять даже 5–6 кг.
Из всех видов физической нагрузки я справлялся лишь с 1,5-часовой ходьбой.] Но стоило прибавить шагу — мучительная боль в голове уже не покидала до ночи.
Я так исхудал, что потерял обручальное кольцо. Оно тихо соскользнуло с пальца. Надо же такому случиться: я нашел его через год — его дужка желтела из земли. Это было на даче у товарища.
Из всего того, что со мной происходило, самым мучительным были головные боли всех видов. Голова болела без пауз, не давая полноценно работать, то есть делать то, к чему я стремился, ради чего так рано ушел из спорта и с чем связывал будущее. Я не мог толком писать, читать, собирать необходимые сведения.
Я уже давно разрабатывал планы нескольких книг — ради них я и свернул свой спорт. Я вынашивал эти книги, верил: настанет время для них. С первого и до последнего дня я совмещал спорт с литературой. И всегда выбирал литературу в ущерб спорту.Именно по этим причинам фактически не бывал на сборах, тренировался не с командой, а вечерами вместе с новичками. И вот теперь, когда я мог заняться только литературой, она стала вновь недосягаемой.
Словом, причин для мрачного настроения имелось более чем достаточно. О каких, пусть поддерживающих, тренировках, могла теперь идти речь? Я едва таскал себя.Но я верил, что это временно, я обрету устойчивость. Самое главное — писать, не обращая внимания ни на что, писать! Я столько лет стремился к литературному делу! Надо спешить!
Работа над историко-документальной книгой —я неожиданно получил лестный заказ — требовала всех сил. Я упорно работал над ней весь конец 1968 года, затем целиком все годы с 1969-го по 1973-й. Лишь на несколько недель я отвлекался для иных литературных вещей. Эта работа не оставляла ни времени, ни сил для других занятий, но я все же был вынужден прирабатывать тренером в Подольске.
Тяжкой и грустной оказалась для меня зима 1970/71 года. Длинными зимними ночами я пытался понять, что же стряслось. Почему я сдал в самый ответственный момент жизни? Мне 36-й год, а я разваливаюсь по всем направлениям. В чем причина неустойчивости? Ведь людям выпадали и несравненно более серьезные испытания, и они справлялись, не теряя здоровья и сил. Что делает меня больным, отнимает радость любимой работы, старит, разрушает?
Черные улицы, изморозь на стеклах, наполовину погашенные фонари и тишина… Я вспоминал залы — это было всего каких-то шесть лет назад. Огни, свет, тысячи лиц и я, полный энергии, свято верящий в то, что всегда подчиню себе жизнь!.."
Не жизнь, а подвиг. Дальнейшее повествование убедит в этом каждого. Любовь к жизни - а это, без сомнения, мужество. Ибо слабый человек опускает перед болезнями руки и отдаётся на милость судьбы.
Юрий же Петрович нашёл в себе силы. Себя преодолеть, вырваться с того света.
А кто-то, неразумный, поклоняется качку Шварценеггеру. Что сделал Шварценеггер ? Ничего. Даже не разу не преодолел себя. И рекордов никаких не оставил. А если и оставил, то вымышленные. И не болел Арнольд тяжело. И литературой себя никогда не мучил. По причине, правда, абсолютного отсутствия таланта к письму.
Власов же преодолевал себя постоянно. Вся жизнь - борьба. И борется он до сих пор. За жизнь. Которую очень любит.
Отправлено: 18.06.15 00:40. Заголовок: И вновь коровник кол..
И вновь коровник колхоза-миллионера
В спортзалах, в Москве, не бывал никогда я, но - пусть и не в 1960-е, а в 1970-ые годы - не раз приходилось бывать в различных спортзалах моего городка. Городок мой, хоть и областной центр, и даже Родина Первого Совета - но до Москвы ему далеко.
Однако ни в одном спортзале моего городка не доводилось мне видеть неоштукатуренных стен. Что это - нешто времянка какая ? Все кирпичи на виду ! И это столичный спортзал ! Коровник какой-то.
А Власов хорош. Невзирая на унылые кирпичи, выжимает себе перед публикой нетяжёлую штангу. Наверное, показательно, на разы.
В общем-то, неплохой и просторный зал. При желании можно было бы в прелесть его превратить. Стены оштукатурить, покрасить, завесить их плакатами, диаграммами, на самый худой конец.
И Юрию Петровичу выступалось бы в залах таких намного приятнее и результативнее.
Но - даже и кормили Юрия Петровича невкусно и недостаточно. А уж залы... - и так сойдёт !
Отправлено: 24.06.15 11:23. Заголовок: Не могу точно вспомн..
Не могу точно вспомнить, ЧТО конкретно я писал в этой теме 18. 06. 15. Да и....по крайней мере, в самом начале 19-ого числа форум ещё работал.
Только один свой пост помню с уверенностью. Попробую восстановить его по памяти.
Власов встречается в Токио с Умберто Сельветти.
Глава 247.
"И совсем неожиданная встреча: Сельветти! Единственный из атлетов, заставивший испытать страх поражения могучего из могучих – Эндерсона. Отчаянный боец. Гроза фаворитов чемпионатов мира 50-х годов. Сколько раз любовался им на фотографиях, а теперь не узнаю. Мы почти однолетки, разница в трех годах, а передо мной пожилой человек: опущенные плечи, жидкий живот, в одутловатом лице утомленность…
Сельветти шагает через помосты тренировочного зала и обнимает меня…
"Прошлое даже боги не в силах изменить",– присловье моего тренера. Какое прошлое смяло Сельветти? Что в этом прошлом? Восемнадцатое октября!.."
Власов как и всегда преувеличивает - что-то не сильно похож Умберто Сельветти на этой фотографии на пожилого человека.
Прошлое же было не только у Сельветти, но и у Власова. И тоже мяло его беспощадно.
А Сельветти и в самом деле, на Мельбурноской олимпиаде, заставил испытать страх поражения самогО великого Пауля Андерсона. Похудевшего, правда, и ослабевшего - но кому до этого дело ?
В Токио Сельветти уже староват для борьбы с самыми сильными. Однако, приехал. Главное - участие. Тоже хлеб, когда тебе уже 32. ------------------------------------------------------------------------------------- На фотографии - тренер Сельветти, Юрий Петрович, Умберто и Сурен Богдасаров.
Отправлено: 24.06.15 12:27. Заголовок: Глава 5-я. Краткое..
Глава 5-я.
Краткое власовское пояснение к поединку Андерсона и Сельветти в Мельбурне.
"Ни один тяжелоатлет даже отдаленно не переживал до той поры подобной известности. Вице-президент США Ричард Никсон почитает долгом навестить Эндерсона. Так появляется фотография-документ, удостоверяющий "государственность" силы Эндерсона. На фотографии "звезды" сборной США, в середке – Роберт Хоффман: правая рука на плече Эндерсона, левая – Никсона. В обнимку, пиджак по-свойски распахнут, с высоты роста в полуулыбке косится на вице-президента…
Олимпийские игры в Мельбурне (1956) едва не обернулись бедой для Эндерсона. Совершенно неожиданное противодействие оказывает одногодок Эндерсона – аргентинец Сельветти. Спорт учитывает лишь факты, а факты поистине трагические. В своем излюбленном движении – жиме – Эндерсон уступает Сельветти 7,5 кг, недобирая до своего лучшего результата 17,5 кг! Кое-как третьей попыткой в толчке Эндерсон достает аргентинца. У него и у Сельветти равные суммы троеборья. Победа в данном случае за атлетом с меньшим собственным весом. И золотая медаль попадает к Эндерсону (бронзовая – у итальянца Пигаяни). Именно попадает…
"Мой вес в Мельбурне на XVI Олимпийских играх 1956 года был в пределах 303,5 фунта (137,68 кг),– вспоминает Эндерсон.– Я спустил вес в течение лета из-за болезни горла. Болезнь развилась в пору пребывания в Австралии. В ночь, когда я выступал, температура поднялась до 104 градусов по Фаренгейту (около 39 по Цельсию.– Ю. В.). Прошу извинить, я не могу сообщить вес Сельветти на соревнованиях в Мельбурне…" (Из письма П. Эндерсона автору от 29 мая 1978 года).
Данные о весе аргентинца сохранили протоколы – 143,5 кг. Таким образом, накануне соревнований Эндерсон худеет на 12,69 кг. И в день выступления судьи отметили в протоколах рекордно "маленький" вес большого Эндерсона: 302 фунта (137 кг) –данные из книги Хоффмана. В Токио на Олимпийских играх 1964 года я оказался всего на 0,5 кг легче.
Разумеется, с восстановлением веса и здоровья к Эндерсону вернулись и прежние возможности. Однако последнее выступление на любительском помосте было то – олимпийское, в Мельбурне. Несколько печальное."
Имей Андерсон свою обычную мощь на Мельбурнской Олимпиаде, Сельветти, конечно, нечего было и думать о какой бы то ни было равной борьбе со "шведом".
А так....Андерсон фактически проиграл. Не засчитай ему судьи безобразный толчок 187,5 килограммов, была бы у Пауля Эдвардовича только серебряная медаль.
Юрий Власов — знаменосец на торжественной церемонии открытия Олимпийских игр в Токио (1964)
Глава 248-я.
Открытие Токийской Олимпиады.
"Суббота 10 октября.
И вот черед нашей делегации сделать круг по стадиону. Снова, как и в Риме, перехватываю древко за конец. С первых трибун и, кажется, до самого неба – лица людей. Нет, стадион не взбаламучен по-итальянски – вежливые аплодисменты.
Снова в линию сходятся делегации. Снова, ломая строй, грудятся спортсмены к первым шеренгам: поглазеть на шествие, на великих знатоков побед. Новые имена, почти все новые!
"…Игры в Риме родили своего героя – Юрия Власова,– писал днем позже "Советский спорт".– Вот он впереди нашей колонны. Ее капитан, ее знаменосец… То, то Юрий Власов – самый сильный человек планеты, знают все".
Делегации, в одной линии –лицом к ложе императора Японии. Председатель организационного комитета Олимпиады Дангоро Ясукава приветствует спортсменов.
Голос Кубертена, стертые давностью слова: это радиозапись 1936 года. В буквальном смысле голос ушедших поколений, завещание этих поколений.
Билеты дОроги. На трибунах – избранные. Чопорное любопытство, чинность в выражениях чувств. И день – ясный, но не под прямым солнцем, белесоват дымкой. Воспитанно-сдержанный день.
У микрофонов седой плечистый старик с осанкой аристократа – тоже в буквальном смысле седая старина Олимпийских игр – президент МОК Эвери Брэндедж. Я знаком с ним. Меня представили господину президенту в Большом Кремлевском дворце, когда в Москве проходила сессия МОК. Весьма влиятельный господин. Император Японии Хирохито почти вышептывает единственную фразу: "Восемнадцатые Олимпийские игры открыты". Да, это голос Журавля, как называют в Японии императора. Его будто не коснулись беды. Из глав государств – самый старый, не возрастом – властью, пусть ныне формальной, и единственный из здравствующих руководителей главных государств – участниц второй мировой войны.
До 1945 года культ императора составлял часть государственной религии Японии – синтоизма, одна из догм которой утверждала: император – божественное лицо, его божественность в божественности предков, их достоинства – от физических и духовных свойств богини Солнца – праматери всех Журавлей. Кстати, третья догма государственного синтоизма законодательно закрепляла принципы агрессивных войн Японии (до 1945 года): "Подвести весь мир под одну крышу", то бишь японскую…
Я невольно думал обо всем этом, когда разглядывал щуплого человека с подбеленными годами усиками, в манекенно-безукоризненном сюртуке. Рядом с ним – наследник. Ростом в отца, но щеки упругие и взгляд не отчужденный, не приелись дни и поклонение… Ложа – близко. Я увидел трибуны еще ближе, когда знаменосцев вызвали на олимпийскую клятву.
Восемь моряков маршируют с полотнищем олимпийского флага. И вот смыкаемся мы, знаменосцы. Наши знамена перед гимнастом Такаси Оно (самым упорным соперником нашего знаменитого гимнаста Бориса Шахлина).
Такаси Оно старается говорить поторжественней: "От имени всех спортсменов я клянусь, что мы будем участвовать в этих Олимпийских играх, уважая и соблюдая все правила, по которым они проводятся, в подлинно спортивном духе, за честь своей страны и во славу спорта". Да, те же слова. Традиция слов. Только сейчас звучат по-японски.
Какой-то глухой шум – и взрыв восторга десятков тысяч людей. В воротах – Иосинори Сакаи, в руке – факел. В девятнадцать лет легко одолеть все ступени к чаше в одном темпе. И уже бесцветно расплывается пламя. Дробь барабанов, молитвенное пение трехсот пятидесяти человек. Игры сбылись!
"Пусть это священное пламя будет маяком для молодежи всего мира, дабы она следовала по пути правды, величия и красоты…" Вот они – лучшие из спортивных бойцов мира! Тесно от них на поле – и все одержимы страстью к победе. Лучшие дни отданы приближению победы.
Что ж, я не против доказательств силы. И есть от чего оттолкнуться: четыре из регистрируемых мировых рекордов – мои. Все рекорды в таблице –.мои! А уже припасены новые.
За честь своей страны и во славу спорта!"
Последнее "знамяношение" Власова. На закрытии игр флаг советской команды нести привелось уже не ему. А, кажется, Жаботинскому.
Четыре рекорда на момент открытия Игр принадлежали Власову. И припасены новые. Убеждён был в своей победе Юрий Петрович. Да и кто бы не был убеждён на власовском месте ?
Подольский толчок 215,5 килограммов, наряду с суммой троебория в 580 килограммов - главная надежда Власова и опора его убеждённости в Токийской олимпийской победе.
Характерно, что одет Юрий Петрович точно так же, как будет одет на олимпийском помосте. Не в трико - трико ему уже не по рангу, а в чёрные трусы а ля плавки и в белую майку-футболку.
Чай-поди, "присыпкины" запрещали своенравному атлету так одеваться (да хоть бы герб СССР на майку приклеил спереди !), но Юрий Петрович гордо послал "присыпкиных" по известному адресу да ещё и плюнул на них свысока.
СтОит ли удивляться "присыпкиным", которые, едва только Власов проиграл, уж, конечно, не забыли ему ничего.
Сам же Юрий Петрович утратил после этого случая всякую возможность капризничать, своенравничать и на кого-то плевать. Если, случалось, и плевал на что-то или своенравничал перед кем, самое большее - на свои негорящие рукописи и перед любимой женой.
Отправлено: 25.06.15 01:08. Заголовок: Без опознавательных ..
Без опознавательных знаков.
Жаботинский - всё ясно с ним. В трико облачён, а трико, как положено советскому атлету, украшает советский герб.
Шеманский - одет примерно так же, как Власов в Подольске, но майка подписана U.S.A. И каждому ясно, что этот спортсмен из Америки.
А это кто, на второй ступени пьедестала почёта ??? Откуда он ? Из сборной мира, что ли ? Короче, не обозначен никак. Можно только догадываться, что это, наверное, сильный атлет. Раз уж занял второе место. А почему он такой унылый ? Вот-вот ведь расплачется !
Совсем было прижали "присыпкины" Власова. Жену в Токио - и ту не разрешили привезть ! Алкоголь туды ж - ни-ни и точка !
Прижали "присыпкины" Власова, но покорить до конца всё ж не сумели. Чем мог, но таки характер свой непокорный Юрий Петрович выказал. А назло ! И подите вы все по известному адресу !
А куда деваться "присыпкиным" ? В случае отстранения Власова, одна из медалей - не меньше серебряной - неизбежно уплывала от нас. И приплывала к американцам.
Знал всё это Юрий Петрович - вот и поставил вопрос ребром. --------------------------------------------------------------------------------- Кстати, по снимку не скажешь, что Власов выше Шеманского. А ведь разница в росте спортсменов - целых 6 сантиметров - 187 против 181-ого. Наверное, иллюзия возникает оттого, что снимок сделан не прямо, а в некоторой проекции. И фотограф располагался к Шеманскому ближе, нежели к остальным призёрам.
Но фотография такими иллюзиями не так уж грешит. Намного более грешит телевидение.
Читал недавно про знаменитого исполнителя собственных песен Александра Новикова. Который сетует, что иногда телевидение изображает его ниже даже и Децла. И это при том, что рост Децла - 163 см, а Александра Новикова - 196 см !
Признаться, никогда не пришло бы мне в голову, что Николай Расторгуев имеет рост всего лишь 157 см. По клипам группы "Любэ" этого даже не заподозришь.
Отправлено: 25.06.15 02:08. Заголовок: Власов, Шеманский и ..
Власов, Шеманский и Брэдфорд на Римском пьедестале.
Власов уже привычно "всегда разный", просто не узнать, а вот Шеманский на первом снимке дюже долговяз. Повыше Власова будет. И проекцию в этом обвинять не приходится - снимок фронтальный.
Флаг был в правой руке, а затем, совершенно непостижимым образом переместился в левую руку Власова !
Или это зеркальный снимок ? Как гагаринский с Джиной, где право и лево поменялись местами ?
Если не это, только и придётся тогда уличить Юрия Петровича в не слишком высокой честности. Ибо Юрий Петрович всегда похвалялся - все в восторге....за 10 минут правая рука знаменосца ни разу не дрогнула.....ай да великий человек этот Власов !
Неужели всё-таки устал, смалодушничал и переложил флаг в другую руку ?
"А разве Власов был знаменосцем советской сборной не на двух Олимпиадах?"
Конечно, на двух. Точнее, на полутора Олимпиадах. Ибо на Римской Олимпиаде Власов нёс советский флаг на открытии и закрытии Игр, а на Токийской Олимпиаде - только на открытии Игр.
Вероятно, имеются и римские знаменосные фотографии Власова, но те знаменосные фотографии, которые выложены в этой теме - сплошь токийские.
Со второй фотографией в 617-ом посте я, кажется, снова чего-то напутал. Хотя брал её, несомненно, из блока с власовскими фотографиями. Власов снова в непохожем обличии - но это уже традиция, но где дужка очков на его правом (а может, и левом) виске ??? И если это не Власов - кто тогда ??
На летних Олимпийских играх сборная СССР дебютировала в 1952 года на XV летних Олимпийских играх в Хельсинки. Первым знаменосцем сборной СССР на летних играх стал тяжелоатлет Яков Куценко.
Сборная СССР
Яков Куценко тяжелая атлетика Хельсинки 1952 Алексей Медведев тяжелая атлетика Мельбурн 1956 Юрий Власов тяжелая атлетика Рим 1960 Юрий Власов тяжелая атлетика Токио 1964 Леонид Жаботинский тяжелая атлетика Мехико 1968 Александр Медведь вольная борьба Мюнхен 1972 Николай Балбошин греко-римская борьба Монреаль 1976 Николай Балбошин греко-римская борьба Москва 1980 Сборная СССР в играх не участвовала Лос-Анджелес 1984 Александр Карелин греко-римская борьба Сеул 1988
Объединенная команда СНГ
Александр Карелин греко-римская борьба Барселона 1992
Сборная России
Александр Карелин греко-римская борьба Атланта 1996 Андрей Лавров гандбол Сидней 2000 Александр Попов плавание Афины 2004 Андрей Кириленко баскетбол Пекин 2008 Мария Шарапова теннис Лондон 2012"
"Повышенное внимание в полной мере испытал на себе и двукратный олимпийский чемпион по тяжелой атлетике Леонид Жаботинский. Впервые ему доверили нести флаг команды на параде закрытия Олимпиады-64 в Токио. Парад как парад, но перед императорской ложей всем знаменосцам полагалось знамя наклонить, а он этого не сделал. «Понимаете, такое настроение было! О-лим-пи-аду выиграл!!! – вспоминает сегодня Леонид Иванович. – И мне флаг, хоть и на закрытии, нести доверили. Я и поднял его от гордости за родину, за всю нашу команду высоко-высоко, и нес в одной руке. А когда к ложе подходил, вдруг сильный ветер поднялся. Наклони я знамя – одной рукой точно бы его не удержал. Вот и не стал ничего делать, чтоб не уронить. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Сначала в Токио, а затем и в Москве устроили мне разбор полетов по полной программе. По всем инстанциям, включая ЦК КПСС, протащили.
Жаботинский, ныне проректор Института предпринимательства и права, не любит вспоминать последствия той истории. Но говорят, что именно за оплошность с флагом его в 1964 году не представили к высокой правительственной награде, несмотря на золотую олимпийскую медаль. Правда, на следующей Олимпиаде 1968 года в Мехико не кого-нибудь, а именно Жаботинского избрали капитаном всей советской олимпийской команды и... доверили пронести знамя СССР уже на церемонии открытия."
"На параде закрытия Олимпиады-64 Жаботинский нес флаг СССР в вытянутой руке. Перед императорской ложей полагалось наклонить знамя, но он этого не сделал. Объяснения, что травмированной рукой знамя не удержал бы, приняты не были. Спортсмена не наградили высоким орденом. Не дали его и за победу с безоговорочным преимуществом на следующей Олимпиаде, хотя нести знамя доверили опять, уже на открытии Игр."
Вот она, главная причина до обидного малого количества орденов на широкой груди власовского друга-соперника ! А я-то думал - рекордов до обидного мало Леонид Иванович наворотил, и что за это и обделили орденами прекрасного человека. Ан вон оно как.
Высока честь быть знаменосцем делегации. В Хельсинки, на XV Играх, когда атлеты СССР дебютировали на мировом форуме спорта, стяг Родины был доверен Якову Куценко, прославленному украинскому тяжелоатлету, одному из тех, кто в послевоенные годы прокладывал путь советскому спорту на широкую международную арену. На первом выступлении наших штангистов на чемпионате мира в 1946 году Куценко завоевал 2-е место среди тяжеловесов, а через год стал чемпионом Европы. Спустя еще три года он повторил это достижение. Яков Куценко — своеобразный рекордсмен по числу побед на чемпионатах страны: на четырнадцати чемпионатах СССР подряд (!) он завоевывал 1-е места.
Во время парада знамен на церемонии закрытия Игр флаг СССР на стадион внес тяжелоатлет, олимпийский чемпион в среднем весе Трофим Ломакин.
На XVI Играх впереди нашей делегации шагал штангист тяжелого веса Алексей Медведев, двукратный чемпион мира и Европы, четырехкратный чемпион СССР. Долгое время А. С. Медведев был главным тренером сборной команды Советского Союза. На закрытии Олимпиады в Мельбурне роль знаменосца была доверена легкоатлету Владимиру Куцу. Блестящие победы выдающегося бегуна в Мельбурне вызвали восхищение всего спортивного мира. За шесть лет спортивных выступлений Куц побеждал на чемпионатах Европы, страны в беге на разные дистанции, восемь раз улучшая рекорды мира. В 1956 и 1957 годах он носил почетнейший титул лучшего спортсмена мира.
На церемониях открытия и закрытия XVII Олимпийских игр знаменосцем делегации снова был тяжелоатлет—чемпион и рекордсмен мира москвич Юрий Власов. Он 28 раз улучшал рекорды мира для атлетов тяжелой весовой категории, а на олимпийском турнире в Риме покорил всех выдающимися рекордами. Окончив выступления в большом спорте, олимпийский чемпион занимается литературным трудом: из-под его пера вышло несколько книг, вызвавших большой интерес среди любителей спорта.
И в 1964 году, на XVIII Играх, Юрий Власов выступал в роли знаменосца. На олимпийском помосте в Токио, установив новые олимпийские и мировые рекорды, победил товарищ по команде и соперник Власова в споре тяжеловесов за медали Леонид Жиботинский из Запорожья. Ему и было доверено знамя на торжественном закрытии Игр. Леонид Жиботинский еще два раза нес знамя — на открытии и закрытии Игр в Мехико. Здесь он, опередив почти на 20 килограммов ближайшего конкурента — бельгийца С. Рединга, во второй раз завоевал олимпийское «золото».
На Олимпийский стадион Мюнхена в 1972 году выводил советскую делегацию белорусский борец Александр Медведь. На XX Играх он приехал в звании двукратного олимпийского чемпиона, а затем, после уверенных побед на мюнхенском ковре, присоединил к своим многочисленным наградам еще одну золотую медаль, став единственным борцом вольного стиля, трижды завоевавшим титул олимпийского чемпиона. На закрытии этих Игр знамя нес их герой киевлянин Валерий Бор-зов. Наш бегун — первый европейский легкоатлет, которому удалось стать победителем во время Игр на обеих спринтерских дистанциях — 100 и 200 метров.
В Монреале, на открытии XXI Олимпиады, знаменосцем выступал борец — чемпион мира и Европы по классической борьбе в полутяжелом весе москвич Николай Балбошин. На закрытии этих Игр знамя пронес олимпийский чемпион по борьбе Иван Ярыгин.
Кстати, Николай Балбошин стал знаменосцем и на XXII Играх в Москве.
В Сеуле же флаг Родины был доверен молодому борцу-тяжеловесу Александру Карелину, чемпиону мира среди юниоров. Свой высокий класс наш знаменосец подтвердил и на борцовском ковре, завоевав золотую олимпийскую медаль."
Как видно из текста - таких хороших людей обидели ! Почему знаменосцами не были даже ни разу ни твердокаменный коммунист Воробьёв ни чемпион чемпионов (он же - рекордсмен рекордсменов) Василий Иванович ???
Видимо, характерами не вышли. -------------------------------------------------------------------------------------------------- ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Со знаменосцами разобрались. Теперь к "зеркальности".
Возвращаемся к уже упомянутым Юрию Гагарину и Джине Лоллобриджиде. И двум, уже приводившимся на предыдущей странице, фотографиям с ними.
Фотография нормальная :
А вот на этой фотографии :
Гагарин всё такой же майор, но уже не в мужском, а в женском мундирчике. И звёздные ордена висят на мундирчике совсе не с положенной стороны. По некоторым искажениям снимка, догадываемся, что фотограф снимал изображение в зеркале. Хотя такого и без зеркала можно легко добиться. Например, перевернув плёнку в фотоувеличителе "вверх ногами" или ещё какими-то немудрёными способами. ----------------------------------------------------------------------- Вот и Власов. На первом цветном снимке удерживающий флаг в правой руке. И совершающий движение по стадиону по часовой стрелке. Этот вывод можно сделать из близкого расположения - прямо за Власовым - переполненных народом трибун. Без всякого широкого промежутка в образе стадиона "внутреннего". Ну, и загиб ближней белой полосы на беговой дорожке - тоже по часовой стрелке.
Но разве не против часовой стрелки команды всегда совершают парад ?
Второй цветной снимок - Власов снят уже со стороны трибун. То есть с противоположного ракурса. И совершает свой "променад" уже против часовой стрелки. Держа флаг в левой руке. Если же фотография зеркальна - тогда всё наоборот.
И вообще не понять, какая из двух цветных фотографий зеркальна. Мало данных ! - снова слышится каркающий голос СУПЕР-ЭВМ будущего. Плюющейся перфокартами направо-налево.
И самое смешное - сверился я с несколькими отрывками из КНИГИ КНИГ по поводу знамени - Власов нигде не пишет, в какой именно руке он нёс знамя ! Похваляется, восхищается собой - но и только.
Отправлено: 26.06.15 00:51. Заголовок: Глава 200-я. Итоги..
Глава 200-я.
Итоги власовского предолимпийского 1963-его года и волнующий разговор Власова с власовской судьбой по душам. Достаётся и "присыпкиным".
"Итак, в 1963 году я выступил в четырех соревнованиях (из них – двух международных, если турне по Австрии принять за одно выступление). Установил пять мировых рекордов: два в жиме, один в толчке и два в сумме троеборья (один из них собран и тут же побит мной, так называемый "проходной" рекорд). Я в пятый раз стал чемпионом мира и Европы (если победу в Риме приравнять к победе на чемпионате мира, ведь сущность та же: проба сил. Правда, на Олимпийских играх борьба куда ожесточеннее).
Титул "самый сильный человек в мире" неизменно сохранялся за мной. Никто не владел им в эти годы, кроме меня. Мои рекорды были самые тяжелые. Я перемолол самых упорных соперников – американцев. Один за другим откатились Эшмэн, Брэдфорд, Зирк, Губнер, Генри, Шемански – вся гвардия Хоффмана. И Пол Эндерсон уже не проявлял никакого желания помериться силой.
И рекордами я уже выходил на подступы заветных шестисот килограммов. Я был благополучен для всех. Барабан моей славы гудел во всю мочь.
А в бессонницы – они уже не отпускали меня с достопамятного душевыворачивающего потрясения "экстрем-ных" лихорадок – я молил судьбу: пусть все сбудется, я ведь не щажу себя, пусть все будет по справедливости, пусть не посылает новых испытаний, я уже обожрался ими, и лаской людей в том числе, весь в ушибах от этих ласк…
И тут же я взрывался яростью.
Я никогда ни у кого не просил милости – ни в чем. Я проложу дорогу к любой своей мечте – и ни у кого не буду спрашивать разрешения. Я проложу дорогу… или полягу, но никогда ни о чем не стану молить!
Слышишь, судьба! Не стану молить! Ты вправе убить меня, но я у тебя не в холуях и просителях… Возвращалась лихорадка. Простыни становились горячими, я раскидывался. Огромные часы распластанно-медленно проползали через меня, пробуя мою волю. Иногда отчаяние застревало в груди, но я знал: я сильнее, оно отступит. И оно отступало. Все дело было в том, что я был сильнее. Как бы ни душили отчаяние, тяжкие прозрения будущего, я все равно был сильнее.
А в окна уже намывались серые краски рассвета.
И будущие тяжести, и ненаписанные страницы, и вся жестокая требовательность людей – уже овладевали мной. На Востоке говорят: "Месть может состариться, но она не умирает". Я как-то не заметил, чтобы она старилась. Мне ничего не забывали. Мстили за сопротивление несправедливости.
Вы, кто метил клеветой и ненавистью меня и всех, кто смел иметь свое мнение (вспомните Герцена: "Речь – дерзость, лакей никогда не должен говорить!" А кто мы для всего этого племени хозяев наших жизней-безгласные исполнители, "винтики"),-слышите, я ни в чем не раскаиваюсь, не беру назад ни единого своего слова, не отказываюсь ни от одного своего шага. Я презираю вас как трутней, как зло и несчастье моей Родины.
"Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела"."
Ну, и как с таким строптивым чемпионом "присыпкиным" возможно было нормально работать ?
Объективно безукоризненная техника Власова. Толчок в наиглубочайшие ножницы. Кто ещё мог так, кто ещё может и сможет ?
Чай-поди, завидев такое мгновенное неожиданное сверхмужественное распластывание атлета под громадой железа, иные дамочки из почтеннейшей зрительной публики томно позакатывали глаза и дружно попадали в обморок, а набожные бабули, из той же почтеннейшей публики, истово осеняя себя крестным знамением, страстно запричитали молитвы.
А вот мужская часть публики шумно ёкнула сердцем (сердцами) в едином порыве, разом выдохнула и надолго выпучила глаза - это ж надо какой молодец ! Ох не зря его профессором кличут ! ---------------------------------------------------------------- А ведь и вправду профессор - и швец, и жнец, и техник неподражаемый, и литератор отменный, и светильник высокого разума, и дерзкий укротитель рекордов !
Отправлено: 26.06.15 01:47. Заголовок: С поясом и без пояса..
С поясом и без пояса.
Обратим внимание на отсутствие пояса на власовской талии на фотографии в предыдущем посте. Может быть, пояс этот "залицован" трико ?
Сверяемся с другими власовскими фотографиями:
------------------------------------------------------------------------------ Из просмотра делаем безоговорочный вывод, что Власов свой пояс никогда под трико не прятал. Если уж надевал его, то поверх трико. И надевал свой пояс Юрий Петрович только в своей тяжелоатлетической молодости. А дальше - презирал такие миндальности.
Вроде как, где-то попадалось мне объяснение столь грубого нарушения Юрией Петровичем техники безопасности - но где попадалось, не помню. Вряд ли в КНИГЕ КНИГ. Хотя не исключаю и это.
Уважаемый Дилетант, я очень сильно сомневаюсь, что в этих
низких "ножницах" Власов удерживал штангу до фиксации толчка судьями. Скорее всего, фотоаппарат запечатлел момент неуклонного движения вниз, прижимания штангой Власова к помосту. Такие псевдотехничные движения, которые можно принять за моменты победы над штангой, бывают у всех много (в смысле "многоподъёмно") толкающих штангистов.
Уважаемый Составитель, несомненно, Вы правы. Ни на одной из других толчковых своих фотографий, Власов не отваживается на такие глубочайшие стелющиеся смелые ножницы. Конечно, кому-то такая акробатика и удавалась, но не Власову.
Юрий Петрович очень даже способен был на стелющиеся ножницы, но только в рывке. Имея в руках значительно меньший вес. А толчок - не сам ли Власов в своей КНИГЕ КНИГ постоянно жалуется на свой расквашенный трусливый посыл ?
Предположить, что Юрий Петрович иногда пытался компенсировать разжиженность посыла сверхнизким уходом ? А что бы это дало ему ? Проблема Власова была не в том, что у него не хватало сил выталкивать тяжёлый снаряд на прямые руки, а в страхе вклиниться под вес, толкнуть его "на замыкание лопаток".
Очень жаль, что Юрий Петрович не обладал "беззамыкательной" техникой Варданяна. Не испытывал бы проблем с посылом вообще. Хотя, если быть откровенным, техника Варданяна (и это прямо следует из Ваших же статей) балансировала на грани великого фола. И при строгом объективном судействе...но чемпионам прощалось ещё и не это. Оглядываясь назад, прекрасно заметно, что и все рекордные толчки Юрия Петровича, в теперешнее время, крайне легко могли не пройти. Локти гуляли нещадно у Власова - уж куда там до идеального толчка Василия Ивановича !
Да Власов и сам не скрывает этого. Часто указывая, что ошалевшие судьи на радостях многое прощали ему. Гуляние локтей, дожимы, и не только в толчке, но и в рывке. ---------------------------------------------------------------------------------------------- На фотографии, Власов, подсев под снаряд привычно, постепенно опустился под грузом штанги в низкие ножницы. Получается, носок задней ноги просто отъехал по помосту назад ? В результате чего и передняя нога согнулась больше положенного ? Так ли это, уважаемый Составитель ?
И всё-таки обидно за Власова. Фактически толчок получился. Осталось только подняться из ножниц. Пусть и глубоких. Но не в силах Юрий Петрович это исполнить. Невзирая на гигантские тяги, приседы и прочий широкий перечень вспомогательных упражнений из пауэрлифтинга.
Понимаю, в рассматриваемой ситуации, выход из таких "провальных" вынужденных ножниц не смог бы, вероятно, произвести никто. Иное дело, если б такие ножницы были не вынужденными, а обычными для Юрия Петровича при толчке штанги с груди. И чем бы тогда показался ему жалкий роковой 217,5-килограммовый снаряд на токийском помосте ? Если бы Власов имел запас килограммов на 230 !
А так....вот он, роковой толчок. Не впечатляет, однако:
Ещё и решающим Власов этот вес не считал. А только рекордом. Потому и не стал дожимать его в темпе. И легкомысленно бросил.
Отправлено: 27.06.15 00:21. Заголовок: Дружба Власова с дру..
Дружба Власова с другом-соперником в цифрах. Чемпионаты СССР.
По материалам "Тяжёлая атлетика. Справочник" Аптекаря М.Л.
--------------------------------------------------------------------------------------------------- 33-ий личный Чемпионат СССР.
12-15 апреля 1958 года. Сталино (Донецк). Дворец физкультуры.
1. Алексей Медведев (120,6 кг)....... 167,5 + 147,5 + 190 = 505 2. Евгений Новиков (121 кг)..............165 + 135 + 180 = 480 3. Юрий Власов (112,4).................... 155 + 135 + 180 = 470 -------------------------------------------------------------------------------------------- Друга-соперника пока нет. Где-то ещё в отдалении. И в мечтах о настоящей силе.
А вот Юрий Петрович о настоящей силе уже не мечтает, но имеет её. Шутка ли, попасть в тройку призёров на чемпионате СССР !
Правда, рывок ещё слаб. Но - только в жиме и проиграл Юрий Петрович второму призёру Евгению Новикову. Значит, жим подтянуть ! Да и другие упражнения не помешало бы немного усилить.
============================================================ 34-ый лично-командный Чемпионат СССР (II Спартакиада народов СССР)
12-15 августа 1959 года, Москва, спортзал "Шахтёр".
1. Юрий Власов (115,2 кг)...............160 + 150 + 185 = 495 2. Евгений Новиков (115,5 кг).........155 + 125 + 177,5 = 457,5 3. Сергей Ромасенко (108,2 кг)......140 + 135 + 180 = 455 4. Леонид Жаботинский (129 кг)......145 + 140 + 170 = 455 --------------------------------------------------------------------------------------------- Вот она, первая встреча Власова с другом-соперником !
Власов теперь уже первый. "Изначально" почти 130-килограммовый Леонид Жаботинский превосходит Юрия Петровича в весе почти на 14 кг, и проигрывает в сумме 40 кг.
Примечательно, что только по излишку собственного веса Леонид Иванович упускает бронзовую медаль.
Неплохо обратить внимание, что Власов обыгрывает второго призёра на целых 37,5 кг.
Эта фотография уже приводилась в теме (не мной). Но как не привести её снова ?
1. Юрий Власов (119,1 кг)..................170 + 150 + 190 = 510 2. Алексей Медведев (119,4 кг).........160 + 145 + 185 = 490 3. Юрий Вилькович (118,1 кг)..............150 + 132,5 + 180 = 462,5 --------------------------------------------------------------------------------------- На этом чемпионате друг-соперник то ли отсутствует, то ли не вошёл в тройку призёров. Власов показывает отличный жим, отличный рывок, всесоюзный рекорд в сумме. А вот в толчке сплоховал Юрий Петрович. Имея в активе мировой рекорд в 197,5 кг, показал только 190 кг. Но так уж получилось. Очень хотелось Петровичу толкнуть аж 201,5 кг (а разве недостаточно было 198 кг ???), однако не вышло.
Штурмовал же Власов не что-нибудь, а НАСТОЯЩИЙ мировой рекорд Дэвида Ашмана в 201 кг. Правда, Власов в этом не признаётся. Убеждает читателя, что бросался он на такие страшенные килограммы "просто так", по блажи. Но мы таки осмелимся лукавому Юрию Петровичу не поверить.
19-22 декабря 1961 года, Днепрпетровск, Дворец культуры имени Ильича.
1. Юрий Власов (126,8 кг)......................180 + 160 + 210 = 550 2. Леонид Жаботинский (141,2 кг)..........170 + 150 + 180 = 500 3. Юрий Вилькович (123,4 кг)..................162,5 + 137,5 + 185 = 485 -------------------------------------------------------------------------------------------------- Жаботинский - пятисотник ! Но - уступает пока Власову даже и в своём любимом рывке. Ещё и в жиме. Недостача же в толчке - просто сокрушительная, 30 килограммов ! Именно на этом Чемпионате, золотом для Власова, Жаботинский и схватил счастливого Юрия Петровича на руки да и вынес со сцены. На что счастливый Власов сострил - "вот так же, Лёня, ты когда-нибудь вынесешь меня из спорта".
Показательно отставание от Власова третьего призёра Вильковича. Смехотворный рывок, слабенький жим...но вот толчок - лучше, чем у Жаботинского
================================================================== 37-ой личный Чемпионат СССР
6-10 мая 1962 года, Тбилиси, Дворец спорта
1. Юрий Власов (126,3 кг)........................187,5 + 150 + 185 = 522,5 2. Леонид Жаботинский (146,5 кг)........... 172,5 + 150 + 190 = 512,5 3. Юрий Вилькович (121,9 кг)................... 162,5 + 135 + 177,5 = 475 ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Разжиженному больному Юрия Петровичу хошь-не хошь, но приходится выступать. Сумма - аж на 15 кг ниже римской суммы, показанной почти 2 года назад. Толкает Власов меньше, чем выжимает ! И с ужасом ощущает за своей спиной настырное дыхание друга-соперника. Не уступившего в рывке и на целых 5 кг поднявшего больше в толчке. Да и превосходство Власова в сумме совсем не чемпионское - жалкие 10 кг.
Вилькович - вот бы все конкуренты такими были ! - проигрывает даже себе, прошлогоднему, а Власову - чуть не 50 килограммов.
============================================================ 38-ой лично-командный Чемпионат СССР
27-31 июля 1963 года, Москва, спортзал "Шахтёр"
1. Юрий Власов (132 кг)...................................185 + 152,5 + 205 = 542,5 2. Леонид Жаботинский (148,9 кг)...................175 + 155 + 200 = 530 3. Виктор Поляков (120,5 кг)........................... 165 + 150 + 175 = 490 4. Виктор Андреев (117,4 кг)........................... 157,5 + 140 + 185 = 482,5 5. Алексей Медведев (120 кг).......................... 155 + 145 + 182,5 = 482,5 6. Ольгерд Бергманис (118,1 кг).......................165 + 140 + 172,5 = 477,5 -------------------------------------------------------------------------------------------------------- Подивимся появлению в когорте сильнейших Виктора Андреева. А Медведеву - всё не сидится дома. Ну, куда ж ты полез !
Власов выигрывает, но напрочь просаживает рывок. Всего 152,5 кг ! И это при лучшем его результате в 163 кг ! Жаботинский, в рывке, формально выигрывает немного - всего 2,5 кг. Но в четвёртом дополнительном подходе задвигает вверх 165 кг !!! На 1 кг больше рекорда Шеманского.
Сердце Власова болезненно съёживается - а если бы друг-соперник такое свершил в зачётном подходе ?!
Вот так и выиграл Юрий Петрович только за счёт жима и небольшого превосходства в толчке. Было ему над чем задуматься. Он и задумался. Уже на пьедестале, пустив горячие справедливые слёзы из глаз. Чёрт бы побрал такого друга-соперника ! Не будь его, побеждал бы всегда шутя !
Душевный надрыв не ограничился только слезами. Вскоре, по телевидению, Власов торжественно объявил о своём уходе из спорта. Но слово своё не сдержал и в спорте остался.
Жаботинский в цвете. Готовится к мировому рекорду в рывке. Реальный цвет происходящего, конечно, был немного не тот, что на снимке. Ибо что цветные фильмы 1950-1960 годов, что цветные фотографии - сплошь страдали крайним недостатком синего цвета. Поэтому и Жаботинский и всё, что его окружает, запечатлены в красно-зелёных тонах. Синий же цвет (и его производные) еле просматриваются.
1. Леонид Жаботинский (153,1 кг).....................185 + 155 + 195 = 535 2. Виктор Андреев (128,1 кг).............................165 + 147.5 + 190 = 502,5 3. Виктор Поляков (124,3 кг).............................160 + 150 + 180 = 490 --------------------------------------------------------------------------------------------------- Первый в новейшей истории Чемпионат СССР без Власова. Уж так потом уличали "присыпкины" Власова в трусости ! Но Власов не боялся. Власов ковал результат. И уже в сентябре оглушил тяжелоатлетический мир 580-тью килограммами !
В отсутствие Власова, Жаботинский, имевший в активе 560-килограммовую сумму, почти 170-килограммовый рывок и 213-килограммовый толчок, выступил, конечно, вполсилы. ============================================================== ============================================================== Ну, и где это, интересно, Жаботинский прибавлял в год по 15 килограммов в собственном весе ??? Опять привирает Юрий Петрович ! Литератор, склонен к гиперболам. Думает, проверить его нельзя !
Что ж, и проверим.
Итак, по данным "новейших исследований и вновь открывшихся фактов":
Вес Власова и вес Жаботинского в килограммах - в сравнении по годам неразлучной дружбы
1959-ый год. 115,2 - 129 1961-ый год. 126,8 - 141,2 1962-ой год. 126,3 - 146,5 1963-ий год. 132 - 148, 9 1964-ый год. Олипиада в Токио - 136,5 - где-то чуть более чем 154
Ну и ? Определяем, что за 5 лет вес Жаботинского вырос на 25 кг. То есть он прибавлял в год, в среднем, не по 15, а только по 5 килограммов.
Мало того, пластовали мышцы и Юрия Петровича - 21,3 кг за те же 5 лет. То есть, в среднем, по 4 с чутком килограммов в год. Самую микроскопическую малость меньше, чем прибавлял Жаботинский !
Ну, и как после этого Юрию Петровичу верить ?
И ведь это только один власовский "ляп". В этой теме их рассмотрено целое множество.
"На фотографии Власов, подсев под снаряд привычно, постепенно опустился под грузом штанги в низкие ножницы. Получается, носок задней ноги просто отъехал по помосту назад? В результате чего и передняя нога согнулась больше положенного? Так ли это, уважаемый Составитель?"
Нет, не так: носку задней ноги не нужно было никуда отъезжать. Всё дело в том, что самые длинные "ножницы" - это именно средние "ножницы". А высокие и низкие "ножницы" - они примерно одинаково короткие. Вот что у меня написано об этом, например, в тексте "Схема обучения рывку штанги":
"Первая хитрость низких "ножниц" заключается в том, что стопа ноги, идущей вперёд, выставляется очень коротко (и, естественно, носком внутрь). Соответственно, в низких "ножницах" угол в коленном суставе передней ноги — он всегда в той или иной степени острый."
Можно сравнить величину расстановки ступней у хорошего рывкача в низкие "ножницы" Смирнова
и величину расстановки ступней у хорошего толкателя в средние "ножницы" Фаламеева (рекордсмена СССР)
Если попытаться опуститься в низкие "ножницы" при длинной расстановке ступней, очень помогающей успешно бороться со штангой в средних "ножницах", то человека просто разорвёт в области паха.
То бишь с Власовым дело обстояло, видимо, так, что он толкнул штангу в обычные для себя высокие "ножницы" с короткой расстановкой ступней, но руки сразу выпрямить не смог и попробовал помочь их распрямлению быстрым понижением ухода. Как можно видеть, распрямить руки у Власова получилось - но неподъёмная в таких непривычно низких "ножницах" штанга продавила Власова уже до самого помоста.
Вы также в целом совершенно правильно написали следующее:
"И всё-таки обидно за Власова. Фактически толчок получился. Осталось только подняться из ножниц. Пусть и глубоких. Но не в силах Юрий Петрович это исполнить. Невзирая на гигантские тяги, приседы и прочий широкий перечень вспомогательных упражнений из пауэрлифтинга.
Понимаю, в рассматриваемой ситуации, выход из таких "провальных" вынужденных ножниц не смог бы, вероятно, произвести никто. Иное дело, если б такие ножницы были не вынужденными, а обычными для Юрия Петровича при толчке штанги с груди. И чем бы тогда показался ему жалкий роковой 217,5-килограммовый снаряд на токийском помосте ? Если бы Власов имел запас килограммов на 230 !"
Я уже писал в двух темах (поскольку сам я когда-то по незнанию решил, будто толчок в низкие "ножницы" может быть только поводом для первоапрельского розыгрыша), что Норберт Шеманский, судя по некоторым фото, в молодости целенаправленно тренировал толчок от груди именно в низкие "ножницы". Однако успеху в этом деле, судя по всему, помешали какие-то травмы Шеманского.
Отправлено: 29.06.15 00:24. Заголовок: Чемпионаты мира, в к..
Чемпионаты мира, в которых участвовал Юрий Власов
По материалам "Тяжёлая атлетика. Справочник" Аптекаря М.Л.
32-ой лично-командный чемпионат мира
29 сентября-4 октября 1959 года, Варшава, зал "Гвардия"
1. Юрий Власов (115 кг) - СССР -........................... 160 + 147,5 + 192,5 = 500 2. Джим Брэдфорд (130 кг) - США - ........................ 170 + 145 + 177.5 = 492,5 3. Иван Веселинов (104,8 кг) - Болгария -................ 145 + 130 + 180 = 455 ================================================================ 33-ий лично-командный чемпионат мира
20-24 сентября 1961 года, Вена, зал "Штадтхалле"
1. Юрий Власов (124,9 кг) - СССР -...................... 180 + 155 + 190 = 525 2. Ричард Зирк (122,8 кг) - США - ....................... 155 + 145 + 175 = 475 3. Эйно Мякинен (112 кг) - Финляндия.................. 140 + 145 + 177,5 = 462,5 ------------------------------------------------------------------------------------------------------ По поводу Ричарда Зирка. Власов пишет о нём в КНИГЕ КНИГ:
Глава 104-я.
Ричард Зирк
"24 сентября в воскресенье в Штадтхалле я без какого-либо серьезного противодействия соперников взял третью золотую медаль первого атлета мира и Европы. Я победил с результатом хуже, чем год назад в Риме. Однако серебряный призер отстал от меня в сумме троеборья на 50 кг – убедительная разница. Его результат при собственном весе 129,8 кг – 475 кг. Третье место занял мой старый знакомый финн Мякинен (462,5 кг). С тех пор Зирк не выступал, хотя на год был моложе меня. Он ушел внезапно, как и появился…
Я спускался со сцены, выжав 180 кг,– настоящая удача! Все именно так, как я рассчитывал! Я выступаю, как в лучшие дни! Вынужденный отдых, тренировки вполсилы обернулись свежестью мышц и незагрубленной скоростной реакцией. Все, что сковывало меня последние месяцы, разрушалось, отпадало, даже память страховки на боль,– вся система защиты против неосторожных движений. Я был свободен. Значит, борьба! Мой мир! Мой!
Зал бушевал. У лестницы грудились люди. И над семи долговязая фигура Хоффмана: ведь выступление атлетов тяжелого веса для него самый азартный день в году. Когда я подошел, он сказал переводчику: – Жаль, этот парень не родился в Америке. – Зато я родился в России,– слова эти сами сорвались с языка. С каждым движением мне становилось легче. Я узнавал силу, подчинял себе, забывал, пока и вовсе не забыл, о позвоночных болях.
В рывке даже прихватил мировой рекорд, но судьи опять включили красный цвет, посчитав касание помоста коленом. Я выстелился, ушел почти в "шпагат". Я не сомневался: вес поднят чисто. Наши подали протест в апелляционное жюри. А зал разошелся! Семь тысяч зрителей приняли нашу сторону. Сцену на всякий случай заслонила полиция.
Рев заглушал обращения по трансляции. Брань, свист, топот! Я поднялся на сцену и жестами объяснил публике: виноват я, а не судьи – и показал на колено – мол, вот касание. Тут же взяла протест назад и наша команда. Я не мог поступить иначе. Скандал грозил срывом выступлению тяжеловесов. В Вене наша команда уверенно сохранила первое место – 41,5 очка. Команда США пока держалась за нами – 24 очка. Впервые на третье место прорвалась сборная Венгрии – 19 очков."
О Зирке в интернете ничего не нашёл. Однако имею подозрение, что вот эта фотография
как раз и изображает Зирка. Всё сходится - незнакомый атлет, второе место, американец. ================================================================ 34-ый лично-командный чемпионат мира
16-22 сентября 1962 года, Будапешт, открытая арена "Непштадиона" и зал "Шпартчарнок"
Гарри Губнер, как и Власов, из мечтателей метателей. И не из таких, как Юрий Петрович, а настоящих. Губнер толкал ядро весьма близко к мировым рекордам.
Рост Губнера - 189 см. Мощная мускулатура, однако....по словам Юрия Петровича, Юрий Петрович видел, что в Губнере отсутствует талант силы, мышцы его глухИ и ему никогда не пробиться в первые.
Так оно и вышло.
Приезжал на этот чемпионат и Жаботинский. Подробнее - в следующих постах. =================================================================
35-ый лично-командный чемпионат мира
7-13 сентября 1963 года, Стокгольм, зал "Эриксдалхалле"
1. Юрий Власов (131,5 кг) - СССР - ......................................187,5 + 160 + 210 = 557,5 2. Норберт Шеманский (117,5 кг) - США - ............................. 180 + 160 + 197,5 = 537,5 3. Леонид Жаботинский (149,2 кг) - СССР - ............................ 170 + 157,5 + 200 = 527,5 ---------------------------------------------------------------------------------------------------------
О Жаботинском на этом чемпионате - в следующих постах. ================================================================== 36-ой лично-командный чемпионат мира
11-18 октября 1964 года, Токио
Чемпионат впервые проводился в рамках олимпийских игр
1. Леонид Жаботинский (154,4 кг) - СССР -....................... 187,5 + 167,5 + 217,5 = 572,5 2. Юрий Власов (136,4 кг) - СССР - ................................. 197,5 + 162,5 + 210 = 570 3. Норберт Шеманский (120,9) - США - ............................ 180 + 165 + 192,5 = 537,5 4. Гарри Губнер (125,4 кг) - США - ................................. 175 + 150 + 187,5 = 512,5 5. Карой Эчер (133,5 кг) - Венгрия - .............................. 175 + 147,5 + 185 = 507,5 6. Мохаммед Ибрагим (110,5 кг) - Египет - ....................... 162,5 + 145 + 187,5 = 495 ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Ну, это всего лишь Токийская Олимпиада, впервые "совмещённая" с чемпионатом мира.
Отправлено: 29.06.15 01:37. Заголовок: Сид Генри Был среди..
Сид Генри
Был среди американских соперников Власова, помимо Брэдфорда, Ашмана, Шеманского, Зирка, Губнера (и в какой-то мере Андерсона) - ещё один атлет, Сид Генри. Хлопот он Власову не доставлял, но встречаться Власову с ним доводилось.
Глава 87-я.
"27 июня 1961 года в Кисловодске на стадионе "Трудовые резервы" выступала сборная команда страны. Я утяжелил рекорд СССР в жиме и мировой рекорд в толчковом упражнении.
Рекорд мы отпраздновали несколько своеобразно. На вино запрет. Дисциплина на сборах строгая, а ела сборная в ресторане. Тут уж не закажешь ни рюмки. Тогда попросили официанта подать шампанское в суповых тарелках, как бульон. И действительно, никто не обратил внимания. Правда, официант подшутил: присыпал "бульон" зеленым луком, петрушкой, укропом…
Через девять дней, в пятницу 7 июля, на матче сборных команд СССР и США в лужниковском Дворце спорта я утяжелил рекорд СССР в рывке. В сумме троеборья я перекрыл американца Сида Генри на 77,5 кг. Команда же победила американцев со счетом 7:0."
Отрывок этот уже приводился. Использую его лишь для того чтобы показать, когда Власов встречался с Генри.
Глава 168-я.
"Чемпионат США 1963 года выигрывает Сид Генри, в троеборье-1125 фунтов (510,3 кг). Мягкий, деликатный, в полном смысле интеллигентный, он казался случайным в "железной игре", или, как ее однажды назвал тренер и атлет, а по профессии архитектор Дмитрий Петрович Поляков, "железной свалке". И говорено то было старым атлетом с таким язвительным двусмыслием!..
Я видел, Генри увлечен силой, но не настолько, чтобы отдавать себя. А это определяет душу тренировки. При всем том Генри был смел и решителен в соревнованиях.
Что до интеллигентности… После чемпионата мира в Стокгольме Лев Кассиль напечатал в "Вечерней Москве": "Незадолго до отъезда в Рим я говорил о Власове с одним из наших тяжеловесов, в прошлом не раз уходившим с помоста в звании чемпиона. – Боюсь я за него, признаться,– сказал мне атлет.– Нервы могут подвести. Очень уж он у нас интеллигентный. …И недаром в книге "Дороги ведут в Рим" приводится высказывание старого итальянского журналиста о Власове: "Невероятно! Это же ученый, а не штангист…"
Американские соперники Ю. Власова тоже делали ставку на то, что у нашего атлета сдадут "интеллигентные нервы"… Но он сумел собраться и доказать, что воля у него не слабее мышц. Он ушел с помоста, вернее, был унесен на руках восторженными "тиффози" чемпионом Олимпиады… показавшим совершенно невероятный результат…
Помнится, что в Палаццетто делло спорт не нашлось даже соответствующих таблиц. Цифру рекорда пришлось выводить от руки мелом на демонстрационной доске.
"Век Андерсона" сменился "веком Власова"…" (Кассиль Л. Перо и штанга.– Вечерняя Москва, 1963, 10 октября). На мой взгляд и опыт, как раз черная, бессознательная сила неустойчива в борьбе. Она по природе своей лишена устоев, а следовательно, и способности сносить испытания, предполагающие определенные волевые напряжения, жертвы, самоограничения.
Победа Сида вовсе не означала конец Шемански. Я знал, как умеет выколачивать силу маэстро Шемански. За ним еще сохранился рекорд мира в рывке, "узурпированный" 28 апреля 1962 года в Детройте. И надежды на то, что у атлетов с возрастом притупляются скоростные качества, не оправдывались: Норб держал рекорд цепко. Да, из всех соперников самым серьезным по-прежнему оставался он. Несмотря на возраст, у него был запас силы.
Жим можно "качать" до последнего своего дня на большом помосте (когда мне было сорок три, я, не тренируясь со штангой десятилетие, за полтора месяца довел жим лежа на наклонной доске, сорок градусов, с 95 до 190 кг; причем между делом, без нацеленности и соответствующего режима и при собственном весе 105 кг). Эту особенность силы учел Норб и тренировку изменил в пользу жима."
Сид Генри в интернете упоминается. В основном, по случаю тренерства и изометрических тренажёров Гофмана.
Есть и фотография:
Не соврал Юрий Петрович - атлет душевный, интеллигентный и добрый. Заметно с первого взгляда.
7-13 сентября 1963 года, Стокгольм, зал "Эриксдалхалле"
Чемпионат проведён в рамках первенства мира
1. Юрий Власов (131,5 кг) - СССР - .................................... 187,5 + 160 + 210 = 557,5 2. Леонид Жаботинский (149,2 кг) - СССР - ....................... 170 + 157,5 + 200 = 527,5 3. Иван Веселинов (109,3 кг) - Болгария - .......................... 160 + 135 + 190 = 485 ================================================================= 40-ой лично-командный чемпионат Европы
25-28 июня 1964 года, Москва, спортивный Дворец ЦСКА
1. Юрий Власов (130,7 кг) - СССР - .................................... 190 + 165 + 207,5 = 562,5 2. Карой Эчер (128,8 кг) - Венгрия - ................................... 170 + 140 + 180 = 490 3. Серж Рединг (113,3 кг) - Бельгия - .................................. 152,5 + 127,5 + 172,5 = 452,5 --------------------------------------------------------------------------------------------------- Как видно, чемпионаты Европы, в которых побеждал Власов, проводились в рамках чемпионатов мира . За исключением олимпийских лет.
Не может не обращать на себя внимания факт, что европейские противники Власова (если не считать позднего Жаботинского) были для Юрия Петровича не опасны совсем. И он обыгрывал их шутя.
Не совсем понятная фотография:
Думаю, это призёры миланского чемпионата Европы 1960 года Юрий Власов, Иван Веселинов и Альберто Пигайани.
можно посмотреть фильм о Власове на чемпионате Европы в Москве 1964-ого года. Тяжеловесы начинаются с 7:00. Власов сражается с Кароем Эчером и совсем молодым Сержем Редингом. И отбирает у Жаботинского мировой рекорд в троеборье, подняв 562,5 кг.
Вот как описывает эти события КНИГА КНИГ:
Глава 225-я.
"25 июня 1964 года открылся чемпионат Европы в Москве – первый на нашей земле. Страсти расходились. Болельщики приехали бог весть откуда. Событие! В спортивном Дворце ЦСКЛ соревновались атлеты тринадцати стран. Атлеты тяжелого веса выступали 28 июня в шесть часов вечера.
"…Вдумаемся, еще несколько лет назад рубеж "500" казался незыблемым, и его заокеанский первооткрыватель в расцвете сил спокойно покинул любительский помост, полагая, очевидно, что никелированные блины будут отныне вечным памятником славы Пауля Андерсона. Сегодня же на наших глазах разыгрывается не имеющий себе равных дружеский поединок на подлинно высшем уровне. Поединок на подступах к цифре "600",-да, да, мы не вправе сегодня скептически воспринимать эту непомерную величину. Совсем недавно Леонид Жаботин-ский бросил вызов Юрию Власову, показав 560 кг. Позавчера Власов ответил – вызов принят. Ответил достойно и весомо. Весом 562,5 кг…
Позавчера Власов волновался, и мы это видели. У него не пошел жим, и он чуть медленнее, чем обычно, натирал магнезией огромные ладони (кстати, ладони у меня совершенно некрупные.-Ю. В.), чуть чаще, чем всегда, потрагивал очки. Мы понимали, что ему нелегко, но тем ближе он всем нам, и тем убедительнее его победа. И недаром щедрый на аплодисменты московский зритель… был по отношению к Власову, своему давнему любимцу, вроде даже и строг. Настороженное молчание встречало его на помосте. Ни звуком, ни дыханием не хотели нарушить его глубокой сосредоточенности мастера и творца. Зато потом – шквал…" ( Советский спорт, 1964, 30 июня).
Ленту чемпиона накинул мне на плечо Кларенс Джонсон. Я в шестой раз стал чемпионом Европы. Первые шесть мест чемпионата в личном зачете: Ю. Власов (СССР)-562,5 кг (190+165+207,5), К. Эчер (Венгрия) – 490 (170+140+180), С. Рединг (Бельгия)-452,5 (152+127+172,5), Ж. П. Фультье (Франция)-447,5 (142,5+140+165), К. Штемплингер (ГДР)-445 (155+125+165), У. Кверх (Австрия)– 445 кг (160+122,5+162,5).
Обозначилось укрепление нашей команды по самым ненадежным весовым категориям. Молодые атлеты выходили на мировые результаты. Командные места распределились: СССР – 48 очков, Венгрия-29, Чехословакия-14, ГДР-13, Франция – 13, Румыния – 12.
Служащий государственной библиотеки в Брюсселе Рединг заявил после соревнований: "В прошлом году на чемпионате Европы в Стокгольме я был девятым. Теперь же в Москве поднялся сразу на третью ступень пьедестала почета рядом с вашим изумительным атлетом Власовым и венгерским спортсменом Эчером. Мой тренер Ви-тэнбол перед отъездом на соревнования сказал мне: "Россия – страна сильных людей. Там, Серж, нельзя выступать плохо. Так что уважь меня, старика, постарайся показать все, на что ты способен". Я все время помнил об этих словах".
Глава 226-я.
"Нет, жим был нормальный. Конечный результат почти соответствовал мировому рекорду. Просто я кое-что изменил в стиле. Это и дало сбой. Я совсем подогнал стойку под жим лежа – точнее под жим на наклонной доске. Так развернул грудь, будто я со штангой в этом станке. Это естественная мера – всю зиму больше, чем когда-либо, работал в жиме лежа. Тут мышцы необыкновенно развились. Рывком я был доволен – вихлявый, ненадежный, однако тоже под мировой рекорд.
В толчковом упражнении я отделался очень низким результатом – впервые выдохся. Откупился от усталости наименьшим из весов, который требовала рекордная сумма. Лихорадка выхолостила силу. Я выдохся. Ни рекорд, ни медаль чемпиона Европы не интересовали. Я свел результаты в рекордную сумму на пределе возможностей. Лихорадка все усложнила и переиначила. Вся память о том чемпионате – безразличие, слабость и необходимость собрать заданный результат.
Волнение? Нет, я управлял собой надежно. Просто впуталась болезнь… То, что зрители и репортер принимали за волнение, являлось необходимостью дополнительного сосредоточения внимания и воли. Я работал в неестественном состоянии, изменилось и поведение. И еще этот рывок… он отказывал мне в надежности. Но, как говорится, нас долбят, а мы крепчаем.
Настороженность зрителей? Суть не в их требовательности. Прежде у меня не было соперников, а симпатии зрителя, за редким исключением, всегда на стороне того, кто поднимается. Не всем нравилось мое продвижение к рекорду. Правда, я и не давал обещаний нравиться всем.
Меня уже сбрасывали со счетов, и не только болельщики…
В такого рода делах все определяет результат. Пирамиду отношений вообще увенчивает результат, все вне ее – сантименты. Эту "мудрость" настойчиво подсовывала мне жизнь.
К спорту примешивались неприязнь, отрава соперничества, настороженность, грубость инстинктов. Я не любитель таких отношений и такой жизни, даже если они ради победы. Это угнетало.
Я вдруг поймал себя на ревности к газетному слову. Скверно. Для родного, кровного дела подобное не должно иметь значения. Я исподволь врос в роль кумира; мне же представлялось, будто я другой. Теперь я ощутил фальшь, она настоялась во мне.
Болельщики так досаждали, мне их любопытство было порой столь назойливым, что я вынужден был совсем отказаться от телефона и пять лет пользоваться телефоном-автоматом внизу, у магазина. Случалось, компания болельщиков вставляла в приоткрытую дверь палку или ногу – и вступала в дискуссии. Напряженным был быт – уже с утра отработал в зале и ночь отсидел за рукописью. Это был обычно вечер. Сил пойти в театр, кино, встретиться с кем-то, просто отправиться побродить не хватало. Отсиживался в кресле или на диване. Книги не читались, так, полудрема.
…Сколько же вокруг людей, побежденных жизнью! И как я ошибался, считая, что жизнь – это всегда переход от неразумного к разумному! И что значит быть русским? Безропотно умирать? Быть на все согласным?.."
На видео очень заметно, насколько трудно дался Власову мировой рекорд. Однако сдюжил Юрий Петрович, не дрогнул.
Отправлено: 30.06.15 01:20. Заголовок: Несколько власовских..
Несколько власовских фотографий:
Несовершенство цветной съёмки 1960-ых годов, или Власов слегка рыжеват ?
----------------------------------------------------------------------------------------------------- Сразу даже и не поверишь, что такого добрейшего тишайшего человека боялось, как огня, и смертельно ненавидело всесильное племя "присыпкиных" !
А кто это посмел возвышаться над великаном Юрием Петровичем ? Нешто Кашпировский, взгромождённый на табуретку ?? ----------------------------------------------------------------------------------------- Здесь же наблюдаем двух военных людей - полковника Леонида Жаботинского и просто умилительного инженер-капитана Юрия Петровича. Уж такого забавного, аж сил нет !
----------------------------------------------------------------------------------------------- Ещё одна забавная фотография - Юрий Петрович не забывает о силе. Вот уже и до тренажёров добрался:
Уважаемый Дед, помнится, в этом (а может, и не в этом) интервью Алексеев ещё сказал, что Власов - "не наш человек". А вот Жаботинского Василий Иванович назвал нормальным мужиком.
Отправлено: 30.06.15 13:47. Заголовок: Юрий Петрович в окру..
Юрий Петрович в окружении силачей.
Не знаю, может, это потому, что голени мои никогда не бывали тонкими, но смотрю на самого надутого качка на фотографии (самого правого) и не могу отделаться от неприятного чувства, что стоИт сей Геракл на спичках.
У многих людей голени тонковаты, но это не сильно бросается в глаза. Здесь же, на фоне напруженного широкого торса и достаточно неплохих бёдер - спичкоподобность голеней уже не скрыть.
Понимаю, "трудные" мышцы голени очень неохотно поддаются накачке. И Геракл, наверное, немало потратил сил, чтобы привести икры в порядок. Но ничего не добился. Уж слишком тонкая кость от стопы до колена.
Дисгармония и диспропорция страшные. На мой взгляд. Всё же не удивлюсь, что кто-то, ночами, по геракловым (дис)пропорциям даже вздыхает , мечтая о точно таких же.
Власов накануне Будапештского чемпионата мира-Европы 1962-ого года.
Глава 140-я.
"В Москве не до тренировок: заедают бессонница и бессилие воли – хвосты болезни. Контролирую свое поведение, даю отчет в состоянии, а подавлен, угнетен, не сплю. Инерция болезненного состояния.
Волком озираюсь на день. Все шаги – будто по обнаженным струнам души. Топчу ее. И люди – казнит их любопытство. Горячеют ночи, нет покоя. Во все глаза смотрю на мир: будто впервые увидел. Мнится жестоким. Ранят слова людей, музыка, смех. Книги – обжигают страницы. И каждое утро – не свежесть чувств, а новое испытание на боль…
12 июня обратился за советом к члену-корреспонденту Академии наук СССР, известному невропатологу Снежневскому. Встреча запомнилась. В комнату вошел загорелый человек, походка упругая, похож на теннисиста. Послушал, посмотрел – и смеется: "Я еще не видел такого здорового во всех отношениях человека. Совершенно нормальная, устойчивая психика, но… истощена работой. Тренировки и всякую работу прекратить. Два месяца отдыхать. После тренируйтесь сколько душе угодно…"
Сколько душе угодно. Моей – так десятка жизней мало, помешана на пробах себя и меня…
Еще бы, и быть иначе не могло: я уже испытал себя, что называется, огнем и убедился – везде и во всем владею собой. Вот только отвратительная разболтанность организма – тут одним волевым управлением не соберешь себя. Нужно время и изменение некоторых величин в тренировках – поправка на опыт.
Я взял отпуск – и на Волгу. Что ж, рассчитываюсь за пренебрежение всеми нормами отдыха, да и сама жестокость экспериментальных тренировок… ведь какой год пробую, перетренировываюсь, с ходу переключаюсь на новый режим работы, снова расшибаюсь, а еще выступления, мощный расход на рекорды, обязательные лекции-встречи (до пятидесяти– в год) и труд за рукописями.
Такое чувство, будто не живу, а пожираю огонь. Выжег он меня, а теперь трудно жить.
Я разумел свое состояние как совокупность ошибок. Шел я на эти ошибки сознательно. Нельзя докопаться до правды тренировок без издержек. Никто не пробовал эти дороги, ни строчки в учебниках. Все заново, все сызнова… О жалобах, обвинениях спорту и думать не смею. Вспоминаю с единственной целью: открыть, показать цену побед, существо борьбы и постижений нового.
"Кто уважает человека,– писал Горький,– тот должен молчать о себе. Кто дал нам злое право отравлять людей тяжелым видом наших личных язв?.." По-видимому, это право все же есть, когда за ним – преодоление, дыхание и строение нового. Пути гладких судеб что утвердили?
По-моему, слова "такова твоя судьба" – лживые. Судьба – понятие посмертное, итоговое. Если способен к восприятию жизни – значит, строй ее, поворачивай. При чем тут судьба? Ведь даже гибель в строительстве цели не есть доказательство судьбы. Сколько раз она уже оборачивалась победой! А победа есть преодоление судьбы, если под таковой понимать и сопротивление среды. Но высший расчет борьбы – это взятие цели, обложение ее разумностью подходов и сохранение в себе достоинства при любых условиях.
Жив – значит, сохранены все возможности для доказательства цели. Пока жив человек – ничто не поздно. Я уверен в этом и сейчас, в пятьдесят три года, после жестоких испытаний и потерь (Книга задержалась с изданием, и я еще раз просмотрел ее в январе 1989 года)".
Экое неважнецкое состояние ! Не зря Юрий Петрович чуть было не проиграл в Будапеште. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Но была и другая причина почти проигрыша Власова в Будапеште. Об этом - в следующем посте.
"12 июня обратился за советом к члену-корреспонденту Академии наук СССР, известному невропатологу Снежневскому. Встреча запомнилась. В комнату вошел загорелый человек, походка упругая, похож на теннисиста. Послушал, посмотрел – и смеется: "Я еще не видел такого здорового во всех отношениях человека. Совершенно нормальная, устойчивая психика, но… истощена работой. Тренировки и всякую работу прекратить. Два месяца отдыхать. После тренируйтесь сколько душе угодно…""
Если я не ошибаюсь, речь идёт о будущем широко известном в узких кругах психиатре Андрее Владимировиче Снежневском, одном из создателей-оправдателей так называемой "карательной психиатрии", "изобретателе-открывателе" новой формы шизофрении - "вялотекущей". При которой человек с виду почти нормален, но всё же малость отличается от совсем нормальных окружающих, например, своим стремлением к правдоискательству, несогласием со всеобщим враньём, со всеобщей как раз шизофренией как раздвоенностью (шизофрения - расщепление, раздвоение души) сознания и поступков.
Насколько я понимаю, проблемы Власова с перетренированностью вызваны в первую очередь его высокомерием, его нежеланием как следует проанализировать изменения своих состояний при тренировках на сборах, где Власов централизованно получал метандростенолон - и вне сборов, где Власов метандростенолон, естественно, уже не принимал. Воображая при этом, что для него ничто не изменилось, что он может переносить те же самые тренировочные нагрузки, что и на сборах.
Отправлено: 01.07.15 02:02. Заголовок: О том, как впервые в..
О том, как впервые взятый на чемпионат мира-Европы Леонид Жаботинский некрасиво спасовал, прикинулся больным и не прикрыл своим выступлением истекающего кровью старшего товарища по команде.
Привожу описание событий полностью. Пусть и длинно, но события того стОят. Кое-что из прежде приведённого будет повторено, но совсем немного.
Итак :
Глава 145-я.
"Осень в Будапеште напоминала венскую. Солнечные дни. Знойная дымка над крышами. А потом вдруг ударили дожди.
Мы с Наташей остановились отдельно от всех в гостинице "Ройяль". Главное – не показать соперникам спортивную несостоятельность, скрыть, утаить ущербность спортивной формы.
Мы коротали время подальше от гостиницы – в парках или на острове Маргит. Я даже тренера видел редко. Кроме силы я полагался на опыт. Я уже знал кое-что о борьбе. Вызовы Эндерсона, угрозы газет подавить меня силой Шемански, категоричные, порой бестактные заявления Губнера. На то и спорт – взять верх, отнять титул.
Я был сыт тренировками и силой. Сыт по горло. Все, что напоминало о штанге, вызывало отвращение. Мы с Наташей говорили о том времени, когда я брошу спорт. Нам казалось, это время будет замечательным. А почему бы ему не быть таким?..
Трамваем возвращались в центр. Старались незаметней проскользнуть в номер. А вечерами в ресторане к нашему столу подходил и играл скрипач-горбун. Каким глупым и надуманным представлялось мне бахвальство силой-чемпионаты мира! Сорю днями. Болью мечу дни. А зачем? Всего лишь очередной чемпион в списке чемпи-онов. Для чего все это, если время смывает, смоет па мять? Что доказываю?..
А газеты рассуждали совсем в духе венского журнала "Атлетик": "…Уже несколько дней Юрий Власов прогуливается со своей супругой, высокой, стройной блондин кой, возле гранд-отеля "Ройяль", заставляя восхищаться собой множество людей со всех концов света. Чемпион мира охотно появляется со своей женой, по слухам, художницей, и, надо признать, Власовы представляют собой прекрасную пару. В противоположность остальным –русским атлетам, Власов остановился в отеле "Ройяль"…"
И верно, кому какое дело до моего состояния? Я – чемпион, я – из счастливчиков. Я купаюсь в славе. Я непробиваемо здоров и готов взять еще одну победу.
Это была не первая и не последняя встреча с газетной .выдумкой, с узостью приложения к тому миру, который носит имя "большой спорт", с недопониманием существа спортивного труда, платы за победы, цены усилий, недопониманием конечности силы, выгребаемой предельными напряжениями.
Меня отличало выраженное честолюбие. В то лето оно выгорело в приложении к спорту. С тех пор я уже "делал дело". Да, надо было довести до конца работу, доказать определенные цифры. И я жил для этого, как для дела: сделать его и освободить себя. Отмерить назначенные шаги… Отступать я в любом случае отказывался… Пройти все шаги…
Из страсти, любви, мечты эта большая игра внезапно обернулась делом. Суровым делом. Мой спорт вдруг потерял душу. Я не узнавал его. Дело, дело… .. Я пытался понять себя, движение, смысл, а слышал: "Счастливый! У тебя слава!.." Да что люди, помешались на этом? Что для них слава – сытость, ублажение лестью?.. К такому повороту в жизни я не был готов совершенно, А вопросы, которые она вдруг начала ставить, нарастали лавиной.
Я демонстрировал улыбки и бодрость. И в самом деле, разве это испытание? Это еще только начало испытаний. Оно так ничтожно, что его не видно от земли. "Берега дыхание,– внушал я себе.– И не отворачивайся от жизни. Она прекрасна! Она открывается лишь на чувства, ее достойные. Ты потерял их, но обязательно найдешь". Счастливы ищущие!"
Глава 146-я.
Шемански из того типа атлетов, который знает, что и как делать, дабы стать чемпионом. К 1962 году он уже обладал опытом семнадцати лет тренировок и выступлений. Он работал с такими атлетами, как Дэвис, Эндерсон, и с годами сумел превзойти их. При одаренности и опыте фанатичная преданность спорту превращала его в грозного соперника. Уязвимость его прямо зависела от возраста. Критический для спорта возраст сокращал возможности атлета с каждым сезоном. Норб был совершенно лишен рисовки, не интересовался, какое производит впечатление. Вне тяжелой атлетики его мало что привлекало. Таким трудно уходить из спорта… Руки Норба огрубели, обещая новую силу,– я это сообразил, как только встретился с ним на тренировке. Он ограничивался легкими разминочными тренировками. Однажды я написал цифру "527,5" и показал ему, Норб покачал головой. Значит, не дает себе такой результат. Что ж, это согласуется с моим предположением. Он готов на новый результат, но не тот, что прочат газеты.
После совместных публичных тренировок в Будапеште Жаботинский вдруг заявил, что у него болит кисть, и от выступления отказался. Надо полагать, его смутила обстановка чемпионата и неожиданно мощная форма американцев. И понятно: обстановка внутрисоюзных соревнований резко отличается от международных. А жаль, Жаботинский мог бы занять третье место. Его результаты на чемпионатах СССР в Тбилиси и Днепропетровске оказались выше результатов Губнера в Будапеште. Ведь спустя год, в Стокгольме, Жаботинский занял третье место, и все были удовлетворены, даже больше,– сколько добрых слов было сказано. К тому же в Будапеште Губнер был, как и Жаботинский, новичком. Медаль была просто подарена Губнеру. Нет, не прикрыл меня в этот раз Жаботинский. Я шел навстречу одному из самых беспощадных испытаний. Лихорадка не давала мне забыть, где я и для чего. Проиграю – вылечу без выходного пособия. И прощай литература!
К сведению, никаких выходных пособий вообще не существует. Кончил выступать – выметайся на все четыре стороны, какие бы титулы ни имел, и знать тебя не знаем! Правда, за "хорошее поведение" иногда сохраняют стипендию на некоторый срок (тот еще хлыст для строптивых), однако я за "поведение" у спортивного и партийного начальства имел только "неуд.".
С 1961 года старшим тренером сборной был Николай Иванович Шатов, добрый и милый человек, бесконечно преданный "железу"."
Глава 147-я.
"Быть недосягаемым для беды! Быть спокойным! Пусть хотя бы внешне! Не подавать соперникам надежд и не растравлять их решимость! Да и спортивные журналисты падки на любую неосторожность чувств…
Пока сильный, довольно просто слыть волевым. Без соперников это, в общем, нехитрое умение. А вот не дрогнуть, когда сила на исходе, нет силы, ты измучен… Потом рриходилось наблюдать таких чемпионов, гораздых на похвальбы без соперников и жалких на ущербе силы, прижатых победным напором молодых атлетов. Не моргнув глазом они цепляли нулевую оценку в одном из упражнений: как же, лучше "нуль", чем проигрыш. "Нуль" – это еще не доказательство поражения и утраты первенства в силе, это вроде бы неудача, невезение – и только. Так и прятали за "нулем" свою чемпионскую доблесть. Или еще: обозначали травму… Сверхименитые…
Зато когда была сила, сколько сыпалось слов о своей замечательной воле, умении выступать! Знавал я, к сожалению, таких многомедально-легендарных чемпионов-тяжеловесов, беспомощных без всяческих "сосок" искусственного восстановления силы, прячущихся за "нулем" при любом напоре более могучих соперников. И наглых, грубых в успехе… Любимцы народа…
А тогда, в Будапеште, я мучился: как быть? Ведь я совсем не готов. Я еще даже не поправился от болезней и травм. Отказаться от борьбы? Изобразить травму? У меня их достаточно. Здесь мои рекорды все равно не будут побиты. Я останусь самым сильным. Подлость?
Но разве я выступаю не с нарушением элементарных условий спортивной подготовленности? Я нездоров, поставлен в борьбу, к которой не готов. Разве это справедливо?
Но разве я – это я? Здесь, в Будапеште, я уже не частное лицо. А как хотелось им быть, только бы не входить под обязательность напряжений! Взять и сослаться на травму и сесть зрителем в зал… А ведь меня ждали с новыми рекордами. Килограммы, собранные в Днепропетровске, разжигали страсти.
Еще в феврале 1962 года шведский журнал "Ньюа Крафт-спорт" писал: "…Нередко рассказывают о том энтузиазме, с каким зрители приветствовали легендарного русского певца Федора Шаляпина в его турне по миру. Меня тогда не было, но я убежден, что Юрий Власов был награжден не меньшими овациями после своей легендарной серии рекордов на чемпионате Советского Союза в Днепропетровске… Пятнадцать раз его вызывали на эстраду и 1500 зрителей скандировали: "Вла-сов, Вла-сов, Вла-сов!"
Это было после того, как он взял 210,5 кг в толчке и набрал почти Невероятную сумму – 550 кг в троеборье…"
Как быть? Ведь уже не раз пряталась многомедальная сила за "травму". Я видел трусость, списанную как травму,– знаменитые имена! Зато никакого риска. Все напряжения, позор проигрыша – все мимо. Как быть, если в самом деле не годен к испытанию?.."
Глава 148-я.
"Трудно было определиться еще и потому, что я считал скорый уход из спорта решенным. Тоска о спорте? Разве "железо" – это весь я? Или имеет смысл лишь то, что венчается славой? Меня раздражало непонимание моего намерения уйти из спорта. Неужто это достоинство – быть его заложником? Если смысл игры разгадан, взят, доказан, не есть ли эксплуатация выгод вся дальнейшая "игра"? Что общего в этом со спортом, где соревнуются дух и сила?.."
Глава 149-я.
"Могу ли я ответить силой?
Да, но с риском проиграть! Этот риск проигрыша не давал покоя ни днем, ни ночью… Я опасался ослабления контроля над движениями. В нарушениях координации – риск. Сбои в попытках могут отбросить на веса, посильные и Норбу. Я нервно ослаблен, это похуже физической ослабленности. Я тогда впервые задумался, поддается ли тренировке воля. Или мы с возрастом просто привыкаем сносить боль и беды? Но тогда это лишь обыкновенное терпение. Что есть воля, ее закаленность?
Разные мысли не единожды лишали душевного равновесия. И не единожды я обкладывал их доводами. Правда, простоватыми, лобовыми, но я в них верил…
Итак, не прятаться! В любом случае продолжать борьбу, даже если и понесу настоящую травму. Не уступать. Я отрубал концы – выступлю в любом случае. В конце концов, я мужчина, и сила, какая-никакая, со мной. Я могу и должен постоять за себя и… за всех."
Отправлено: 01.07.15 02:04. Заголовок: Глава 150-я. Атлеты..
Продолжение 646-ого поста.
Глава 150-я.
Атлеты самой тяжелой весовой категории выступали в воскресенье 23 сентября, на открытом стадионе "Непштадион" из-за огромного интереса к поединку. На параде представления я подсчитал – нас, участников, четырнадцать.
Накануне пролил дождь. Теперь было ясно, спокойно, но очень прохладно. Не только на трибунах, но и в проходах тесно от публики. Стадион восторженно приветствовал Шемански. Аплодисменты в мой адрес – жалкий шелест по сравнению с этими овациями. Это может усложнить борьбу. Когда в тебя верят, ждут результат, работаешь веселее, надежнее – настоящий попутный ветер для силы.
А репортеров! Боги благие, столько я видел лишь на Олимпийских играх!..
Как всегда перед стартом, кажусь себе чересчур слабым, сонным. Толкни – и рухну, ну совсем нет силы… "…Власов, пока выступали товарищи по команде, томился ожиданием и с нетерпением рвался в бой. Было известно, что ветеран американской сборной Шемански значительно улучшил в этом году свои результаты и мог серьезно претендовать наг высокое место…
Присматривались и к девятнадцатилетнему Губнеру, второму в мире толкателю ядра (это ошибка, у Губнера был третий результат.-Ю. В.), который впервые принял участие в мировом чемпионате штангистов, но уже имел на своем счету результаты троеборья, превышающие 500 кг…
Учитывая огромный интерес публики к выступлениям тяжеловесов, организаторы перенесли соревнования из зала "Щпортгаранок" на Малый стадион. Погода улучшилась, но температура воздуха была все же очень низкой. На стадион в этот день пришло около десяти тысяч Зрителей…
Губнер стартовал со 165 кг. По этому скромному началу сразу стало видно, что юный штангист не будет претендовать на золотую медаль. К тому же было заметно, что и начальный вес Губнер взял с очень большим трудом.
И вот, наконец, вступили в борьбу и главные силы. На штанге 170 кг, на помост вызывается Власов. Нашему богатырю пришлось стартовать в трудной обстановке. Дело в том, что перед этим судьи и апелляционное жюри не зачли Эчеру (венгерский атлет.-Ю. В.) 165 кг… Несмотря на шум, Власов решительно подошел к штанге и легко выполнил жим. Тот же вес взял и Шемански, а у Губнера началась серия неудач, которая преследовала его потом во всех упражнениях…
177,5 кг жмет Власов. То же самое делает Шемански. Вдруг Юрию не поддаются 182,5 кг, а американец поднимает этот вес, правда, с явной остановкой во время жима. Но мнение судей– 2:1 в его пользу. Итак, он теперь впереди на 5 кг. В рывке обойти его будет трудно – ведь он совсем недавно побил мировой рекорд в этом движении.
События, развернувшиеся при выполнении второго упражнения, были почти точной копией соревнований в жиме. Только теперь первым подходил к штанге Шемански, а Власов повторял его результаты. 150 кг берет американец. Столько же у Юрия. После них два подхода на этот вес не может реализовать Губнер. До этого у него было 142,5. Шемански вырывает 155 кг. Власов делает то же самое.
Третья попытка. На штанге 160 кг. Американец настроен по-боевому. Штанга с легкостью взлетает у него над головой.
И тут завершается аналогия с первым упражнением. Власову не удается взять 160 кг. Досадная осечка. Она позволила Шемански оторваться теперь на 10 кг, притом он легче Власова. Теперь, чтобы стать чемпионом, нашему спортсмену надо выиграть в толчке 12,5 кг. Власову нет равных в мире по выполнению толчка. Его рекорд равен 211 кг, но все-таки разрыв в 12,5 кг вызывал определенное беспокойство… появилось немало скептиков, предсказывавших неудачу советскому атлету…
Оставалось ждать решающих подходов. С огромными весами Власов хорошо знаком, а воли и уверенности в себе ему не занимать…
Губнер во втором подходе взял 182,5 кг, не дотянув в сумме троеборья лишь 2,5 кг до пятисоткилограммового рубежа.
Информатор объявляет фамилию Шемански. На табло зажигается цифра 190. Американец заметно волнуется. Он очень долго стоит у штанги, значительно дольше, чем перед жимом и рывком. Видно, он основательно перенервничал. Хотя у него в запасе 12,5 кг…
Шемански вскидывает штангу на грудь, но тяжесть придавливает его колени к помосту. Нет!
Проходят томительные минуты, и Шемански появляется снова. И вновь перед ним 190 кг. На этот раз он более решителен и после короткой подготовки выталкивает вес. У него в сумме 532,5 кг. Да, такого результата ветеран никогда не достигал. В этот день он как бы одержал победу над своим возрастом…
Теперь Шемански просит поставить на штангу 195 кг. Настроение у него лучше, чем после первого подхода. Вес взят! 537,5 кг! Товарищи обнимают Шемански и, бережно накрыв пледом, уводят с помоста.
Наступает пауза. Власов пока не появлялся. На табло возникает двойка, а вслед за ней два ноля. Зрителями овладевает волнение. На стадионе полная тишина. Быстро поднимается на помост советский спортсмен. Вот он уже у штанги. Не теряя ни секунды, берет ее на грудь, легко встает и выталкивает. Все получается так просто и обыденно, что забываешь, какая тяжесть в руках у Юрия. Так же быстро, как и появился, Власов скрывается в раздевалке.
Теперь на штанге 207,5 кг… Власов понимает, что у него еще два подхода. Тем не менее на третью попытку .надеяться нельзя. И он уверенно толкает штангу. Это – уже победа.
Овации заглушают голос информатора. У Власова в сумме 540 кг и первое место. Публика встает и скандирует: "Ю-ра!"
Зрители бегут по проходам поближе к сцене, а на табло зажигается цифра 212,5 кг. Верный себе, Власов хочет .в который раз улучшить рекорд мира в толчке. Вот уже штанга на вытянутых руках, но, составляя ноги, Юрий немного теряет равновесие… Тяжесть так и не дает ему выпрямиться…
Во время церемонии награждения Шемански улыбнулся и показал публике на Власова жестом, который означал: "Ну что с ним сделаешь! Разве его можно победить?.."" (Советский спорт, 1962, 25 сентября). Без тренировки я обрыхлел и прибавил в весе. На взвешивании потянул 130 кг, Шемански-119,4 кг и Губнер – 124 кг. (Что значит слухи! Ведь писали, будто У Губнера 140 кг!)
По-разному воспринимали события очевидцы. Вот "отрывки из подробнейшего отчета венского журнала "Атлетик", дополняющие картину. "…Юрий Власов был уверен в себе, он приехал в Будапешт, дабы получить еще один титул чемпиона мира, что, однако, не означает, будто Юрий самонадеян. Да и кто мог бы подумать, что кто-то из тяжеловесов вообще может стать опасным для русского великана? Начинающий Гэри Губнер или же "старик" Норберт Шемански? Юрий Власов – единственный штангист, о котором можно сказать, что он будет чемпионом мира. Это было единодушное мнение экспертов, за исключением разве американцев, которые знали, как хорошо подготовлен Шемански".
У нас с Богдасаровым не было определенного плана. На каких весах работать – я не представлял. Поэтому мы решили начинать в каждом движении с малого, а там смотреть, как сила. Позволит – идти на прорыв. Важно до рывка выбрать разницу в результатах с Норбом.
Осложняла выступление стужа: всего четырнадцать градусов! Близился вечер, точнее ночь. Низкая температура требовала дополнительной энергичной разминки. Каждый раз, сбрасывая шерстяной костюм перед большим помостом, я тревожился, не повредить бы мышцы – и так мечен-перемечен травмами. Как-то не хотелось потом "штопать" себя и учиться наново разным движениям. Воздух холодил в считанные мгновения.
Не помню, чтобы кто-нибудь работал после нас в такой холод. Ведь это был чемпионат мира, мы выходили к штанге в одном трико, по существу обнаженными.
Временами шум зала перекрывал голос центрального судьи, и я больше полагался на его жесты, чем на слух. Стадион яростно желал поражения мне. "Старик" Шемански покорил всех: спокойный, улыбчивый – за ним едва ли не вся история мировой атлетики. И в самом деле – важен результат. Все прочее – только сантименты…
Норб с первого и до последнего подхода выдавал именно превосходные результаты. Что творилось с публикой! Стадион грохотал, ревел, стоя приветствовал этого могучего человека.
Один из курьезов тяжелой атлетики в том, что никогда (почти никогда) не видишь соперника на помосте. Ты готовишься к выходу – самые горячие минуты, а в это время работает соперник (или наоборот). Даже если и досуг, смотреть не шибко будешь. Надо предельно собраться самому. Отвлечения рискованны. Держи в памяти будущие усилия, взводи себя командами, глохни для всего остального мира. Глаза твои открыты, но ничего не видят. И вообще ни к чему не чувствителен – весь в будущем движении. Если и есть слова, то дежурные. Сам их не воспринимаешь, нет для тебя ничего, есть только миг, сейчас шагнешь в него, сейчас!..
Как правило, я составлял представление о соперниках по разминке. На разминке-вместе. Потом кого-то из нас вызывают. Тогда один из твоих помощников следит за подходом соперника и доносит во всех подробностях, как он работает, есть ли ущербность в силе или, наоборот, целый "вагон" силы. Только щеришься на все слова…
На разминке Норб перебирал обычные веса. Я видел его в упор. Он всегда работал невозмутимо. И в этот раз тоже ничем не выдавал настроение. Мы разминались на одном помосте, на одной штанге и за кулисами стояли у одного выхода. Память сохранила резкие, повелительные жесты Хоффмана и оживление Норба, когда я поддался ему…
В жиме я выложился, что называется, до упора. Это упражнение более всего страдает от пропусков. Жим требует постоянной тренировки. Он очень чувствителен даже к пропуску трех-четырех дней.
"…Власов не смог одолеть 182,5 кг, и, таким образом, после первого раунда Шемански вел с преимуществом в 5 кг против чемпиона мира.
Это была непривычная ситуация для Власова. Раньше русский получал преимущество уже после жима. В Вене, например, он вел уже после первого подхода, с преимуществом в 25 кг против Зирка (США). На сей раз его опередил Шемански, а второй американец Гэри Губнер с весом в 172,5 кг наступал Власову на пятки…"
Я действовал неуклюже, но другим быть не мог. Я казался себе жидким и очень тяжелым. И еще страшно хотелось лечь и не шевелиться.
Тягостны эти обязательные паузы в час с лишним между упражнениями, ничего не стоит потерять себя. '.А было от чего: все рушилось. И я бессилен.
Отяжелевшим, грузным и незнакомым казался я себе. "…После жима были заключены новые пари. Перед началом турнира Власов девятью голосами против одного признавался фаворитом, теперь же шансы уравнялись (5:5).
Прежде чем оба аса подошли к штанге в рывке, еще двенадцать штангистов взошли на помост…"
Я не мог вернуть жим в считанные тренировки в рывке перед чемпионатом. Норб же практически довел свой жим до моего лучшего.
Я, будучи готовым в мае на жим 190 кг, сейчас едва взял 180. Это был удар! Ведь в рывке Норб не уступал мне, наоборот, был сильнее.
Я ждал чего угодно, но не этого увеличения силы в жиме. В таком возрасте так увеличить результат и суметь выложить его на соревнованиях!
Эксперимент, турне, нервная лихорадка, пропуск в тренировках на месяцы, травмы… Я пялил глаза в надежде хоть где-то найти опору себе, но везде – зал, публика, атлеты и спокойный, медлительный Норб. Еще одна проверка на живучесть. Давишься счастьем борьбы…
В рывке я не преодолел вялости. Перегрузки зимних тренировок, нервный срыв – все это сказалось на слаженности движений, особенно важной для темповых упражнений. Я терял штангу с момента отрыва от помоста. Не слышал ее, не управлял ею…
Ни одно упражнение не нуждается так в нервной свежести, как рывок. Стремительное упражнение, для которого все – скорость и слаженность. А именно эти качества в первую очередь и потерпели урон от болезни. Я не мог бороться. Штанга была чужой. Я жалел себя и презирал одновременно…
"…Итак, специалистам все стало ясно. Шемански и в рывке отыграл у Власова5 кг и, таким образом, его преимущество составляло уже 10 кг! Пари заключались 9:1 в пользу Шемански. По всему стадиону шли оживленные обсуждения случившегося; уже примирились с тем, что Шемански, а не прежний фаворит, будет новым чемпионом мира в тяжелом весе.
Другого мнения придерживались русские. За закрытыми дверями был произведен подсчет, точно изучена турнирная таблица и разработан план…"
Весь этот расчет был между нами – Богдасаровым и мной. Никто в наше дело не вмешивался. Само собой, были у нас и такие, кто хотел бы моего поражения. Как говаривал Сашка Курынов, "чтоб ты сковырнулся". И впрямь, давно пора поставить на место. Есть такая русская пословица: всяк сверчок знай свой шесток.
Исключительно свободолюбивая пословица. Проветривайся на назначенном месте, говори назначенные слова, исповедуй назначенные истины – и проникайся их смыслом, в общем, будешь образцовым сверчком.
Все последующие десятилетия ушли у меня на постижение глубин ,;этой мудрости. И помогали, конечно, их постигать, не без того…
После рывка в мою победу не верили, и свои чувства окружающие не скрывали. Среди тех, кто помогал мне, снова оказался верный Пиньятти.
Я действовал среди внезапной перемены отношения ко мне. Отчуждение публики, атлетов, тренеров, товарищей. Даже Сашка Курынов как-то приумолк, поджался, вроде я опасно заболел.
Выходит, если ты без силы - ты банкрот в жизни.
Это меня оглушило. Я понял все сразу, внезапно.
Так вот каков один из законов бытия! Надо быть сильным, а без этой самой силы ты не имеешь ценности, ты тень человека, с тобой вообще можно не считаться. Без силы ты не обладаешь ценностью, ты ничто… ; Твои мысли, чувства, страсти ровно ничего не значат без властного утверждения себя силой. Нет людей, почти нет, которым ты был бы дорог сам по себе.
Эта мысль прихлынула сквозь омертвение и потрясла меня. Вот в чем одна из справедливостей силы… Именно так: ты должен утверждать себя, проявлять силу – тогда ты человек, достойный дружбы и уважения. Справедливость силы… Но все это – бред слов. А мне нужно отвечать настоящей, вполне реальной силой и сейчас, через мгновения. Надо отвечать силой, но как?!
Меня лихорадило. Жидкое полотно пола готово было поглотить. Я озирался, ища опоры для своей силы. Отчаяние было в каждом предмете, любом звуке и во всех чувствах. Мне представлялось, будто я из лохмотьев чувств и плоти: нет ни силы, ни мужества жить…
Но действительность не давала уйти в себя. Я выполнял необходимые разминочные движения, что-то говорил, а самое главное – улыбался. Это была выработанная до автоматизма привычка казаться бравым, несгибаемым человеком. Лопнуть здесь сейчас же, но не показать, что мне трудно, что я дрогнул…
Впереди последнее упражнение. Еще есть возможность остановить Норба! Я с трудом передвигался – каждый шаг огромная тяжесть.
На самом деле это было не так, я спрашивал после Богдасарова, ребят: я действовал четко и собранно. А мне казалось, я еле переставляю ноги, еле двигаюсь, и губы для слов – огромные, едва подчиняются… Лечь бы! Забыть всех, все!
Толчок, если можно так выразиться, мое родное упражнение. Ноги у меня от природы сильны. Даже перерыв в несколько месяцев не мог их заметно ослабить. Я всегда держал очень большой запас силы в ногах. Я приседал на весах, которые намного превосходили необходимые. Я по шесть раз в подход без перенапряжений справлялся в приседаниях с весом 275 кг. Для тех весов, которые я брал в толчке, это сверхзапас, это гораздо больше, чем нужно.
Бездеятельность последних месяцев снизила энергию мышц, но только в этом сверхзапасе. Для тех же весов, на которых я собирался остановить Норба, энергии было достаточно. Я не сомневался, что выпрямлюсь со штангой и на 20 кг увесистей рекордной. Стало быть, веса, которые сейчас требует борьба, мне по силам.
Вообще вот этот сверхзапас свидетельствует о психологической неуверенности. Я устанавливал рекорды в толчке при запасе в 10-15 кг. Мне казалось, я выкладываюсь, а на деле я далеко не добирал до настоящей силы. Завораживало общее почтение перед рекордами, а вместе с общим и невольно мое, да и страх перед большим весом делал свое. Я считал, что его нет, а он вязал движение, оборачивался нетвердостью и неуверенностью движения.
Но где-то в глубине себя я чувствовал свое превосходство перед рекордами, сознавал истинную силу, хотя воля, а через нее и мышцы, подчинялись всеобщему поклонению перед рекордами, этому психозу робости.
Теперь я решил вытряхнуть себя. Потеряв за месяцы болезни часть силы, я все равно владел той, которая могла добыть победу. Важно преодолеть вялость и подавленность. Любая мысль переходит в твой физический строй. Надо помнить и быть господином своих мыслей! Отчаяние и воля шли бок о бок. Я должен был обойти отчаяние.
А правила соревнований навешивали ожидание, эту мельницу чувств, выхолащивали остатки веры и энергии. Жди час, жди еще.
Несмотря на стужу, я здорово потел. Я был рыхл, совсем не в форме. Я чувствовал себя громоздким, неуклюже-нескладным – мышцы за лето превратились в кисель, особенно на животе и боках. А жир – это всегда пустой вес. Я не годился для соревнований. Норб же на вид был свеж – совсем не запаренный.
"…Губнер допустил легкомысленную ошибку (в толчке.-Ю. В.) и бросил 182,5 кг, поэтому он должен был повторить попытку. Эта единственная неудавшаяся попытка была неприятна для людей Боба Хоффмана, так как они, возможно, хотели использовать Губнера как вспомогательную силу для Шемански.
Шемански хотел работать наверняка и потребовал для первой попытки 190 кг. Норберт, как казалось, чувствовал себя слишком уверенно…"
На запас в толчке рассчитывал и Богдасаров. Поэтому наши помыслы сосредоточились на организации последнего упражнения. А я все чужой себе – и мышцы, и движения. Какие-то обескровленные мышцы, без энергии, совсем глухие! На разминке штанга заваливает кисти, прессует, мнет меня! Упрямо нащупываю движение.
Из отчаяния, тревог, неподатливости "железа" набираю нужное напряжение и связанность движений. Мертвею на чувства. Не нужны сейчас, предают. Упрямством веду себя… А потею! Будто из одной воды – и выжимать не надо, просто мокреть.
Над грифом жидок, как-то вихляв – все суставы елозят, не воспринимают равновесия. Эти 200 килограммов! Самые сильные атлеты спотыкались о них в те времена. Тогда были свои мерки силы, сообразные пределам тех лет, а сознание и определяет степень и надежность усилия. 200 кг находились у пределов человеческой силы.
Я взял 200 кг в первом подходе – тоже своего рода рекорд, никто еще никогда (ни в какие времена) не начинал выступление с подобного веса. Следующим я обязан был атаковать вес меньше мирового рекорда лишь на 3,5 кг. На двухстах килограммах я делал как бы разгон. Длинный разрыв в весах – если бы я взял в первом подходе меньший вес, положим, 195 кг,– я не приспособился бы к перестройке на обязательный вес – 207,5 кг. Лишь они выводили на победу. Для них я и берег две попытки. Я должен был взять 207,5 кг! Другого выхода не существовало.
Разминаясь, я не бродил, я мотался по разминочной комнате. Я наступал не на пол, а давил себя: каждый раз ступнями придавливал в себе то, что отроду не имеет защиты. Это не выразить словами. Это какое-то надругательство над собой. Да, выдумал же я себе развлечение. И ничего от естественной силы. И улыбаться должен, обязательно бравировать: все это, мол, небольшая передряга, не больше.
А улыбаться и в самом деле должен. Зачем тут иначе журналисты, и сколько! У каждого в блокноте стопка чистой бумаги, у каждого ручка, полная пасты, и почти у каждого фотокамера.
На стадионе, да и едва ли не все атлеты, уже не верили в мою победу. Норба окружила говорливая, восторженная толпа. Конечно, есть чем гордиться…
Для победы мне следовало практически повторить высшее мировое достижение. А как на это сподобиться, из каких запасов, если я был жалок и беспомощен в жиме и рывке? Какой рекорд, если к нему месяцами выхаживают плоть, а я запущен в тренировках, потерян… Какая победа?.. Я едва передвигал ноги, но надо, надо…
"…Шемански должен был повторить рекорд (на 190 кг.-Ю. В.) и уже набранные 200 кг были уменьшены до 195. Надежды в русском лагере росли, но Власова все еще не было видно…"
Я караулил. Действовать наверняка я мог только после использования Шемански всех трех попыток, когда он выйдет из игры. Тогда станет ясно, какие веса атаковать. И я ждал, уже понимая, что мой первый подход скорее всего будет на вес 200 кг. Всего два года назад в Риме этот вес с небольшой добавкой был тем, который закончил мое выступление и потряс воображение людей.
"…Во втором подходе Шемански уверенно толкнул 190 кг. Власова еще нет, и русские не заявляют о тяжести веса, выбранного для первой попытки. Чтобы выиграть время для Шемански (ему надо было отдыхать, это время давала попытка Губнера. К сожалению, рядом со мной не было Жаботинского, который вот так бы прикрыл меня.-Ю. В.), американцы вывели на помост Губнера. 192,5 кг Губнер одолеть не смог, но на это, кажется, никто и не рассчитывал. Вслед за ним Шемански взял 195 кг и безукоризненно вывел вес на вытянутые руки. Ликование в американском лагере, ликование на стадионе! Шемански набрал в общей сумме 537,5 кг, на 7,5 кг больше, чем Власов в 1961 году в Вене.
Все это не взволновало русских. Власов для первой попытки потребовал 200 кг. Взошел со своим тренером на помост, решительно подошел к штанге, мощно поднял ее, оторвал от себя, как пушинку. Это был другой Власов, не тот, которого мы видели в жиме и рывке. Нам казалось, что он отмел от себя все препятствия. 5 из 10 кг Власов отвоевал у Шемански. Однако он должен был набрать 7,5 кг, так как тяжелее американца. 207,5 кг установлены на штанге, и Власов, так же как и при первой попытке, решительно поднялся на подиум…"
Я вышел на этот околорекордный вес в 207,5 кг, забыв себя. Пусть со мной что угодно, но вес будет моим. А с ним – все доказательства.
Я уже знал по опыту: при такой настроенности мышцы работают точно и в силу. Я взял вес на грудь и встал так, словно не болел и тренировался что надо. Но в последний миг, когда подсел для посыла штанги с груди, слабость поразила мышцы. Внезапное бессилие! Понял: отправлю штангу наверх – не удержу.
К счастью, я только подсел, гриф еще не сорвался с груди. Иначе попытку засчитали бы как использованную – таковы правила. Я оборвал движение, вернулся в стойку. Слабость не должна быть в мышцах.
Я не мог долго стоять – гриф душил. Несколько лишних секунд – и кислородное голодание, за ним – потеря сознания. Но я все же проникся решимостью – надо! Все чувства под контролем. Ни одно не отзовется малодушием в мышцах. Теперь можно! Мой мир, мои чувства! Я подсел – и послал штангу наверх. Есть!..
И снова – венский "Атлетик". "…Американцы вели себя дисциплинированно, хотя у них и была причина для протеста (американцы, Оскар Стейт и некоторые другие, усмотрели в том посыле с груди нарушение правил.– Ю. В.). Возможно, они не сделали это потому, что увидели: Власов, если будет нужно, уверенно возьмет 207,5 кг и в третьей попытке. (Точно, такие вещи доказывают только силой – справедливость силы.– Ю. В.).
Для последней, третьей попытки Власов потребовал 212,5 кг – толкнул вес, но его повело вправо, и в дополнительной попытке Власов не смог удержать 212,5 кг.
Юрий развел руки, пожал плечами, как будто хотел сказать ликующей публике: "Я охотно сделал бы для вас рекорд мира, но, к сожалению…""
207,5 кг и в самом деле оказались в те минуты доступными для меня, и зафиксировать их в повторной попытке не являлось задачей. Я рвался к убедительной победе – поэтому атаковал 212,5 кг. И если бы не досадная потеря равновесия, когда штанга уже надежно вышла наверх и я составил ноги, попытка попадала в зачет.
Лавиной на меня обрушилось облегчение. Все, не надо выворачиваться, все! Схватив чей-то халат, я начал размахивать им, как флагом. У меня дрожали руки, голова, ноги, тело. Я не мог унять дрожь. Все, все кончено, все позади!
В последний раз я выдал свои чувства, когда вот так схватил халат. Никогда после я уже ничем не выдавал их, что бы со мной ни случалось.
После меня спрашивали: "Было жутковато?" – это перед решающей попыткой на 207,5 кг.
Да нет же, я не боялся и не переживал в обычном смысле. Я настолько был измучен, настолько отяжелел физически – будто не мое тело, а стопудовая тяжесть. И самое главное – нервы: ну будто это все не со мной происходит. Какое-то беспредельное омертвение.
Естественная реакция вконец заезженной нервной системы.
Я напрягал последнюю волю, те смутные волны ее, что едва могли сойти за возбуждение. Я должен был прорваться через изнуренность и безразличие, прорваться к нужной силе…
По существу, не тренировался май, июнь, июль – это уже провал. Даже при великолепном, нетронутом здоровье на восстановление после такого пропуска нужны полгода, а ведь я был еще разложен лихорадкой. Я надеялся на свое превосходство в силе, но оно оказалось уничтоженным Шемански. Он не стоял на месте – и сумел сложить силу, которую я даже и предположить не смел за ним. Ведь старый атлет, избитый нагрузками, дважды прооперированный, да и физически вроде пожиже, а поднялся – исполином…
Я надеялся на свое превосходство в результатах – до сих пор оно было куда как внушительно. Пусть осяду – это неизбежно в такой скверной форме, вернее, жалком ее подобии, но все равно буду выше соперников, пусть незначительно, но выше. Я строил расчеты, не сомневаясь.
Надо было вычерпывать все из воли, иначе говоря, нервной системы, без этого я безнадежно проигрывал. А что вычерпывать, коли вся нервная энергия на донышке, и донышко не прикрывает? Я пуст – и силой, и волей. Все эти месяцы меня жгла одна нескончаемая лихорадка… Справедливость силы…"
Отправлено: 01.07.15 02:05. Заголовок: Глава 152-я. "..
Окончание 646-ого поста.
Глава 152-я.
"Будапешт.
Несмотря на резкое столкновение в мнениях, я поддерживал с Оскаром Стейтом в будущем добрые отношения, Да, теперь публика ликовала. Меня ошеломила восторженность одного из репортеров.
Оказывается, он, несмотря ни на что, ставил и ставил на меня. Предложения сыпались со всех сторон, и он не уклонялся. Он поступал наперекор фактам и мнениям знатоков. Репортеры уже передавали в свои агентства и газеты сенсационное известие о моем поражении, а он подписывал условия очередного пари… И теперь он высыпал передо мной в шезлонг целую охапку купюр – выигрыш в тысячи долларов… И говорил он каким-то путано-надтреснутым голосом, срываясь на крик. Он подарил мне серебряный католический крестик, сняв с себя…
И о другом, очень важном, что не дает покоя. Сталкиваясь всю жизнь с карательной силой, угрозой подавления именем государства, я много лет решал одну и ту же задачу: что же такое Родина? Я пришел к выводу: государство и Родина – это разное. Когда я впервые сформулировал эту мысль, она потрясла меня. Государство и Родина – это разное…
Как же плохо я держался на ногах! Зыбка и неустойчива была вера в жизнь. Я после понял: меняю кожу. Я и представления не имел, каким может быть мир. Надломлен, загнан – катком прокатит через тебя, вернее, через то, что осталось от тебя. И все его милосердие! Я был беззащитен и потому надорвался.
Там, в Будапеште, нервное расстройство давало о себе знать находами совершенно черного отчаяния, безнадежностью. Господи, хотелось разбить голову о стену – и забыть, навсегда все забыть! Я старался все делать так, чтобы никто не догадался, как мне худо и что со мной. Впрочем, задушенность и какая-то безмерная усталость этому весьма способствовали. Со стороны я походил на весьма уравновешенного человека. Еще бы, я был поглощен борьбой в себе. Нервная система буксовала, отказывала сносить все обилие новых напряжений.
Я был стиснут стенами. Настоящее удушье отчаянием и ужасами. Воздух застревал в груди. Уйти, лечь, не шевелиться, не видеть и не слышать. Будь все проклято!.. И все же я должен сложить все подходы, хотя это сверхнатуга на несколько часов. Я не смел быть другим, я должен был держать себя в руках, чтобы выворачиваться наизнанку в новых усилиях. Отступать некуда. Все решить и разрубить могла только борьба…
Ссылка Жаботинского на больную кисть… Мое воспитание в спорте было несколько иным. Без запасных, без подстраховки – сразу в пекло самой злой борьбы – за звание самого сильного атлета в мире. На чемпионате мира в Варшаве я оказался перед грозным соперником – и никакого опыта международных встреч. Разве выступление в Лейпциге без соперников – это опыт?.. А тогда, там,– могучий Брэдфорд, зал, настроенный против меня, ухабы срывов, растерянность. А уклониться – и помышлять не смей.
Да если бы там у меня оказалась не в порядке кисть, все равно я должен был работать. Ведь работал я с восемью здоровенными нарывами и температурой за тридцать восемь градусов в Риме – все на грани сепсиса. И здесь, в Будапеште, я тоже не смею отказываться. Смысл этой борьбы выше меня. Я уже усвоил: жесткая борьба не всякому по плечу, даже очень не всякому. И я уже знаю, что такое предельное натяжение воли и мышц в схватках, равных по силе. Тут вместо души – камень, гвоздями дышишь… Поневоле сошлешься на кисть, спину, грипп…
Часы выступления… Мне казалось, я с величайшим трудом переставляю ноги. Это не ноги, а чудовищные глыбы – их не оторвать, вбит в землю. И вместо век какие-то пудовые покрывала. Даже на ненависть к сопернику нет сил – только высчитываешь килограммы и свое тело: как выставить его под тяжестью, как провести тяжесть. Мутно, надрывно держать голову…
Почти все лето без тренировок и в лихорадке. Почему "почти все лето"? Да все лето без тренировки! Те редкие – это не работа…
И еще нервная болтанка без конца и начала. Словно чья-то гигантская рука втирает меня в землю… Не мышцы – кисель, сам разжиженный, дряблый, всякая силовая выносливость потеряна. Какой тут тонус? Какой праздник сильных? С неприязнью, граничащей с ненавистью, посматриваю на репортеров, особенно на одного: трется тут…
Тяжко, медленно пропускаю через сознание все, что происходит вокруг. И одна забота: чтобы никто ни о чем не догадался. И не только потому, что примут за желание оправдаться, скрыться за болезнь перед могучим натиском соперника. Если бы только в этом… Но ведь как поймут, если хоть на волосок догадаются, что со мной?.. Ведь во веки веков всякая нервная болезнь вроде позорной болезни, вроде клейма! Кому какое дело, что это истощение нервной системы, что это временно, что это издержки эксперимента?.. И потом, все это имеет для меня огромный смысл – смысл жизни. Если я выиграю, значит, я абсолютно здоров, никогда ничего со мной уже не случится. Я должен повторить "финское" доказательство.
Таким образом, я решал для себя самую сложную задачу, она уже не имела ничего общего со спортивной. Тем, что выиграю, буду первым, докажу себе, что совершенно здоров, нет и не будет со мной ничего и нервы мои в совершенном порядке, только зверски истощены…
Я смотрел на мир затравленно и в то же время с надеждой-Все было подернуто пеленой отчаяния. Я пробивался через ее липкие прикосновения. Она отравляла безнадежностью, ужасом. Я все время уговаривал себя, убеждал, что это не так. Я был наполнен беззвучным стоном и, однако, пробивался вперед – только так я мог обрести себя и победу. Мне казалось, я топчу себя, наступаю на живое тело, лицо…
И сразу после зачетной попытки, сознания победы – усыхание черного человека во мне, на всем нарастание света, какое-то пробуждение людей. Не я, а они казапись мне неживыми, отодвинутыми на какую-то ватную неслышимость. А теперь настоящий проблеск света, нарастание света, и все голоса, звуки – в настоящую силу." Все, я выбрался…
------------------------------------------------------------------------------------------- Ещё Вы пишете:
"Если я не ошибаюсь, речь идёт о будущем широко известном в узких кругах психиатре Андрее Владимировиче Снежневском, одном из создателей-оправдателей так называемой "карательной психиатрии", "изобретателе-открывателе" новой формы шизофрении - "вялотекущей". При которой человек с виду почти нормален, но всё же малость отличается от совсем нормальных окружающих, например, своим стремлением к правдоискательству, несогласием со всеобщим враньём.
Насколько я понимаю, проблемы Власова с перетренированностью вызваны в первую очередь его высокомерием, его нежеланием как следует проанализировать изменения своих состояний при тренировках на сборах, где Власов централизованно получал метандростенолон - и вне сборов, где Власов метандростенолон, естественно, уже не принимал. Воображая при этом, что для него ничто не изменилось, что он может переносить те же самые тренировочные нагрузки, что и на сборах."
Сначала о психиатрах вообще. Ну, и что такого сверхценного посоветовало крупнейшее психиатрическое светило Власову, зачарованному, этого светила, авторитетищем ? Банальнейший набор безответственных фраз, сопровождаемый универсальными рекомендациями, мгновенно приходящими на ум любой сердобольной бабуле - отдыхать, немедленно отдыхать !
Сильно напоминает одно из мест в произведении Виктора Суворова "Очищение".
Суть в трёх словах - день Советской Армии, который мы множество лет уже празднуем, учреждённый в честь великих побед Красной Армии над германцами (ещё до Брестского мира) 23 февраля 1918-ого года под Псковом и Нарвой - только Суворов заметил, что побед этих просто не было. А было паническое бегство доблестных изнеженных балтийских матросиков во главе с их предводителем, легендарным Дыбенко. Далеко убежали. Аж в глубь страны. Но были пойманы. И достойно "вознаграждены".
Только Суворов заметил, что не когда-то, а именно на следующий день после исторических "побед" под Псковом и Нарвой, товарищ Ленин, матерясь и кусая ногти, бросился спешно строчить статейку "Тяжёлый, но необходимый урок". В которой, кроя "победителей" самыми безжалостными ленинскими словечками, чуть не плача от досады....далее по тексту:
"23 февраля великие победы, а 24-ого, узнав о победах, товарищ Ленин срочно пишет, что вся прошедшая неделя была для советского народа "горьким, обидным, тяжёлым уроком".
Товарищ Ленин раздаёт ценнейшие советы: с противником надо бороться ! С противником надо уметь бороться ! С ударением на слове "уметь".
Как же глубок ленинизм ! Не будь ленинских томов, мы бы и не знали, что с противником надо бороться....Да не просто надо бороться, а ещё и уметь.
Товарищ Ленин, не называя по имени, кроет кого-то, не умеющего бороться: "....мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о неисполнении приказа уничтожить всё и вся при отступлении, не говоря уже о бегстве, хаосе, близорукости, беспомощности, разгильдяйстве."
И чуть далее:
"Вот и товарищ Ленин развалил, словно тифозная вошь, армию и флот антивоенной пропагандой и прочей "Окопной правдой"....германы нажали, фронт рухнул, и надо товарищу Ленину перед всей Россией ответ держать.
И он мямлит: это урок...И он советует: с противником надо бороться....и так далее.
Гениальность Ленина в том, что он молол чепуху, с которой не поспоришь. Кому придёт в голову утверждать обратное ? Кто будет доказывать, что с противником не надо бороться ? Что не надо уметь бороться ?"
Равно и психиатры. В первую очередь, "академические, элитарные". Мели чепуху, выдавай её за озарение, умудрённого сокровенными научными знаниями, мозга, и - горя мало.
Читал где-то, что именно такие "сверхспециалисты" (вообще врачи, не только психиатры) всякие там заслуженные академики, имевшие множество (часто, даже и не своих, а чужих) научных работ, но не имевшие ни малейшей практики, и лечили как раз хотя бы наших престарелых "застойных" вождей. Безоговорочно полагавшихся на их (академиков) всесоюзный и всемирный авторитет. ---------------------------------------------------------------------------------------- Что до метандростенолона - если и в самом деле этой отравой Власова пичкали на сборах, крайне навряд ли, что Власов ничего об этом не знал. И, несомненно, по этому случаю ничуть не заблуждался в причинах спада своих сил и результатов вне сборов.
Вот только сделать ничего не мог. Помимо прочего, дозированная кормёжка чемпионов "метаном" была дополнительной уздой, поощрением, наградой за хорошее поведение.
Юрий же Петрович, не по чьим-то, а своим, словесам, имел у "присыпкиных" за своё поведение отметку - неукоснительный "неуд". Потому и металась власовская душа в бесконечных преодолениях себя и надрывах.
А тут ещё Шеманский, на только что описанном чемпионате мира-Европы....Что ли Власов был идиот ? Разве не понимал истинную суть неожиданных взлётов разных там, давно утухших искалеченных "старичков", вроде Шеманского ?
Задуматься лишь на мгновение, и сразу влезаем в глубокое "недоумение" - это каким-таким образом 38-летний !!! Шеманский смог угрожать в Будапеште мало не 27-летнему Власову ???
Короче, Власов, в приведённом выше отрывке, сам признаётся, что был на этом чемпионате запредельно расквашен и жидок. И поражения его ожидали злорадно не только заклятые недруги, но и "друзья". В первую голову - "присыпкины". Которые Власова, за его невоздержанный острый язык, посадили - прилично задолго до начала чемпионата - на голодный назидательный малохимизированный "витаминно"-скудный паёк.
Отсюда власовские нежданные выламывания кистей, прессование груди давно освоенными весами, растерянность, отчаяние и прочая неузнаваемость себя самогО. -------------------------------------------------------------------------------- Шеманский же как житель самой "свободной" страны никаких "присыпкиных" не имел над собою вообще. Кушал и потреблял что хотел. А оттого, в "старичковском" возрасте, вылез аж на власовскую римскую сумму ! И с этой же суммой заделался "бронзовым" в Токио. Ещё через 2 года, в 40 лет !!!
В Будапеште же Власова спасло единственно везение. Не мог искалеченный престарелый Шеманский толкать не только власовские, но и околовласовские веса. А если бы мог ? Да и толкнул хотя бы 200-килограммовую штангу ? Или даже немного бОльшую ? Всё ! Никогда бы не толкнуть Юрию Петровичу было, например, 215-килограммовую штангу, и карьера Власова могла закатиться гораздо раньше. ------------------------------------------------------------------------------------------ Шеманский - молодец. В "старости" не мог он уже ставить рекорды в жиме, толчке и сумме. А вот в рывке.... Последний свой мировой рекорд в рывке (164 килограмма) Шеманский установил даже и не в "разножку", а в свои обычные "ножницы". И держался этот рекорд до тех самых пор, пока его не побил "разножечный" Жаботинский.
Если верить Власову, дальнейшие рекорды в рывке, по крайней мере в супертяжах, устанавливались уже только "разножкой".
Ну, и пара фотографий Шеманского - один из его рывков. И - Шеманский с Бергером.
------------------------------------------------------------------------------------------- И последнее. Искренне же я озадачен, глядя на Шеманского - нисколько не менее интеллигентное, нежели у Власова - лицо, а ещё и очки - как так случилось, что Шеманского никто не признавал за интеллигента от штанги ещё до Юрия Петровича ??? Литератором не был Шеманский, только поэтому ?
Уважаемый Дилетант, по ссылке, которую Вы дали, наиболее дельное и обоснованное мнение выразил некто Норд - насколько мне известно, это Борис Северов из Финляндии. То есть околорекордные результаты штангистов в других видах спорта суть не правило, а исключение.
Кстати, Варданян является таким исключение среди штангистов неспроста: всему причиной его корявая техника, вынуждавшая Юрика Норайровича нарабатывать феноменальные, беспримерные прыжковые (с места) качества разгибателей.
Вы также написали:
"Что до метандростенолона - если и в самом деле этой отравой Власова пичкали на сборах, крайне навряд ли, что Власов ничего об этом не знал. И, несомненно, по этому случаю ничуть не заблуждался в причинах спада своих сил и результатов вне сборов."
Конечно, Власов, равно как и все прочие сборники расплывчато, в общих чертах знал о том, чем его пичкают. Но, во-первых, многие сборники и вообще спортивные специалисты до самого последнего момента просто не верили, что реально существуют таблетки, позволяющие добывать силу без труда - об этом всеобщем насмешливом неверии написал, например, Тальтс. То есть метан все сборники принимали именно из-под палки, в него долго не хотели верить.
Ну, а во-вторых, Власов помешан на поэзии, на китайщине и вообще на идеализме, на мощи духа: "Сила человека может расти беспредельно". Юрий Петрович просто не обращал внимания на такие "мелочи", как фармакологическая поддержка и режим восстановления. И вместо этого постоянно ругал себя за разные проявленные слабости - ведь легендарные герои добиваются успеха, ясен пень, не нормальными материальными воздействиями, а исключительно подвижническими усилиями духа.
-------------------------------------------------------------------------------- Стероиды - вообще, тёмная это история. Скачок в результатах в самом начале 1970-ых годов произошёл не только у супертяжей, не только в СССР, но и во всём мире !
Во времена Жаботинского топтавшийся на месте Василий Иванович, вдруг совершает в январе, а после и в марте 1970-ого небывалый фантастический взлёт.
И ладно бы только Алексеев. Следом за ним, словно по команде, двинулись атлеты всех других категорий и разных стран.
Сказочно огромные 600 килограммов в сумме вдруг стали вполне осязаемой целью чуть ли не для средневесов, а ведь только недавно весь тяжелоатлетический мир топтался на несравнимо более скромных рубежах.
Но кое-что настораживало. Набравший на чемпионате мира 1964-ого года в Москве смехотворную сумму в 452,5 кг, худенький (113 кг) Серж Рединг поразил Юрия Петровича смелыми заверениями набрать 600 килограммов. Это даже и оскорбительно звучало для Власова. Который на этом же чемпионате только что с трудом воздвиг мировой рекорд в 562,5 кг.
Но - Рединг обещание своё выполнил. Плюнул на свою застойность, как и Алексеев, и включился в великую гонку.
Категория свыше 110 кг
Рекорды в толчке.
221,5 Василий Алексеев ссср 24.1.1970 Великие Луки 222,5 Серж рединг Бельгия 19.4.1970 Хербемокт 223,5 Василий Алексеев СССР 26.4.1970 Вильнюс 225,5 Василий Алексеев ссср 28.6.1970 Сомбатхей 226,5 Серж Рединг Бельгия 23.8.1970 ЛЯ·РОШ 227,5 Василий Алексеев СССР 20 .9. 1970 Колумбус 228,0 Василнй Алексеев ссср 17. 11. 1970 Волгоград 228,5 Василий Алексеев ссср 4.12.1970 Шахты 229,0 Василий Алексеев СССР 26.12.1970 Днепропетровск 230,0 Василий Алексеев 14.2.1971 Париж 230,5 Василий Алексеев ссср 17.4.1971 Taraнpor 231,0 Василий Алексеев ссср 26.6.1971 София 232,5 Василий Алексеев СССР 26.6.1971 София 233,0 Василий Алексеев СССР 24.7.1971 Москва 235,0 Василий Алексеев СССР 24.7.1971 Москва 235,5 Василий Алексеев ссср 26 .9.1971 Лима 236,0 Василий Алексеев СССР 15.4.1972 Таллин 237,5 Ваcилий Алексеев СССР 15.4.1972 Таллин 238,0 Василий Алексеев ссср 29.4.1973 Донецк 240,0 Ваcилий Алексеев СССР 18.6.1973 Мадрид 240,5 Василий Алексеев ссср 20.3.1974 Ереван 241,0 Василий Алексеев СССР 28.4.1974 Тбилиси 241,5 Василий Алексеев СССР 29.9.1974 Манила 242,0 Василий Алексеев СССР 3. JJ .1974 Глазов 242,5 Василий Алексеев СССР 27 .11.1974 Лондон 243,0 Василий Алексеев ссср 15.12.1974 Запорожье 243,5 Василий Алексеев ссср 29.12.1974 Липецк 245,0 Василий Алексеев ссср 11.7.1975 Вильнюс 245,5 Василий Алексеев ссср 23.9.1975 Москва 246,0 Василий Алексеев СССР 10.11.1975 Архангельск 246,5 Герд Бонк ГДР 29. JJ .1975 Карл·Маркс- Штадт 247,5 Василий Алексеев ссср 7.12.1975 Оттава 252,5 Герд Бонк ГДР 11.4.1976 Берлин 255,0 Василий Алексеев СССР 27.7.1976 Монреаль 255,5 Василий Алексеев СССР 1.9.1977 Подольск 256,0 Василий Алексеев СССР 1.11.1977 Москва 257,5 Владимир Марчук СССР 22.3.1981 Львов ---------------------------------------------------------------------- Число толчковых рекордов Алексеева - аж 32. Очень многие из них - полукилограммовые.
Обидно за Рединга. Поднял 226,5 кг в конце августа 1970-ого, а меньше чем через месяц Василий Иванович осилил в Колумбусе 227,5 кг - всего на 1 кг больше - но это уже 500 фунтов !
Упустил, короче, Рединг возможность заделаться первооткрывателем "фунтового клуба 500". Подарил это звание Алексееву.
Понимаю, 500 фунтов для европейцев (кроме англичан) - ничто. И тем не менее. --------------------------------------------------------------------------------------------------- Почему во времена Власова и Жаботинского не нашлось умника, вроде Алексеева и Рединга, который бы объелся стероидами и шутя втоптал в грязь обоих советских исполинов ?? Почему Алексеев за какие-то три с половиной года нарастил рекорд в толчке чуть ли не на 20 килограммов ??? И двинулся дальше.
Видимо, и на Западе, какие-то не те стероиды поглощали атлеты ! Пока, в конце 1960-ых годов не явились анаболики "настоящие".
Вот тогда всё сходится. Иначе - не сходится ничего.
Рывок в коровнике колхоза-миллионера.
Тот же самый "фешенебельный" зал. Только теперь не жим исполняет Юрий Петрович, а рывок.
Рывок не в "разножку", а в "ножницы". Следовательно, дело происходит ранее 1964-ого года. Именно в этом году, Власов спешно бросился переучиваться на новый стиль рывка. ----------------------------------------------------------------------------------------------- А вот это знаменитый Карл СвОбода. Который 100 лет назад толкал почти 200 килограммов (континентальным способом) и жал из солдатской стойки 170 килограммов. О стероидах в то время, как легко догадаться, не было ни слуху ни духу.
Уважаемый Дилетант, с применением стервоидов дело, скорее всего, обстоит следующим образом.
Примерно до 1965-1969 годов штангисты принимали стервоиды в основном из-под палки, но под контролем врачей сборных (на исключения из правил - типа пары-тройки московских штангистов - можно не обращать внимания). Поэтому превышение лучших результатов 1950-х годов - я имею в виду Андерсона - было редким и не шибко зубодробительным явлением, то есть все классные супертяжеловесы ковырялись в районе суммы 500 кг.
Но после выступлений в 1968 году в печати победителя Олимпиады в Мехико Карло Кангасниеми, раскрывшего штангистам глаза на стервоидный эффект, передовую методику стали применять все - в том числе и такие бесперспективные ребята, как Серж Рединг (рост всего 172 см) и Василий Алексеев (возраст целых 28 лет), которому из-за огромных проблем с позвоночником чуть было не дали вторую группу инвалидности. Но стервоиды в больших, в уже не контролируемых врачами дозах, как это и положено лучшим на сегодня восстановителям, вылечили без пяти минут инвалида и превратили его в рекордсмена мира.
Уважаемый Составитель, Ваши доводы относительно стероидного взлёта, кажутся достаточно убедительными.
Добавлю только, что такие атлеты, как Алексеев и Рединг, видимо, оказались самой судьбой и генетикой предназначенными для стероидов. Иначе оба этих (уже немолодых к тому времени) спортсмена просто потонули бы в разливанном половодье атлетов изначально стероидных, более молодых.
Всё же непонятно, как за 6 лет до наступления стероидной эры, Рединг мог клясться Власову, что обязательно поднимет 600 кг ? Имея результат на полтора центнера меньший !
Правда, Юрий Петрович, мог и приукрасить что-то. Задним числом. Литератор - что ж с него спрашивать.
Помните, как Власов похвалялся в одной из глав КНИГИ КНИГ, что он имел все возможности осилить килограммов 630-640 - но почему Власов именно такие килограммы наметил себе ?
Ничего он не намечал. О шестистах килограммах мечтал - это бесспорно. А дальше - "заднее число". Это когда увидела свет "Справедливость силы" ? Оттого и "сплясал" Юрий Петрович от результата наивысшего, алексеевского. Поднял бы Алексеев 700 килограммов, Власов плясал бы уже от этой "цифры". ----------------------------------------------------------------- ПРИТЯНУТО ЗА УШИ. Что может быть более метким, чем это народное выражение, для данного случая !
Отправлено: 02.07.15 21:13. Заголовок: Далее о друге-соперн..
Далее о друге-сопернике. По порядку. В чём-то слегка повторяясь. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- Дружеское соперничество Юрия Петровича с Леонидом Ивановичем на III Летней Спартакиаде народов СССР. Той самой, на победном пьедестале которой у Власова не сдюжили нервы.
Дело происходило в самом конце июля 1963-его года.
Глава 172-я.
"А вот уже не тень, а сами события!
"Вижу 575 кг!
Соревнования штангистов второго тяжелого веса, пожалуй, самый интересный этап спартакиадного турнира богатырей,– писал Я. Купенко в "Советском спорте", (1963, 2 августа).-Зрители были предельно возбуждены, порой несдержанны, шумливы; всех разжигал жгучий интерес к выступлению человека, ставшего символом советского спорта, Юрия Власова, и, безусловно, его ближайшего соперника украинского атлета Леонида Жаботинского…
Жаркая погода мешает Юрию Власову уловить нужный ритм движений. Он фиксирует 175 кг, но сходит с места. Та же ошибка не позволяет ему во втором подходе зафиксировать 185 кг. И все же через три минуты он блестяще выжимает этот вес. Затем он заказывает 192,5 кг. Это уже мировой рекорд! Поднимет ли? Поднял… но в последний момент атлет сходит с места…
Пятый день длятся соревнования. Одолевает усталость. Я сажусь в уголок зала и мечтаю: все то, что происходит сейчас на помосте, как-то переплетается с прошлым. В памяти воскресают великие мастера жима. В 1950 году Джон Дэвис достигает в этом упражнении 160 кг. "Это новая эра",-отмечалось в журнале "Стрэнгт энд Хэлт". В 1953 году малоизвестный гигант из Канады Даг Хэпбёрн берет в Стокгольме 168,5 кг.
Неужели это предел? Через два года в Москве в Зеленом театре Пол Андерсон фиксирует 185,5 кг (это ошибка, Эн-дерсон зафиксировал в Москве 182,5 кг.-Ю. В.). Фантастично, непостижимо!
И вот теперь в таблице рекордов имя Юрия Власова и его результат-190,5 кг. А на подходе новый рекорд. Что же дальше? Какие возможные резервы Юрия Власова в этом упражнении?
Я думаю, не будет бестактным с моей стороны сделать некоторые предположения, основанные на непрерывном росте результатов Власова. Стиль жима, умение подбирать нужные упражнения, увеличение собственного веса до 140 кг, разумеется, за счет мышечной массы, как это было до сих пор, позволит Власову в недалеком будущем выжать 200 кг…
Власов не в "рывковом" состоянии. Травма мышц шеи мешает ему точно закончить движение. Приходится ограничиться результатом 152,5 кг. А Жаботинский фиксирует… в дополнительном подходе… 165 кг. Неожиданность подвига потрясла всех…
Какая перспектива рывка у Юрия Власова и Леонида Жаботинского? Возможности у первого, на мой взгляд, далеко не исчерпаны, что касается Жаботинского, то и подавно…
Судьи вызывают Жаботинского, и он последовательно выталкивает 185 и 200 кг и с суммой 530 кг заканчивает превосходное выступление. У Юрия Власова другая раскладка: он толкает 195 кг, затем 205… Победил, как и предполагалось, Власов. Его сумма отличная – 542,5 кг. И все же чувствуется какая-то неслаженность в его выступлениях…
Когда я думаю о ближайшем рекорде в троеборье, то реально вижу 575 кг. Возможно, что этот результат будет показан на XVIII Олимпийских играх в Токио"… (Эти 575 кг я накрыл раньше.-Ю. В.). Итоги личного зачета Спартакиады: Власов (Москва) – 542,5 кг, Жаботинский (Украина) – 530 кг, Поляков (РСФСР) –490 кг.
Я весил на соревнованиях 132,5 кг-сказалась мощная силовая работа. Меня затяжелили новые мускулы.
Купенко отроду не бывал на моих тренировках, не навещал в зале ни меня, ни тренера. Он видел выход этих тренировок. И все выводы делал по формальностям выхода.
Он не знал, да и вряд ли его это интересовало, что я перетренирован, качу тренировки на другую цель, не на спокойные, обеспеченные победы. Да и только ли Яков Григорьевич вел анализ без учета того, что я не "восстановился" после австрийского турне, что сам метод тренировок принципиально отвергает специальную подготовку к Спартакиаде? Наблюдатели исходят из цифр. Господствует метод оценки лишь по внешности фактов, при этом ускользают смысл действия, явления, и уж во всяком случае – широта оценки.
Усталость, перетренировки, перемогания, ход без передышек, понукания болельщиков – я вдруг почувствовал… слезы. Я стою на пьедестале почета, а на щеках слезы. Я первый! Я победитель, но никакой радости, а горечь и рыдания перехватывают горло…
Я стоял и не шевелился. Я даже не вытер слезы – тут же сами сгорели: я был еще в распаленности работы. Но после, уже когда я вышел из зала, сел за руль,– задохся слезами.
Слабость унижает, но в том-то и дело, что бывают состояния, когда невозможно ей не дать выхода; без этого в тебе что-то поломается, произойдет перенапряжение душевных сил.
Слабость, если она не в ладонях любимого, дорогого человека,– сколько же раз ее проявление бывает для унижения тебя и новой боли!
Я вел машину, окаменев, беззвучно плача. Путь домой из Сокольников лежал через всю Москву. Только иногда я шептал: "Не могу, больше не могу!.."
Это был приступ сокрушительной слабости; для посторонних – жалкая сцена, достойная презрения и слова "бедненький". А я катил машину не через Москву, а в новую яму судьбы…
…К тому времени я убедился: цена благополучия в обществе – почти всегда потеря собственного достоинства. Чем выше достаток – ниже падение. Плата за блага – духовное и нравственное вырождение. Исключения довольно редки.
А уже Швеция ждала любопытством старого зала "Эриксдальсхаллен". У великой гонки пустые глаза и ход без сердца…
Поездка в Австрию-ошибка. Я уразумел это в канун Спартакиады. Да, рекорд был, но турне усугубило выход из нагрузок, рассчитанных на совсем иной ритм работы, дополнило и без того чрезмерное утомление.
Сами по себе частые выступления не опасны, но такой характер они неизбежно принимают при режимах плотных тренировок, преследующих более отдаленные цели.
Даже разминочные тренировки накануне Спартакиады складывались туго. Я был пришиблен усталостью.
Следовало без промедлений снижать нагрузки, а я все гнул свое. Я видел ту, настоящую силу,– до нее какие-то шаги из месяцев работы, силы уже в мышцах. Только свести хвосты нагрузок по расчетам. И никогда никакой "Будапешт" не повторится! Будет другая сила! Совсем другая!
И я не менял ни одной цифры в тетради. Выдержать натяжение дней.
Я не надеялся на результат, я верил, знал: будет. Меня поглощала лишь одна мысль: возьму ли расчетный результат? В него не верят, его называют фантастическим, а он уже в мышцах. Еще немного, всего каких-то несколько шагов. Недели этих шагов…
И тут Спартакиада, ее килограммы – я не выдержал. Через несколько дней после Спартакиады я заявил по телевидению об уходе из спорта.
Я отказался выехать на всесоюзные сборы, обязательные перед чемпионатом мира, и прекратил тренировки. Ничего от привязанности к спорту – выжгли, обуглили непрерывные усилия, рекорды, турне, взведенность жизни и сама жизнь, как проходной двор…
Сколько же сыпанулось упреков в зазнайстве! Будто накормили грязью.
То, что принимали за заносчивость, в действительности являлось подчинением жизни интересам дела. Все, что хоть в какой-то мере не соответствовало этой цели, исключалось, каким бы ни было дорогим или привлекательным. И это была не бравада и не рисовка. При несоблюдении этого правила я не выдержал бы ни ритма тренировок, ни напряжения литературной работы.
Зазнайство. К тому времени я имел все мыслимые титулы. Не существовало наград, которыми я не обладал бы. И если бы я гнался за благами, следовало вести себя иначе. Ведь несокрушимость здоровья – это и есть долгая жизнь в спорте. Я же это самое здоровье превратил в предмет беспощадной эксплуатации. Я стремился в отведенные мне судьбой годы достать 600 кг в сумме троеборья. Разве не так: каждый шаг вперед – это и победа всех?..
Сила требовала преданности. Я дрогнул. Отступил. Воля завела меня в тупик.
Мой неутомимый конь воли. Стон заезженной плоти.
Надежда даже в падении. Солнце новой жизни даже в ночи крушения. Я обрубал концы прошлого – пусть с мясом и кровью – ради будущего.
Новые химеры манили меня. Я верил в величие слова, святость вязи слов, в мысль. Я верил в литературу. Я клял настоящее и звал будущее." --------------------------------------------------------------------------------------------- ---------------------------------------------------------------------------------------------- "Пятый день длятся соревнования. Одолевает усталость."
Сверяемся с таблицами, приведёнными выше, читаем: 38-ой лично-командный Чемпионат СССР 27-31 июля 1963 года, Москва, спортзал "Шахтёр". Смекаем, что чемпионат СССР по тяжёлой атлетике проводился в рамках III Летней Спартакиады народов СССР.
Чемпионат этот длился 5 дней. Власов с Жаботинским, естественно, выступали в последний день чемпионата - 31 июля.
Это какая 5-дневная усталость могла одолевать Власова ? Если он соревновался только в последний день чемпионата ? Или он предстартовые тренировки имеет в виду ? Но так ли уж они отличаются от "просто" тренировок ?
Хотя - ведь это и вправду выход из обычного пауэрлифтинга. Отсюда и усталость. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Травма шеи мешает нормальному рывку. И Власов вырывает на 10,5 кг меньше своего лучшего результата в рывке. Какая радость Жаботинскому ! Была бы и ещё радостнее радость эта, если бы Леонид Иванович вырвал мировой рекорд в 165 кг в зачётном подходе !
Ситуация сложилась бы для Власова и вовсе, тогда, безрадостная. --------------------------------------------------------------------------------------------- Всё же победил Юрий Петрович. Третий призёр чемпионата Виктор Поляков отстал от Власова на 52,5 кг (хороший соперник !), а вот второй призёр, Жаботинский, непривычно оказался совсем поблизости. А если бы рекордный рывок в зачёт ? Почти сравнялся бы Жаботинский с Власовым в сумме !
Это и потрясло Юрия Петровича. Слёзы на пьедестале и после....через несколько дней - заявление по телевидению об уходе из спорта. Прекращение тренировок. И - отказ от обязательных всесоюзных сборов. Приуроченных к скорому чемпионату мира-Европы в Стокгольме.
И случилось всё это в первой декаде августа 1963-ого года.
Отправлено: 02.07.15 21:34. Заголовок: А дальше: Глава 174..
А дальше:
Глава 174-я.
Опустошённость.
"В середине сентября – чемпионат мира в Стокгольме; команда давно на сборах, а я в Москве, и тренировки свернуты. Я даже не захожу в зал. Неделя без тренировок, вторая…
В начале третьей я на несколько дней уехал в Горький. За команду не беспокоился. Вон как поднялся Жаботинский, все данные для победы.
Не оглядывался, а озирался, щерился на спорт: ничего, пойдет своей дорогой, сколько имен уже подмял – и в памяти не сохранились.
Любой из нас может выпасть из гонки, но сама великая гонка не ведает даже заминки. С каждым годом, месяцем и неделей все чаще и длиннее ее шаги…"
Вот как, не беспокоился за команду. В уважении к успехам друга-соперника. Наверное, ещё и удачи желал Жаботинскому.
Отправлено: 02.07.15 21:47. Заголовок: Глава 175-я. Очисти..
А вскоре:
Глава 175-я.
Очистительное колебание.
"Из Горького я возвращался автомобилем. Не успел к ночи в Москву. Заночевал, съехав с дороги в кустарник. Разложил сиденья, стянув загодя чехлы. Этими же чехлами и укрылся.
К утру упала роса. Я не видел ее за отпотевшими стеклами. Озяб и проснулся с первыми проступами предметов. Распахнул дверцу. Даже в сумерках роса была почти как снеговая. Не знаю, что и для чего,– толкнуло побродить, увидеть темный след в замятостях травы. Я разулся, ожигаясь, прошел до проселка. Сучья заставляли стеречься, выщупывать землю…
Едой я не запасся. Пить по холоду не хотелось. И я погнал машину по пустой дороге, сталкивая воздух в просеки, овраги, зажатость леса. Туг и гулок был ход машины. Тогда было совсем мало автомобилей, и на рассвете дороги пустовали. От голода было приятно, легко. И тело радовало собранностью и подчиненностью. Мысли очень свеже, ясно выговаривали себя. Нельзя в одно время быть и не быть!
Да, но сейчас – дело! Я владею всем, что выискивает дело, утверждает дело. Все ноты будущих партий известны. Да, да, нет неизвестного.
Уйду – это значит "быть". В новом быть. Отдам долг-и уйду. А счет… какое это имеет значение… Отдам еще силу… Я заколебался. И в самом деле, не сделать ли последний бросок, ведь все уже подготовлено? Стать опять атлетом, быть только атлетом…"
Пробуждение первозданной загородной природы влило во Власова новые силы, веру в себя, пробудило к жизни, дальнейшим великим свершениям.
Отправлено: 02.07.15 22:01. Заголовок: И вот: Глава 177-я...
И вот:
Глава 177-я.
Нежданная благость с небес как заслуженная награда за долготерпение.
"В третьей неделе оборвалось бездействие. Богдасаров тоже сумел убедить меня в необходимости довести дело, не оставлять, когда основная, если не вся, работа проделана. И в себе я почувствовал странные перемены.
Вдруг все веса стали игрушечными. Штанга ласково отдавалась, я чувствовал ее ход самыми ничтожными мышцами. А скорость? Точность? Я не поднимал "железо", а изящно вправлял его в заданные траектории.
Преображение в каждом дне – я не мог опомниться. Распались пределы силы. Бери "железо", вот оно, покорное, выдрессированное. Нет, это не то слово – "выдрессированное". Я люблю его, это "железо". Я нежу насечку грифа. В этом грифе столько от боли надежд, от страсти постижения, ярости обид, напора отчаяния. Только этот гриф знает, что и как было. И потому он столь отзывчив. Мы сходимся в бреду слов. Все слова от нас и наши. Горька ли эта жизнь, праведна, нужна или ошибочна, но мы творили ее страстно и без оглядки на все благоразумия.
Один в зале я внезапно слабел обилием чувств. Неужто прорвался! Неужто умялись все нагрузки?!"
Нежданная благость, по-другому никак не назвать. И на стероиды подозрения никакого. Что ли Юрий Петрович только и делал эти недели, что кушал стероиды ? Шалишь ! Даже если бы кушал, нипочём не успели бы анаболики сказаться столь могучим и быстрым эффектом !
Побродил по росе человек, вот и возвернулась к нему силушка прежняя. Ещё и с избытком.
Отправлено: 02.07.15 22:33. Заголовок: А затем: Глава 180-..
А затем:
Глава 180-я.
Один из последних капризов.
За несколько недель до вылета сборной в Стокгольм я сказал тренеру: "В чемпионате будем работать, но надо избежать горения".
Да, обмануть предстартовую лихорадку, свести к наименьшему возбуждение. Поэтому мы задержались в Москве. Пусть команда вылетает. Мы будем там за два дня до выступления, не за десять, как обычно.
В те годы шаг этот был необычный. Никто никогда не задерживал свой выезд. Мне начислили еще один каприз…
Вместо томления в номере гостиницы, интервью, газетных стравливаний соперников, слухов я спокойно отработаю все тренировки до единой в Москве – дома.
"…Организаторы соревнований были поначалу разочарованы, не увидев на аэродроме Юрия Власова,– написал Куценко из Стокгольма в заметке "Разведка в тумане".– Его выступление, кстати, как и других тяжеловесов, здесь считается кульминационным этапом соревнования. Власов вызывает огромный интерес, а следовательно, и большие споры, что немаловажно для устроителей чемпионата.
Узнав, что первый богатырь мира прилетает 10 сентября, журналисты немедленно сообщили в прессе, что "король чемпионов" Власов не хочет гореть в предстартовом огне и предпочитает явиться на тяжелоатлетический "бал" сразу с воздушного корабля…
Зал "Эриксдальсхалле" ("Эриксдальсхаллен".– Ю. В.) – знакомое нам, давно обжитое место. Здесь наша команда триумфально выступала в 1953 и 1958 годах. Старый служащий этого зала радушно встречает нас, показывает фотографии наших побед, журналы с нашими автографами. Не скрою, эти беседы, напоминания радуют, укрепляют веру в удачу предстоящей борьбы…
В тяжелом весе все считают, что первым будет Юрий Власов. За серебряную медаль будут бороться Шемански и, возможно, Леонид Жаботинский…" (Советский спорт, 1963, 7 сентября).
Снова старшим тренером выехал Куценко.
Снова сверяемся с вышеприведёнными таблицами - 35-ый лично-командный чемпионат мира (а также и 39-ый лично-командный чемпионат Европы) 7-13 сентября 1963 года, Стокгольм, зал "Эриксдалхалле" - так и есть ! Юрий Петрович припожаловал на чемпионат 10 сентября, практически за 2 дня до своего выступления 13 сентября.
"Присыпкины" только крякнули. Конечно, сей власовский каприз значительно поскромнее прошлогоднего, будапештского выглядел. Это когда Юрий Петрович прикатил в Будапешт с красавицей-женой-художницей, и поселился не в общаге "для всех", а в фешенебельном нУмере наифешенебельнейшего отеля "Ройяль".
Но всё же.
Долг Власова перед "присыпкиными" зашкалил далее некуда. Но терпели "присыпкины", чуяли - уже недолго осталось терпеть. А уж там - долг платежом красен ! ------------------------------------------------------------------------------------- Старшим тренером снова выехал Куценко. В последний раз. После чего заболел, отошёл от дел. А на смену ему, в конце 1963-ого года, пришёл не кто-нибудь, а твердопламенный коммунист Воробьёв. Один из главных "присыпкиных".
С этих самых пор, любовь Власова к капризам как-то "немного" уменьшилась.
Отправлено: 02.07.15 22:49. Заголовок: И тогда: Глава 181-..
И тогда:
Глава 181-я.
Да что они такое, эти соперники ?!
"Я не думал о соперниках. Разве они остановят меня? И вообще, что они значат в определении силы, ее сущности, извлечения из хаоса, из неизвестного, нащупывания в этом неизвестном?.. Каждый день распрямлял меня. Привет тебе, "господин мускул"! Счастливы ищущие!
…Конечно, заманчиво быть в Стокгольме. Еще один неизвестный и прекрасный в неизвестности город. Какая радость узнавать города! Но сейчас для меня этот город в запрете. Может быть, наступят дни – невозможные, фантастические,– и я, свободный от обязательств силы, приложу руки к стенам этого города, услышу город, пройду через множество других городов и не буду за это платить вздыбленностью силы…
Я ждал своего часа. Я всегда был злобноват к рекламе. У человека всегда своя ценность. А реклама подсовывала, унижала, продавала товар. И жужжала, жужжала… Отвращение вызывают вопросы о согнутых подковах, размозженных тяжестью туши креслах, аршинных плечах и обжорных чреслах. На меня нагоняли скуку интервью с ответами на хлесткость и вычурность – упражнения в острословии. Румяниться, гримироваться я отказывался. И все больше презирал заданность ответов. И вопросы в умысле на заданность ответов…
Обстановку чемпионатов мира я знал: в них всегда что-то от торгов. Во всяком случае, так ведет себя пресса на съездах сильных. Тон ее, как это свидетельствует лучшая из подобных корреспонденции – очерк Эйдмарка в "Аль спорт",– от развязности, нетребовательности во всем и глумливой легкости на оскорбления. Заведомо безответные оскорбления.
Нет, я готов был к разговору. Интервью? Пожалуйста! И слов невысказанных – по горло. Но кому сказать? Во что сложат слова? Какие слова оборвут, оставят – они ведь их тасуют на вкус? И что за разговор, когда взгляд на тебя заказан, определен, а на все слова давно отлиты штампы. Без штампов жизнь не узнавалась и не признавалась…
Я пишу много о себе. Но это все и не обо мне. О времени, которое делало меня таким. О людях этого времени.
Это и о каждом, кто влюблен, кто, "остепенясь", не остывает в любви; кто, честь любя, встает во весь рост перед испытаниями; кто в пути, в движении; кто свят верой; кто не отрекался от убеждений перед лицом всемогущего общего суждения; кто не отпадал в закоулки сытых, "облагоразумясь"; кто презирает ремесло чувств; кто не может терять, ибо теряют скаредные, себялюбивые – люди без имен…"
Не думал о соперниках Власов. Разве они остановят его ? Что ж, в этот раз не остановили вновь. Но сколь верёвочка ни вейся....
Отправлено: 02.07.15 23:11. Заголовок: Плавно переходим к с..
Плавно переходим к сути:
Глава 182-я.
Тренерский совет.
"За сутки до выступления атлетов тяжелого веса собрался тренерский совет. Пригласили и меня, как капитана команды. Обсуждались возможности мои и Жаботинского, а также Шемански и Генри. Надлежало определить наши подходы, то есть веса в каждом из классических упражнений троеборья.
Я сказал, что впервые за сборную работают два атлета тяжелого веса; это может привести к столкновению, но не с иностранными соперниками, а между нами. "Поэтому,– сказал я,– назову веса своих первых двух подходов в жиме, рывке и толчке. И уж ни в коем случае не позволю себе изменить ни один из названных весов. Только третьи попытки, последние, я считаю допустимым использовать по усмотрению, на решение личных споров силы". И я назвал цифры всех своих подходов, кроме последних (а последние я и сам не ведал, их назовет борьба).
Старший тренер команды Куценко согласился, как и тренер Жаботинского Медведев. Куценко, в свою очередь, назвал цифры первых двух весов Жаботинского.
Итак, задача – не пропустить американцев (а только они являлись действительными соперниками) на первые места. По прикидочным результатам Жаботинский должен был закрыть Шемански. Опыт выступлений на международных соревнованиях у него тоже был вполне достаточный. При осторожной, верной раскладке весов Жаботинский имел все возможности для успеха. Тактика поведения здесь играла основную роль.
Генри не угрожал. Генри отдавали четвертое место.
Таким образом, я и Жаботинский знали все о форме каждого из нас. Куда уж больше знать – все цифры названы! И все же здесь было маленькое "но", способное обратиться в очень большое "но". Оно и обратилось…
Форма Жаботинского меня не занимала. Я слишком превосходил его в силе, как, впрочем, и любого на чемпионате. Главное – не дать волю слабостям, во всем контролировать реакцию неокрепших нервов. Мою же форму не знал никто, не назови я цифр. Ведь я тренировался один, вне команды."
Таки вынудили "присыпкины" Юрия Петровича приоткрыть свои карты перед началом состязаний. Что Власов с великой неохотой и сделал. ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Отмечаем, что уже не Гарри Губнер, а Сид Генри "ассистирует" Шеманскому.
"Я опекал силу в ожидании соревнований. Я знал свои мышцы – они редкостны восприимчивостью и отходчивостью к нагрузкам и в нагрузках. Разрушало силу нервное утомление. При всем том я научился владеть собой, познав срывы и заблуждения. Пережитое не измельчало веру – научился не придавать значения вывертам усталости и неудач. Воображение, инстинкты были дисциплинированы опытом.
Соперники не будили прежней неприязни. Отталкивали лишь грубость и ограниченность кое-кого из них, а также жадность и неразборчивость в погоне за славой.
Стойка и живуча проповедь особого поведения чемпиона – "знай себе цену". В ней столько от кретинизма откровенной бычьей силы, права невежества на превосходство вообще!
Большой спорт искажает характер отношений человека с обществом. С той и с другой стороны много несправедливого – в результате спортсмен слишком часто теряет себя.
Участники чемпионата жили в гостинице "Мальмё". Мы с Богдасаровым заняли 199-й номер.
После сенсационной стычки за титул чемпиона мира в тяжелом весе осенью прошлого года знатоки и поклонники "железной игры" ждали пробу сил в каком-то угаре. Спортивные разделы газет, журналы густо замешивали страсти…
И настал мой день. Еще один день великой гонки."
Да уж, знатоки и поклонники ожидали этот чемпионат с нетерпением ! Ещё бы, Власов, год назад, с величайшим трудом не проиграл Шеманскому. Что-то будет теперь.
"Грубость и ограниченность, жадность и неразборчивость в погоне за славой кое-кого из соперников" - думаю, Власов намекает на друга-соперника. Хотя....трудно сказать. Жаботинский ещё не приступил к психическому давлению на Власова. К которому он прибег год спустя.
…Невозможно кратко рассказать обо всем пережитом, виденном в тот заключительный вечер чемпионата, когда выступали штангисты тяжелого веса,– сообщает Куценко в "Советском спорте"" (1963, 15 сентября),-это был настоящий триумф наших богатырей, и в первую очередь – Юрия Власова.
Большого почета достоин каждый призер мирового первенства, но самой большой славой увенчан тот, кто обладает наибольшей силой и достигает абсолютных результатов в тяжелой атлетике.
Чтобы увидеть борьбу спортсменов-гигантов, шведы стояли у касс "Эриксдальсхалле" с раннего утра. И, разумеется, не все были счастливчиками, не все желающие стали свидетелями незабываемого спортивного зрелища.
Впервые за всю историю тяжелой атлетики от команды Советского Союза в розыгрыше чемпионата мира участвовали два тяжеловеса. Как и ожидалось, основная борьба разыгралась между Юрием Власовым, Леонидом Жаботинским, 39-летним американским штангистом Нор-бертом Шемански и его молодым соотечественником Си-дом Генри…
Генри начал жим со 162,5 кг, затем поднял 170 и 175 кг. Жаботинский вышел на помост, когда на штанге было 170 кг. Следующий вес– 177,5 кг он также выжимает… Третий подход не приносит успеха… Шемански удается выжать 180 кг.
…Власов удивительно легко фиксирует 180 кг и 187,5 кг, после чего пытается повторить свой же мировой рекорд– 192,5 кг, но это ему не удается.
В рывке состязания проходят также очень интересно. Генри останавливается на 147,5 кг. Власов и Жаботинский изящно вырывают по 150 кг. Затем чемпион мира уверенно развивает успех, фиксируя последовательно 155 и 160 кг. Столько же вырывает и его главный соперник Шемански. Жаботинский во втором подходе одолевает 157,5 кг и, стремясь догнать Шемански, идет сразу на 165 кг.
К сожалению, этот вес был поднят неточно… Досадная неудача… К удивлению зрителей, он тут же просит дополнительную попытку для установления мирового рекорда… Штанга весом 167,5 кг застывает над головой… Как жаль, что этот результат ничего не дал Жаботинскому в борьбе за первенство!
И вот начинается заключительный этап всего чемпионата. Тяжеловесы приступили к толчку. Когда на штанге был установлен вес 182,5 кг, к ней подошел Генри. Он закончил выступление с великолепным результатом – 195 кг. Жаботинский уверенно толкает 190 кг. Большая потеря килограммов в жиме и рывке лишила его возможности победить Шемански, который поднял 197,5 кг и набрал в троеборье 537,5 кг… Дебютант чемпионата мира (Жаботинский.– Ю. В.) завоевал бронзовую медаль с хорошим результатом… 527,5 кг.
В победе Власова никто не сомневался. От него ждали только мировые рекорды. И он не обманул надежды. Самый сильный человек земли, толкнув 195 кг, обеспечил себе золотую медаль и тут же поднял 205 кг. Это дало ему возможность показать в сумме троеборья 552,5 кг, что на 2,5 кг выше его же мирового рекорда. Затем чемпион мира поднял 210 кг и этим самым увеличил только что установленный рекорд еще на 5 кг.
Богатырь доволен… Он улыбается, но жестом руки показывает, что еще вернется на помост. На табло появляется цифра "212,5 кг"! Это же мировой рекорд, но его еще надо воплотить в жизнь. И вот Власов вновь на арене. С легкостью, не соответствующей подъему такого огромного веса, он его толкает…
Всеобщему восторгу нет предела. А Власов снимает со штанги маленький диск, который был рекордной надбавкой, и целует его. Ассистенты сняли с табло четыре цифры, означавшие мировой рекорд, и преподнесли советскому атлету. Власов бережно прижал дощечки к груди. Зрители ликовали, а кое у кого из нас навернулись слезы…"
Так это было. Власов установил 2 мировых рекорда - 557,5 кг в сумме и 212,5 кг в толчке. К сожалению, рекорд в толчке был установлен Юрием Петровичем в четвёртом, незачётном, подходе. Вот бы....а если ещё и жим в 192,5 кг удался Власову - мировой рекорд в троебории составил бы ажно 565 кг !
Жаботинский вновь, как и на недавней Спартакиаде добивается мирового рекорда в рывке. И опять не в зачёт ! Будь в зачёт - тогда бы Леонид Иванович сравнялся в сумме с Шеманским. Но, будучи тяжелее Шеманского, остался бы также "бронзовым".
"Израсходуй Жаботинский попытки разумно, он завоевал бы серебряную медаль и умял бы "второе абсолютное достижение в мире". Это неопровержимо явствует из раскладки весов на чемпионате.
"Большая потеря килограммов в жиме и рывке лишила его возможности победить Шемански…"– отмечает Куценко.
А эта потеря – из-за неоправданных бросков за мной, вопреки договоренности. При другой тактике Жаботинский непременно оттеснил бы Шемански.
Отчетливо обозначилось стремление Жаботинского сломать именно меня. Само по себе оно естественно. Однако я ожидал направления удара не с той стороны. Поэтому я и открыл своему товарищу свою форму и свои подходы: надо отбросить американцев, они идут по пятам.
Не знаю, какой разговор был у Медведева и старшего тренера с Жаботинским, и был ли, но с первых минут соревнований я ощутил, к великому своему недоумению и возмущению, что главный удар нацелен на меня.
Жаботинский нарушил обещание по всем направлениям, изменил все начальные веса, в том числе и вторые подходы, и старается не отпустить меня. Он отчаянно завышает веса – и срывается. И его тренер – Медведев – делает вид, что так и нужно, и старший тренер – Куценко – задумчиво расхаживает за кулисами. Что происходит?
Я не верил своим глазам. Все обговоренные цифры полетели к черту, и никому нет дела до Шемански, идет борьба со мной, борьба вопреки договоренности. И Жаботинский сыпется, а Шемански уверенно выходит вперед.
Положение щекотливое. Так что же, и мне отказаться от обязательства следовать названным весам?
Я не был на сборах, мотался в Горький и вообще долго не тренировался. Никто не знал после, какую я сумел набрать силу. Во всяком случае, моя спортивная форма на Спартакиаде не обязательно должна была сохраниться в неизменности до чемпионата мира. Стало быть, мой товарищ по команде уверовал в то, что я останусь таким, каким был на Спартакиаде. Раз пустил слезу на Спартакиаде – дави его здесь, и "золото" будет твое.
С того дня прошло всего пять недель. Потом я публично отрекся от спорта (в выступлении по телевидению), следовательно, скверны мои дела, разваливаюсь. Атлет в силе не уйдет из спорта. Да чтоб добровольно отречься от титула чемпиона?.. Власов плох – вот таким я представлялся окружающим.
Рекорд в жиме не доказывал крепость формы в темповых упражнениях. На Спартакиаде я был хорош лишь в жиме. А Жаботинский был талантлив в рывке – гибок, резв и уверен. Если сбить меня в жиме, победа, вот она, бери…
А я был именно в другой форме – качественно другой. И никто не узнал бы о том, не заяви я о своих начальных подходах тогда, на совещании.
И началась силовая игра со мной, обернувшаяся для Жаботинского срывами и потерей серебряной медали.
Уступая мне в силе, Жаботинский завышал подходы – и срывался.
Он не накрывал маэстро Шемански разумным минимумом превосходства, а скакал в подходах, круто прибавляя веса: любой ценой, но прихлопнуть меня.
Расчет был очевиден – моя нервная слабость. Слезы на пьедестале почета в "Шахтере" были учтены.
Пригодилось и знание моих тренировок и меня тренером Жаботинского Медведевым. Я должен дрогнуть, не мог не дрогнуть. Это изменение направления удара было настолько неожиданным и яростно-злым, что я на какое-то время заколебался в доверии к старшему тренеру.
Ведь мы обещали не изменять величины "первых двух подходов" – класть их для команды, а у Жаботинского они все другие, не такие, какие назвал его тренер на совещании. Что это? Как может быть, ведь он пропустит американцев! Он сбивает меня с весов, не заботясь, как это обернется для команды!
Как, почему они изменили слову? А обещание главного тренера выдержать веса "первых двух подходов в жиме, рывке и толчке ради интересов команды", чтоб не дать американцам возможности зацепиться ни за одно из первых двух мест?..
Ведь обо всем этом говорили вчера на совещании тренеров. Я присутствовал там как капитан команды. И я сам открыл свою форму, назвал величину своей силы. Я протянул руку товарищу для общей борьбы. Это соглашение не исключало борьбы между нами за золотую медаль.
Но для этой борьбы – держать третьи подходы. Силен – возьмешь ими победу. А вот первые два подхода – только для команды. Никакой игры против друг друга. И вот теперь ради "золота" любой ценой все забыто, давят только меня…
Но борьба есть борьба. Следовало принимать ее в таком виде, в каком преподносили соперники. И все же я счел недопустимым нарушить слово и изменить веса "первых двух подходов в жиме, рывке и толчке". Я выдержал их согласно договоренности.
Зато в своих последних попытках, третьих, я не видел от ярости ни соперников, ни штанги. Нет, я видел все, но через какую-то синеватую прозрачность ярости. Все необыкновенно четко, гравюрная рисованность: смысл всех слов, предметов, действий совершенно открыт. Холодная, но беспощадная ярость. Беспощадная – к себе.
Воробьев писал в своих воспоминаниях, что я будто бы бывал страшен в эти минуты. Что же, возможно. Со стороны виднее.
Но в такие мгновения для меня теряли (и теряют) значение страх самой сверкающей боли и все инстинкты жизни. Все съеживается, обесценивается, теряет смысл перед валом ярости. Меня нет – есть только этот вал чувств..
. Эх, прошляпил я себя, прошляпил эту самую беспроигрышную силу в себе – опору на этот вал чувств. Прошляпил в Токио, через год, на Олимпийских играх. Прошляпил, пустой был будто бы состоявшейся победой, поздно было вздыбливаться, не за что… в банкротах оказался…
"Быть искренним я обещаю, но быть безучастным – не могу".
Постепенно я осознал и другое: откуда и для чего похвальба Жаботинского. Два дня я был в Стокгольме, всего два дня до выступления – и два дня он наседал шуточками, намеками, издевками. Ну, теперь-то это понятно! Это был явный расчет лишить меня равновесия, допечь… Ведь стушевался я тогда, на пьедестале почета в зале "Шахтер". Были слезы… Ох уж эти слезы! Во всю жизнь не плакал, разве только когда Наташу хоронил…
Д. И. Иванов, писавший о тяжелой атлетике для "Советского спорта", через день или два после этого происшествия на Спартакиаде предложил "прокомментировать материал о слезах" с фотографиями. Он уже все обмозговал для газеты. Каков материалец!
Успехи Жаботинского в рывке не обескураживали. Я работал непроизводительно, стилем "ножницы". Освою, посажу себя в "низкий сед" – и за мной качественно новые результаты. Жаботинский, по нашему с Богда-саровым мнению, не способен к длинному набору результатов из-за рыхлости, невыносливости. Его основное преимущество в непомерном собственном весе и "рывковой" гибкости, наработанной едва ли не десятилетней шлифовкой упражнения.
В чистой силе, силе по каждому из вспомогательных упражнений, он настолько мне уступал, что принимать всерьез его мы отказывались, особенно мой тренер. Конечно, это наш просчет. Надлежало учитывать свойства наеденного веса в соединении с силой. Мы не учли. Нам было ясно одно: соперник уступает по всем показателям силы.
А у него были достоинства, и редкие: огромный собственный вес не снизил скоростную реакцию. Здесь и крылась опасность. Этот вес и увеличение его могли дать "довесок" к результату и в рывке, и в толчке.
Недаром же атлеты тяжелого веса так прилежно наедают вес. Помноженный на скорость, этот вес и выводит наверх тяжести. И все же мы не были столь безоговорочно беспечны. Нет, я предвидел подъем в результатах у соперников, но учитывал и неизбежность подъема своего, при котором уже все не будет иметь значения. И в общем, не ошибался…
Я знал себя, знал дороги силы, которые прошел. Сила в мои мышцы лилась непрерывно. И я еще по-настоящему не пускал в борьбу собственный вес. Стоит этот вес довести килограммов до ста пятидесяти, и результаты сами, без особой тренировки, подскочут на 10-15 кг в каждом упражнении. Это уже такой выход силы! Из современников не по плечу никому.
И я не сомневался: освою новый стиль в рывке, будет моим, непременно…
…Разве я работал в Стокгольме? Игра! Настоящая игра! Недели без тренировок вернули силу, помножили силу, наделили нервной свежестью. Впервые я закончил соревнование, не сменив даже рубашки-полурукавки: ни капли пота. Хорошая, боевая испарина.
И эти 212,5 кг – давно я уже на них зол: не дались в Будапеште, после – в Лужниках и Вене. Достаточно притерся. Я не толкнул их, а "заправил", как выражаются атлеты.
Чувствовал себя уверенно. Впереди столько силы! Я и не брал от нее как следует. Только разбазаривал и разбазаривал в экспериментах и литературных занятиях, учении, ошибках и срывах.
Но я дал себе слово: после Олимпийских игр уйду непременно. Итак, следующий год – мой последний год в большом спорте. Успеть черпануть силу! Выйти на предельную близость к заветному результату!
Знал ли я, что золотая богиня победы – медаль первого на чемпионате мира – в последний раз на моей груди? Пьедестал почета – я уже привык к его самой верхней ступеньке…
И мне нечего рассчитывать на мир и покой вокруг себя. Мое понимание силы это исключает. Надо полагать, это мой удел – переламывать ход судьбы, взламывать направленность судьбы, не подчиняться предназначенному, не ложиться в яму судьбы… Во всяком случае, в это я постепенно стал верить.
И это стало моей высшей судьбой – это, а не постное выгадывание месяцев и лет у жизни. Нет, не ложиться в яму судьбы."
А я ещё сомневался. Именно Жаботинского и имел в виду Власов под "грубым, ограниченным, неразборчивым и жадным" соперником. Вон оно как ! Шуточками наседал Жаботинский, намёками, издёвками выказывал своё "благородство", уповая на власовские спартакиадные слёзы - думал и в Стокгольме заплачет Юрий Петрович ! А вот тебе кукиш, с маслом ! Не заплакал Власов, благостью божиею победил, раздавил не только друга-соперника, но и ненавидевших капризулю "присыпкиных" !
Короче, истинный портрет друга-соперника теперь совершенно отчётлив и определёнен. Маслом выписан. Ни убавить и ни прибавить.
Отправлено: 03.07.15 01:18. Заголовок: Ну и - пара добавоч..
Ну и - пара добавочных штрихов к чемпионату в Стокгольме.
Глава 195-я.
Бойцы вспоминают минувшие дни.
"В ту ночь после чемпионата собрались я, Шемански, Курынов… Исповедовались мы не перед бутылками, хотя было приятно от сознания того, что мы свободны от обязательств перед силой и можем вот выпить, не поспать, не пойти на завтрак и вообще делать кучу вещей, запрещенных выхаживанием силы. Мы с Сашей глотнули и за то, чтобы увидеть еще много городов, чтобы странствия сильных открыли нам другие страны.
Тосты за города Норб не понял. Но вот о женщинах заговорил с пылом. Я понял. "Что ты чемпион,– говорил он,– еще ничего не значит. Важно быть любимым женщиной, уметь любить. Еще лучше, если тебя в жизни любило много женщин и ты ни перед одной не ударил лицом в грязь…"
В переводчиках был тренер американцев Липски. Он захмелел очень быстро, заявив вдруг, что плевал на Хоффмана (Липски применил русские слова очень тяжелого калибра) и вообще он, Липски, ни от кого не зависит…(Липски - бывший одессит, поэтому по-русски кумекал здорово)
Знал ли Норб слова Хемингуэя из "Прощай, оружие!": "Когда люди столько мужества приносят в мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора…"
Я тогда бредил Хемингуэем. Его смерть явилась для меня ударом. Что-то важное исчезло навсегда. Я написал Хоффману, и он прислал "Лайф", посвященный памяти Хемингуэя. А сюда, в Стокгольм, Хоффман привез его полное собрание сочинений, мне в подарок.
"Эриксдальсхаллен" – я не запомнил его. В памяти остались какие-то пестрые куски: раздевалка, коридор, сцена, толпа за кулисами…
Зато в памяти осталось лицо Куценко. Я разозлился на него из-за потяжки Жаботинского за мной вопреки договоренности и старался быть посуше и побезразличней. И мой тренер – у него уже начала сдавать нога. Он морщился, когда оставался со мной наедине, и потирал бедро. А потом, в работе,– цепкая собранность Богдасарова. У меня было такое впечатление, что я был для него снарядом. Он заряжал меня, направлял и выстреливал.
После соревнований не хмелеешь – нервы на сумасшедшем взводе. А с меня к тому же будто съехала тяжеленная плита. На ней все стояли. А теперь ее нет – и дышать очень легко. Да, если можно говорить о гладкой победе, это была она.
В полдень мы улетели в Москву. Всего неполных три дня меня не было в Москве.
Очень удобные, как раз по мне, эти первые дни по возвращении.
Так славно засыпать без гвоздя тревоги в голове. Приятная пустота, дело отодвинуто, утолена жадность дела. И долг – его нет. Обычно он всегда с тобой, а тут его нет. "…С помощью времени смывать горести и следы крови…""
Сколько же всяких запретов походя нарушал Юрий Петрович ! С капиталистом Гофманом переписывался, получал от него подарки. Пил опять же после соревнований. И, в ответ на браваду Липски, тоже, наверное, хорохорился, что и он плевал на Куценко. Применяя при этом столь же крупнокалиберные, что и Липски, эпитеты вместо слова "плевал".
Знал ли Юрий Петрович, что уже через год, чуть побольше, точнее, года....хорохориться если и будет он, то уже "за чертой".....
Отправлено: 03.07.15 01:30. Заголовок: Глава 197-я. И о со..
Глава 197-я.
И о сопернике благородном.
"Меня поражал маэстро Шемански. Есть удары, после которых сложно оправиться. И в самом деле, я каждый год круто взвинчивал результаты. Разница в силе между нами представлялась безнадежной. А Норб и не помышлял о смирении: год, другой – и сматывал разницу. Но на этот раз игра для него была кончена. Я понял это в Стокгольме. И ее обрывал не истощенный дух атлета (об этом и речи не могло быть), но возраст.
Сколько былых чемпионов превратилось в тучных свидетелей своего прошлого, а их сверстник все перетирал и перетирал новые килограммы, тонны "железа"! Норб не подбирал победы, а обкладывал подступы к ним новой силой.
Даже после Стокгольма Шемански еще надеялся на успех. Ведь всего год назад он чуть не сломал меня. Моя болезнь не в счет. В этой гонке силы нет никому дела до захлебывающихся усталостью. Права первая, высшая сила!
В отношении Шемански к спорту присутствовало нечто такое, что нельзя было не уважать. Приняв "железо" в жизнь, он уже не признавал себя в другой роли, кроме как бойца. Он не цеплялся за места подле первых, а сражался, доказывая свою силу.
Каким бы ни было соперничество, Норб не позволял себе ничего, что могло унизить соперника – ни печатно, ни поведением. А ведь его жизнь – поединки "на ребре", когда до последнего мгновения победа не определена. Как легко сорваться на грубость, найти повод для любых слов!
Есть атлеты, в которых заносчивость и хвастовство силой, своей единственностью находят выход не только в соответствующих словах, но и в "обоснованностях" поведения, за которым примитивность, духовная убогость, жадность – и ничего другого. Но эта вульгарность, хамство, право кулака вдруг обретают под пером знатоков (есть такие) даже некие права и доблесть."
Резкий же контраст с неприглядным портретом друга-соперника ! Уж чего уж там.
Уважаемый Дилетант, откуда Вы берёте тексты "Справедливости силы"? Что в этих текстах за постоянный странный "Купенко"? Почему Вы не пользуетесь вот этими адресами:
Уважаемый Составитель, в моём экземпляре действительно встречаются некоторые описки. Стараюсь их исправлять. Пользуюсь этим экземпляром только потому, что скачан он в моём любимом формате RTF.
КуЦенко - КуПенко. Видимо, недосмотрел. О пользовании экземпляром с Вашего сайта как-то не подумал. Наверное, зря. Но теперь уж недолго осталось. Книга рассмотрена почти полностью.
Кстати, о Куценко. 14-кратный чемпион СССР. Из справочника Аптекаря Михаила Лазаревича я с удивлением узнал, что Куценко отнюдь не всегда весил 86 кг, а даже достиг 110 кг.
Тем не менее, бывало, проигрывал полутяжеловесу Новаку в сумме. В жиме - Новаку же - практически всегда, а ещё и в рывке - Воробьёву.
В своей, супертяжёлой весовой категории, Куценко чувствовал себя вольготно. Старел "перманентный чемпион", но долгое время не находилось соперника, который бы смог "перманентного чемпиона" поставить на давно ему положенное, более низкое место.
Чудеса да и только. Неуж СССР был беден на молодых честолюбивых и сильных атлетов ? Или, может, ходу им не давали ? Искусственно поддерживая гегемонию "вечного чемпиона" ? Давно ошивавшегося на одних и тех же, достаточно смешных, результатах, даже и опускаясь частенько вниз - результатах, не идущих ни в какое сравнение с мировыми рекордами !
Видать, такое положение вещей не очень-то трогало товарища Сталина. Иначе бы... ------------------------------------------------------------------------------------------------- Ценнейший справочник ! Поглядел и что надо узнал. А без справочника - догадки одни. На основе скудной информации из произведений штангистов-писателей.
Непонятно, на что так пристально смотрит Юрий Петрович ? В руке у него карандаш, но тренировочный журнал и листок бумаги лежат в стороне.
То ли на часы с ремешком Власов глядит задумчиво, то ли....А рядом с часами что ? Похожее на утюг без ручки ?
Как ни увеличиваю фотографию - ничего определённого сказать нельзя. Недостаточная чёткость фотографии, вследствие, скорее всего, крупнозернистости высокосветочувствительной плёнки. Поэтому увеличение бесполезно.
Отправлено: 04.07.15 11:16. Заголовок: Глава 204-я. Власов..
Глава 204-я.
Власов и не заметил, как утратил высокомерие первых лет выступлений, когда стыдился быть атлетом. Власов уже с гордостью нёс умение подчинять силу.
"Наше поколение пришло в сборную, когда тренировались примерно так. Тренер спрашивал спортсмена: "В прошлый раз толкали?.. Тогда сегодня – жим и рывок, потом поделаешь тягу. Устал от тяг?.. Давай тогда жим широким хватом.." Никакого учета объема работы, никакого анализа и попыток математически определить выход и направление работы. А уж о расчетах тренировок, тем более на месяц и год, и в помине речи не было. Тут многое помог осознать Матвеев.
Опыт, ошибки, срывы… Все было не напрасно. И ошибки – я тоже превращал их в силу. Туже, туже затягивался узел умения, мастерства. Я работал над силой по заданному рисунку. Конечно, я осознавал ничтожность и примитивность добытого, но на том месте, которое занимало понимание силы наших дней, это было уже знание.
И я действительно начинал понимать душу силы, справедливость силы – быть сильным духом. Это от природы тех, кто ищет свои шаги, кто неподкупен, кто видит в жизни не случайность, не прихоти случайностей, капризы судьбы, а железной волей выковывает свою судьбу. Тот самый сильный, кто ни на кого не полагается. Я и не заметил, как утратил высокомерие первых лет выступлений, когда стыдился быть атлетом. Я уже с гордостью нес умение подчинять силу. Нет, одной страстной любви к спорту и силе недостаточно. Без такой же огненной веры в себя никому и никогда не стать атлетом в высшем значении этого слова.
Стать одним из тех, кто, не дрогнув, пробует прочность жизни на излом, чтобы верить в себя и людей, чтобы никогда никого не предавать…
Увы! Ты истощишь свой дух над письменами, Их смысл утерянный толкуя вкривь и вкось… Нет, огненной верой, от которой тесно жизни, сплавить страсть и дело, слова и действие… И для меня всегда священ тот, Кто – бог или герой – взойдет На дальнем горизонте поколений; Кто, словно радуги чудесный свод, Поднимется среди владений Вражды, страданий и лишений.. Хоть мудрецы еще под мертвый шум цитат Истолковать хотят Отжившей догмы лепет… Верхарн. "Деяние" И во веки веков: пока жив человек – ничто для него не поздно…"
Одним словом - Власов как атлет достиг зрелости. Слился с железом. Намертво сплавился с ним. И сам стал железным.
Трансформация мальчика в мужа ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Власов до занятий тяжёлой атлетикой. Воспитанный высокий мальчик. Рядом друг. Пониже ростом, но тоже воспитан. А других и не брали в суворовцы !
Вот так и дослужился бы Юрий Петрович до генерала. Но помешала штанга.
---------------------------------------------------------------------------------------------------- Первые шаги в тяжёлой атлетике. Интересно, сколько мог толкать самый долговязый из юных штангистов - Власов - в те времена, к которым относится фотография ? Не удивлюсь, что килограммов 120-130. Правда, по внешнему виду Власова такого не скажешь.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Прошли годы и Власов превратился не только в атлета-премьера, но и в красавца-мужчину.
И всё-таки жаль, что Юрий Петрович не стал генералом. В генеральской форме смотрелся бы и ещё неотразимее.
Неотразимее не в смысле вот такого похабствия в лице опереточного генерал-полковника - обаяшки Серёжи Зверева:
Натуга. Характерные гримасы Юрия Петровича при подъёме тяжёлых снарядов.
На последней фотографии, Власов, скорее всего, выжимает стоя очень и очень приличную штангу. Подкладывает всё новые мышцы под нехотя ползущий кверху снаряд. Стремясь опередить кислородное голодание.
Отправлено: 05.07.15 22:48. Заголовок: Глава 249-я. Власов..
Глава 249-я.
Власов уже в Токио.
"Опыт опытом, а ожидать скучно. От Будапешта через Стокгольм прорубилось в памяти недоверие к сопернику. Теперь я все, кажется, предусмотрел. Не обойти меня ни словом, ни большим рывком, а похвальба… посмотрим. Мне впервые попался такой бесцеремонный соперник.
Я не сомневался в успехе. На все предложения (куда как привлекательные и лестные!) посмотреть Японию отвечал отказом: после соревнований – с удовольствием. Я даже составил расписание, где и когда побывать. А теперь все подчинить предстоящему поединку.
Да, я знаю и могу рассказать, что такое великая гонка. Я принял ее не только своей жизнью, таковы законы борьбы; я измерил ее жизнями других, отчаянием и надрывом других. Мы загоняли друг друга на грозные веса. Мы пробовали себя на крепость и живучесть. Это и есть любовь к силе. И это чувство не убито. Ухожу с ним. Оно не память, оно во мне.
В Токио турнир тяжелоатлетов открывал Олимпийские игры – таков устав. Зато в Мехико, на XIX Олимпиаде, этот турнир завершит Игры. В этой перемене мест кому как повезет – ведь ждать, не выступать до последнего дня Игр – уже усталость.
По порядку весовых категорий доказательства силы для атлетов тяжелого веса приходились на седьмой день Игр – 18 октября. В турнире участвовали атлеты из пятидесяти шести стран. Всего один атлет представлял Монако – Рене Батаглия. Он выступал в полусредней весовой категории – там, где работал прежде Курынов, а теперь будет – Куренцов.
Как и в Риме, я забавлялся чтением газет, точнее – переводами. Невероятно, но факт: немалая часть журналистов судила силу по внешнему виду атлета. Чем внушительнее руки-лопаты, объемистей чрево, пугающе огромен собственный вес атлета, тем охотнее приписывали ему богатырские качества. Но ведь это все равно, что судить о качестве книги по ее толщине. Силу прежде всего характеризует талантливость мышц, то есть их качество, потом нервная организация вообще и уж потом все прочие данные.
"…Только вспомните, с какими нарывами в бедре вы выступали и чем рисковали? – написал мне спустя семнадцать лет после XVII Олимпийских игр в Риме Суханов.– А рисковали жизнью! Мог быть сепсис – и прощай, жизнь, или, наверняка, здоровье и спорт! Судьба в Риме упала вам на орла, а могла и на решку. Это не в смысле победы. Американцев вы разгромили…""
Бесцеремонный соперник - Жаботинский. Власов уже знает, чего ему ждать от друга-соперника. Поэтому готов ко всему. Всё же надо сказать, что Жаботинский, на этот раз, себя превзошёл. Окромя шуточек, издёвок, намёков, подтруниваний, на которые он не скупился в адрес благородного Юрия Петровича, ещё и - "Задушу Власова !"
Это, конечно, не в глаза, а за глаза. С явным расчётом на то, что сия похвальба-угроза дойдёт до Власова и подорвёт в нём волю к победе.
Отправлено: 05.07.15 23:11. Заголовок: Глава 250-я. Настен..
Глава 250-я.
Настенный календарь и краткая власовская дружба с Владимиром Головановым.
"С первых больших побед в спорте я внушал себе:
"Не старайся казаться большей величиной, чем ты есть на самом деле: это уже потуги и это – жалкость. Жить, не выдумывая себя. Быть таким, каков ты есть…"
На стене в нашем номере календарь – полуметровый лист. Утром, днем, вечером вижу его. Что за этими цифрами-днями?.. Сосед по номеру – Владимир Голованов… Короткой была наша дружба. На Играх встретились, после Игр расстались… и больше не виделись. Здесь, в Токио, Голованову выступать в полутяжелом весе. 17 октября он получит золотую медаль.
А 18-го, в день выступления, я не выдержал и написал на календаре: "Этот календарь вытянул из меня душу. Он висел напротив меня с 26 сентября по 18 октября – день моего выступления. Я не знаю, что будет на помосте, но испытал: ждать невероятно тяжело! И это-"соленый" кусок хлеба!""
Владимир Голованов
победил в Токио таких известных штангистов, как Луис Мартин и Иренеуш Палинский. Показав в сумме 487,5 кг. Перекрыв на 15 кг олимпийский рекорд своего предшественника, чемпиона Римской Олимпиады, твердокаменного коммуниста Аркадия Воробьёва.
Отправлено: 06.07.15 00:26. Заголовок: Глава 254 -я. Из вл..
Глава 254 -я.
Из власовского дневника 1964-ого года.
"Выдержки из моего дневника шестьдесят четвертого года:
"…Улетели из Шереметьева. Самолет довольно долго выходил на заданную высоту. Подошел командир корабля Цхворебов (я с ним летел в 1963 году с Кубы – пробный беспосадочный рейс Гавана – Москва) и пригласил в кабину. Там привлекли внимание сотни приборов. Я поздоровался с бортинженером.
Оказалось, вместе учились в академии, только он на год младше курсом и с другого факультета.
Познакомился с радистом: пожали в темноте руки. Я примостился на вертящемся стульчике в ногах у первого и второго пилотов. Потом перебрался в нос, к штурману. Синел рассвет за плексом кабины… Хабаровск встретил стужей и снегом, а Токио – солнцем и теплом. Живем в бывшем американском военном городке – это и есть Олимпийская деревня.
Сдвиг на шесть часов при высочайшей отлаженности всех процессов в организме весьма обременителен. Днем заспанный, оглушенный. Нынче не спал вовсе. Под утро полил дождь. Ветер застучал раздвижными рамами.
Наседают журналисты, и вопросы, будто сговорились: сколько едите, можно сфотографировать с большой бутылкой молока, кого знаете в японской литературе, выиграете золотую медаль, с каким результатом?..
Мы в одной комнате с Володей Головановым. Он лежит на кровати и рассуждает: "Отчего подлость?"… Потом пустился в рассуждения о Воробьеве: "Тяжелый человек. Людей делит на категории. По-разному речь ведет. Для одних – улыбка, а другим едва цедит слова…"
Вечером в комнате Богдасарова. Он листает тетрадь и говорит: – Ты опять наметил большой толчок. А ведь вчера был мощный жим. Разве можно себя снова подвергать потрясениям? Переезд, сон утрачен, климат чужой. Надо приводить в порядок организм, а ты опять в потрясение! Я тебе результаты твоих противников сейчас распишу. Если кто больше сделает, я не тренер тогда!
Гляди.– Богдасаров стал писать в тренировочную тетрадь.– Шемански не видел, но уверен: жим – 185, рывок-160, толчок-200 или 202,5 килограмма. Жаботинский: жим-185, рывок-165, толчок-205 килограммов. Сумма – 550 или 560. А ты обладатель всех мировых рекордов! Ходи да поплевывай! Тебе что? Только форму поддерживать – и музыка выйдет на соревнованиях…
За окном сгустились сумерки, стихал город. Олимпийская деревня. Богдасаров сказал: – У тебя снова побаливают почки. Не пей все эти суррогатные воды и кока-колу, не надо! Яблоки, молоко и чай – это для тебя. Кто беспокоится о здоровье людей? Мешают "химию"…
Потом сказал: – Голованов? Голованов флегматичен, а разойдется!.. Идет к штанге – глаза злые, горят, в одну точку… Весь устремлен вперед. – Зато я спокоен. – Ты?! Только внешне! У тебя на соревнованиях пожар в груди.– Богдасаров провел по груди.– Все большие атлеты таковы. И это хорошо. А вот Минаев и Курынов опустошенные. С ними трудно, Сашку в последние месяцы нельзя узнать…
И все же… какой бы ни была работа, без таланта она – одно ремесленничество, голое ремесленничество. А одно ремесленничество, пусть при самом неистовом труде, никогда не поднимет человека до высот вдохновения и подлинного успеха… Я не сказал об этом Сурену Петровичу. Да и к чему? Он наверняка того же Мнения.
Сегодня пасмурно, ветрено. Тянет ко сну. Накатался на велосипеде, взмок. Когда ездил, оглядывался. Представляю картину: почти 140-килограммовый дядя на велосипеде.
В Подольске штангу в рывке брал решительно. Руки в суставах выключил – и тянул, не колеблясь, выскочит вверх или нет. Просто вкладывал силу…
"Выжму сто девяносто – и дальше Власову конец",– сказал Жаботинский. Его разрывает от похвальбы. Ведет себя заносчиво, на грани грубости. Тут дело не только в воспитании…
Богдасаров, услыхав об угрозе Жаботинского, даже потемнел: – Совсем потерял совесть. Ни в одном силовом упражнении сравниться не может, и вряд ли вообще сравнится, а такие вещи позволяет себе. И ведь еще ничего для спорта не сделал и сам никто. Вся сила в огромном животе. Сгони с него хотя бы пятнадцать килограммов – жалкий будет на помосте. – Он еще сказал о себе, что, мол, когда кончу выступать, начну писать романы,– сказал я, смеясь. – Тебе сказал? – Мне сказал. – Это нарочно! Тебя выбить из равновесия! Знает твою нервность. А, бог с ним! Знаешь, американцы приехали. Заглянул к ним на тренировку. Шемански выглядит прекрасно, а Губнер – худой, жалуется на руку.
Вечером был в международном клубе. На лицах пустота и любопытство. Накурено!.. Мы собираемся на обед. – Был на тренировке,– говорит Богдасаров,– Плюкфельдер жал… – А мне засчитают жим? – спрашивает Куренцов. – Не поймут судьи. Ты быстро выполняешь жим. Не углядят, растеряются. Все очень быстро. А вот снимут на пленку – и на следующий год прихватят… Правду надо говорить. У Вахонина правое колено "гуляет" – и никто ни звука. А Плюкфельдера, боюсь, прихватят. Ты, Куренцов, учти: первые два подхода смотрят придирчиво, работай почище, а в третьем можно немного шуровать…
– Как дела, Юра? – спросил грузин, когда мы выходим в коридор. Не знаю его фамилии. Знаю только, что из борцов-классиков. – Все может быть: спорт,– отвечаю я.– Конечно, мечтаю о победе. – Брось, выиграешь шутя. Ты так надоел своими победами, что о них следует самыми маленькими буквами…"
Ну, просто никто не сомневался в победе Юрия Петровича.
Отправлено: 07.07.15 00:39. Заголовок: Глава 254-я. Из вл..
Глава 254-я.
Из власовского дневника 1964 года (продолжение. С несущественными сокращениями)
"Провел тренировку. Зал гудел от штанг: едва ли не два десятка помостов! Еще с порога заметил американцев. Хоффман восхищенно щупал руки, разглядывал меня. Тэрпак жаловался на усталость после перелета. Губнер уныло молчал… Парню-то всего двадцать два года! Только и клепать силу!
Разминался отменно. В стойку вырвал по два раза 160 кг. Я ликовал: сила поспевает. Ходил, отдыхая, между подходами, под десятками любопытных глаз. Живот сам втягивался. Чуть-чуть – и гарцевать начал бы, как жеребец…
Штанга – затянувшееся детство. И как же серьезно все мы принимаем эту игру!
Долгое интервью журналиста из ФРГ. – Накидал ты ему камней в желе мозгов. Все стереотипы побил,-сказал после Эрик (наш переводчик). Опостылели суета, кичливость силой! В березы бы, в одиночество…
– Юра, поздравляю с рекордами в Подольске! – сказал Константин Васильевич Назаров. Он только прилетел. Мы обнимаемся. – Как верно рассчитал тактически! В самое время!..– продолжает Константин Васильевич…
Вечером славно потренировался. Приплелся на тренировку раздраженный и опустошенный. Тоска по Наташе, вдруг острая, щемящая, и усталость. Отголоски нервного потрясения весны 1962 года. И еще все время мысли о дочери.
Сила мощно изливалась из меня в каждом движении. Штанга потеряла тяжесть. Я ожидал приближения новой силы, но все равно растерялся. Это какой-то чудесный подарок! Зал даже не аплодировал, как обычно, а подавленно молчал. Сотни людей, застыв, наблюдали за мной. Даже атлеты прекратили разминки.
Провел жим, потом толчок. Никто не ушел из зала. Мне осталось проделать кое-какую мелочь для связок, гибкости, и я сказал публике: "Все!"
Подошел Стейт: "Бэль форм!" Айланд показал большой палец и улыбнулся: "Гуд!" Пиньятти тоже улыбался: "Трэ фасильеман! Завтра зайду". Жали руку незнакомые люди. А через полчаса я один в комнате и снова со своими мыслями…
Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев покрою умную морду трамвая.
Воробьев рассказывал, как Хоффман отзывался о нашей команде: "Фокусник достает множество предметов из небольшого саквояжа. Кажется, всё уже, ничего нет, а он вдруг извлекает нечто новое…"
И сколько хлопот, неприятностей из-за книги! Издательство, в которое сдал ее по договоренности, наотрез отказалось печатать. Причина: таким спорт не может быть. Где, как напечатать рукопись? Еще одна забота, которую не обойти,– ведь это мое будущее дело… Почему будущее? Оно уже давно в каждом мгновении моей жизни…
Надо было решать эту заботу. Не печалиться или сетовать на непонимание, а решать. Решать, несмотря ни на какие тренировки, срывы, лихорадки и почти категорическое сопротивление рецензентов…
А теперь эта книга здесь. Вот она – "Себя преодолеть". Прислали несколько сот экземпляров в нашу делегацию (ничего, что с купюрами,-такой книге рад). Но сколько мне эта книга стоила! Первая моя книга…
Какая же длинная дорога вела в этот город, в эту комнату… Мне кажется, тот человек, каким я был в Риме, так далек!..
Ничего большое, в прозе, читать не могу. А может быть, просто настроение на стихи… Это, наверное, от взведенности. Стихи ведь пишут не для спокойных и сытых… Въедливы слова Маяковского: Нет людей. Понимаете крик тысячедневных мук? Душа не хочет немая идти, а сказать кому?
Надо очень сдержанно вести себя. Сплетни, ожидание выступлений с прогнозами, похвальбы – очень легко сорваться в дурное, замараться.
Антипенок (один из ответственных работников Всесоюзного комитета по физкультуре и спорту) в машине, когда ехали с тренировки, сказал: "Ты, Юра, в большом порядке". Воробьев добавил: "Должен выиграть! Ты сильнее на голову. Твой противник – ты сам…" Я стал такой широкий. Один занял больше половины заднего сиденья. Разносит от силы…
Читаю. Богдасаров, закрыв глаза, лежит на кровати Голованова и слушает. Странный я человек. Одна строка, один стих могут овладеть моим настроением, надолго стать настроением дней.
Вечер просидел с ребятами. Помыслы всех на последних тренировках: кто больше поднимет, кто кого "съест"… Размышлял о неудаче с несколькими рассказами. Написал весной. Очень часто дыхание, настроение вещи гибнет при отделке. Настроение часто в разорванных, даже угловатых фразах. Отделка смывает настроение. Надо уметь при доводке рассказов сохранить тот строй – в нем настроение тех минут… Солнце и сильный ветер. Хлопают на сквозняках двери, рамы. Меня массировал Деткин, когда пришел Пиньятти.
– Здесь хуже, чем в Риме,– после обычных приветствий сказал Эрманно.– И особенно питание хуже… Юри, а как быстро время? Дети мои взрослеют. Давно ли я выступал в Играх…
Сколько же раздаю автографов! Некоторые просят еще что-нибудь написать. И пишешь всякие постные, нравоучительные пожелания.
Отлеживаюсь после тренировки. Хочется выступить легко, мощно. Чтобы никто не видел, как велика тяжесть! Чтобы все усилия – как молитва солнцу!
Разгулялся ветер. Шквальный."
"Таким спорт не может быть".
Имеется в виду советский спорт. Спорту же буржуазному разрешалось быть хоть любым. На то он и буржуазный. И был бы если Юрий Петрович буржуазным штангистом-писателем, писал бы себе хоть что. Но Власов был коммунистом. И жил в коммунизме. А в коммунистическом рае спорт не мог быть пыткой по определению. А только светлым, чистым и радостным.
Получается, в книге своей, Юрий Петрович возводил на советский спорт поклёп. Ещё и обижался, что этот поклёп издатели не желали печатать.
Что до ударных тренировок, очень зря Юрий Петрович пытался публику поразить. Лучше приберёг бы силы до выступления.
Вон, Василий Иванович в Колумбусе на тренировки вообще не ходил. Лежал себе на койке в студенческой американской общаге и изнывал от жары. А время пришло - тут-то и показал Алексеев, на что он способен. Помимо прочего, толкнул первым в мире 500-фунтовую штангу.
"В стойку вырвал по 2 раза 160 кг."
Вот и надо было рвать на выступлении пусть не в стойку, но в полустойку килограммов 170. Нипочём бы тогда не догнал Жаботинский Власова.
Уважаемый Дилетант, Вы совершенно правильно прокомментировали предсоревновательную показушно-шапкозакидательскую тренировку Власова. И странно, что этих Ваших или подобных слов не сказал ему тогда никто из окружающих - даже Гофман, который мог не желать ему победы, но всё же, безусловно, симпатизировал. Видимо, все были загипнотизированы потоками силы, излившимися из Власова на той тренировке, а также его высокоинтеллектуальной внешностью: типа не может человек, выглядящий таким умным, быть таким идиотом.
Но на самом деле, конечно, может. Никого ничему не научило пари Бёргера, который на предыдущей Олимпиаде на разминке на спор с Терпаком толкнул 152,5 кг и выиграл ничтожные 50 долларов, а затем, когда возникла необходимость толкнуть этот же вес на соревнованиях, ничего не сделал и проиграл золотую медаль.
Вызывают улыбку и вот эти мысли Власова:
"Я стал такой широкий. Один занял больше половины заднего сиденья. Разносит от силы…"
Разносит от мышц, дорогуша. Штангу поднимают мышцами (ну и ещё немного головой), а не стремлением к искусственным замудрёным представлениям о том, как должен выглядеть самый сильный человек.
Кстати, явно в противоречии с нормами русского языка Власов, выступающий за неприглаживание текстов, сконструировал и вот эту фразу "Ничего большое, в прозе, читать не могу."
Нужно было написать либо "Ничего большого в прозе читать не могу", либо "Ничто большое в прозе читать не могу".
Уважаемый Составитель, нормы русского языка изобрЕтены людьми далеко не русскими.
Формально Вы правы. Но всё же, мне кажется, язык должен быть намного свободнее. Чем он есть. Втиснутый в некие литературные рамки. С одним лишь условием - всё должно быть недвусмысленно и совершенно определённо понятно. Но это, конечно, ИМХО.
Разнесение силой - даже и не верится, глядючи на погрузневшего широкого токийского Власова, что он отягощает весы лишь 14-тью лишними килограммами, с сравнении с римским Юрием Петровичем. Здесь, понятно, ещё и возраст чуток "при делах". Римский экземпляр молодого Юрия Петровича прилично "упруже" экземпляра разрыхлевшего токийского Власова. Не та уже "сбитость".
На Токийской Олимпиаде Власов состоял в идиотах в числе не единственном. В следующем тексте из власовских дневников я обозначил красным сверхжирным шрифтом "победные" прикидки на публику ещё одного идиота. Того сАмого, кто выиграл с одинаковой суммой, в 1959 году, у прежде непобедимого Коммуниста Никитовича.
Синим же жирным шрифтом пометил я атлета разумного. Разумного всегда, везде и во всём. -------------------------------------------------------------------------------------------------------- Сокрушительные тренировки "на бис" - они всегда от неуверенности в собственных силах. Не только публике, не только соперникам, но и себе - ДОКАЗАТЬ.
Вот и доказывают. Даря заведомо более слабым оппонентам золотую медаль (золотые медали). И совершенно я с Вами согласен, что бесчисленные уроки не впрок. --------------------------------------------------------------------------------------------- Глава 254-я.
Из власовского дневника 1964 года (с несущественными сокращениями и немногочисленными повторами того, что в теме уже рассматривалось)
Пришел Богдасаров:
– Я с тренировки. Чертов Мартин! Какая прикидка, ведь скоро соревнования! Жал 160, рвал 142,5, толкал 170! Еще такая тренировка – и перетренируется, но вынослив! Обернется это ему бедой. Большие веса любого изнашивают, пусть хоть крепче крепкого.
– Потом, чмокая и жуя яблоко, говорил: – Вечером пойду гляну на американцев. Шемански так работает, что ничего нельзя сказать о форме. Опытный атлет… Ты осторожнее на велосипеде. Я чуть под машину не попал. А наш доктор тоже хреново ездит… Такой ветер! Ужас просто…
Горным потоком ревет ветер. Лежу и слушаю. Мысли вялые: "Газеты дружно по мне отслужили панихиду весной, когда Жаботинский накрыл мои рекорды. Одного вознесли, от другого с полным равнодушием отвернулись. Умные газеты и газетчики…"
Зависть – я не обращаю на нее внимания; вернее, стараюсь не обращать, но для меня она всегда – болезнь. Я заболеваю, когда сталкиваюсь с ней.
Судьба, будь милостива! Не дай очерстветь и огрубеть в испытаниях!.. Я не люблю хвастунов силы, мне приятна здоровая сила. Сильным, совершенным телом можно и стоит гордиться, как славной книгой… Половодье чувств…
У Вереша (Дёзе Вереш (Венгрия) – чемпион мира 1962 и 1963 годов) существенно ухудшилось зрение из-за тренировок с тяжестями, не снимает темные очки. Однако категорически отказывается бросить спорт. Говорил о нем с венгерским тренером. Я всю жизнь в очках; тренируюсь отчаянно, а зрение не ухудшается. Очевидно, здесь что-то другое.
Пришли наши газеты. В них кое-что и обо мне. Остро ощущаешь, как газетчики грешат, пишут о том, что не знают или знают понаслышке: худосочен, бесцветен слог тогда.
Богдасаров рассказывает за обедом:
– Мартин снова работал около пределов. Мама родная! 150 выжал, 135 вырвал и 180 толкнул! Ужас просто!.. Жаботинский толкнул 205…
И часа нет, чтобы не думал об Алене. Еще с весны дочь заболела, почти со мной вместе,– и тяжело. Теперь ей долго лечиться… Год… ну не придумаешь труднее. Одна беда за другой…
– Знаешь, какой был Серго! – говорит Богдасаров, и я выслушиваю (в который уже раз!) очередную историю о Серго Амбарцумяне. О нем Сурен Петрович может вспоминать без конца – и всегда восторженно…
Мое нынешнее существование – пустое мотание, болтовня.
Жизнь без исполнения дела, без направленного движения мысли, без напряженного приложения и чувства к любимому делу кажется суетой, чем-то ненастоящим, лишенным смысла и значения. Весь мой строй начинает терять что-то важное. Я четко ощущаю, как становлюсь хуже, гаже, мельче, становлюсь неинтересным даже самому себе.
Я не сомневаюсь, уверен: я подл и мелок, когда дело, в котором реализуются мой ум и страсть, а главное смысл, которому подчинен и служу, останавливается по какой-либо причине, простой затягивается, и я вынужденно отдаляюсь к другой жизни, чтобы отдать должное этой другой жизни – она тоже требует меня, как это бывает в жизни и любого другого человека…
Сегодня нет ветра, но духота! Есть не хочется. Последние полгода вообще ем через силу, особенно когда лихорадило с апреля по сентябрь… Жизнь сужается. Последние десять дней – как в заточении. Нельзя рисковать формой. Ведь столько вложено! Опасаюсь простуд, травм. Не сажусь у открытых окон, избегаю резких движений, не пью остуженную воду.
Спорт? Эта игра в повышение результата не имеет конца. И вдруг пишу в дневнике вот эти слова: "Думай, как лучше и покрепче выступить! Надо драться, не ной!"
У меня заметное преимущество во всех упражнениях над любым из соперников. Впрочем, после Подольска я избегаю большие веса. Прикидки только поверхностно затронули мою настоящую силу. Вахонин сказал: "Не сомневаюсь в твоей победе. Ты еще десять лет можешь побеждать, а коли весок прибавишь – никто не подступится. Зачем уходить из спорта?.."
Он маленький, весь из сухих мышц. Ходит вперевалку. Мешают крупные мышцы на бедрах. Пять лет отработал в шахте под землей: "Худо в мокром забое и еще когда неделями работаешь на карачках: машины не во все забои проходят. Отстучишь отбойным молотком – мозги разжижаются, как пьяный…"
Читаю вперемежку Тарле, Маяковского, Есенина, ОТенри, Горького, Хемингуэя, биографию Вагнера. Заговорщик против покоя и застоя – О'Генри.
Почти не сплю. Падает вес. Если сейчас есть по аппетиту, я, наверное, потеряю сразу килограммов двадцать. Поэтому вместо воды с сегодняшнего дня буду пить только молоко. Превращаюсь в животное. Вот и все твои убеждения.
В бессонные ночи растрескиваешься волей, как старая деревяшка. Ночи – самые большие испытания для нервов. А заноз в душе – и если бы только я их туда понатыкал!..
Доктор сказал: "Не принимай снотворное". Я ответил, что осталось десять дней. Теперь, нужен сон любой ценой. Он снисходительно улыбнулся.
С утра – хмарь. Сыплет дождь. На улицах шипенье воды под колесами автомобилей. Держу чувства наглухо запертыми. Научился скользить по поверхности чувств…
Спросил Нину Еремину, как было после, когда ушла из спорта. "Я бросила жестко. Поначалу было очень тяжело. Тянуло вернуться невыносимо!" Интересно, а меня будет тянуть невыносимо?..
После завтрака Богдасаров говорил о Жаботинском: "Опять хвастал: мол, "задушу" Власова! А сильный-то никогда не хвастает! Ты правильно делаешь, что не показываешь вида, будто это задевает тебя. Жить надо своими результатами, знать цену себе, своему труду – и не поддаваться на травлю.
Чего тренировками удивлять? Я видел Бергера, Мартина… Думаешь, то же самое соберут на соревнованиях? Шиш! Соревнования-особое искусство. Лишь единицы умеют доносить свою силу неприкосновенной. Здесь по опыту нет равных тебе, кроме старины Шемански. Силой же ты на голову выше любого. И жить тебе потому следует только своими результатами. Эх, если бы не твоя литература, гробишь на нее столько здоровья!.."
Не выдержал и сказал на тренировке Воробьеву: "Остались считанные дни – и конец моему спорту. Я ведь знаю ваше настоящее отношение ко мне. Вам будет хорошо без меня. Никто не возразит, и команда в кулаке". После раскаивался: "Зачем я это?" Подобные срывы – из-за нервной напряженности…
В это время пришли Айланд, Стейт и Пиньятти. Снова публика не расходилась, ловила каждое движение.
Я работал скучновато, сказывалась усталость предыдущей тренировки, так и должно быть. Потом пришел Жаботинский и уселся напротив.
Я разгуливал по залу между подходами и ловил в зеркале его неотрывный взгляд. Я оборачивался – он принимал отсутствующий вид. Прежде Жаботинский не приходил на мои тренировки. Во всяком случае, я никогда не позволяю себе это – не смотрю тренировки соперника: в этом кроме бестактности всегда нездоровый привкус. Сразу пришла в голову мысль, что это умышленно, дабы "завести" меня, потрепать нервы: ведь мы готовились несколько месяцев порознь – но я тут же прогнал эти подозрения. Все проще и примитивней.
И все же я "завелся". И 160 кг не по плану выжал в подходе пять раз кряду, что совершенно излишне, так как "объемный" жим, пусть даже пустяковый, забивает мышцы и перед соревнованиями вреден. Богдасаров промолчал, но я понял, что он недоволен. Дальше тренировался строго по плану.
Как же тягостно постоянно нести напряжение! Не только ради продвижения к цели, но и от подчиненности долгу, от множества условий, делающих невозможным всякое снижение этого напряжения. Конечно, если воспринимаешь свое участие в большом спорте как долг, не только развлечение или насыщение честолюбия.
Лежу на кровати бессильный, расслабленный. Не обращать внимания на болтовню и стравливания. Не исключен и расчет – лишить меня уверенности, взволновать. Это вполне в духе теперешнего соперничества, если учесть характер борьбы на чемпионате мира прошлого года. Там, в Стокгольме, оно дало свой настоящий цвет. Надо исключить из сознания любые слова, мнения других, будто их нет в природе. Я делал вид, что ничего не замечаю,– и отлично! Не позволять себе впадать в недостойное…
За ужином набиваю желудок ради сохранения собственного веса и раздумываю: все наэлектризованны, сколько несвойственных поступков!
Потом стараюсь оценить свое поведение: я, пожалуй, резок в суждениях, скор на обострения. И сразу во мне протест: не могу быть человеком-машиной! Не могу только набивать брюхо, следить за весом, тренироваться, массироваться, меряться силой!
Перед тем как заснуть, долго говорили с Головановым. Внезапно он сказал: "Ты уйдешь-тоскливо будет. С кем поговорить?" Я потом долго лежал. За окном протяжно сигналили электрички. Я стал считать промежутки между поездами…
Весь день лил дождь. Весь день донимали журналисты. Все, что сейчас надергают обо мне, вывалят перед публикой – и себя не узнаешь. Слишком "часто от мудрости их идет запах, как будто она исходит от болота".
Мартин снова тренировался на больших весах. Все! Он не возьмет первое место, он уже отсоревновался!
Иметь силу на золотую медаль – и размотать на тренировках. Ведь невозможно восстановить силу в оставшиеся дни.
А Шемански – молодец! Суета, зрители ему нипочем. Пристают – буркнет и делает свое. Тренируется без нервов, без горения. Матерый зверь…
"Больше всего после соревнований я люблю не пьедестал почета, не газеты и телеграммы, а душ,– сказал Воробьев.– Стоишь расслабленный, мягкий – и никому ничего от тебя не нужно…" Это очень верно.
Блаженное это чувство: все позади, никому ничего не должен. Мякнешь под водой, тело жидкое, слабое – не верится, что оно держит такое "железо"… Но об этом сейчас думать нельзя. Такие чувства разжижают волю…
Как же человек расположен к лести! Я старался быть с репортерами посуше, поформальней, а датский репортер начал беседу со слов: "Вы человек-легенда",– и я растаял и говорил с ним часа полтора, хотя обещал Богдасарову ни с кем не говорить больше пятнадцати минут. Ведь они не просто расспрашивают, а идут по самому больному. Сразу начинаешь гореть. -------------------------------------------------------------------------------------------------- -------------------------------------------------------------------------------------------------- "Он маленький, весь из сухих мышц. Ходит вперевалку. Мешают крупные мышцы на бедрах. Пять лет отработал в шахте под землей: "Худо в мокром забое и еще когда неделями работаешь на карачках: машины не во все забои проходят. Отстучишь отбойным молотком – мозги разжижаются, как пьяный…"
Ай да Вахонин ! Реальный спортсмен-любитель. Это уже потом, когда силу набрал внушительную, Алексей Иванович спортсменом-"любителем" сделался, а до этого....
Ну-ка бы Власову так попахать, чай, не сильно бы много времени-сил оставалось на литературные опыты, самоедство и самокопание !
"Одного вознесли, от другого с полным равнодушием отвернулись. Умные газеты и газетчики…"
А как же не умные-то ? Работа у газетчиков такая. Да и разве давали высокую клятву эти газетчики Юрию Петровичу в вечной любви и преданности ???
"Зависть – я не обращаю на нее внимания; вернее, стараюсь не обращать, но для меня она всегда – болезнь. Я заболеваю, когда сталкиваюсь с ней."
Лицемерит Юрий Петрович. И ненавидел он в жизни, и поступал некрасиво, и тоже - завидовал. Вот только называл всё это какими-то другими словами. Литературно-удобоваримыми.
"Я всю жизнь в очках; тренируюсь отчаянно, а зрение не ухудшается."
Так ведь и да - Власов имел отличное зрение, но кушать мало ему приходилось во время войны. Да и читал что ни попадя. Ещё и при керосиновой лампе. Поэтому зрение лишь самую малость испортилось, на том и застыло.
"После завтрака Богдасаров говорил о Жаботинском: "Опять хвастал: мол, "задушу" Власова! А сильный-то никогда не хвастает! Ты правильно делаешь, что не показываешь вида, будто это задевает тебя. Жить надо своими результатами, знать цену себе, своему труду – и не поддаваться на травлю."
В принципе, прямой и святой должностной-партийной обязанностью старшего тренера советской тяжелоатлетической сборной твердопламенного Коммуниста Никитовича (и уж тем паче - чиновников советской делегации повыше его) являлось непреклонное недопущение таких безобразий мелкобуржуазного сварливого толка.
Даже и без всякой жалобы Власова, Коммунист Никитович должен был провести коммунистическое собрание хотя бы в пределах советской тяжелоатлетической сборной. На котором - строго пристыдить зарвавшегося Леонида Ивановича. Поставить на вид. Пригрозить выговором по партийной или ( если Жаботинский коммунистом стать ещё не сподобился) комсомольской линии. Нелишне также было бы намекнуть на урезание Жаботинскому премии, других блаХ.
И не терпевших друг друга друзей-соперников - помирить.
Однако, Воробьёв бездействовал. Злорадствовал только. ------------------------------------------------------------------------------------------------ "И все же я "завелся". И 160 кг не по плану выжал в подходе пять раз кряду, что совершенно излишне, так как "объемный" жим, пусть даже пустяковый, забивает мышцы и перед соревнованиями вреден. Богдасаров промолчал, но я понял, что он недоволен. Дальше тренировался строго по плану."
Выжал Юрий Петрович пятикратно и лихо 160-килограммовую штангу. Не понимая того, что друг-соперник, забавлявшийся отсутствующим видом, только того и желал от Власова - выпустить парок из него. Только затем и пришёл посидеть-поглядеть на Власова. --------------------------------------------------------------------------------------------------- "И сразу во мне протест: не могу быть человеком-машиной! Не могу только набивать брюхо, следить за весом, тренироваться, массироваться, меряться силой!"
Не мог ? Ну, и кто ж тебя в чемпионах держал ?? ----------------------------------------------------------------------------------------------------- "долго говорили с Головановым. Внезапно он сказал: "Ты уйдешь-тоскливо будет. С кем поговорить?"
Неужто и вправду не с кем в сборной было поговорить после ухода Власова ? Такие тупые все ? Или просто неразговорчивые ? ---------------------------------------------------------------------------------------------------- "Как же человек расположен к лести! Я старался быть с репортерами посуше, поформальней, а датский репортер начал беседу со слов: "Вы человек-легенда",– и я растаял и говорил с ним часа полтора, хотя обещал Богдасарову ни с кем не говорить больше пятнадцати минут. Ведь они не просто расспрашивают, а идут по самому больному. Сразу начинаешь гореть."
Этот отрывок о человеке-легенде мною уже рассматривался. Помнится, сравнил я ушлого репортёра и простоватого Юрия Петровича с персонажами басни Крылова "Ворона и лисица".
"Как же человек расположен к лести !" - не всякий человек, Юрий Петрович, отнюдь не всякий. Кое-кто и не расположен. Понимая, что лесть не всегда идёт от чистого сердца. А несравненно чаще - как раз наоборот.
Отправлено: 08.07.15 18:34. Заголовок: Глава 254-я. Из вл..
Глава 254-я.
Из власовского дневника 1964 года (с несущественными сокращениями и немногочисленными повторами того, что в теме уже рассматривалось)
Американец Мюррей интервьюировал меня перед ужином. Переводчик (нет, не Эрик) несколько раз повторял: "Он гадкую статью написал о советских легкоатлетах. Будьте осторожны".
Журналисты заездили. Распаленный непрерывными беседами, я заснул в три часа ночи, но без снотворных. Засыпая, мечтал о соревнованиях и победе. А это плохо, нельзя оживлять в памяти соревнования – это сразу взводит…
Хорошо бы чувство уважения не зависело от спортивных результатов. Слишком резкий переход от восторга к прижизненным некрологам.
После удачной тренировки азартно ужинали и так смеялись, что все оборачивались (как не вспомнить Шекспира: "Перед бедою люди веселятся, а перед удачей их томит тоска"). Ким Буханцев (Ким Буханцев – чемпион СССР в метании диска 1958 и 1963 годов. Участник Олимпийских игр 1956, 1960 и 1964 годов) рассказывал: – Сегодня выступал руководитель в нашей команде. Поучал, просвещал в трудностях спортивной борьбы. Мы грохнули смехом: – Это нас-то! – Мы ему можем прояснить, а не он! – уже хохотали и наши соседи. Борец-грузин, я не знаю его фамилии, выругался. – Идеал Мольтке в приложении к спорту был вовсе не дурен: быть больше, казаться меньше,– сказал я.
После ужина разговорились с Литуевым (Юрий Литуев – серебряный призер Олимпийских игр 1952 года, чемпион Европы в беге на 400 м с барьерами 1958 года. В 1953 году побил мировой рекорд, который простоял до него двадцать лет незыблемо. В 1964 году – тренер сборной команды страны по легкой атлетике).
Он вспоминал: "Вы молоды, не были на первых Играх (наши первые Игры в Хельсинки в 1952 году.– Ю. В.). Я выступил, был свободен и решил посмотреть на штангистов. Как раз на другой день работали "полутяжи". Шемански божественно работал, сам больше на легкоатлета похож – стройный. К помосту выйдет – и халат на руки массажисту, на публику жест.
Гриша Новак увидел – и давай то же самое. С ним четверо выходят, а он им халат на руки. Потом потянул штангу – неудачная попытка! Вторая попытка-опять неудача! Тут все забегали, про халат забыли. Кое-как в последней попытке Гриша одолел вес, а он в жиме думал обойти Шемански. Тот ведь рвет и толкает замечательно. Вызвали к рывку Шемански. Подходит к штанге – и спотыкается. Засмеялся, рукой махнул: мол, тяни не тяни, а все будет неудача! Оторвал штангу и даже не стал пробовать – бросил. Смеется: примета! Потом прибавил десять килограммов – и вырвал как пушинку…
А Гриша за пах хватается: повредил, мол…"
Рядом сидел Вахонин. Он уже не обедает и не ужинает второй день: лишний вес. А ведь при том тренируется. От него один нос остался.
Солнечный день, но не душный. Опять тренируюсь. Еще в мышцах усталость, но времени достаточно, в самый раз "восстановлюсь".
Итак, сегодня выступает Вахонин. Его соперники Исиносеки и Фуруяма перегорели и сорвались в жиме. Но вот фокус: в жиме Лешку обошел венгр Фёльди! (Имре Фёльди (Венгрия)-чемпион Олимпийских игр 1972 года и чемпион мира 1965 года. Едва ли не рекордсмен в спортивном долголетии. Выступал на чемпионатах мира без малого почти два десятилетия, почти догнав в этом Норберта Шемански. У Фёльди множество серебряных и бронзовых наград).
Прибежал Куренцов: – Вахонину два к одному судьи засчитали 105! Разрыв сократился до 2,5 килограмма! У них уже рывок!..
Я подумал: "Так вот почему Фёльди все дни был не таким веселым и подвижным! Напружиненный, сосредоточенный. Чувствовал силу – и готовился!" Смотреть соревнования, даже по телевизору, я не могу: начинаю гореть. Могу отсоревноваться до своего выступления.
– Сегодня на тренировке опять усталость,– сказал я Богдасарову. – К соревнованиям отдохнешь,– безразличным тоном отозвался Богдасаров.– День в день поспеет форма. Я снова высунулся в окно. Каплунов сидел на том же месте. Я сказал: – Представляешь, как темнили венгры! Никто не брал в расчет Фёльди. Серыми были у них прикидки. – Боюсь за Рудика,– сказал Каплунов о Плюкфельдере.– Как бы ему Вереш не подложил свинью. – Тоже ничего не известно.
После ужина я и Богдасаров сидели на скамейке.....
.....И тут мы услышали крики. Кричали у телевизора – там каждый вечер толпа. Это выиграл Вахонин, толкнув мировой рекорд. А еще через сорок минут сам Вахонин, ошалевший от счастья, рассказывал мне: – Фёльди толкнул 137,5-унесли на руках! Не верили, что я могу взять 142,5! А я взял, Юра! Фёльди, бледный, трясет меня за плечи в раздевалке и чуть не плачет с горя, все выспрашивает: "Как, как ты их толкнул? Как?!" А я ему отвечаю: "Как ни болела, а померла".
Пришел Воробьев. Вдруг обнял меня и затих в избытке чувств…
Все галдят, тормошат Вахонина.
Мы расходились, когда появился доктор. – Поздравляю,– сказал он. – С чем? – спросил я.– И мы пахали?.. – Ну что ты? – сказал доктор.– Ты сейчас неплох. Борьба, правда, предстоит серьезная.– И быстро пошел .в дом.
Богдасаров проворчал: – Серьезная борьба? Вот чудак! Что несет? Тоже знаток. У тебя стойкое преимущество. Твои килограммы еще никто в мире не поднимал. Я понимаю: Сурен Петрович настраивает меня. Заветная сумма – шестьсот. Прибавь по пять килограммов в каждом движении – и ты на ее черте. А ведь эти килограммы в мышцах. Не дрогнуть – и они мои…
Большой спорт воспитывает беспощадной непрерывностью движения, учит верить в себя. Но для меня этот спорт – не финиш движения вообще. Только после такой школы у меня злая решимость и готовность к испытаниям. И я не оглядываюсь назад! Я ни о чем не жалею, ничего не теряю! И если даже не достану цель – все равно не стану ни о чем жалеть и не стану оглядываться.
Ибрагим (египтянин) мечтает "зацепиться" четвертым, целится под Губнера. Мы с ним катались на велосипедах. Ибрагим повторял: – Не растет собственный вес. Сто пятнадцать килограммов – и больше не идет. Еще тренер плохой, кто научит?!
– Я выполняю упражнения как следует тогда, когда мысли идут в ритм с движением, не опережают и не отстают,– сказал мне Шемански. Он шел с Губнером, я позвал Эрика. Не знаю переводчика лучше. Чувствуешь человека… Эрик работал с нами еще в Вене, три года назад.
Массажист рассказывает мне: – Вахонин пошел на 110 килограммов в жиме, а мне убежать хочется. Кажется, лопну, не выдержу нервного напряжения. А доктор развалился на стуле и в зеркало себя разглядывает ! ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Ибрагим повторял: Не растет собственный вес. Сто пятнадцать килограммов – и больше не идет. Еще тренер плохой, кто научит?!"
115 килограммов - маловато, конечно, для супертяжеловеса. Читаем у Михаила Лазаревича Аптекаря, что в день выступления Ибрагим и вовсе только 110,5 кг потянул на взвешивании. Меньше даже Шеманского (120,9 кг).
Тренер плохой ? Разве Советский Союз не помогал дружественному Египту чем только мог ? Вон даже:
"По личной инициативе Хрущева, находившегося с 9 по 25 мая 1964 года в Египте с официальным визитом, указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 мая 1964 года президент Египта Гамаль Абдель Насер был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»."
Ведь это уже потом "великий" "благодарный" Египет уложился под другого клиента - США, а в 1960-ые годы дружба и "взаимовыгодное" сотрудничество между СССР и Египтом достигли небывалых высот ! Разве трудно было дорогому Никите Сергеевичу направить в братский Египет несколько десятков спортивных тренеров ? В их числе и тяжелоатлетических ? Конечно, не таких выдающихся, как Воробьёв или Медведев, но хотя бы уровня немного пониже ?
Под чутким руководством таких хороших наставников Ибрагим, моментально утеряв восточную лень, начал бы пахать, как каторжный. Попутно расширяя желудок. Эка невидаль, прибавить в весе килограммчиков 30 !
Зато и токийский пьедестал почёта - тот же "тяжеловесный" - выглядел бы тогда в высочайшей степени политически правильно.
Первые два места - советские атлеты Жаботинский и Власов. И команде советской совершенно неважно, в какой они разместятся последовательности. А на третьем "бронзовом" месте - просоветский спортсмен. Друг. Брат. Соратник в деле борьбы за торжество всепланетного коммунизма.
Американцы же и прочая мировая контра - на законных десятых-двадцатых местах. Это и есть справедливость силы. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Хорошо бы чувство уважения не зависело от спортивных результатов. Слишком резкий переход от восторга к прижизненным некрологам."
Наивный Юрий Петрович ! Всего лишь спортсмен - и подавай ему вечное непреходящее уважение, невзирая на результаты. Такие ли мамонты - например, великий Сталин или дорогой Никита Сергеевич - едва лишились своих постов, не только уважение потеряли, но и.....И ничего, не в обиде. -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Ким Буханцев рассказывал:
– Сегодня выступал руководитель в нашей команде. Поучал, просвещал в трудностях спортивной борьбы. Мы грохнули смехом: – Это нас-то! – Мы ему можем прояснить, а не он! – уже хохотали и наши соседи."
Типичная "накачка" советских времён. Штампованные безликие бездушные фразы, да ещё и по бумажке, скорее всего.
Как таких "накачивателей" всерьёз принимать, если вчера, как пишет Власов, они заведовали санаториями, занимали некие должности во всяких там "обществах по связям", а сегодня приставлены к спорту ! Руками водить, вдохновлять, направлять - дело привычное. И речь произнесть горазды всегда - точнее, прочитать. По бумажке. А что ещё от руководителя требуется ? -------------------------------------------------------------------------------------------------- "Фёльди, бледный, трясет меня за плечи в раздевалке и чуть не плачет с горя, все выспрашивает: "Как, как ты их толкнул? Как?!" А я ему отвечаю: "Как ни болела, а померла"."
Ни разу до первого прочтения КНИГИ КНИГ не слышал я эту пословицу. Или поговорку, если угодно. Нелепость, парадокс - в том и юмор. Если бы юмора не было, поговорка выглядела примерно так: "Как ни была здоровёхонька, а померла" или "Как ни цеплялась за жизнь, а померла".
К Вахонину:
"Алексей Иванович Вахонин (10 марта 1935, село Гавриловка, Гурьевский район, Кемеровская область — 1 сентября 1993) — советский тяжелоатлет, олимпийский чемпион 1964 года. Заслуженный мастер спорта СССР (1964).
Спортом начал заниматься в 1956 году. Награды[править | править вики-текст] Чемпион XVIII Олимпийских игр в легчайшем весе. Сумма троеборья — 367,5 килограмма (мировой рекорд). Чемпион мира (1963, 1964, 1966) Чемпион Европы (1963, 1965, 1966) Чемпион СССР (1961—1964, 1966, 1967) Многократный рекордсмен мира, Европы и СССР. Награждён орденом «Знак Почёта» (1964). Тренер — Р. В. Плюкфельдер.
После спорта: работал горнорабочим. В 1993 году в пьяной драке был убит собственным сыном."
Закладывал человек изрядно, даже и будучи "сборником", но кто виноват ? Не меньше кого другого, а, возможно, даже и больше виноваты главные тренеры сборной. Средь них - твердопламенный коммунист Воробьёв. Но эту свою вину, как и многие другие, Коммунист Никитович себе великодушно простил.
"В 1993 году в пьяной драке был убит собственным сыном."
Что ж, самое начало "лихих" 1990-ых, Россия тогда стонала от ужаса, смертей, безысходности. Начиналось "новейшее время" ("новым временем" была "перестройка"). Вот сынок и не позволил дожить 58-летнему папе до пенсии.
"Награждён орденом «Знак Почёта» (1964)."
Всего-то ? За столь большие заслуги-то ? Кого-то и за меньшее Орденом Ленина жаловали. Или уж, на худой конец, орденом "Трудового Красного Знамени". А это что ? Не иначе плевок в лицо человеку !
Эх, "присыпкины"....
Но Вахонин всё равно остаётся Вахониным. Яркий спортивный подвиг - не побоялся Вахонин ради победы подставиться под мировой толчковый рекорд ! Тем и заслужил уважение каждого, кому хоть сколько-то тяжёлая атлетика дорогА.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Массажист рассказывает мне: – Вахонин пошел на 110 килограммов в жиме, а мне убежать хочется. Кажется, лопну, не выдержу нервного напряжения. А доктор развалился на стуле и в зеркало себя разглядывает !"
Ну, неинтересна доктору штанга ! Гораздо пикантнее в зеркале было мордашку свою изучать.
Мол, не подурнела ли мордашка, упаси, матерь божья, со вчерашнего дня ???
Вот и шло бы такое чудо врачом-косметологом в какой-нибудь салон красоты, а не врачом в боевую спортивную команду !
Но - каков поп, таков и приход. Вернее, каковы "присыпкины", таков и доктор. И действительно, чем он хуже большинства околоспортивных "присыпкиных" ? Которые вчера..., а сегодня.... ---------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Пришел Воробьев. Вдруг обнял меня и затих в избытке чувств…"
Как ни печально, коммунисты так и не смогли до конца сформировать нового человека. Даже и в таком прекрасном образчике, как Коммунист Никитович, внезапно мог проснуться Никитович Человек.
Отправлено: 09.07.15 00:01. Заголовок: Глава 254-я. Из вл..
Глава 254-я.
Из власовского дневника 1964 года (с несущественными сокращениями и немногочисленными повторами того, что в теме уже рассматривалось)
"Соблазнился – и глянул в телевизор на выступление Иосинобу Мияке (Иосинобу Мияке (Япония) – чемпион Олимпийских игр 1964 и 1968 годов, чемпион мира 1962, 1965, 1966 годов. Отличался исключительной надежностью в выступлениях).
Результат исключительный, но чувствуется, что это труд. Во всем и за всем гигантское напряжение – его чувствуешь, принимаешь в себя. Я не люблю такой стиль работы. У нас так выступали Воробьев и Медведев.
– Слушай, желаю тебе новых побед,– говорил я Григорьеву.– Сердце тебе отдам.– Я положил руку ему на плечо. Чувство нежности и добра замыло меня. Григорьев покраснел и пожал мне руку. Чудный, прохладный вечер с дымкой.
– Никуда не хожу,– рассказывает мне Роберт Шавлакадзе (Роберт Шавлакадзе – чемпион Олимпийских игр 1960 года по прыжкам в высоту). – Другому хоть бы что, а я посмотрю соревнования только по телевизору – и просто в огне. Теперь ученый: перегорел из-за этого на чемпионате Европы – и проиграл… – И я избегаю смотреть,– говорю я. – Мне бы сделать то, на что я готов,– мечтательно округляет глаза Роберт. Они у него темные, возбужденные.
– Этот всегда ноет перед соревнованиями,– кивнул Ким на толстого атлета без шеи и с широко расправленными руками.– Теперь у него рука болит. Перестраховывается. – Надо уметь проигрывать. Надо уметь отвечать и нести с достоинством любую беду,– говорю я и вдруг ловлю себя на нервной запальчивости, говорю громко, горячо и торопливо.
По случаю победы Мияке возле зала – плакаты, японские флаги…
А ведь потом это будет трагедией – жить без спорта. Признайся себе!..
Каплунов дрался против Башановского и Зелинского (Вольдемар Башановский (Польша) – гордость польской тяжелой атлетики, чемпион Олимпийских игр 1964 и 1968 годов, чемпион мира 1961, 1965, 1969 годов; Мариан Зелинский (Польша) – чемпион мира 1959 и 1963 годов. Один из самых "возрастных" атлетов, начал тренироваться, когда ему было ближе к тридцати, чем двадцати годам. Оба отличались спортивным долголетием и умением после неудач снова побеждать. Кроме золотых наград у них множество серебряных и бронзовых) … и проиграл "золото".
– О, феноменальная борьба! – сообщил доктор перед сном. – Рубка была отчаянная,– сказал Голованов. За окном – дождь и черная, полная мокрых звуков ночь.
Когда шел на завтрак, меня подозвала доктор Миронова: – Хочу вас предупредить: Жаботинский ведет себя неспортивно. Я ему ввожу гидрокортизон в плечевой сустав. Так вот… С полчаса назад он мне нагрубил и кричит: "Рукой не пошевелю!" Стонет, охает. Я велела раздеться. Осмотрела – рука в порядке, подвижность стопроцентная и безболезненная. Он как забудется, так отлично работает рукой. Я подумал: "Ищет оправдания на случай поражения. Учтем".
Ким по поводу преждевременной радости Каплунова после рывка (Володя разбежался и прыгнул ребятам на руки) сказал: "Бога нет, но судьба есть. Зачем радоваться, если борьба не окончена?.." Если ты есть, судьба, укрепи мою волю!.. Эх, все дождит и дождит. Многовато воды.
Нет Саши Курынова. Без него одиноко. Из тех, кто выступал в Риме, я один. Плюкфельдер был в Риме, но не работал.
Странный мир: все заняты только собой, почти никто не слышит другого, едва ли не глухи. И эти глухие непрерывно говорят в надежде быть услышанными, понятыми…
В эти дни с каким-то холодным равнодушием думаю о своем выступлении. Равнодушие – это не усталость, это владение собой. И чем ближе к поединку, тем больше это спокойствие. Научился все же владеть собой. Утром, измеряя давление, доктор говорит: – Бросишь спорт – и ладно. Это иллюзия жизни, а на самом деле – пустота. А вот вложишь опыт жизни в работу…
Давление отличное-115 миллиметров! Молодец, владеешь собой! Ни у кого такого давления нет, ты просто гигант. Я вспомнил, как доктор проводил измерения в Тбилиси на чемпионате страны 1962 года. За пять минут до вызова на помост у меня было 165 мм, у Жаботинского – 195 мм. Достается сосудам… А разве можно сравнить ожесточенность столкновений на чемпионате страны с олимпийскими?.. Дождь без продыха, дождь и дождь…
Пусто. Богдасаров с Головановым уехали в город. Остальные расползлись неизвестно куда. Под ветром над окном раскачивается витой шнур. Белый шнур.
Раздумывал о Мияке. Несколько отталкивает механическая бесчувственность – этакая настроенная машина. Все человеческое заморожено. Очевидно, когда человеческое заморожено, лучше работать. Кирпич вообще ничего не чувствует, для любой кладки годится… Я вспомнил: после больших удач Мияке щерил крупные белые зубы… Откуда я знаю? Может быть, это большой и интересный человек. Нельзя внешне брать человека… Но все-таки кирпичом быть проще и уважают больше…
Так и нет времени посмотреть Токио. А когда?..
Уверенность – это мышцы без страха, мощные и, самое главное, точные движения!
…Куренцов проиграл, растерянный, жмется. Сел и смотрит на меня. Глаза виноватые. Вошел Воробьев, заговорил резко: – Смалодушничал! Тебе бы туристом в Токио, а не атлетом! Тьфу, противно! – И с треском лег на свою кровать. – Я не трус,– попробовал защищаться Куренцов. Кровь прихлынула к голове, я не выдержал: – Вы же столько раз были вторым, Аркадий Никитович! При мне уступили чемпионат мира в Варшаве! При мне в Вене оказались третьим на чемпионате мира! Куренцов ведь новичок! Вы так сломаете парня, а ему еще выступать! В углу, сгорбясь, никак не реагируя на слова, писал что-то Медведев.
В свое время я был встревожен, когда узнал о том, что тренером Жаботинского стал Медведев. Этот человек знает обо мне все. Он был атлетом, которого я лишил побед в самый расцвет его силы. А каким долгим был его путь к этим победам!..
Потом Медведев готовил диссертацию. Он уже не выступал. Тренировку за тренировкой высиживал в зале ЦСКА. Он изучал мои тренировки, мой характер, мои слабости. Я был открыт для него. Я не скрывал ничего. Он может знать, какие тренировки мне по плечу и, стало быть, что я могу добыть спортивным трудом. Теперь он тренер Жаботинского. Правда, Медведев держится джентльменски, но мне от этого не легче. Я как бы высвечен перед своим соперником…
Нынче никто не выступает. День солнечный.
Пошел к Жаботинскому. С ним были Плюкфельдер и Каплунов. Я сказал: – Леня, давай забудем, кто что говорил. А кто пристанет и зашепчет гадости обо мне – гони в шею. Я же не говорил ничего и не буду говорить – обещаю! – Хорошо,– кивнул Жаботинский.– Пусть так.
Почти весь день просидели с Богдасаровым в парке. Людно в Олимпийской деревне, а хочется уединения. Целые дни долбят люди: вопросы, автографы, фотографирование, порой и ощупывание мышц. Заглянул перед ужином Вахонин. – А, соизволили навестить бедных родственников,– сказал я. – Плечо болит! – пожаловался Вахонин. – У тебя золотая медаль, а ты – плечо! – Да пусть руки хоть отсохнут после соревнований,– мрачно сказал Богдасаров. – Куришь теперь в открытую? – спросил я. – Нет, прячусь от Воробьева,– заулыбался Вахонин,– Вчерась пачку выкурил – ходил за Куренцовым. Так пережил – ночь не спал! Лучше самому работать.
Каждый раз, когда бросаю в урну бумагу или яблочный огрызок, загадываю: попаду – выиграю олимпийские. Счет 21:9. Девять-это попадания.
Я зашел побриться в душевую. Там уже брился смуглый армянин. Его я не знаю. Чтобы как-то смягчить молчание, я сказал: – Ждешь, ждешь, кажется, все жилы выкрутило ожидание. – А у меня финал еще позже твоего выступления. Семь килограммов согнал – и работаю. Девять дней надо держать вес – и бороться. Почти не ем. Вот,– он оттянул курчавую прядь,– сколько седины, а мне двадцать семь! Почти полгода не был дома. Последние четыре месяца – только на ковре, в схватках… А что взамен?..
Уже третий вечер снова с пяти вечера поднимается температура. Лихорадка рвется по проторенному пути. История знакомая. О ней я молчу. Здесь это примут за малодушие, за желание спрятаться. Никто ничего не должен знать. Я крепок и благополучен. Эх, заглянуть бы в завтра… Да, но я, по-моему, слишком серьезно начинаю принимать эту игру. Так и сорваться можно…
Сидел с борцами. Один из них удивлялся японскому борцу – олимпийскому чемпиону: "Сгонщик, одна кожа и кости! Ну, дезертир с кладбища, а скорость невероятная! Откуда это?!"
Голованов и Богдасаров поменялись местами. Теперь Сурен Петрович неотлучно со мной. Это важно перед соревнованиями. Настолько надоело ждать, что порой безразлично, как выступлю. Хочется побыстрее расквитаться со спортом. Чего уж, эта жизнь исчерпана.
Стараюсь прятать, не проявлять чувства. Нельзя давать повода никому для обвинения меня в капризности и прочих эгоизмах.
Самое высокое мужество – прожить жизнь честно. Многие ставят на первое место доброту, но можно быть добрым… и соглашателем. Даже храбрый, смелый человек производит неприятное впечатление, если он способен поступиться честностью. Долг, преданность, чистота, идейность – все это замешивается на цементе честности. Для меня это качество – каркас человеческой личности. Недаром слова "честность" и "честь" – одного корня…"
-------------------------------------------------------------------------------------------------------- -------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Пошел к Жаботинскому. С ним были Плюкфельдер и Каплунов. Я сказал: – Леня, давай забудем, кто что говорил. А кто пристанет и зашепчет гадости обо мне – гони в шею. Я же не говорил ничего и не буду говорить – обещаю! – Хорошо,– кивнул Жаботинский.– Пусть так."
Не утерпел Юрий Петрович, не выдержал характер, фактически пошёл на поклон к Жаботинскому. Чем и потешил друга-соперника. -------------------------------------------------------------------------------------------- "Результат исключительный, но чувствуется, что это труд. Во всем и за всем гигантское напряжение – его чувствуешь, принимаешь в себя. Я не люблю такой стиль работы. У нас так выступали Воробьев и Медведев."
Как же, конечно, Воробьёв и Медведев, кто же ещё !
Труд, гигантское напряжение.....а разве Юрий Петрович на своих фотографиях типа хотя бы вот этой, уже приводившейся,
не демонстрирует совершенно неописуемое количество напряжения и труда ?? ------------------------------------------------------------------------------------------- "Раздумывал о Мияке. Несколько отталкивает механическая бесчувственность – этакая настроенная машина. Все человеческое заморожено. Очевидно, когда человеческое заморожено, лучше работать. Кирпич вообще ничего не чувствует, для любой кладки годится… Я вспомнил: после больших удач Мияке щерил крупные белые зубы… Откуда я знаю? Может быть, это большой и интересный человек. Нельзя внешне брать человека… Но все-таки кирпичом быть проще и уважают больше…"
Строго же судит человек-легенда Юрий Петрович человека-кирпича Иосинобу Мияке. Наверное, тайно завидует. Именно качеств Мияке и не хватало легенде-Власову. Немало бы дал Юрий Петрович за подобную свою бесчувственность хотя бы на соревнованиях, но...... ------------------------------------------------------------------------------------------------ "Когда шел на завтрак, меня подозвала доктор Миронова: – Хочу вас предупредить: Жаботинский ведет себя неспортивно. Я ему ввожу гидрокортизон в плечевой сустав. Так вот… С полчаса назад он мне нагрубил и кричит: "Рукой не пошевелю!" Стонет, охает. Я велела раздеться. Осмотрела – рука в порядке, подвижность стопроцентная и безболезненная. Он как забудется, так отлично работает рукой. Я подумал: "Ищет оправдания на случай поражения. Учтем""
Уж куда неспортивнее вёл себя Жаботинский. Публично кричал, что задушит...и кого ?! Ни больше ни меньше как славного капитана советской тяжелоатлетической сборной !!
Плечо опять же - боевая хитрость ? Расчёт на то, что известие о его, Жаботинского, повреждённом плече неизбежно дойдёт до Власова и расслабит его ?
Но для чего Миронова предупредила Власова ? Скорее всего потому, что Власов был капитаном, мне думается. И должен был знать о любом нехорошем поступке любого члена команды. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- "…Куренцов проиграл, растерянный, жмется. Сел и смотрит на меня. Глаза виноватые. Вошел Воробьев, заговорил резко: – Смалодушничал! Тебе бы туристом в Токио, а не атлетом! Тьфу, противно! – И с треском лег на свою кровать. – Я не трус,– попробовал защищаться Куренцов. Кровь прихлынула к голове, я не выдержал: – Вы же столько раз были вторым, Аркадий Никитович! При мне уступили чемпионат мира в Варшаве! При мне в Вене оказались третьим на чемпионате мира! Куренцов ведь новичок! Вы так сломаете парня, а ему еще выступать !"
Такое сказать самомУ старшему тренеру тяжелоатлетической советской команды....да ещё и в присутствии провинившегося новичка !
Понравилось ли это Воробьёву ? А ???
Ах, Власов ! Ну, кто тебя всё время тянул за язык ? Что ли черти ? Сидел бы и не вякал. Глядишь, "главрежа" Воробьёва имел бы на своей стороне. А не в лагере злобных ворогов ! ----------------------------------------------------------------------------------------------------- "Каждый раз, когда бросаю в урну бумагу или яблочный огрызок, загадываю: попаду – выиграю олимпийские. Счет 21:9. Девять-это попадания."
Явно притянуто за уши. Могло быть так, но могло быть не так. Вполне вероятно, попадания происходили одно за другим. Что дополнительно расслабило Власова. Но только как признаешься в этом ? -------------------------------------------------------------------------------------------- "– Куришь теперь в открытую? – спросил я. – Нет, прячусь от Воробьева,– заулыбался Вахонин,– Вчерась пачку выкурил – ходил за Куренцовым. Так пережил – ночь не спал! Лучше самому работать."
Алкоголь - ладно, смертный грех. Запрещённый по праву. Но курение - чего человека зря истязать ? Если курит человек, мгновенно курить он не бросит. А запрещать ему, шпионить за ним, как Воробьёв за Вахониным - только мешать человеку добиться наилучшего результата !
Ригерт, я слышал, курил совершенно в открытую. Не прячась ни от кого. И что бы это было, я спрашиваю, если бы "присыпкины" курить ему запрещали ? На важных соревнованиях ? Или даже не очень важных ?
Представляю - этак выходит Давид Адамович покорять рекордную штангу, а внутри у него свистопляска. Вызванная никотиновым голодом. Уж какой там рекордный настрой !
Иное дело, тот же самый Давид Адамович, утолив никотиновый голод....и в голове у него ничего, кроме штанги рекордной. Которую надо.... любой ценой !
А Воробьёв что творил ? Психолог-гинеколог он этакий ! Только и шпионил за Вахониным, даже и на его выступлении, не понимая того, психолог-гинеколог он сизокрылый, что курящего человека своевременной дозы лишать - ПРЕ-СТУ-ПЛЕ-НИ-Е !!!!
А ещё "академии кончал" Коммунист Никитович. И не простые, а медицинские. Ну, разве не срам ?
Сам курю я, поэтому знаю, что говорю. Не с дядиных слов возмущаюсь.
Отправлено: 09.07.15 03:44. Заголовок: Я сейчас корплю над ..
Я сейчас корплю над текстом редкой изданной в 1994 году книги некоего Эдуарда Ясного "Власть над судьбой и металлом", посвящённой белорусским штангистам. В ней имеется следующее упоминание о Вахонине:
"Процесс адаптации сопряжён с многими психологическими трудностями. Вопрос вопросов — не потерять среди звёзд своего лица. Хорошо, если рядом окажется "шеф" из числа ветеранов: его поддержка — дорогая ложка к обеду. Рафаилу повезло. Он приглянулся олимпийскому чемпиону А.Вахонину. В первый день новичок признался, что тренировался по его системе.
- Я знаю, — спокойно ответил Алексей. — Зубрилин попросил показать мои секреты — я показал. Рад, что ты вроде бы мой младший брат.
Удивительный был атлет и человек Вахонин: силы для "мухача" неимоверной, бесхитростный и прямодушный парень, гордившийся своим шахтёрским прошлым. Маленький, худой, перевитый жилистыми мускулами, всюду привлекал внимание, повсюду оставлял о себе память. Всякую.
В Токио на банкете по случаю олимпийской победы Вахонин опорожнил две бутылки водки, приведя умеренных японцев в ужас и в восторг. К сожалению, Вахонин любил выпить. Но никогда не соблазнял молодых. Напротив, предостерегал: держитесь подальше от злодейки с наклейкой. Сам, к сожалению, не удержался, что и погубило его — год назад он был убит в пьяной драке.
Стёрся след олимпийского чемпиона, забыты его имя и победы. Но для Беленкова — одного из немногих — нет, не забыты. Помнит он своего чистосердечного непутёвого шефа, помнит, как бились они над улучшением толчка, помнит их разговоры "за жизнь".
Помогая чемпиону Белоруссии шлифовать технику рывка и толчка, — здесь олимпийский чемпион был заметно сильнее своего подшефного - Вахонин как бы рубил сук, на котором сидел сам: подшефный не сегодня-завтра мог и наступить на пятки. В 1969 году, когда Беленков занял на чемпионате страны третье место, до этого было далеко. А через год "сук" оказался подрубленным: Рафаил завоевал золотую медаль, и... звезда ветерана закатилась.
— Не жалеешь, что помогал мне, что учил? — спросил Беленков после награждения.
— О чём речь, Фелька? — обнял его Вахонин. — Я рад за тебя. Ну, а мне пора на пенсию. Не забывай, дружище, что я на десять лет старше тебя. Желаю удачи."
Плюкфельдер в своей книге "Чужой среди своих" рассказал о сводивших окружающих с ума пьянках Вахонина и его окружения.
Вообще Плюкфельдер был со страшной силой против пьянства. Но в случае с Вахониным он, судя по всему, сделал исключение. И, судя по всему, вот почему: Вахонин в очень значительной мере поддавался внушению и контролю со стороны тех людей, которые имели для него большой авторитет. Плюкфельдер как раз такое огромное влияние на Вахонина имел. Благодаря чему Вахонин на несколько месяцев бросал пить и принимался тренироваться.
А поддавался стороннему внушению и контролю Вахонин потому, что был, увы, немного слабоумным - в стадии дебильности. Именно это обстоятельство и использовал Плюкфельдер. Такое небольшое слабоумие практически не сказывается на жизни человека в обществе - там, где нормальные товарищи после школы перестают учиться, образовываться, воспитываться и в итоге застывают на некоем среднем уровне развития, дебил невольно продолжает своё образование и в итоге достаточно скоро получает вполне достаточную подготовку для жизни в обществе. И теперь его уже почти невозможно отличить от здоровых людей.
Во Владимире когда-то был Комсомольский скверик, где собирались и играли в шашки старички. Иногда там даже появлялся какой-то мастер спорта с завода, на котором работала моя мать. Довольно часто в скверик приходил некий Валера, который обыгрывал старичков-любителей, даже давая им шашку форы. Иногда этот Валера в "парковой" обстановке обыгрывал и мастера спорта. Который тогда протестовал и говорил, что в обстановке соревнований он так просто не проиграет Валере.
Потом я с удивлением узнал, что Валера - слабоумный, что он еле закончил какую-то вспомогательную школу. Действительно, Валера совершенно не разбирался в каких-то очень простых, во всем известных, в чисто бытовых вещах. Но в шашки он играл легко и на уровне, как минимум, КМСа. И в общении с ним его недостаток очень-очень долго никак не проявлялся.
Но в реальности он всё же проявлялся даже в шашках - где Валера был "королём": потом я увидел, как реагирует на тяжёлое положение Валера, и как реагируют на тяжёлое положение умные, нормальные люди (к каковым лично я, увы, не отношусь: моя реакция очень напоминает реакцию Валеры, то есть это реакция достаточно быстрого опускания рук).
Отправлено: 09.07.15 03:54. Заголовок: И ещё одно "кста..
И ещё одно "кстати".
Вахонину повезло, что он пил именно водку. Думаю, только благодаря этому он и не вывел сразу из строя свой организм. А вот если бы он работал у нас на "Автоприборе" или рядом на "Химзаводе", где водку почти не пили, а этиловый спирт считался праздничным напитком, и где, соответственно, пили БФ или даже ещё что-нибудь похуже, поядовитей, то он точно не смог бы проявлять свою удивительную силу и, как все наши алконавты, достаточно быстро деградировал бы физически.
Отправлено: 09.07.15 07:44. Заголовок: Знающий человек сооб..
Знающий человек сообщил. Кроме того, на подозрения об этом наводят и некоторые детали откровенных рассказов Плюкфельдера. Но последний прямо о слабоумии Вахонина действительно нигде не пишет.
Уважаемый Составитель, интересно всё это, любопытно, пикантно.
Вот только "слабоумие" (или слабоумие) типа вахонинского в спорте не редкость. Скорее - норма.
В глазах обывателя, практически каждый спортсмен слабоумен. За исключением, пожалуй, таких "спортсменов", как шахматисты, стрелки и прочие всякие лучники.
Горнолыжники - кто они ? Неужто не слабоумные ? А гимнасты, борцы, штангисты ? Про боксёров уже и не говорю. Это кто же в здравом уме увлечётся сотрясанием мозгов ежедневным ? Только клинический идиот. Которому мозги лишь затем нужны, чтобы голова хоть какую-то начинку имела. А не была совсем уж пустой.
Для чего обывателю бокс, горнолыжность, гимнастика, борьба или штанга ? Что ли и без этого мало опасностей нас окружает ? А смысл ? Того же боксёра, даже и чемпиона в тяжёлом весе, запросто может убить вооружённый ножичком хулиган. Внезапно этак. Подло, исподтишка. Не убирая с лица широкой приветливой душевной улыбки.
Штангисты - всё изнутри вылезает, а знай поднимает ! Это ли не шизофреник ? И не жалкий ничтожный садомазохист ? Гробящий своё здоровье неизвестно во имя чего !
И как же сия шизофрения смотрится в глазах обывателя, приученного с детства быть "умным", себя беречь, не поднимать ничего, тяжелее стакана ? В лучшем случае - безудержной погоней за геморроем, надрывом, стиранием позвоночника, поясницы, коленей. Так ведь это пока молодой, а в старости - что ожидает такого безумца ? --------------------------------------------------------------------------------------------------- Отложим обывательское мнение и обратимся к спортсменам.
Перво-наперво, спортсмен как отрегулированная и настроенная боевая машина должен выдавать результат. И никому никакого дела - разумен спортсмен или не очень разумен. В правилах - любого вида спорта - об этом и словом единым не сказано. Ни прямо ни косвенно.
И сколько же их, слабоумных - да пусть хоть только среди чемпионов ? Бывших, настоящих и будущих ? Однако, никого сей факт волновать не должен. Он и не волнует. Тем более, слабоумие слабоумию - рознь. Слабоумие в лёгких формах - не помеха не только в спорте. А - шутка сказать - даже и на ответственных политических и научных постах.
Встечались мне в жизни люди, которые внешне ничем не отличались от "нормальных" людей. Только потом узнавал я, что эти индивидуумы, как оказалось, посещали в детстве и юности "лесную" "слабоумную" школу. То бишь были слегка "с приветом", "припудренные". За что и определило их государство учиться отдельно от всех.
Предупреждён - вооружён. Задним числом и новыми знаниями, и действительно становились мне видимыми какие-то отклонения в психике этих людей. И в то же самое время, с удивлением я отмечал, что отклонения эти совершенно теряются на фоне отклонений кого угодно, в том числе и моих !
Кто вполне нормален из нас ? И каковы критерии этой "нормальности" ? Если имеются в черепе лишь какие-то зачатки ума, нетрудно обозреть и себя. Пристрастно, объективно, придирчиво. На предмет отклонений.
На мой взгляд, объективно слабоумен каждый, кто не в состоянии эту, самопристрастную и придирчивую, оценку проделать. Даже и слыша наводящие подсказки со стороны окружающих. --------------------------------------------------------------------------------- Водка, которую, по Вашим словам, только и потреблял Вахонин.
Казалось бы, так оно всё и было, невзирая на то, что водка, во времена "волюнтаризма", являлась напитком весьма и весьма дорогим. Для рабочего, получавшего в месяц 60-80 рублей, хлебать каждый день, например, по поллитре (ценой в 2-87) - означало ввергнуть себя в нищету и опускание дальше некуда.
Вахонин же был не просто рабочим, а рабочим "элитным", шахтёром. Сколько тогда получали шахтёры ? Уж никак не менее, думаю, 150-200 рублей. В общем, пей не хочу.
Конечно, Вахонин ежедневно по поллитре не "уговаривал". К тому же долгое время, пока выступал, зарабатывал не хуже, чем в шахте.
Всё же, учитывая то, что вино, в сборной, являлось табу, несомненно приходилось Вахонину "разговляться" не только водкой. А, наверное, не так уж и редко, - "чем придётся и как получится". Вплоть до всяческой погани.
В чемпионы, обычно, слабачок не способен подняться. Вот и Вахонин. Несмотря на длительное себя изнурение штангой и "неспортивный" спортивный режим - дотянул он почти до 60-ти. И не умер, заметьте, а всего лишь погиб. Сколько бы он ещё прожил ?
Даже и жизнью вполне опустившегося человека. Да ещё и в "новые-новейшие" времена. Когда от палёной водки, "аптеки" и прочей бытовой химии - людей миллионами сносили на кладбище.
Самое смешное, что сносили и сносят на кладбища не только таких, не только забулдыг-алкоголиков. Но крайне много и людей "хороших", порядочных.
Вот и судачат бабки на лавочке, "на смерть героя" реагируя как на лишний повод почесать языками - батттюшки ! такой-то, из третьего подъезда, вчерась...уж таким был хорошим - и не пил, и не курил, не вылазил с доски почёта..... и тяжёлого поднять ни-ни никогда, по газеткам лечебным целебные отвары готовил, упражнялся зарядкой, водой обливался, жену боготворил, а она - его ....и вот поди ж ты, надо же - помер ! От сердечного приступа, в одночасье, каких-то два годочка не дожил до пенсии. А ведь только недавно расписывал нам, чем он будет заниматься на пенсии: первый десяток лет - ещё поработает, скучно дома-то. А уж после 70-ти, годочков 15, глядишь, и отдохнёт, для себя поживёт.
Неодобрительно взирая на только что вывалившееся из-за угла грязное небритое лохматое нечто:
- Ишь, ирод треклятый ! Всё никак не подохнет, паразит растакой ! Пенсию пропил давно, вон, опять побираться идёт !
"Всё никак не подохший ирод" приближается к бабушкам, имея - лицо бесшабашное, тупой глубокомысленный взгляд и резкий нечистотный запах от впалого тела. Насквозь пропитанного аптечными боярышником-перчиком или ещё каким водостойким клеем.
И вся его, "паразита", внешность есть ОПТИМИЗМ !
Как ? Почему ? Неразрешимая это загадка для бабушек !
Вчера, "хороший", в одночасье, и ведь - от такой-то жизни....а этот - живёт !
Судачить же не пересудачить сердобольным бабушкам "научные" причины сего парадокса. ---------------------------------------------------------------------------------------------------------- Между тем, никакого парадокса здесь нет. А есть урождённые или слабость или "железность". --------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Применительно к Вахонину - никакой науке пока неизвестно, как конкретно действует алкоголь на людей и атлетов, подобных Вахонину. Пил Вахонин, а ещё и курил - значится, его организм в этом НУЖДАЛСЯ. Не будь питья и курева - вполне вероятно, что не стал бы Вахонин большим атлетом. А завис бы на мастерском уровне. Понуждая себя, насилуя и лишая организм необходимых, важнейших для него, компонентов для максимального развития силы. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- Юрия Петровича с Вахониным сравнивать, понятно, нельзя. Совсем не курил Власов. Но пить - трезвенником Власов никогда не являлся. Пусть и немного алкоголя, но всегда принять норовил. А почему ? Ведь вредно же, в каждой книжке об этом популярно написано !
Написано ? На сарае, вон - тоже написано. Но там почему-то лежит не то, что написано, а всего лишь дрова.
Отправлено: 09.07.15 18:44. Заголовок: Глава 254-я. Из вл..
Глава 254-я.
Из власовского дневника 1964 года (с несущественными сокращениями и немногочисленными повторами того, что в теме уже рассматривалось)
"Ким неудачно выступил. Неразговорчив, угрюм. На ночь попросил снотворное.
На тренировке снова встретился с Сельветти. Поразил физической дряблостью. А какой же был атлет !
На разминке вдруг как бред: ничего не сумею сделать, разрушается координация!.. Нагрубил Богдасарову. Без радости в мышцах прошел чепуховые веса. И лишь когда стал вырывать раз за разом 160 кг, успокоился. Через силу обрел себя. Проверенный ход.
"Железо" съело кожу на ладонях. Не ладони, а подошвы. На шее и груди, около яремной ямки, сплошной багровый синяк…
После ужина сидели с Кимом, Богдасаровым и Литуевым. Ким день провел на стадионе: – Не женщины – богини! На шесть метров семьдесят сантиметров прыгают и при том женственны, не огрубели. Кэтберт четыреста метров бежала, как у нас мужчины-десятиборцы не бегают.
Потом рассказывал Литуев: – Меня Филиппов (Армейский спортивный работник, генерал-лейтенант) остановил и спрашивает, почему Дутов (Николай Дутов-чемпион СССР 1964 года в беге на 5000 м) сошел с десятикилометровой дистанции… Я вот солдатом был, и на марше у меня печень схватило, а на плече пулемет. Я несколько раз выдохнул: "Хы, хы!" – и как рукой сняло! Печень!.. Мы не смеемся, а гогочем. Сколько же здесь дармоедов…
Мимо идет доктор. Возле нас задержал шаг: – Проигрываем "золото". Все американцы берут и немцы. Ничего, по общему числу медалей отыграемся. Говорю ребятам, как доктор сказал: – Четвертое поколение штангистов переживаю…
Ким зло бормочет: – Испил бы полбадейки от нашего пота и тревог – и на одно поколение бы не хватило. Литуев: – А сколько здесь таких! И держатся высокомерно, будто мы при них! – Что тут толковать: масть к масти подбирается,– отзываюсь я.– Ничего, нас дерут, а мы крепчаем.
– Емельянов (Вадим Емельянов в Токио получил бронзовую медаль) нокаутировал поляка,– говорит Ким.– Правда, поляк слабенький. Богдасаров усмехается: – А может, Емельянов сильный? Мы смеемся. Емельянов выступает в тяжелом весе. Тоже из бывших суворовцев. Совсем молод, ему только выступать. Боксеры – удивительно дружная команда…
Сидели долго. Вечер был прохладный. Вышел, украдкой покурил Голованов. Ему работать завтра. Он уже горит: порывист, говорит громко, пятнами румянец по лицу.
Потом пришел Плюкфельдер. Он выиграл золотую медаль. Начали поздравлять. Я обнял его. Он крепко прижался. Как никто он заслужил победу!..
Теперь мне надо попридержать в весе килограммчика три, проворней буду на помосте, свежей…
Не спалось. Всякое лезло в голову. Вспомнилось, в какое неловкое положение попал я однажды, как растерялся перед прекрасной женщиной.
Воспитание мое, да и не только мое, складывалось так, что я не целовал и не мог поцеловать руку женщине. Ну поздороваться, ну пожать ручку – это по-нашему, а вот поцеловать…
После Олимпийских игр в Риме я говорю приветственную речь на сцене московского кинотеатра "Россия", и звезда мирового экрана Джина Лоллобриджида протягивает мне руку для поцелуя. Я мучительно краснею и таращусь на ее руку. Нет, это просто невозможно. Куда деться от стыда?.. Джина поднимает руку выше и ближе ко мне и обвораживающе улыбается; надо видеть ее близко – она была тогда в расцвете, совершенно фантастической красоты женщина, нечто пенорожденное. А глаза у нее…
И тогда я, нелепо перекривившись, схватываю ее руку и мну в товарищеском пожатии. До сих пор у меня хранятся эти снимки. Сногсшибательная Джина – и я, нелепо склоненный над ее рукой…
Пасмурное, прохладное утро. Завтра выступать мне. Утром, умываясь, я сказал Сенаторову (Александр Сенаторов – чемпион СССР по классической борьбе 1939 года. В 1964 году – государственный тренер по борьбе): – Скорей бы время! Ну всю душу выело! Ласковые руки сильного человека сжали мне плечи: – Время нельзя торопить, Юра! Его никогда не повернешь! Умей принимать время…
– Положение локтей – основа правильного жима,– сказал Богдасаров, одеваясь утром. Он даже одеваться пришел ко мне. Спозаранку начинает настраивать меня, в упряжь ставит мои чувства. Пусть, мне легче. Есть на кого опереться. Пусть говорит…
Потом мы сидели с Кимом в парке и перебирали японские газеты. Прогнал нас ветер. И вот, нарастая, дует уже несколько часов… Слежу за собой. Вроде ровен, спокоен. Постылая игра в браваду…
Рама колотилась, дребезжала. Богдасаров прижал ее картоном и ехидно спросил: "Что не стучишь? Давай, милая!"
Картона и бумаги в моем номере много – журналы, книги… чемодан. Да-да, чемодан. Фибровый желтый чемодан с моими вещами стоит в углу комнаты. Если скажешь, что этот чемодан – первый приз за победу на чемпионате мира в Стокгольме, никто не поверит… А его можно проткнуть пальцем – ведь он из спрессованной бумажной массы…
Получил из Москвы от Аптекаря фотографию. Мое подольское выступление. Поставил фотографию сбоку на ночной столик. На фотографии – победа..
Побеждать, победить – значит прожить жизнь в соответствии со своими убеждениями. Подлинная победа – незамутненная жизнь в любимом деле, независимость твоего дыхания и твоего дела, уверенность в себе и сохранение искренности. Без искренности человек – это все равно что солнце за дымкой…
Голованов выиграл! Вот и разгадка прикидкам Мартина: опытный атлет, трехкратный чемпион мира упустил победу, заездил себя прикидками. Сомневался, как новичок,– и прикидывался, загонял себя на большие веса, не верил в себя, горел. А много ли людей умеет верить в себя?..
Пришел Вахонин. Откинулся на кровати: – Опустошен до предела! – Ну и здорово! – сказал я.– Мне бы так опустошиться! Вахонин покрутил транзистор, он висел у него на плече, сказал: – За хорошими людьми и мы хорошие.
Оживи, "железо"!.. Весной 1962 года в Леселидзе, как раз накануне нервного срыва, я познакомился с Дмитрием Дмитриевичем Жилкиным – тренером метателей: с нами на сборах были легкоатлеты и боксеры. Мы звали Жилкина Димычем. Мы-это я, Ким Буханцев и еще несколько парней из сборной по боксу. Впрочем, его, наверное, так звали многие.
Димыч – своеобразная личность, очень гордый, во всем самостоятельный, войной битый-перебитый, травленый-перетравленый. Он служил в диверсионно-десантных отрядах. О войне рассказывает скупо, но очень образно. Кроме всего прочего, талантливый самоучка-конструктор. Многие его радиоприборы были отмечены дипломами на всесоюзных выставках.
Было бы несправедливо сказать, что он любит спорт,– он его не любит, он его обожает. От спорта ему не надо благ – лишь бы существовала возможность тренировать ребят и самому тренироваться. Его ученики становились чемпионами страны.
В общем, он производит сильное впечатление, О чем мы только не толковали в эти долгие ночные сидения до рассвета!..
И вот в такие сидения Димыч заговорит о чем-нибудь, а потом вдруг без всякой связи спросит: "Скажи, Юра, как ты его поднимаешь? Как ты умеешь делать "железо" живым? Скажи, открой секрет…"
От неожиданности не сразу соберешься с мыслями, да и как ответить на такой вопрос. Начну что-то объяснять. Он только мотнет головой: "Нет, не то, не то!..– И опять за свое: – Отчего у тебя "железо" живое?" И уставится: глаза крупные, серые, немигающие… Оживи, "железо"!.. Завтра мне это нужно обязательно.
Даже вот эти записи вести сложно. Подглядывай за собой, а это взводит. Дремать – самое лучшее состояние.
Вот и все. Завтра мой черед. Все было ради этого дня – все-все!" ------------------------------------------------------------------------------------------------------------- -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "На разминке вдруг как бред: ничего не сумею сделать, разрушается координация!.. Нагрубил Богдасарову. Без радости в мышцах прошел чепуховые веса. И лишь когда стал вырывать раз за разом 160 кг, успокоился. Через силу обрел себя. Проверенный ход.
"Железо" съело кожу на ладонях. Не ладони, а подошвы. На шее и груди, около яремной ямки, сплошной багровый синяк…"
Власову вот-вот на помост, но у него разрушается координация. Одно из самых важных качеств для рывка. Так ли всё было ? Не подготавливает ли Юрий Петрович читателя, не оправдывается ли за неудачный рывок на токийском помосте ?
"Обрёл себя через силу" - этому можно поверить, однако, неясно, зачем Власов, в предсоревновательные дни, постоянно вырывал (да ещё раз за разом !) эти 160 килограммов ? Не слишком ли много ? При мировом рекорде Власова в 170,5 килограммов ?
Осмеянный Власовым Мартин тоже работал впритирку к предельным весам, и результат известен.
Тем не менее, мудрейший мудрец из атлетов далее пишет:
"Голованов выиграл! Вот и разгадка прикидкам Мартина: опытный атлет, трехкратный чемпион мира упустил победу, заездил себя прикидками. Сомневался, как новичок,– и прикидывался, загонял себя на большие веса, не верил в себя, горел.
А много ли людей умеет верить в себя?.."
Получается, Юрий Петрович совсем не горел и в себе не сомневался. И прикидками себя не "заезживал". Но для чего же тогда многоразовая работа с весом, уступающим лишь 10 кг мировому рекорду в рывке - от переизбытка уверенности ?? ------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Вышел, украдкой покурил Голованов. Ему работать завтра. Он уже горит: порывист, говорит громко, пятнами румянец по лицу."
Накануне ответственнейшего старта - и то нельзя курить Голованову. Чем, интересно, думали все эти дипломированные и самозванные физиологи-гинекологи-психологи советской команды ? Несомненно, блюли чистый кристальнейший облик советского спортсмена за рубежом - но американцы, к примеру, почему ничего не блюли ?
Кто бы это посмел запретить курить любому из американских штангистов, если он, пусть и к несчастью его, привержен был вредной привычке ? Да никто ! Американский атлет - гражданин свободный. И его здоровье - только его проблема. И больше ничья. Привычка же курить - его выбор. Свободный выбор. И все гинекологи-физиологи-психологи американской команды пусть занимаются только тем, что им делать положено. И не суются в личную жизнь человека.
Которому курение весьма помогает и в жизни и в спорте. Поэтому плевать он хотел на чьи-то назойливые рекомендации, предписания, а уж тем более указы-приказы. А также на комсомол и единственно верную партию. В которых не состоит. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Джина Лоллобриджида - скажу только, что Юрий Петрович, и по прошествии нескольких лет, очевидно, не смог погасить в своей ранимой душе неземную любовь к сей пеннорожденной женщине. А ещё и горечь своего у неё неуспеха - мне ! великому атлету, мыслителю, мастеру слова ! предпочла какого-то !.... ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "На шесть метров семьдесят сантиметров прыгают и при том женственны, не огрубели."
Мельком глянул инет: сейчашний женский рекорд в прыжках в длину - 7 метров 52 сантиметра. 80 см прирост за полсотни лет, прошедших с Токийской Олимпиады.
И этот прирост - за счёт анаболиков. Потому прыгуньи и были пока ещё женственными и неогрубевшими, в Токио, что стероиды не принимали почти. ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Боксеры – удивительно дружная команда…"
Явный намёк на то, что многие другие команды и, уж конечно, тяжелоатлетическая, были совсем недружными. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Как ты умеешь делать "железо" живым? Скажи, открой секрет…"
Не только Власов поэтом был. Это ж надо такое придумать - живое железо !
И что такого особенного увидел этот Димыч в поднятии штанги Власовым ?? --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Теперь мне надо попридержать в весе килограммчика три, проворней буду на помосте, свежей…"
Фраза эта следует сразу же за описанием победы Плюкфельдера. То есть Власову на попридержание трёх килограммчиков веса оставались полные сутки. С какими-то ещё часами. Как за такое короткое время возможно согнать три килограмма ? В бане неистово париться ? Но ничего о бане Власов не пишет. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Мы не смеемся, а гогочем. Сколько же здесь дармоедов…"
А ещё:
"– Испил бы полбадейки от нашего пота и тревог – и на одно поколение бы не хватило. Литуев: – А сколько здесь таких! И держатся высокомерно, будто мы при них! – Что тут толковать: масть к масти подбирается,– отзываюсь я.– Ничего, нас дерут, а мы крепчаем."
Злоба везде и во всём. А ведь как красиво взаимоотношения советских людей выглядели в советских правильных книжках ! -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Если скажешь, что этот чемодан – первый приз за победу на чемпионате мира в Стокгольме, никто не поверит…"
От кого приз ? От устроителей чемпионата, что ли ? Или дома уже, от "присыпкиных", Власов сей чемодан получил ? --------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "– Положение локтей – основа правильного жима,– сказал Богдасаров, одеваясь утром. Он даже одеваться пришел ко мне. Спозаранку начинает настраивать меня, в упряжь ставит мои чувства. Пусть, мне легче. Есть на кого опереться. Пусть говорит…"
Вот и пришёл этот день - 18 октября 1964 года. Другой, кроме Власова, величайший человек в СССР уж 4 дня как снят с занимаемой должности. Любопытно, повлияла ли эта скорбная весть на готовившегося к битве Власова ?
Насчёт женственности тогдашних легкоатлеток Юрий Власов погорячился: достаточно посмотреть на сестёр Пресс, чтобы понять, что анаболики употреблялись и тогда.
Уважаемый Дед, сёстры Пресс - Ирина и Тамара Натановны - не в счёт. Они ушли (им пришлось уйти) из большого спорта сразу после введения новых правил.
"В 60-е годы ужас на соперниц наводили мужеподобные советские легкоатлетки Ирина и Тамара Пресс. Тома метала диск и толкала ядро, а Ира выступала в многоборье и в беге с препятствиями. Сестры били мировые рекорды, побеждали на Олимпиадах, но, когда в 1966 году был введен гендерный тест, Ирина и Тамара ушли из спорта. На Западе их называли не иначе как гермафродиты и «братья Пресс», но никто из зарубежных чиновников (большой привет Шамилю Тарпищеву!) наказан не был."
http://www.eg.ru/daily/sports/45082/ ------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Спортсменки собирались отправиться на Олимпиаду-1968 в Мехико, однако заранее стало известно, что в мексиканской столице члены всех сборных будут проходить тест на половую принадлежность. После таких новостей сестры отказались от участия в Олимпиаде. Более того, в 1967 году они завершили спортивную карьеру.
Официальная версия советской сборной состояла в том, что у спортсменок обострились боли в спине, которые не позволяют заниматься спортом.
Подозрения по поводу их половой принадлежности появились у Международного олимпийского комитета еще в 1964 году, и неожиданный отказ спортсменок участвовать на летней Олимпиаде в Мехико стал косвенным подтверждением этих домыслов. На Западе их до сих пор называют братьями Пресс."
http://www.klbviktoria.com/news/2-12-2010-6.html --------------------------------------------------------------------------------------------------- Не на всех, конечно, но на некоторых фотографиях сёстры как женщины очень даже и ничего.
Отправлено: 10.07.15 20:36. Заголовок: Глава 254-я. Из вл..
Глава 254-я.
Из власовского дневника 1964 года
"В пять утра проснулся и лежал с полчаса. Между домами с карканьем носились черные вороны. Потом задремал.
Утро непогожее – это я уловил, встав уже довольно поздно. Ровно шумел дождь. Что ж, дождался, выворачивайся силой – из твоих удовольствий…
Верю в победу. Подвел себя к старту неплохо, по законам высшей опытности: не болен, не потерял вес, кроме тех трех килограммов, что придержаны умышленно, отдохнул, не горел, все связки и мышцы здоровы. И еще до сих пор никому не проигрывал! Значит, не научен проигрывать.
– Дождь льет,– сказал Голованов,– к счастью. Пришел доктор: – Жаботинский жалуется на руку. Я сделал все необходимое. Я думаю, что это такая травма, которая не должна мешать выступлению. Рука в порядке.
А я вспомнил Миронову. Конечно, перестраховывается, а вдруг сыпанется, тогда на руку можно будет все и свалить… Говорю доктору: – Я совершенно здоров.
Пришел корреспондент "Комсомольской правды" Базунов, полистал пачку телеграмм на моем столе, рассказал анекдот. По дороге на завтрак слышал со всех сторон: "Ты будешь первый!" Я отмахивался и говорил: "Дождь льет на счастье не одному мне".
И потом я писал уже на программе соревнований:
"Перед отъездом посидели молча. У машины стоял Михаил Степанович (Михаил Степанович – работник Всесоюзного комитета по физической культуре и спорту ) : "Я тебя, дорогой, жду уже тридцать минут. Фронтовики суеверны… Вахонина и Голованова провожал – выиграли. Теперь тебя жду. Ты не улыбайся, это не психотерапия. Первый! Только первый!" Он обнял меня. Дождь поливал нас. В машине Воробьев сказал: "Люблю дождь".
…Только что вернулся со взвешивания. Мой вес – 136,4 кг. Отличный вес! Значит, не горел!.. Я копался в сумке, отбирая вещи, бинты. Сбоку говорил Воробьев: "Не буду ждать окончания Игр – улечу послезавтра. Самому выступать легче. Из сил выбился за всех болеть. Столько волнений!.."".
Оживи, "железо"! Слышишь, оживи!.." ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- Юрий Петрович верит в победу, Жаботинский, по доходящим до Власова слухам, не перестаёт жаловаться на руку, Воробьёв любит дождь.......вот-вот начнутся соревнования..... ------------------------------------------------------------------------------------------------------- "И потом я писал уже на программе соревнований"
Привычка вести дневник не покидает Власова ни на минуту. На память он не полагается, поэтому всё, происходящее с ним, стремится записывать. Протоколировать каждое мгновение своей полубожественной жизни.
Отбывая на состязания, Юрий Петрович свой заветный дневник оставляет, уж естественно, в номере жилого "барака", хорошенько припрятав, и поэтому, до возвращения снова в "барак", использует для записей подручные средства.
Отправлено: 10.07.15 22:19. Заголовок: Глава 255-я. Из вла..
Глава 255-я.
Из власовского походного токийского дневника
"Олимпийское выступление.
Условия для разминки плохие. Проходной двор, а не место разминки, даже стульев нет, а болтается кто угодно.
Писали, что зал переполнен, а я видел предостаточно пустых кресел.
Жим.
На моих глазах Шемански два раза ронял штангу перед судьями и лишь в третьем подходе изогнулся, задрожал, но выжал. Хоффман даже осунулся, а я почему-то припомнил наше столкновение в Будапеште. Вот и отвернулась фортуна, ребята. Несладко, а?.. Теперь поешьте того, моего хлеба… Если слез моих хочешь, ты должен сначала Плакать и сам…
Я в жиме чувствовал себя отменно. Однако излишне перестраховался в первой попытке. Сорвал вес одними руками, исключив начисто работу корпусом.
Жаботинский с весом 192,5 кг сел на ягодицы и, таким образом, сразу отстал. А я снова выжал вес, и снова голой силой. Сколько же я чувствовал в себе этой силы!
В третьей попытке я пошел на 197,5 кг – рекорд мира. Хлопок судьи лег в самый раз. Я сорвал вес и едва не потерял равновесие. Штанга так послушно пошла, что я выпер ее одними руками. И уже в темноте (кислородное голодание) завел штангу на место.
Все несчастье рывка – маленький начальный вес. Я выхватывал штангу, не успевая толком развернуться под ней и почувствовать, чтобы уравновесить. Я выкладывался на полную, а вес был слишком мал. Я мог вырвать его в стойку. И только в третьем подходе – это отчаяние, закованное в решимость, это и беспокойство, и омертвение чувств, и жестокий контроль чувств.
Потом, в четвертой попытке, выхватил рекорд мира. От неуверенности и пережитого одна рука против правил чуть "сыграла", но судьи от обалдения ничего не заметили.
После рывка совершенное .спокойствие – Жаботинский был сломлен, и я уже знал, что выиграю… И еще эти разговоры Жаботинского! И я пошел кратчайшим путем к победе !!" --------------------------------------------------------------------------------------------------------------- --------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Условия для разминки плохие. Проходной двор, а не место разминки, даже стульев нет, а болтается кто угодно. Писали, что зал переполнен, а я видел предостаточно пустых кресел."
Сложно сказать, объективен ли Власов. Случись ему выиграть "золото", вполне вероятно, и разминочные условия оказались бы немного получше, и стулья в разминочном зале таки наличествовали бы в количестве хотя бы пары или тройки штук, и кресел пустых в зрительном зале было бы не предостаточно, а страшно немного.
Всё же, справедливости ради, следует признать несомненный отвратительный факт, что большинство соревнований тех лет организовано было из рук вон плохо. Не только Власов, но и масса других очевидцев - среди них и штангисты-писатели - отмечают одно и то же: прискорбное шныряние по разминочному залу кого попало и кого ни попадя, отстутствие - даже и элементарного - того и сего, бардак, ошибки и невесть сколько всего ещё.
Как такое возможно ? Что ли МОК не выработал раз и навсегда необходимые положения-стандарты-инструкции ? Истекающие из самого примитивного здравого смысла ?
Однако....вон римский Власов жаловался, что в соревновательном зале нельзя было продохнуть. Затяжка сразу в тысячи сигарет - вот и дыши спортсмену чем хочешь !
А Василий Иванович - в Минске, в 1970 году - приехавший устанавливать небесные свои 600 килограммов, разве не рявкнул грозно на распоясанную журналистскую братию, занявшую его топчан для упоительного интервьюирования "рекордсмена на час" Станислава Батищева ?
Алексееву, понимаете ли, полежать охота, отдохнуть, на борьбу с запредельными весами настроиться....а тут, какие-то....даже и не понимая, ЧТО они делают (а что понимать-то - чего уж такого страшного в занятии законного топчана атлета ????).....
Ладно, Алексеев был простым мужиком, гаркнул невежливо на слабоумных работников пера и фотоаппарата - на что слабоумные работники обиженно, испуганно и ретировались.
А если бы корреспондентишки не алексеевский топчан оккупировали, а интеллигентика какого-нито - так бы и кружил интеллигентик зигзагами вдали от топчана, не смея корреспондентишкам слова сказать. В итоге не отдохнул бы и не настроился и соревнования продул. И кто был бы за это в ответе ? Да никто ! Сам и виноват интеллигентик, что твёрдость не проявил.
Вот и в токийском случае - бардак всё тот же. Невзирая на то, что действие происходит в столице "аккуратной и пунктуальной" страны. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- "На моих глазах Шемански два раза ронял штангу перед судьями и лишь в третьем подходе изогнулся, задрожал, но выжал."
Староват был уже 40-летний Шеманский для подобных фокусов. 180 кг всё-таки, и не в толчке, а в жиме. Правда, выжать рассчитывал, видимо, больше. Но - с трудом ушёл от баранки. И был несказанно рад уже этому. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Власов от избытка мощи все свои жимовые веса грубой силой выпер, оказывается. И одними руками. А если бы Юрию Петровичу ещё предоставить пару попыток ? Уж тогда бы он, всецело использовав срыв и правильно положение локтей, выжал бы, наверное, килограммов 202,5 !!
А вот власовский друг-соперник 192,5 кг не взял, присел на ягодицы, а если бы не присел ? Смог ли бы Жаботинский пожать такую неподъёмную громаду металла ? ---------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Все несчастье рывка – маленький начальный вес. Я выхватывал штангу, не успевая толком развернуться под ней и почувствовать, чтобы уравновесить. Я выкладывался на полную, а вес был слишком мал. Я мог вырвать его в стойку. И только в третьем подходе – это отчаяние, закованное в решимость, это и беспокойство, и омертвение чувств, и жестокий контроль чувств.
Потом, в четвертой попытке, выхватил рекорд мира. От неуверенности и пережитого одна рука против правил чуть "сыграла", но судьи от обалдения ничего не заметили."
Судьи, безусловно, заметили власовский огрех, но признали рывок безупречным по причине огромного авторитета Власова.
Что до маленького начального веса в рывке - почему бы и нет ? Надо Власову было срочно ставить на гриф хотя бы 167,5 килограммов - но не до этого, слишком взволновались Юрий Петрович и тренер его Богдасаров. Не до разумных хладнокровных решений, остаться бы живу !
Чертовски печально, что Власов засел на весе, который он мог вырывать даже и в стойку. Зафиксируй Власов эти злосчастные 162,5 кг не в третьем подходе, а во втором, имел бы тогда он возможность вырвать рекордные 172,5 кг в зачёт.
Отправлено: 11.07.15 23:28. Заголовок: Глава 257-я. Из вл..
Глава 257-я.
Из власовского походного токийского дневника (продолжение)
"Нет, успех в жиме не расхолодил меня – это автор отчета в "Советском спорте" нафантазировал. Не мог расхолодить. Я был горд рекордом. Рекорд в зачетных попытках – это истинно драгоценные килограммы.
Я их добыл. И пошел в рывке на вес Жаботинского – мне нужна была рекордная сумма троеборья. Только через рекордный рывок я мог ее достать. А "засох" в рывке. Со всей своей дрессированной силой, самой большой силой не сумел распутать движения. И понятно: сорвался в упражнении, которое лишь кое-как освоил. Нужны годы, чтобы затвердить его. Подвел навык, автоматизм.
В мощном возбуждении навык дал осечку. В этом возбуждении все решает автоматизм движений, степень заученности. Тогда думаешь не о движении, а о победе, то есть силе. И мышцы сами выхлестывают на нужной силе. А как они выхлестывают – не помнишь, не знаешь: это все на заученности. И чем устойчивее навык, тем прочнее схождение всех рычагов, натяжений, режимов работы мышц.
Меня обыграли в рывке – я обязан отвечать силой. Не мог не ответить. Ведь я доказывал силу. Ведь вся эта игра и существует лишь для доказательства силы. Если не это, позволительно спросить: что взамен?.. И потом, любой твой успех – это удар для соперника, а такой, как мировой рекорд, даже не удар, а подрыв его веры и воли. Это я тоже учитывал.
Упреки обрушились и на моего тренера. Нелепые упреки, упреки от незнания сущности дела. Да и как упрекать кого-либо из нас, не зная характера наших отношений, не зная задач, которые мы поставили для решения в тот вечер?
Какие подходы делать – решал я. В данном случае тренер являлся надежным помощником, но последнее слово было моим. Я же прорывался к рекордной сумме, если не 600 кг, то предельно к ней близкой.
Я доказывал силу, а не торговал силой, не выгадывал силой. В эти часы никто не был властен надо мной. Отдав первые подходы для зачета команде, я сразу шел в бросок – встать на заветные килограммы. И утверждал принципы силы, порядок ее выражения.
Отбить у соперника охоту к борьбе, подавить его волю – вот что такое тактика высоких результатов. И я на нее очень рассчитывал.
Сердцем принимаю ответ Михаила Голицына Петру Первому. Приступом Нотебурга – крепостицы небольшой, но толково обороняемой – руководил сам царь Петр. Против ожидания, быстрого успеха не последовало, крепостица огрызалась пребольно. Петр приказал снять осаду. Приказ передали командиру отряда семеновцев подполковнику Голицыну. Подполковник руководил штурмом не из штабной землянки. На крепостном валу услышал повеление государя. В гневе, боевом запале отрезал посыльному офицеру: "Передайте царю, что сейчас я во власти не Петра, а бога!" И повел семеновцев в атаку…
Я не Михаил Голицын, а зал "Шибюйя" – не Нотебург, но владела мной решимость сражаться – не прикидывать, выгадывая.
Да и в самом деле, кто мы, если наши поступки, слова – лишь рассудок?.. Иначе поступить я не мог. Иначе – от торговли силой. Ведь была сила, много силы – и я вводил ее в поединок. И потом, как уступить в противоборстве, когда ты сильнее, привел себя к этой силе, жил ради нее, ради этих часов? Не ответить на вызов силой?!
В 1960-1962 годах я мог презреть вызовы Эндерсона, тренироваться спокойно. Я был слишком далек от соперников по любительскому спорту. И не бывать бы тогда критическому сближению результатов на чемпионате в Будапеште с Шемански. Без утомления, на свежей силе от зимних и летних тренировок я бы выиграл шутя. У меня все равно было преимущество. Правда, не такое, которое я тогда закладывал в мышцы…
А тогда, затравленный экспериментальными тренировками, доведенный ими до нервного истощения, я едва наскреб силу для отражения натиска Норба. Но не мог же я увильнуть от вызова Эндерсона, отдать тренировки пережевыванию упражнений и делать вид, что нет Эндерсона. Какой же я атлет, если посвящаю жизнь силе и меня срамят силой, а я молчу, ухожу от ответа?..
Жаботинский проиграл мне в жиме. В раздевалке он мне говорил, что тоже устал от спорта и бросит его. Накануне он всем говорил, что будет первым, а сейчас отказывался даже от спорта. Значит, борьба смяла его – так я понял.
"Давай кончим! Ни ты, ни я не сделаем больше ни одного подхода!" – предложение Жаботинского. Мы стояли перед проходом на сцену. Оба разогрелись для последнего упражнения. Я сказал: "Нет!"
"Как хочешь",– и Жаботинский велел перезаявить свой первый подход на меньший. Для меня это было доказательством отказа соперника сражаться. Ведь в борьбе всегда завышаешь первый подход. Тут и задача тренера – не позволить зарваться: не дай бог "баранка" !
Соперник предложил больше не выступать. Соперник снизил подход. Мне стало ясно, что он сломлен, или, как. говорят атлеты, накормлен "железом". Мне было ясно, что мои рекорды в жиме и рывке оглушили его. И я сбросил его со счетов.
Я почувствовал свободу. Теперь я один. Все подходы будет определять только целесообразность рекорда, точнее – наката на этот рекорд… Я спокойно назвал тренеру цифры двух оставшихся подходов. Я мог бы установить другой промежуточный вес и обезопасить себя наверняка. Тот промежуточный вес я уже брал не один раз и зафиксировал бы уверенно. Тогда Жаботинский вообще не мог угрожать мне.
Но в том-то и дело, что я уже не считал его соперником. Все факты выстраивались один к одному, и вывод следовал вполне определенный: Жаботинский из борьбы выбыл, фактически признал свое поражение, ведь натиск я начал еще в Подольске.
Я назвал цифры подходов, думая лишь о рекорде. Подчинил соревнования интересам рекорда – притирке промежуточным весом к рекордному, наивыгоднейшей разнице между промежуточным весом и рекордным. Рекордный вес не должен ошеломлять тяжестью. Я как бы накатывался на него через оптимальные весовые промежутки.
И забыл о Жаботинском, для меня он уже закончил выступления.
Ведь еще кроме этих слов было много других. И все от настроения свернуть поединок, жалобы на усталость. Не мои слова. Но они тоже работали. Я ими проникся. Жаботинский до поединка вел себя так, словно моя участь решена. Это задевало. Я весь подбирался к схватке, настраивал себя на беспощадность. И вдруг – в жиме у меня мировой рекорд.
Можно понять Жаботинского: рекорд в зачетной попытке! И ведь даже при срыве в рывке я остался впереди, а толчковое упражнение – из моих самое могучее. Надежд на победу у него почти нет – я так раскручивал его слова и поведение.
Ведь в памяти чемпионаты – и какие! В Будапеште Жаботинский вдруг отказался выступать, сославшись на больную кисть. А Стокгольм?.. Игра против своего вопреки обязательствам, совершенно ошеломляющий натиск заодно с американцами… Здесь все эти спектакли у Зои Сергеевны Мироновой… Для Жаботинского не столь унизительным явилось бы поражение. При обоюдном согласии все выходило вполне сносно: у Власова – успех в жиме, но неудача в рывке (конечно, относительная, ведь я установил рекорд мира), и все же у него, Жаботинского,– определенное возмещение: пять килограммов отыграны в рывке, а в толчковом упражнении мы мирно расстаемся на заурядных весах. Все это само собой подсказывало сознание, точнее, навязывалось сознанию фактами…
Я уже сражался не с соперником, а со штангой – это принципиальная разница. Это искажение закона борьбы. Не та ярость, не та мобилизация, не та решимость и цепкость. Для меня это уже была не борьба, а всего лишний рекорд. Медаль для меня уже отчеканена… в золоте! Ведь соперник предложил мировую…
Я нарушил великий закон борьбы – закон собранности. Для меня он имел всегда первостепенное значение. На этом чувстве я выиграл когда-то в Горьком, потом в Будапеште, Стокгольме… Да всегда я проникался жгучим неприятием соперника, оно закладывалось в мышцы и волю." --------------------------------------------------------------------------------------------------------------- ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Я мог бы установить другой промежуточный вес и обезопасить себя наверняка. Тот промежуточный вес я уже брал не один раз и зафиксировал бы уверенно. Тогда Жаботинский вообще не мог угрожать мне."
Насколько я понимаю, речь идёт о весе в 212,5 кг. Который (и "околокоторый") Юрий Петрович и действительно толкал огромное множество раз - иногда успешно, но гораздо чаще - в напрасных попытках свалить мировой рекорд в толчке. Этом, якобы самом любимом и естественном для Власова упражнении.
В заказе соревновательных весов Власов мог шагать только по величинам, кратным двум с половиной килограммам. И можно было бы предположить, что Власов под правильным промежуточным весом разумеет 215 килограммов. Юрий Петрович и в самом деле толкал этот вес. Но лишь единожды, в Подольске. 3 сентября, накануне Олимпиады.
До этого же Власов несколько раз намеревался побить мартовский рекорд Жаботинского в толчке - 213 кг. Но все попытки Юрия Петровича толкнуть 213,5 кг оказались тщетными.
Во всех этих неудачных попытках, Власов крайне легко прихватывал на грудь рекордный снаряд, ещё и легче того вставал из подседа, но посыл - расквашенный, жидкий - так и не позволил Юрию Петровичу осуществить задуманное.
Но даже если бы Власов изменил расстановку своих толчковых весов на Токийской Олимпиаде, толкнув не 205 кг, 210 кг и (неудачно) 217,5 кг, а, например, 202,5 кг, 207,5 кг и 212,5 кг - что бы это ему давало ? Лишних 2,5 кг форы. При таком раскладе, Жаботинскому пришлось бы толкать не 217,5 кг, а 220 кг. Смог ли бы Жаботинский поднять такой вес ?
Всякие догадки, конечно, бессмысленны, но, думаю, смог бы.
И это явственно следует из реального толчка Жаботинским 217,5 килограммов. Которые он толкнул просто здОрово. И легко. Вот только как же быть с психологический барьером ? Не помешал ли бы он Жаботинскому ?
Обратимся к выложенному на этом сайте экземпляру "Железной игры". Пера штангиста-писателя твердопламенного коммуниста Воробьёва, власовского друга и прочая, прочая.
Красиво описывая поединок советских гигантов в Токио, Воробьёв беззастенчиво громоздит одну ошибку на другую:
"В жиме лидер зафиксировал 192,5 килограмма. Леонид отстал на 10 килограммов. В рывке Жаботинский выступал успешнее, однако Власов по-прежнему оставался на 5 килограммов впереди."
И это пишет не кто-нибудь, а САМ ГЛАВНЫЙ ТРЕНЕР олимпийской сборной СССР в Токио ! Ну, какие ?! какие ещё, к недобитым троцкистам, 192,5 кг ???!!! Эти килограммы - и как такое сподобился запамятовать Аркадий Никитович ? - Юрий Петрович успешно зафиксировал уже во втором подходе ! Окончательный же власовский результат в жиме - 197,5 кг, мировой рекорд.
Далее:
"Жаботинский заказывает 217,5 килограмма. Чем я хуже? Я тоже закажу 217,5. Это было по-власовски. Не уступать ничего. Оставаться лидером даже в мелочах. Но где был Богдасаров?
215 килограммов Юра толкал уже много раз. Он освоил этот вес. Психологически был готов его поднять. Толкни Власов 215 килограммов, Жаботинскому пришлось бы толкать 222,5 килограмма, ибо по собственному весу он Юрия превосходил. Такая тяжелая штанга тогда ему явно была не по силам. Простое решение. Оно обещало Власову успех. Жаботинского же оно выводило за границы тогдашних тяжелоатлетических реальностей. Но это простое решение Богдасаров проглядел."
Вот тебе и весь сказ. "Толкал 215 кг уже много раз". Когда толкал ??!!
Но лучший власовский друг об этом распространяться не хочет. Но изволит ВРАТЬ. ............................................................................................................................ Так что речь может вестись только о весе в 212,5 кг. Который Власов и взаправду толкал уже много раз.
И толкни этот вес Власов успешно, Жаботинскому довелось бы рисковать здоровьем, толкая 220-килограммовый снаряд. Который, скорее всего, всё же не вывел бы Жаботинского "за границы тогдашних тяжелоатлетических реальностей", но покорился бы, пусть и потяжелее, нежели 217,5 килограммовая штанга.
Казалось бы, Жаботинский достиг 220-килограммового толчкового результата только через несколько лет. Да и то с превеликими трудами. Как он поэтому мог толкнуть столь огромные килограммы в Токио ?
Так-то оно так, но с другой стороны - достиг Жаботинский сего результата уже в зрелом возрасте. На исходе силы.
В Токио же Жаботинский был молод. Да ещё и великий кураж - поэтому толкнул несомненно бы.
А вот больше - уже и навряд ли. Даже и 222,5 кг. Которые Жаботинскому пришлось бы толкать, если бы Власову удалось взметнуть "многократно уже покорённую" Власовым 215-килограммовую штангу.
Лучшим вариантом для Власова был рывок мирового рекорда - 172,5 кг - в зачёт. Вот тогда, даже и остановись Власов в толчке на имевших место в действительности двухстах десяти килограммах - Жаботинскому для победы пришлось бы бросаться на 227,5-килограммовый снаряд.
А остановись Власов на 212,5 кг или уж тем более на "привычных" 215 кг - тогда и вовсе на 230- и даже 232,5-килограммовый. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Веса для тех времён, конечно, нереальные. Абсолютно.
Толкни же Власов рекордные 217,5 кг - даже и со слабеньким, реально зачётным результатом в рывке - Жаботинский обрекался бы толкать 225 килограммов. Нереально в той же самой степени. Скорее всего, Леонид Иванович и пытаться не стал бы сей вес поднимать. А сразу поздравил Власова с законной победой. Ещё и расцеловал бы его. ------------------------------------------------------------------------------------------------- "Но не мог же я увильнуть от вызова Эндерсона, отдать тренировки пережевыванию упражнений и делать вид, что нет Эндерсона. Какой же я атлет, если посвящаю жизнь силе и меня срамят силой, а я молчу, ухожу от ответа?.."
Вот за это и уважаю я Власова. Несмотря на то, что подтруниваю над ним иногда.
Да тот же друг-соперник и не подумал бы надрываться, что-то кому-то доказывая. Тем паче профессионалу.
Что Жаботинский и демонстрировал в течение пяти лет своего благодушного царствования. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Здесь все эти спектакли у Зои Сергеевны Мироновой… Для Жаботинского не столь унизительным явилось бы поражение. При обоюдном согласии все выходило вполне сносно: у Власова – успех в жиме, но неудача в рывке (конечно, относительная, ведь я установил рекорд мира), и все же у него, Жаботинского,– определенное возмещение: пять килограммов отыграны в рывке, а в толчковом упражнении мы мирно расстаемся на заурядных весах. Все это само собой подсказывало сознание, точнее, навязывалось сознанию фактами…"
Инфантильный Власов решает за Жаботинского, что для него - столь унизительно, а что - не столь. Потешно, ей-богу.
Разберёмся в ситуации детально.
Основной соперник советских гигантов Норберт Шеманский уже "отстрелялся". Показав 180 кг + 165 кг + 192,5 кг = 537,5 кг. Приступая к толчку, советские атлеты имели в активе: Власов - 197,5 кг + 162,5 кг = 360 кг, Жаботинский - 187,5 кг + 167,5 кг = 355 кг.
То есть Жаботинскому, который был тяжелее Шеманского, для завоевания серебряной медали на шею вполне доставало набрать 540-килограммовую сумму. Толкнув для этого ничтожный 185-килограммовый снаряд.
Но Жаботинский "зачем-то" предлагает Власову "мировую" - "давай по 200 кг толкнём - и финиш !"
Для чего, какой смысл Жаботинскому было толкать даже и 200 кг ??!! Если ему, для второго места, хватало толкнуть на целых 15 килограммов более лёгкую штангу ?!
В следующем отрывке будет наглядно показано коварство власовского друга-соперника, напропалую нывшего-жаловавшегося, помимо прочего - на смертельную усталость от тяжелоатлетической жизни собачьей. Вот бы и толкал тогда Жаботинский свою, ему необходимую, "серебряную" 185-килограммовую штангу и "финишировал" с лёгкой душой !
И кроме того - какая была нужда толкать Жаботинскому равную со Власовым штангу (хоть любую) и на этом поединок закончить, если друг-соперник всё так же оставался "серебряным" ? Потешить тем себя, что отстал от Власова лишь на жалких 5 килограммов ?
Абсурд !
Но Власова всё это не насторожило. Точнее, насторожило, но не в должной степени. -----------------------------------------------------------------------------------------------------------
В этом видео Юрий Петрович, вспоминая былое, рассказывает с 20:05 по 22:43 о коварстве Жаботинского на токийском помосте. Не скупясь на ошибки. Умышленные или неумышленные.
Так, примерно на 21:40 Юрий Петрович приписывает другу-сопернику первый подход в толчке не на 200 кг, а на 205 кг. А на 20:05 и немного далее Власов распространяется о том, что толкни он действительно для него привычные 212,5 кг, Жаботинский просто обязан был бы толкать не 220 кг, но ажно 222,5 кг !
Что это - забывчивость ? Неуважение к собственному прошлому ? Или же незнание арифметики ?
На 22:43 вступает голос диктора. Ещё и более усиливая звучание власовского нелепостей. Что-то, вроде - "став вторым на Олимпиаде, Юрий Власов, в дополнительных подходах, установит мировой рекорд в сумме троеборья. Доказав, что он самый сильный человек планеты".
Это ли не бред ? Мировой рекорд в сумме троеборья (580 кг) Власов установил ещё накануне Олимпиады.
А на самОй Олимпиаде Власов имел только один дополнительный подход - в рывке. Но даже если бы этот рекордный рывок пошёл в зачёт, Власов набрал бы всё те же 580 кг.
Сумма же реально набранная Власовым в Токио - 570 кг. Так что ни о каком мировом рекорде в сумме троеборья не может быть и речи.
Или же диктор имеет в виду какие-то дополнительные подходы после Олимпиады ? ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Вот так всегда. Сплошная безграмотность и плевки на историю.
И что же, Юрий Петрович, просмотрев сей шедевр про себя - что ли совсем ничего не заметил ? Ни своего вранья ни чужого ? А дал решительное "добро" невежественным киноподельщикам на выпуск сей халтуры в "прокат" ? ------------------------------------------------------------------------------------------- Понимал ли Юрий Петрович, что мало-мальски внимательный человек, знающий хотя бы вчерне историю тяжёлой атлетики будет презрительно плеваться на эту поделку ?
Если понимал - то кто он, после этого ?
А если не понимал - то кто он, после этого ?
И ни то ни другое - не лестно. Скорее - премного наоборот.
Уважаемый Дилетант, на моём сайте (а на других сайтах - и подавно) текст книги Воробьёва "Железная игра" - неотредактированный.
Поэтому я только что перенёс и его, и текст "Справедливость силы" (его я тоже не нашёл сил править и комментировать) в раздел "Неотредактированные тексты книг".
Уважаемый Составитель, не могу вспомнить, насколько грамотно была исполнен экземпляр "Железной игры" Воробьёва, тот самый, первый, прочитанный мною, но, впоследствии, другие экземпляры, которые мне попадались, содержали те же ошибки, что и форумный экземпляр.
Я поступил с этими ошибками просто - аккуратно подправил неверные сведения остропишущей шариковой ручкой с красной пастой. Чтобы у других читателей, берущих из библиотеки творение штангиста-коммуниста-писателя-медика Воробьёва не откладывалось в голове лживо-ошибочных чисел.
Конечно, просто читателю, случайно наткнувшемуся на "Железную игру", абсолютно без разницы, сколько пожал на токийском помосте Юрий Петрович. А равно - и какие конкретно веса он постоянно толкал.
Но читатель, заинтересованный тяжёлой атлетикой, а уж тем более - историей тяжёлой атлетики, непременно заметит мои исправления и задумается - а почему переправлено, собственно ? И как это книга, напечатанная государственным издательством, способна вообще ошибаться ? Да быть такого не может !
Кто-то, понятно, отмахнётся поэтому - мол, исправил от нечего делать какой-то дурак.
Но некто - шасть в другие источники, а там - исправленному верить ! А коммуниста-штангиста-писателя-медика - к позорному столбу ! За халтуру и лень. Уж если не помнит сам, числа мог бы списать из других источников - что ли действительно нельзя было сделать именно так ? А не восстанавливать события по обрывкам полустёртых воспоминаний. ------------------------------------------------------------------------------------------------- Всё-таки мнится мне, коммунист Воробьёв эти ошибки намеренно сделал. С целью напакостить Власову. Дескать, читатель подумает - как же так ? толкать чуть не каждый день 215 кг, а на Олимпиаде не справиться лишь с чуточку бОльшим весом ! Да и рекорд мировой жимовой Коммунист Никитович Власову нарочно урезал - хоть этим величие лучшего друга принизить.
Безусловно читал "Железную игру" и Юрий Петрович. Если и сам числа забыл - ничего не заметил. Но если не забыл - оскорбился до самых глубин прекрасной души. На что Воробьёв и рассчитывал. Заранее злорадством себя распаляя.
Отправлено: 12.07.15 21:17. Заголовок: Глава 255-я. Из вла..
Глава 255-я.
Из власовского походного токийского дневника (продолжение)
"И запись тут же, после выступления:
"Два зала: разминочный и для выступлений. Неумолчные жалобы Жаботинского. И у меня не меньше чувство отвращения к выступлению, но чтобы оно было у Жаботинского?! После - омертвение в неудаче с рывком; второй раз в жизни я оказался в таком положении, а сила – огромная.
Предложение Жаботинского перед последним упражнением (мы стояли за сценой): "Давай закончим выступление? Сделаем по одному подходу на 200 для зачета – и финиш!!"
Так ведут себя лишь те, кто сломлен. И я решил: соперник сдался, треснул.
"Нет,– сказал я,– я буду клепать все по плану. Это мое последнее выступление. Я уже накрыл два мировых рекорда. Может быть, удастся и этот, в толчке. Не хочешь – не работай, а меня не держи. Не пойдешь на другие веса – я пойду…"
В ответ на мои слова Жаботинский снизил начальный подход с 205 на 200 кг. Я принял это как отказ от борьбы, как смирение. Испекся Леня. Зачем бахвалился тогда…
И вот перед последней попыткой его внезапное появление – и неудача! Еще бы, он хотел срезать рекордный вес; он, который сломлен. Зачем он это делает, ведь он уже не верит в борьбу?..
И я за ним попытался зафиксировать рекорд, но тоже срезался. Все, больше попыток у меня нет. Все выстрелены. Были три – и все выстрелены, но это не имеет, значения: олимпийская медаль за мной, это факт.
И опять попытка Жаботинского – теперь уже последняя. Для меня – чистейшей воды авантюра.
Леня с рычанием сбросил плед. Я видел, как он переглянулся с Медведевым, как рванулся к лестнице – всего пять ступенек на сцену. Что-то в его жестах, поведении насторожило. Я с тревогой впился взглядом в штангу. Она у него на груди! Он встает! Штанга на вытянутых руках!! И крик Медведева: "Он же олимпийский чемпион!!" Я окаменел.
Я проиграл из-за недооценки соперника и, как следствие, потери воли к борьбе. Разговоры с соперником, которых я не допускал во всю мою спортивную жизнь,– его жалобы на усталость, а затем предложение отказаться от борьбы, удовольствоваться одним подходом в толчке, на начальном весе все и закончить – нарушили великий закон борьбы – закон предельной собранности, а если грубее, без вежливости: я нарушил закон ненависти, закон яростного неприятия соперника – ненависти спортивной, на мгновения борьбы.
Это я все сам устроил, своими руками. Мне показалось недостойным: в одной команде выступаем, а будем в разных раздевалках. И я решительно потребовал, чтобы мы были в одной раздевалке. Зачем кормить сплетнями газеты и всю околоспортивную шушеру?..
Впервые я сидел, лежал бок о бок с соперником. Я и не мог предположить, что мы будем говорить, да еще столько.
Жаботинский жаловался на спорт, клял и говорил, что бросит, не будет выступать. Я только удивлялся: ведь он еще и не хлебал большого спорта, откуда это? А после решил: я сломал его, борьба сломала, не выдержал напора ожидания, а теперь – борьбы. Все это расхолаживало. О каком неприятии могла идти речь, какой злости, ярости, о каком риске?..
Осталась всего-навсего необходимость выступать, а ярость и упорство стушевались…
А потом я прозевал перемены в сопернике, прозевал и расхолодился, а он собрался и совершил спортивный подвиг, свалив мировой рекорд. Мне показалось, не я окаменел, а все вокруг.
Все равно: надо уметь побеждать. До конца бороться – и побеждать.
Господи, какая большая и сложная жизнь, а я мучаюсь честолюбием, ревностью. Да, да, я играл себя все эти годы, не был собой, предавал свою жизнь. Я страшился открыть себя, прятался за слова, отгородился целой системой слов.
Обманная, фальшивая жизнь! Господи, как я позволил этой игрушечной жизни стать моей жизнью?! Как легко и свободно, когда все это стаптываешь с себя! Нет прошлого – все достану, будущее – за мной." --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Как всё это можно прокомментировать ? Если без лишних слов - выброшенный Власовым из "железной игры" Медведев, вне всяких сомнений, разработал прекрасный план. Отмщения Власову.
Зная отлично ранимость Юрия Петровича, его прирождённые мнительность, благородство, а также и неуверенность в собственных силах - на всех этих власовских качествах Медведев и сыграл.
Прежде всего, отправка в Токио двух супертяжей. А для чего ? Кто принял такое решение ? Но кто бы ни принял - уж явно не без помощи Медведева.
Не будь в Токио друга-соперника, Власов выиграл бы совершенно спокойно. И ведь Власов имел полное право на токийский "билет". Не считая громадного авторитета, ещё и только что установленный рекорд в троеборье имел за душой Юрий Петрович.
Не будь Власов столь благородным, он мог бы ультимативно потребовать от руководства сборной отправки в Токио только его одного. Без всяких друзей-соперников.
И, вероятнее всего, руководству пришлось бы пойти на это. Как ни говори, а 580 килограммов безусловно надёжнее 560 килограммов. И если наплевать на власовский ультиматум и в Токио послать одного Жаботинского....так ведь и опыт не тот, и килограммы результатов не те, что у Власова - кто ж их знает, этих американцев, на что они реально готовы ?
По слухам, легендарный Василий Иванович именно так и поступал иногда. Ультиматум, и "присыпкины" сразу в раздумьи - как бы не прогадать, послав вместо Алексеева кого-то другого !
Алексееву было проще. Мнительности и прочего излишнего благородства в организме своём не имел он. Да и стишата кропать не научен он был.
Власов - другое дело. Излишняя щепетильность, джентльменство, боязнь каких-то сплетен - вот и оказался с Жаботинским в одной раздевалке, вот и слушал, Жаботинского, лицемерное хныканье !
И всё это тренер Жаботинского Медведев предвидел.
Благородство тогда хорошо, когда благороден и соперник. Жаботинский же - мало он что ли отношение выказывал совершенно обратное по адресу Власова ?
Не мало, но даже и много. Но Власов не удосужился сделать верные выводы.
Вот и разговоров, лежания вместе с соперниками Власов прежде всегда чурался, не допускал. Зачем же растаял в Токио ? "Показалось ему недостойным...решительно потребовал" - вот и получил поражение. ----------------------------------------------------------------------------------------- Можно представить дело так, что не повезло только Власову, в рывке. Однако, не повезло и Жаботинскому. Если бы выжал он 192,5 кг....ведь неслучайно друг-соперник этот вес заказал - значит, рассчитывал выжать.
Но главное - рывок. Отличный рывкач Жаботинский не вырвал 172,5 кг, а если бы вырвал ? Вот тогда бы Власову пришлось и вовсе худо со своим 162,5-килограммовым результатом в рывке.
Из этого делаем вывод, что Жаботинский тоже был очень силён. И готов не на какие-то мартовские свои 560, а на 580-582,5 килограммов. Не забыв наработать надёжный и сильный толчок.
Так что победил Жаботинский Власова не только убалтыванием. Но, конечно, и не без него.
Отправлено: 12.07.15 23:07. Заголовок: Глава 256-я. Рокова..
Глава 256-я.
Роковая власовская травма, не дававшая Власову никакого житья уже с начала власовских выступлений в большом спорте
"В 1957 году на чемпионате Вооруженных Сил во Львове я, тогда молоденький лейтенант, повредил позвоночник. В посыле, побаиваясь рекордного веса, который захватил на грудь, я вытолкнул штангу неточно. Эта неточность – один из подсознательных приемов страховки. Я не нагружал полностью спину, не замыкал суставы и мог в любой момент уйти от веса.
Когда штанга вышла на прямые руки, я неожиданно почувствовал, что она весит сущие пустяки. Вес мой! Должен быть моим! Я сунулся под него, но штанга валилась вперед. Я рывками продвигался за ней, стараясь поймать центр тяжести. И вдруг почувствовал, как мягка спина, потерявшая опору в беготне по помосту. А боль!!
Штанга ломала меня, а я медлил. Я рассчитывал утихомирить ее. И лишь когда оцепенел от боли и желто, тягуче поплыл свет в глазах, а рот свела судорога, я выскользнул из-под веса. Я опоздал, но могло быть хуже…
С тех пор я потерял уверенный посыл. Все рекорды я устанавливал при изрядном запасе. В 1958 году я впервые участвовал в чемпионате страны. И снова сошелся с рекордом в последнем толчковом движении. На этот раз "железо" наказало меня при уходе в "низкий сед".
Сидя на корточках с весом на груди, я слышал, как раздавливается хрящ в коленном суставе, и еще так громко трещат связки! Мне казалось, треск слышат все.
Однако снова, как и тогда во Львове, не бросил штангу. Взять рекорд! Зал стонал, топал, радуясь рекорду. И я, дурень, полез с весом вверх. Взять этот вес, удержать! Еще чуть-чуть! Взять!..
Я слышал, как хруст . разъедает коленный сустав. Я выпрямился с весом, но послать с груди уже не мог. Утром массивный гипс украсил мою ногу от паха до лодыжки.
После этих травм, по мнению многих, мне уже не было места в испытаниях большой игры. Знаменитый старый атлет съязвил: "Мальчик сразу из ясель пошел на покой…"
Но я стал приучать себя к "железу": всему учиться заново, создавать свой стиль работы в темповых движениях, особенно при взятии веса на грудь. Меня ждал тот еще "покой"…
Однако метки той боли от позвоночника зафиксировались в памяти – и это прорвалось наружу! Стоило чуть ослабить контроль, расслабиться – и прорвалось! Лишь на мгновение я сам перестал быть "железом"! Я отпустил ярость, уже тешился медалью, не сражался, а играл…" ------------------------------------------------------------------------------------------------------- ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Глава 254-я.
Описание Власовым последнего власовского толчка в большом спорте
"Итак, победа за мной. Этот подход может мне дать еще один рекорд – третий мировой рекорд в этих соревнованиях. Что может быть почетней такой победы!.. Еще подход-и всему конец, вообще всему!!
Я натер подошвы ботинок канифолью, чтобы ноги стопорились в посыле. На ботинках красной краской выведены имена побежденных соперников: Эндерсон, Брэдфорд, Шемански, Эшмэн, Сид, Зирк, Губнер… Штанга закручена замками. Не прикасаясь к грифу, я ощутил эту тяжесть, бесшумную в замках, отзывчивую на любое движение. Гриф упругий и на хороших подшипниках: удобно цеплять на грудь. "Элейко" – высшего класса гриф.
Я примеривался к грифу и воспроизводил в памяти движение. Проверял готовность мышц, взводил их командами, отрешался от всего, кроме надвигающегося усилия. Жар опалил, сушил. Не зал, а топка…
Я не выпускал из сознания самые важные стартовые правила: не согнуть руки в тяге, особенно при отрыве веса, а в посыле не клюнуть и подсед сделать короткий… Можно гордиться: выдрессировал себя.
Я еще не брал гриф. Выцеливал хват, ширину стартового положения ног, прикидывал положение плеч.
Нет, я не пускал в сознание мысль о том, какой будет тяжесть! Пусть это самый большой вес. Пусть его никто не брал. Пусть я тут первый…
Я отучил себя воспринимать все иные чувства, кроме рабочих. Пора…
Мышцы подключались уверенно, без сбоев, и вес набирал скорость. Я стал необыкновенно твердым, когда вытянул его в точку подрыва,– в этот момент штанга весит намного больше, чем в покое. Все внутри сжалось в ком. И все напряжения были жгуче-горячими и каменно-твердыми.
Я сделал главное: зацепил вес на нужную высоту. Уход уже не представлял сложностей. Самое главное – не смалодушничать, подставить себя под вес, войти под него.
И я вошел! Я принял его на грудь мягко и точно. И встал я очень легко. Зал охнул – я это услышал.
Когда вес на груди и ты уже распрямился, нельзя долго стоять. Очень ограничен запас воздуха в легких, а дышать нельзя: разрушишь опору из мышц. Можно только перед самым посылом коротко захватить воздух ртом, совсем немного, чуть-чуть…
И нельзя стоять – мышцы затекают. И вес нельзя перекладывать. Вес уже должен лечь на место, когда заканчиваешь выпрямление, в самый последний момент… Выдрессировал себя…
В эти мгновения нельзя сомневаться, совсем нельзя, даже тень подобной мысли допускать нельзя. Любая мысль отзывается в мышцах и движениях. Необходимо подгонять себя уверенностью – тогда вес много легче. Я присел коротко, чтобы вес не осадил. И ударил гриф грудью, силой ног. Поймал его наверху, но чуть впереди и на едва согнутой левой руке.
Куцый посыл! Сомнения держали на поводке движения. Я незаметно для себя перестраховался. Все, что случилось с моими мышцами и суставами до этого – во Львове и на том, первом чемпионате страны, мозг помнил. Он по-своему оберегал меня, не пускал под тяжесть. Мышцы-антагонисты притормозили посыл. Гриф бился в руках. Осечка!
Я коротко шагнул вперед и попытался выпрямить руку. Она заюлила. Я поймал штангу и уже был под нею, но рука еще не вывела вес, не могла вывести. Я попытался темповым дожатием загнать штангу на место. Это не безвыходное состояние. В Стокгольме я установил рекорд в гораздо худшем положении. Тогда я просто шел за штангой и дожимал ее, почти такой же вес.
Штанга ломала меня. Мелькнула мысль: "Зачем? Ты уже первый! Медаль за тобой. Можешь установить рекорд после. Куда денется?.."
И эта мысль тотчас отозвалась в мышцах. Она сразу разрушила опору. Я увернулся из-под веса. И в самом деле, зачем рисковать, еще найдутся соревнования. Как ни болела, а померла… сэр…" -------------------------------------------------------------------------------------------------------- А было всё - так:
Звук отвратительный, но оно и ладно. Главное - видно всё хорошо. В начале видео, езда двух советских гигантов на велосипедах. А также демонстрирование одним из велосипедистов - Жаботинским - главному тренеру Воробьёву своей, якобы повреждённой в плече, руки. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Думается, Власов немного преувеличивает - нельзя долго стоять с весом на груди и так далее....а как же тогда другие атлеты ? Некоторые, бывает, подолгу стоят, всё никак не решатся начать толчок и, зачастую, успешно толкают ! И мышцы почему-то не затекают у этих атлетов, не разрушается опора из мышц....вот только как это у них, любящих подолгу думать, атлетов, получается так долго стоять и не дышать ?? -------------------------------------------------------------------------------------------------------- Остальное - без комментариев.
"Я не выпускал из сознания самые важные стартовые правила: не согнуть руки в тяге, особенно при отрыве веса, а в посыле не клюнуть и подсед сделать короткий… Можно гордиться: выдрессировал себя."
Загордился собой Юрий Петрович малость рановато - вот что у него вышло на деле:
Власов также написал:
"Мышцы подключались уверенно, без сбоев, и вес набирал скорость. Я стал необыкновенно твердым, когда вытянул его в точку подрыва, – в этот момент штанга весит намного больше, чем в покое. Все внутри сжалось в ком."
Как можно видеть на третьем и на четвёртом кадрах, никакого подрыва, - то есть прыжка со штангой вверх - Власов на самом деле не сделал: углы в коленях на третьем и на четвёртом кадрах не различаются. То есть эта фаза подъёма была у Власова не штангистской, а деревенско-становой - с работой спиной и бицепсами рук.
Власов также написал:
"Уход уже не представлял сложностей. Самое главное – не смалодушничать, подставить себя под вес, войти под него.
И я вошел! Я принял его на грудь мягко и точно. И встал я очень легко. Зал охнул – я это услышал."
А вот что было на самом деле:
Коряга Власов далеко обогнал штангу и стал ждать её, находясь в полном седе. И когда штанга догнала в падении Власова, то со страшной силой ударила его сверху по плечам. О силе этого удара можно судить по сильнейшему изгибанию грифа - по сравнению, например, с изгибанием того же грифа на расположенных выше четырёх кадрах разгона штанги для подъёма на грудь. Судя по всему, зрители в зале дружно охнули именно от вида - а также, возможно, и от звука - этого страшного удара. А вовсе не от воображаемой Власовым "мягкости" своего приёма на грудь.
Власов также написал:
"Когда вес на груди и ты уже распрямился, нельзя долго стоять. Очень ограничен запас воздуха в легких, а дышать нельзя: разрушишь опору из мышц. Можно только перед самым посылом коротко захватить воздух ртом, совсем немного, чуть-чуть…
И нельзя стоять – мышцы затекают. И вес нельзя перекладывать. Вес уже должен лечь на место, когда заканчиваешь выпрямление, в самый последний момент…
Выдрессировал себя…"
Люди толкают со стоек - то есть после полноценного отдыха - на 5-15% больше, чем после взятия на грудь с помоста. Такая разница в результатах толчка от груди объясняется огромной усталостью мышц ног, главных подъёмных механизмов в толчке от груди, после вставания атлета из низкого седа. Каждая секунда отдыха с выпрямленными, то есть с ненагруженными ногами увеличивает, восстанавливает подъёмные способности ног на несколько процентов. Поэтому имеет смысл научиться отдыхать перед толчком от груди как можно дольше. То есть нужно натренировать выносливость спины. Которая от стояния с весом на груди действительно устаёт. И это дело вполне реальное - очень подолгу отдыхающие перед толчком атлеты есть, например, среди китайцев. Но любителям всевозможной замудрёнщины такие простые, совершенно очевидные рассуждения в голову прийти, разумеется, не могут.
Отправлено: 13.07.15 06:14. Заголовок: Мне в голову пришла ..
Мне в голову пришла - наконец-то - следующая очевидная мысль: а чего вообще Власов уже шесть десятилетий стонет по поводу своего проигрыша Жаботинскому?
Ведь Власов всегда декларировал свою увлечённость именно силой, своё преклонение именно перед силой, перед достоверным силовым результатом, перед силовым рекордом. Пусть даже и установленным где-то на совершенно непрестижных соревнованиях или даже без соревнований - типа результатов Карла Свободы, Луи Сира, Шарля Ригуло или Пауля Андерсона. И в то же время - что вполне последовательно для такого отношения к тяжёлой атлетике - Власов вроде бы никогда не придавал значения формальным, официальным результатам типа выигрышей на чемпионатах золотых медалей. Которые он то раздаривал, то терял, то выбрасывал в форточку.
Так почему же Власов - в полном противоречии с его вышеописанным отношением к достижениям на официальных соревнованиях - до сих пор ноет по поводу своего проигрыша на какой-то очередной Олимпиаде? Ведь Жаботинский не превзошёл его по силе - рекорд Власова в сумме остался непобитым. Единственное, в чём Жаботинский превзошёл Власова - так это в хитрости. Так стоит ли по такому ничтожному поводу стенать шесть десятков лет?
Но Власов, тем не менее, почему-то стенает. Так, может быть, для него на самом деле имели значения не только вершины силы, но в не меньшей степени ещё и официальные выигрыши? То есть, может быть, Власов в данном плане совсем не особенный? И даже более того - для него выигрыш официального соревнования в реальности имел значение даже намного большее, чем для остальных штангистов? Ведь никто, кроме Власова, в мировой по поводу своего проигрыша так рекордно долго не ныл.
Уважаемый Составитель, что касается долгого стояния со штангой на груди, то Власов, по крайней мере, в жиме, постоянно (после 1959-ого года и задержек с хлопком бесчестных судей) нарабатывал жимовой старт в расчёте на долгую задержку хлопка. Нисколько не грустя об ограниченном запасе воздух в лёгких, разрушении опоры и затекании мышц. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Власов стонет не шесть десятилетий, а только пять. И конечно же, ничем ни от кого не отличается Власов. Просто, когда дело касается его, вуалирует банальности высокими цветистыми фразами.
Сильно смахивает на то, как любому, тривиально спившемуся с круга, народному артисту пропагандистская "молва" приписывает питие не просто бессмысленное, вроде того, каким одержим безмозглый алкаш-пролетарий, а питие с особым великим смыслом. Самосжигался, боролся, протестовал, вот и сжёг себя, голубь он наш светлоокий, в неравной битве с произволом "застойных" и пост"застойных" властей !
В реале же этот "голубь он наш светлоокий" (если отбросить словесный понос) - заурядный обычный генетический неизлечимый алкаш. И только-то. --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Власов пишет, что мог дожать 217,5-килограммовую штангу в темпе. Идя за ней и под неё подкладываясь.
Оригинальный власовский текст :
"Я коротко шагнул вперед и попытался выпрямить руку. Она заюлила. Я поймал штангу и уже был под нею, но рука еще не вывела вес, не могла вывести. Я попытался темповым дожатием загнать штангу на место. Это не безвыходное состояние. В Стокгольме я установил рекорд в гораздо худшем положении. Тогда я просто шел за штангой и дожимал ее, почти такой же вес."
Власов в Стокгольме установил мировой рекорд в толчке - 212,5 кг.
Сначала, в главе 186-ой, Юрий Петрович любовно приводит непредвзятый объективнейший взгляд на свой толчок со стороны:
"Богатырь доволен… Он улыбается, но жестом руки показывает, что еще вернется на помост. На табло появляется цифра "212,5 кг"! Это же мировой рекорд, но его еще надо воплотить в жизнь. И вот Власов вновь на арене. С легкостью, не соответствующей подъему такого огромного веса, он его толкает…"
А затем, в главе 193-ей, подкрепляет всё это уже своим - сверхобъективным - взглядом:
"И эти 212,5 кг – давно я уже на них зол: не дались в Будапеште, после – в Лужниках и Вене. Достаточно притерся. Я не толкнул их, а "заправил", как выражаются атлеты." ---------------------------------------------------------------------------------------------------------- Лично я, просматривая видео в моём 701-ом посте, просто не представляю, что бы путного мог сделать Юрий Петрович с так сильно недотолкнутой штангой ? Дожать ? А что же тогда не дожал, силы не хватило ?
Дожать в темпе ? Вот и дожимал бы в темпе, идя за штангой и дожимая её !
Такое утверждение выглядит крайне неправдоподобным. Это получается, штанга недотолкнута, падает, но Власов имеет время (и, видимо, немалое) идти за ней....как идти ? в "ножницах", что ли ???
Ещё бы ладно Власов штангу швунговал - может, сумел бы догнать её на "полусогнутых", но как умудриться столь же быстро бегать, пребывая в "ножницах", то есть, по сути, в отдалённом подобии шпагата ??
Кроме того, опять неувязка. В Стокгольме, Власов якобы находился в ещё и худшем положении, чем в Токио. Глядя на токийский снимок - уж куда хуже то ?
Но не в этом юмор - Власов вновь сам с собой входит в противоречие, расписывая от своего и не своего лица, как играючи он толкнул 212,5-килограммовую стокгольмскую штангу. И вот оказывается, что толкнул он эту штангу ещё и тяжелее, чем токийскую. С одной лишь разницей - не поленился снаряд догнать и вжаться в него.
Предположим, что так всё и было. Недотолкнув стокгольмскую штангу, Юрий Петрович, удерживая страшный вес на не полностью распрямлённых руках и находясь в "ножницах", пошёл потихоньку вперёд. Переступая недлинно ногами. С небольшим выносом вперёд передней стопы и столь же небольшим подтягиванием задней стопы. И - в том же духе так далее. Это сколько ж времени отняла такая ходьба ? Со штангой, всё ещё не поднятой на распрямлённые руки ? Да и возможна ли такая акробатика ?
А судьи куда смотрели ? Почему не квалифицировали власовский толчок как толчок с остановкой и явным дожимом ?
Надо было токийскому Власову чуть поглубже опуститься в "ножницах". Почувствовал только Юрий Петрович, что снаряд до конца не взлетел - мгновенное углубление ножниц и....вот только вставать из такого углублённого подседа было бы уже тяжелее. ------------------------------------------------------------------------------------------------ В главе 198-ой, Юрий Петрович признаётся:
"Я основательно "раскачал" жим и запустил толчок, довольствуясь природной силой. Доля тренировки толчка по сравнению с долей жима была ничтожной. В то же время соперники все чаще прибегали к швунгу – не жиму, а подобию толчкового посыла с груди.
Запас силы, отпущенный мне в самом главном упражнении – толчке, я не разрабатывал достойным образом. Что 212,5 кг для моих мышц? Ведь мои толчковые тяги чудовищно превышали эти килограммы. Я выкатывал в тягах к тремстам килограммам, обычно же тренировался на двухстах пятидесяти. И приседал с двумястами пятьюдесятью килограммами на плечах по многу раз, но нередко баловался и на двухстах семидесяти пяти. Я не кокетничаю – именно баловался.
Если бы погнать силу ног на всю мышцу, на всю способность ее к тренировке – результат в приседаниях, несомненно, подвинулся бы к четыремстам килограммам. Казалось, ноги могли нести любой вес. Недаром их многослойных мышц так побаивались массажисты. Только приведение в порядок мышц бедра занимало у них полтора часа.
Нет, я работал в тягах и приседаниях, но что это за работа рядом с громадой тренировки жима?..
Я предал главное упражнение, в котором природа наградила меня особыми данными, значительно превышающими возможности всех моих товарищей по весовой категории, предал ради силы рук, то есть результата в жиме, того самого жима, который выродился в трюкачество и уже не способен был обеспечить надежной победы в борьбе.
Ведь с рекордов в толчке и началась моя жизнь в большом спорте. Толчковое упражнение, и никакое другое, проложило мне дорогу к вершинам спорта. А я его предал, не тренировал…"
Жаль, что Юрий Петрович предал толчок. Не предал бы если, не стенал 50 лет после Токио.
Сильно смахивает на то, как любому, тривиально спившемуся с круга, народному артисту пропагандистская "молва" приписывает питие не просто бессмысленное, вроде того, каким одержим безмозглый алкаш-пролетарий, а питие с особым великим смыслом. Самосжигался, боролся, протестовал, вот и сжёг себя, голубь он наш светлоокий, в неравной битве с произволом "застойных" и пост"застойных" властей !
В реале же этот "голубь он наш светлоокий" (если отбросить словесный понос) - заурядный обычный генетический неизлечимый алкаш. И только-то.
Уважаемый Дилетант, прошу извинить за офтоп - Вы серьёзно считаете, что спиваются только генетически неизлечимые алкаши? То есть любой спившийся - генетически алкоголик? Власов пишет:
цитата:
Я предал главное упражнение, в котором природа наградила меня особыми данными, значительно превышающими возможности всех моих товарищей по весовой категории, предал ради силы рук, то есть результата в жиме, того самого жима, который выродился в трюкачество и уже не способен был обеспечить надежной победы в борьбе. Ведь с рекордов в толчке и началась моя жизнь в большом спорте. Толчковое упражнение, и никакое другое, проложило мне дорогу к вершинам спорта. А я его предал, не тренировал…"
Власов опять пускает пыль в глаза. Глядя на его толчок, не видно, какими такими особыми данными он был для него награждён природой. Если он имеет в виду свою силу (а судя по его подчеркивании своей силы ног и спины, то именно её), то тот же Эндерсон, получается, был ещё более одарённым толкачом, чем Юрий Петрович. Отдельный вопрос - почему Власов не тренировал толчок. Его объяснение содержит два аргумента. Во-первых, толчок у Власова всегда был уверенным, силы хватало, во-вторых, нужен был сильный жим. Власов утверждает, что "он предал толчок". Не вижу в его поступке никакого предательства. Можно подумать, что он дал клятву быть верным толчку, как любимой женщине и партии. В действительности, коль скоро Власов считал свой толчок вполне достойным и достаточным для победы, он тренировал жим по принципу, позднее сформулированному Плюкфельдером, - "тренировка - это подтягивание слабых мест". Если жим слаб, надо его и тренировать. Это одна сторона медали. Другая - проигрыш в жиме нужно было отыгрывать в рывке и толчке. Быть в числе догоняющих - не в характере Юрия Петровича, очень азартного, самолюбивого человека. Ведь и рекордный рывок в Токио, не идущий в зачёт, нужен был только для того, чтобы доказать самому себе (и публике), что Власов сильнее Жаботинского и в рывке, а не только в жиме. Гипертрофированное самолюбие - одна из причин "предательства" толчка. Плюс рациональные расчёты, которыми можно оправдать любую глупость. Особенно постфактум. Есть и ещё один довод. Власов хотел снять "вечные рекорды" крошки Поля. А один из них - 185,5 в жиме. Мог бы Власов, не тренируя силу рук, побить рекорд Андерсона? Конечно, нет. Значит, он тренировал жим не из-за выдуманного много позже "предательства" толчка, а вполне целенаправленно распределяя время на тренировке для получения комфортного преимущества во всех движениях классического троеборья. Если вспомнить, что соревнования супертяжей могли длиться и по семь часов, можно представить себе, какую выносливость нужно было наработать, чтобы быть свежим к концу семичасового марафона и отыграть потерянные в жиме килограммы. Во что бы превратился сверхранимый Юрий Петрович, будь он хоть полчаса в роли догоняющего? Мы бы тогда и не знали имени такого чемпиона - Юрия Петровича Власова. Так что художественное описание "предательства" - плод фантазии Юрия Петровича, рассуждение задним числом. Он, кстати, ухитрился упрекнуть жим, что тот выродился в трюкачество (как будто без помощи Юрия Петровича!) и не дал ему победы в Токио. Упрек Власова неточен и потому, что потом и Жаботинский, и Алексеев, как правило, побеждали за счёт солидного жима (вспомним, что в Мехико Леонид Иванович толкнул аж на 10 кг меньше Рединга, а стал чемпионом, так как выиграл и жим, и рывок; в Мюнхене Алексеев опередил Манга в жиме на те же 10 кг, что и Власов Жаботинского в Токио, затем в рывке оторвался ещё на 5 кг и в толчке мог просто повторять результаты Манга, а получилось, что опередил его на 15 кг в последнем упражнении). Так что трюкаческий жим приносил победу - но только тем атлетам, которые умели тренировать все упражнения троеборья и всегда принимали в расчёт психологию и физические данные соперников. В "Справедливости силы" даже Богдасарову приписана недооценка Жаботинского - мол, у него вся сила в животе. Ну не верю я Юрию Петровичу, чтобы его тренер настолько недооценивал Леонида Ивановича. Скорее Власов не учитывает того, что Сурен Петрович говорил Власову только то, что сам Власов хотел и мог услышать - чтобы ненароком не ранить, не оттолкнуть, не обидеть. Уж Богдасаров-то знал Власова как облупленного. Но не было у него (Богдасарова) власти сказать Юрию Петровичу во время ненужных рекордных весов на предтокийских тренировках: "А ну иди отсюда на ...!" (в смысле в гостиницу спать и набираться сил; так порой Плюкфельдер выгонял из зала Ригерта). Он мог только недовольно молчать. Власов, думаю, уже после Рима никого всерьёз, кроме себя, не слушал. Это Власов думал, что сила у Жаботинского в животе. А на деле силой Жаботинского стал не столько живот, сколько умный и хитрый Медведев и прирождённое упорство ("уж если я чего решил", а решил - победить Власова), выразившееся в крайне упорных и обычно не свойственных Леониду Ивановичу тяжелых тренировках. И тренировал Жаботинский не только жим, но и - главным образом - рывок и особенно толчок. Прекрасно зная о том, что в динамических упражнениях подготовка Власова далека от совершенства.
"Вы серьёзно считаете, что спиваются только генетически неизлечимые алкаши? То есть любой спившийся - генетически алкоголик ?"
Именно так я и считаю. Разумея под термином "спившийся" не какое-то повышенное пристрастие к "зелёному змию", а именно невозможность жить без алкоголя. Невзирая на уговоры родных и знакомых, собственную неумолчную совесть и всякое прочее кодирование. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- В целом полностью согласен с Вашим дальнейшим постом. Добавлю только несколько замечаний. Власов не только хотел снять "вечные" рекорды Андерсона, но и считал это крайне необходимым. Именно Пауль, сразу же после власовской римской победы, послал достойный и гордый вызов "очередному халифу на час".
Странное дело, Власов уже показывал 185 кг "под хлопок", на генеральной предримской прикидке в Майори. Вдобавок, он ещё и рывок прекрасный исполнил - 160 кг - выше, кажется, мирового рекорда. Правда с касанием коленом помоста. И завершил прикидку Юрий Петрович толчком двухсот килограммов, фактически набрав в троеборье, если пренебречь касанием коленом - 545 кг.
В Риме Власова порадовал собственный лишь толчок. Жим и рывок же - его огорчили. Ибо выжал он только 180 кг, а порвал - 155 кг.
Олимпиада закончилась, Андерсон шлёт Власову грозный вызов, щепетильный Юрий Петрович не смеет себя убедить наплевать на этот вызов профессионала, но....вот так и побил Власов эти самые 185,5 кг только в апреле аж 1962-ого года !
А ведь казалось бы - 185 кг в жиме были показаны Власовым ещё до Римской Олимпиады (пусть и на прикидке), к тому же, прекрасно Юрий Петрович осознавал, что Андерсон способен пожать килограммов в районе двухсот, и в такой ситуации, в возможном поединке с великим Паулем, надеяться Власову только на рывок и толчок было бы крайне опасно.
Тем не менее, невзирая на вышеприведённые факты, Власов всё никак не мог вырваться из жимового застоя.
И только впоследствии, умудрённо наплевав на технику динамических движений и их тренировку почти вообще, Юрий Петрович занялся жимом вплотную. Перемежая жимовые тренировки различными тягами. А тут ещё и собственный вес поднабрался немного - здесь-то и попёрло Юрия Петровича на жимовые рекорды.
И, скорее всего, Власов жим полюбил. Ибо это движение не требовало особого травмоопасного риска отрывистых динамичных движений. А только незамысловатой медленной силы. Но - как жим ни корми, крайне трудно наработать его таким, чтобы его, вкупе со средненькими результатами в рывке и толчке, гарантированно хватало для общей победы в сумме.
Мало того, жим не только требовал от Власова целую прорву времени-сил на свою тренировку, жим ещё и загрублял координацию, тонкое мышечное чувство, скорость, взрыв, необходимые для темповых упражнений.
И разве не настораживало Власова, что рывковые и толчковые рекорды даются ему всё тяжелее ?
Короче, Юрий Петрович сделал неверную ставку. На том и погорел. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Во что бы превратился сверхранимый Юрий Петрович, будь он хоть полчаса в роли догоняющего?"
Случалось ему быть и в роли догоняющего. Единственный раз. В 1962 году. В Будапеште.
Проиграв Шеманскому в жиме 5 кг, не забыв проиграть столько же килограммов и в рывке - особенно расквашенно-жидкий, на том момент, Юрий Петрович всё же не упал духом, но сумел-таки толкнуть 207,5 кг. Отыграв 10-килограммовое преимущество Шеманского в результате и 2,5-килограммовое по случаю своего превосходства в собственном весе.
Даже и на мировой рекорд не побоялся покуситься раздухарённый Юрий Петрович. Но 212,5 не поддались ему. Всё по той же всегдашней причине куцего трусливого посыла.
И целый год после этого, Юрий Петрович пытался сей неуступчивый вес покорить. Безуспешно. Покорил его только на следующем чемпионате мира в Стокгольме.
Затем - мартовский, 1964-ого года, рекорд Жаботинского в 213 кг. Вновь попытки Власова свалить теперь уже этот рекорд. И всегда безуспешно. Вплоть до Подольска. Где переполненный силой Власов толкнул 215,5 кг.
И никак не могло не беспокоить такое невесёлое положение вещей Юрия Петровича. Однако, поздно было уже толчок развивать. Слишком много было вложено в жим. На него и понадеялся Власов. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- А в Стокгольме Власова спас лишь несильный толчок Шеманского - 195 кг. Толкни Шеманский хотя бы 200 килограммов, не помогли бы Юрию Петровичу ни сила, ни воля, ни разум.
"В целом полностью согласен с Вашим дальнейшим постом."
Похоже, Вы опять поторопились.
Уважаемый Любитель, я тоже на 100% согласен с Вашим анализом побуждений Власова направить свои основные силы на тренировку именно жима стоя. Но каким образом сие противоречит вот этим покаянным словам Власова:
"Я предал главное упражнение, в котором природа наградила меня особыми данными, значительно превышающими возможности всех моих товарищей по весовой категории..."?
По-моему, Власов прав в обоих положениях своего покаяния.
Ведь чем, как не предательством, нужно назвать полное оставление Власовым толчка на несколько месяцев - по тем легкомысленным, по тем в высшей степени недальновидным соображенияям, что этот толчок у Власова, мол, сам по себе настолько замечательный, что о нём можно месяцами ни на грамм не беспокоиться? Именно такое свинское отношение, например, к домашнему питомцу мы и называем предательством. От полного забывания или от отсутствия кормления на несколько месяцев питомец если не погибает, то засыхает или дичает. Вот и толчок Власова: от полного забвения (ну что стоило Власову совсем чуть-чуть "подкармливать" его, то есть тренировать хотя бы в размере 4-6 подходов раз в пару недель?) власовский толчок, во-первых, нисколько не вырос при одновременном огромном росте жима и всевозможных подводящих упражнений, а во-вторых, одичал, то есть стал нетехничным, корявым.
И это относится уже ко второму положению из власовского покаяния: да, на Олимпиаде 1960 года Власов, если судить по кадрам киносъёмки, был как раз наиболее техничным тяжеловесом, имеющим "особые данные". То есть его тогдашние соперники типа Бредфорда являлись вообще ни в какие ворота не лезущими корягами, тот же Андерсон делал в реальности не толчок, а жимовой швунг. Что и воплотилось в лучшие результаты Власова в толчке - в итоге в этом движении ему в одну калитку проигрывал даже технарь Шеманский (правда, видимо, из-за последствий травм - но это тоже подходит под преимущество Власова по части обладания "особыми данными").
Однако на Олимпиаде в Токио Власов уже сам оказался в толчке "корягой" - потому что без проявления хотя бы минимальной заботы его заброшенный, его отпущенный на волю первобытных инстинктов толчок "одичал", стал не штангистским, а полудеревенским.
Что до Ваших рассуждений, скажу: мало что в этом мире происходит без причины и без мотива. Не от хорошей жизни Власов превратился в "корягу". Забросил толчок и переключился на жим. Значит, так ему было удобнее.
А понимать - понимал Власов всю важность толчка. Но если не понимал, советчиков у него хватало.
Видимо, Власов, с течением времени, всё более боялся толкать. Поэтому тяготился толчком. Думаю, Власов не врёт, называя причиной этой боязни надсаждение позвоночника ещё в 1957-ом году.
Если бы не это - как любимому упражнению Юрий Петрович посвящал бы толчку все силы. Но....отсюда и увлечение жимом. Пусть страшно уродующим спину, но без резких опасных движений. В отличие от толчка.
Отправлено: 15.07.15 23:38. Заголовок: Поединок Власова и Ж..
Поединок Власова и Жаботинского глазами газетного очеркиста. С комментариями Власова.
Глава 252-я.
"И вот последнее доказательство, для меня совсем последнее. Восемнадцатое октября, зал "Шибюйя" (иногда пишут – "Сибуйя"). На взвешивании мой вес 136,4 кг, Жаботинского– 154,45, Шемански – 120,9, Губнера – 125,45 кг.
"В последний день турнира зал "Сибуйя" был в осаде. Он мог вместить только три тысячи зрителей, а жаждущих присутствовать при споре самых сильных людей планеты было в несколько раз больше. Интерес к выступлению штангистов тяжелого веса подогревался японской прессой, которая предсказывала небывалую битву за звание сильнейшего между советскими атлетами Юрием Власовым, Леонидом Жаботинским и американскими – Норбертом Шеманским, Гэри Губнером…
Начало состязаний для наших атлетов было исключительно удачным. Губнер сумел выжать только 175 кг, Шеманский – 180, а Жаботинский с этой тяжестью справился шутя в первом подходе. Затем запорожец поднял 187,5 кг, с которых вступил в борьбу Власов.
Шорох удивления прокатился под сводами "Сибуйя", когда наши силачи заказали 192,5 кг. К сожалению, Жаботинский не справился с этим весом, а Власов выжал его довольно уверенно. И вот на штанге 197,5 кг, что на 1,5 кг выше рекорда мира, установленного Власовым в сентябре. Атлет мощным усилием вскинул снаряд на грудь, поднялся из подседа (не из подседа, а из "седа", так как вес загнал меня глубоко вниз.– Ю. В.) и выжал штангу на прямые руки (выжать и значит распрямить руки.– Ю. В.). Ассистенты с трудом тащат снаряд на весы. Есть новое мировое достижение!
Отличное начало должно было воодушевить Власова. Он впереди Жаботинского на 10 кг. Кроме того, Власов весит 136,4 кг, а Жаботинский 154,45 кг, то есть ему нужно отыграть в рывке и толчке 12,5 кг. Эта задача казалась невыполнимой. Однако успех в жиме в какой-то степени расхолодил Власова. В этом мы убедились, когда начался рывок.
Для первого подхода Власов заказал 162,5 кг, Жаботинский – на 2,5 кг меньше. После того как Жаботинский, справившись с весом, стал готовиться к следующему подходу, на арене появился Власов. И тут атлета постигло несчастье. Он легко взметнул штангу вверх (передача техники исполнения упражнения очень условная, неточная.– Ю. В.), но она упала. Не удержал над головой и во втором подходе.
Можно представить, что творилось в зале. И нетрудно догадаться, какое героическое усилие потребовалось от Власова, чтобы в решающей третьей попытке вырвать коварную штангу.
Власов избежал нулевой оценки, но он израсходовал все подходы, а Жаботинский сумел поднять 167,5 кг и затем сделал попытку поднять 172,5 кг. Но рекордный вес ему не подчинился. И тут на помосте снова появился Власов. Он просит четвертый, дополнительный подход. И – о чудо! Штанга легко летит вверх и застыла на прямых руках атлета. Власов на 2 кг побил свой же мировой рекорд, и это, пожалуй, была ошибка. Стоило ли тратить драгоценную энергию, которая так необходима для успешного финиша, ради рекорда?
По-видимому, Власов в какой-то степени недооценил силу своего соперника и поплатился за это. Состязания достигли наивысшего накала, когда атлеты приступили к толчку. Никому из соперников наших спортсменов двухсоткилограммовый снаряд не подчинился, а Жаботинский, словно палку, поднял его с первой попытки. Власов начал борьбу с 205 кг, поднял этот вес и попросил установить 210 кг. А Жаботинский ?
Он ждет. Ему нужна только "победная штанга". После того как Власов толкнул 210 кг, тренер Жаботинского Алексей Медведев попросил установить 217,5 кг. Неслыханный вес! Он на 2,5 кг выше мирового рекорда Власова. Столько же хочет поднять и Власов, но первым на помост выходит Жаботинский. Попытка оказалась неудачной – атлет не поднял штангу даже на грудь. Не справился с весом и Власов.
Но борьба не окончена: у Жаботинского есть третий, зачетный подход. И вот стопятидесятипятикилограммовый богатырь снова на помосте. Жаботинский очень взволнован. Он полон решимости вырвать победу у своего друга и соперника. И на этот раз штанга поднята по всем правилам. Жаботинский – чемпион Олимпиады. Четвертый чемпион нашей команды! На помост поднимается Власов и целует Жаботинского: "Молодец, Леонид, я не думал, что ты возьмешь 217,5 кг, поздравляю!"" (Советский спорт, 1964, 19 октября).
Эти слова я не говорил, не мог сказать. Да и как кто мог услышать нас, если мы находились одни на сцене? Я поздравил Жаботинского – не с радостью, а по долгу. Я представлял команду. Жадно, во все глаза следили за нами из зала и из-за кулис. Чувствам я дал волю после, когда, не дожидаясь никого, ушел в Олимпийскую деревню. Я уже был в правах частного лица.
Я был потрясен проигрышем, крушением надежд. Для меня в проигрыше заключалась величайшая несправедливость. Разве все дело лишь в золотой медали? А все поединки, а пройденный путь, а поиски пути?.. И еще много чувств-образов сковало воображение. Неужто за все – поражение?..
А поведение публики, знакомых, даже близких? Это зависание в пустоте. Этот восторг, который вдруг ни во что поставил весь твой труд. За всю исступленность тренировок вот этот вечер ?
В каком-то бреду я шел сквозь дождь в Олимпийскую деревню. Душноватый, задымленный воздух окутывал фонари – тусклые, газовые шары. Поблескивали плащи. Автомобили гнали огни по мокрому асфальту. Рядом молча шагали Володя Голованов и Богдасаров. Он прихрамывал – память о минувших потрясениях.
Преданность спорта. Я еще не был научен немо делать дело, любить дело, а не мнение о нем других – этот суррогат любви и суррогат признания. И я был зол – я нес огромную силу, большую, чем у соперника, а ответить не сумел. Я давился огромностью силы. Я ненавидел ее за бесполезность.
У меня было одно желание: как можно быстрее вернуться домой – и сразу за книги. В той работе не будет подлогов смысла. Спорт казался мне подлогом смысла."
Глава 253-я.
Лишь когда писал эту книгу, прочитал отчет о соревнованиях атлетов тяжелого веса в Токио. Прочитал через пятнадцать лет. Я вообще потом ничего не читал о спорте. По разным причинам. Отнюдь не только из-за уязвленного самолюбия.
"…Вырвать победу у своего "друга и соперника…" Соперниками мы были, друзьями– никогда. Причина моего поражения в том, что я вел борьбу со штангой, исключив человека. Были для этого основания. Все вместе это называется – недооценка соперника. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ ------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "В последний день турнира зал "Сибуйя" был в осаде. Он мог вместить только три тысячи зрителей, а жаждущих присутствовать при споре самых сильных людей планеты было в несколько раз больше.
В прошлых отрывках приводилось опровержение Власова, который утверждает, что зал был не только не переполнен, но в нём даже имелось множество пустых мест. --------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "а Жаботинский, словно палку, поднял его с первой попытки"
Если это и действительно было так, Власов должен был насторожиться. Прикинув немалый толчковый запас Жаботинского.
"На помост поднимается Власов и целует Жаботинского: "Молодец, Леонид, я не думал, что ты возьмешь 217,5 кг, поздравляю!"" (Советский спорт, 1964, 19 октября).
Эти слова я не говорил, не мог сказать. Да и как кто мог услышать нас, если мы находились одни на сцене? Я поздравил Жаботинского – не с радостью, а по долгу. Я представлял команду. Жадно, во все глаза следили за нами из зала и из-за кулис. Чувствам я дал волю после, когда, не дожидаясь никого, ушел в Олимпийскую деревню. Я уже был в правах частного лица."
Не верю я в поцелуй. По крайней мере горячий и радостный.
Что до поздравительных восхищённых слов в адрес друга-соперника Жаботинского, , которые газетный бумагомарака приписал побеждённомк Власову - это, скорее всего, бумагомаракова выдумка.
"И я был зол – я нес огромную силу, большую, чем у соперника, а ответить не сумел. Я давился огромностью силы. Я ненавидел ее за бесполезность."
Красиво и точно сказано.
"Лишь когда писал эту книгу, прочитал отчет о соревнованиях атлетов тяжелого веса в Токио. Прочитал через пятнадцать лет. Я вообще потом ничего не читал о спорте. По разным причинам. Отнюдь не только из-за уязвленного самолюбия."
Вполне вероятно, всё так и было. Не только уязвлённое самолюбие, но и болезни не располагали Юрия Петровича что-либо читать о спорте. Хотя...Власов ушёл из большого спорта не сразу после Токио. Кроме того, 15 апреля 1967-ого года Власов побил мировой рекорд Виктора Андреева в жиме. Но откуда он знал об этом рекорде ? Не из газет, а со слов знакомых штангистов ?
Отправлено: 17.07.15 00:54. Заголовок: Глава 260-я. На пеп..
Глава 260-я.
На пепелище Радости, имеющей тысячи лиц. В преддверии мрака Грядущего.
""Два самых сильных человека России – Хрущев и Власов пали почти в один день",– напишет японская газета. Именно тогда консервативная бюрократия лишила власти Хрущева.
"После поражения непобедимый Власов заявляет об отказе от дальнейших соревнований… 18 октября в 19 часов 45 минут (по японскому времени) окончилась безраздельная гегемония Власова. Когда оркестр готовился исполнить советский гимн, побежденный, такой спокойный, словно он был зрителем, поведал нам: "Это последний раз. Я не могу перенести того, чтобы быть вторым. Я хочу быть первым, только первым!""
Я слышал много отзывов об этом поединке. Мне приписывали слова, которые я не говорил; чувства, о которых знать, естественно, мог лишь я, и намерения, которые были вовсе мне чужды, но эти слова репортеру "Экип" я сказал. Когда я их прочитал, мне показалось сначала, что это – ложь. Но потом я все вспомнил…
Я стоял в коридоре. Еще не мог опомниться, когда меня начали фотографировать со всех сторон и засыпать вздорными, порой унизительными вопросами. – Это организованный загон? – особенно настойчиво спрашивал через переводчика какой-то человек. Я глянул: на пиджаке значок представителя прессы. – Против вас сыграли свои, да? Это загон, да? – продолжал выкрикивать он.
Я только махнул рукой. Так хотелось сказать: "Отстаньте!"
Всем хотелось знать, какой я после поражения. Такое липкое, настойчивое любопытство!.. А там, в другом конце коридора, толпа окружила Жаботинского. Со мной почти никого, кроме нескольких журналистов. Им важно сделать материал похлеще, мне – любой ценой не выдать своего настроения. И тогда я произнес эти слова. Рэнэ Моизэ спрашивал на правах старого знакомого, и я ответил.
Я подчинился первым чувствам, но только с одним желанием – не быть жалким, не показаться сломленным, побежденным. Я не верил, что есть в жизни такая сила, которая способна сломить меня. Убить – да, но сломить, приручить – нет, это исключено… Никто не заставит меня просить пощады – я в это верил, потому что это – моя суть. Сделать меня другим – значит убить меня. Я не могу иметь другое лицо, голос – это невозможно. Многому научила меня жизнь, но не отказу от себя и своих убеждений…
Какое-то время я не уходил. Нельзя дать и этот шанс журналистам. Завтра же все спортивные газеты напишут, будто я спасался бегством. Я улыбался и отвечал по возможности обстоятельно. Впрочем, улыбка была естественная. Все внутри окаменело, и мне, как это неправдоподобным ни покажется, очень многое представилось уже вздором, базарным и ненастоящим.
Я не стал дожидаться окончания Олимпийских игр и через день улетел в Москву.
Раз эта жизнь оборвалась – скорее начать новую. Прикидывал: когда у меня отнимут стипендию? Литературные заработки ничтожны. Как ни натягивал, а жить не на что. И все равно – надо начинать. Пора." ----------------------------------------------------------------------------------------------------- ----------------------------------------------------------------------------------------------------- "Два самых сильных человека России – Хрущев и Власов пали почти в один день",– напишет японская газета. Именно тогда консервативная бюрократия лишила власти Хрущева."
Вот, пожалте ! Власов жалеет Хрущёва. Этого волюнтариста лысого !
Да если бы "консервативная бюрократия" не подсуетилась - страшно подумать, куда бы завёл страну "дорогой кукурузник" !
И ведь понимает всё это Власов. Просто, со снятием "гениального волюнтариста" (недобитого троцкиста, между прочим), Власов лишился последнего покровителя. Потому и необъективен Юрий Петрович к "консерватору" Брежневу и его "консервативной" шайке. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "побежденный, такой спокойный, словно он был зрителем, поведал нам: "Это последний раз. Я не могу перенести того, чтобы быть вторым. Я хочу быть первым, только первым!"
Вот и стал бы первым ! Хотя бы в поднятии шестисот килограммов. Забросил бы на время литературу к чертям, подготовился, выложился до самого дна ! Но.... ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "– Против вас сыграли свои, да? Это загон, да? – продолжал выкрикивать он.
Я только махнул рукой. Так хотелось сказать: "Отстаньте!""
Да конечно, загон. Уже и взятие Жаботинского на Олимпиаду. Но что толку рассказывать о "присыпкиных" иностранным газетчикам ? Всё равно не поймут ! -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Раз эта жизнь оборвалась – скорее начать новую. Прикидывал: когда у меня отнимут стипендию? Литературные заработки ничтожны. Как ни натягивал, а жить не на что. И все равно – надо начинать. Пора."
Как видно из дальнейшего повествования и других произведений Юрия Петровича, ему пришлось недолго подрабатывать тренером. Но основной источник его дохода в бесконечные годы гонений - таки продал Власов практически всю свою, столь долго и любовно собиравшуюся домашнюю библиотеку. Редчайшие и редкие книги - всё ушло не пойми кому.
Литературные же заработки не так и ничтожны были в те времена. Тут Власов лукавит.
Но это - без имени. А вот какой-нито Шолохов в деньгах, наградах, почестях, званиях, дачах и прочих благах - просто купался. Хотя накатал совсем немногое количество книг. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Я не стал дожидаться окончания Олимпийских игр и через день улетел в Москву."
Одна из недавно рассмотренных глав подсказывает, что и Воробьёв, ещё до соревнований супертяжеловесов, собирался улетать именно в этот же день. То есть друзья улетели вместе. -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Остальное - только одно и можно сказать: хорошо, после поражения, вёл себя Власов, достойно.
Отправлено: 17.07.15 01:43. Заголовок: Глава 257-я. ПОТРЯС..
Глава 257-я.
ПОТРЯСЕНИЕ
"Потрясение дало себя знать после, ночью. Уже в номере, расшнуровывая штангетки, я вдруг увидел их. Вдруг как-то отчетливо увидел свои старые штангетки!
Неужели все?! Я не увижу зал, зарево огней?! Все, теперь уже все! Я шагнул к окну и швырнул серебряную олимпийскую медаль в окно. Что за глумливая награда? За все годы в ярости поиска, преодолении, жестокостях борьбы и беспощадности к себе – вот это, серебряный кружок на пестренькой ленточке?! Я отрекался от этой награды, не признавал ее.
Ночь эту отчетливо помню до сих пор. Одиночество этой ночи. Черную, хлюпающую мглу за окнами. Та ночь после поражения…
Я казался себе смешным. Как же, в одиночку выстроить всю огромность силы, выгнуть напрямую все пути к силе – и подавиться ею !
Я отрицал усталость, как слабость духа. Я наделял силу, тренировки смыслом одушевленности. Я выдумывал, выдумывал… Слишком всерьез принял я эту игру в силу. Ведь для всех она лишь забава, приятные часы у телевизора или за спортивной газетой. Меня дергали за шнуры самолюбия – и я кривлялся в потугах рекордов…"
Очень и очень Власова понимаю. В такие минуты мозг бесконечно проигрывает варианты несбывшегося успешного исхода. Не оставляет мучительная страсть все повторить, переиграть. Случившееся кажется сном...стОит только проснуться, очнуться от кошмара и....
Жалко, не существует на свете волшебной палочки. Пусть и с ограниченными возможностями. Взмахнул бы палочкой Юрий Петрович да и крикнул в небо кому-то невидимому, огромному, всемогущему: "Хочу, чтобы вернулось сегодняшнее утро !"
Мгновение - и "как ныне сбирается" Юрий Петрович на соревнования сызнова. Вооружённый вечерними знаниями. Уж теперь-то он победу не упустит ! Рванёт 167,5 кг, затем 172,5 кг. А толкнёт - 212,5 кг. Да и 217,5 кг, окрылённый победой, толкнуть пренепременно попробует.
И установит сразу четыре мировых рекорда: жим - 197,5 кг, рывок - 172,5 кг, толчок - 217,5 кг, сумма - 587,5 кг. Не 600 кг, к сожалению, но только шаг уже до них остаётся.
А с Жаботинского хватит и того, что набрал он.
Оживлять железо - лишь Юрию Петровичу небом дано. Ему и первое место. И золотая медаль.
Справедливость власовской силы. Счастливы ищушие ! Огненно метить дни !
Это фотография, видимо, сделана в один из тех благословенных периодов, когда штанга в руках Юрия Петровича теряла вес - выдуманы все веса, выдуманы !
И какой бы снаряд ни покорил в это время Власов, мышцы всегда дразнили запасом.
Счастливый, пышущий здоровьем человек, а какая мощь ! Именно такую переполненность здоровьем, мощью, уверенностью в собственных силе и разуме и демонстрирует Юрий Петрович фотографу.
Здесь же - ДЕМОРАЛИЗАЦИЯ. Вот-вот расплачется Власов.
И куда только делись и счастье, и радость и самолюбование......
Токийский призрак только что павшего великого лидера
А ведь и вправду похож ! Так и подумал я в самое первое мгновение, когда снимок этот увидел - ни дать ни взять, дражайший волюнтарист Никита Сергеевич, лишь 4 дня как вышвырнутый со всех постов, не утерпел и примчался в далёкий Токио, чтобы облобызать самолично украинского богатыря Жаботинского.
Ох и долго же работал Никита Сергеевич на Украйне Великой ! Потому - украинское всё полюбил. Даже, вон, Крым, от щедрот кукурузных, у России отобрал и подарил Украине ! Вот так и был Крым укрАинским аж 60 незабываемых лет. Пока не вернулся в Россию обратно. ----------------------------------------------------------------------------------------------- И кто же это Жаботинского поздравляет - в КНИГЕ КНИГ об этом ни слова. Не захотел вспоминать об этом Юрий Петрович.
Отправлено: 17.07.15 22:40. Заголовок: Короткий миг, и шта..
Короткий миг, и штанга, в которую не верил Власов, очутилась у Леонида над головой. Все счастье Жаботинского и все отчаяние Власова вместились в тот короткий миг. (А.Н.Воробьёв, "Железная игра")
Отправлено: 19.07.15 01:13. Заголовок: Глава 258-я. Время ..
Глава 258-я.
Время чистой и благородной силы. Силы как поэзия и разум
"Сколько же раз я возвращался в памяти к этому выступлению, особенно к последней попытке в толчке! В ней отсутствовала воля сопротивления. Я нарушил закон собранности – и поплатился…
Вес я брал на грудь с запасом, вставал легко. Ведь на тренировках гонял себя в приседаниях с весом 275 кг на плечах.
И посыл с груди этих рекордных 217,5 почти удался. Вес чуть-чуть не добрал до распрямления рук. Я уже прилаживался его дожать в темпе. Но мысль о том, что это всего лишь рекорд, совсем иначе заставила себя вести. Она уже сидела приказом в мышцах. Я был уже в чемпионах. И без этой третьей попытки выходил на первое место. И не стал бороться с весом.
"Ерунда! – решил я.– Все равно уже два мировых рекорда сегодня мои – в жиме и рывке! И я чемпион! Все сбылось! Конец!" И не знал, что через несколько минут проиграю.
Я уходил с помоста, опустошенный борьбой, немного раздосадованный, но, в общем, довольный. Я сумел вложить наработанную силу в подходы. В рывке, правда, сорвался и "засох" на первом подходе, но все поставил на свои места, когда четвертой незачетной попыткой установил мировой рекорд. Если бы тот вес оказался зачетным !
Навстречу поднимался Жаботинский. А потом случилось то, чего я не ожидал. Он превосходно взял вес, который сразу вывел его на первое место. Откуда эта перемена? Откуда этот взрыв силы? Ведь он сломлен, он не способен к борьбе, он практически выбыл из борьбы! Что случилось? Как это могло случиться?! Как я проглядел эту перемену?! Как это стало вообще возможно?! У меня не было подходов для ответа… Господи, сколько же я об этом думал !
Первые шесть мест после соревнований атлетов тяжелого веса распределились: Л. Жаботинский (СССР) – 572,5 кг (187,5+167,5+217,5), Ю. Власов (СССР)– 570 (197,5+162,5+210), Н. Шемански (США) – 537,5 (180+165+192,5), Г. Губнер (США) – 512,5 (175+150+187,5), К. Эчер (Венгрия) – 507,5 (175+ 147,5+185), М. Ибрагим (Египет) – 495 (162.5+145+ 187,5); и командные: СССР-43 очка, Польша– 25 очков, Япония – 22 очка, США – 20, Венгрия – 18,ЧССР – 9.
Если не считать атлетов довоенного времени, когда сборная не участвовала в чемпионатах мира и официальных международных турнирах, кроме рабочих и профсоюзных встреч, я оказался во втором поколении советских атлетов. Первые сражались за утверждение нашей тяжелой атлетики в мировом спорте. Поражения от американцев и отчасти египтян следовали одно за другим.
И все-таки это поколение прорвалось к победам. Мы учились у этих атлетов, гордились даже обычным знакомством. Они попали под удары самых сильных и все же заставили их уступить золотые медали чемпионов. Поколение победителей: Григорий Новак, Иван Удодов, Рафаэль Чимишкян, Николай Саксонов, Трофим Ломакин, Аркадий Воробьев.
Их опыт помог понять тренировки. От них сборная второго поколения впитала дух победы, дерзости поединков, страстного упорства в столкновении со всеми королями помоста. Для нас это – легендарные имена. Без практики международных встреч, в условиях тренировки, которые ныне кажутся жалкими, они врубились в толщу мировых рекордов и чемпионатов – и вырубили победы, рекорды и самое понятие "советская школа тяжелой атлетики".
Мы, атлеты второго поколения, уже приручили победы. Командой мы не проигрывали чемпионатов мира. Время чистой и благородной силы.
Характерно, что Власов не уличает в употреблении стероидов Жаботинского. А ведь мог бы голословно утверждать, что, дескать, потому и проиграл я, что сражался не просто с другом-соперником, а с захимиченным другом-соперником. Оттого и уступил золотую медаль.
Но Власов благороден. Причисляет к чистым атлетам не только Жаботинского, но и друга своего, Воробьёва.
И всю вину за своё поражение берёт целиком на себя.
Отправлено: 19.07.15 22:16. Заголовок: Глава 262-я. Бывший..
Глава 262-я.
Бывший гладиатор Юрий Петрович размышляет о смысле жизни и о любви
"Я был действительно в хорошей форме. Мозоли на руках сошли лишь через год… Справедливость силы, святость побед, поиск силы – слова, слова… Я дал обещание больше не быть атлетом, не смотреть поединки, забыть свое прошлое. В том прошлом я казался себе выдуманным, больным манекеном сверхчеловека (если только манекен может болеть).
Святость силы, справедливость силы, благодарность силы… Я не читал ничего о соревнованиях. Недоразумением и глупостью считал ту жизнь. Потерянные годы… Гладиаторство…
Догнать время! Взять это время! Вернуть его исступленной работой! Снова найти себя! Утопить в работе память прошлого, излечиться от прошлого, отречься от прошлого. Найти себя. Опрокинуть пошлую истину той единственности в "железе". Живет, борется, страдает другая жизнь – огромная жизнь. В ней тонут все прочие ограниченные смыслы. Служить этому общему смыслу. Уйди так далеко в себя мечтой упорной, Чтоб настоящее развеялось, как пыль…
…Как опасна похвала писателю. Как важно сохранить в себе свой голос. Как легко сбиться с него. Премия, слава – западня для писателя. Тогда он уже не художник. Угодить, удержаться на гребне – эти заботы все больше и больше захватывают его воображение, направляя творчество к профанации. Угодливость заменяет ему основные качества и открывает дорогу.
Я не верю в то, что люди называют любовью. Любовь дает человеку слишком высокую энергию жизни – ответственность и натянутость в каждом мгновении ее слишком категоричны.
Я верю в дружбу – она тот ровный, верный огонь, который надежно и преданно обогревает нас. С годами чувства в дружбе приобретают совершенно иной характер. В них появляется столько нежности, пластичной мягкости, сбережения женщины-друга, столько тактичности, столько радости, что это, надо полагать, и есть та самая любовь. Возможно, такая дружба неизбежно переходит в любовь.
Но это уже не та любовь, которую мы знаем. Это чувство гораздо более высокого порядка. Его можно назвать любовью-дружбой, но мотив дружбы всегда звучит мощно и властно. И это делает любовь немеркнущей, невозможной и неспособной к разрушению. Есть нечто большее, чем физическая близость и страсть,– нужность друг другу, духовное родство, величайшее понимание друг друга с неизменным следствием этого – терпимостью.
Там, где настоящая дружба, любовь никогда не гаснет.
Мне представляется величайшим даром судьбы для мужчины и женщины эта любовь-дружба. Она неспособна к измене, непорядочности – это не из ее природы. Она обычно обрывается только смертью, одной лишь смертью – и ничем больше… А как часто у людей на вопрос: "Он любит ее?"– я слышал в ответ: "Конечно, жалеет…" Тоже любовь."
Любовно-дружественные рассуждения Власова, скорее всего, основаны на его взаимоотношениях с женой. В которых наличествовали и любовь, и терпимость, и сбережение, и нежность, и дружба. Без малейшего намёка на жалость.
Отправлено: 22.07.15 02:27. Заголовок: В какой-то теме инте..
В какой-то теме интереснейшую нижеследующую главу я уже приводил, но как без неё в теме этой ?
А посему:
Глава 263-я.
Брошенный на произвол судьбы братьями по оружию, по спорту, по крови, по партии.
"В Хабаровске я оставил ТУ-114 с олимпийской делегацией из-за мозгового спазма.. Самолет ушел по графику, меня не стали ждать. А мне куда? Слабость, порой рвота с кровью, и земля норовит сбить с ног… Только бы не свалиться.
В Хабаровске уже поздняя осень, морозит. На мне нейлоновый плащ, летний костюм. Распаковал сумку, надел шерстяной костюм с нашитыми белыми буквами "СССР" – и на скамейку, отлеживаться. День к вечеру. Чужой город. Какой-то человек углядел под плащом буквы, притащил очень крепкий чай в кружке. Не чай, а чифир. Полегчало, смог подняться, уйти в сторонку, где никого нет. Стыд не позволяет быть слабым на виду у людей.
А тот человек не бросает, помогает: то сумку возьмет, то подопрет – уж очень мутит меня. Я только поглядываю на него с благодарностью. Он маленький, до подбородка мне. Наконец нашел скамейку в стороне от здания аэропорта, здесь ряды высоких тополей и никого из людей. Ветер с поземкой, леденящий. Я лег на скамейку. Человек достал старое тонкое одеяло – вроде солдатского, накрыл меня, сел рядом. Он невзрачен, плохо брит, в руках не рюкзак, а скорее котомка – уже очень заношена…
Я подумал о тех многих десятках людей и Воробьеве, которых унес ТУ-114. Скоро прилетят в Москву, дома у меня будут волноваться…
Кружка чая…
И я забылся на час. Человек не оставил, стерег меня… Если бы я сейчас мог его встретить! Пусть удача и здоровье не обойдут его!..
А раскис я тогда основательно. Даже в забытье мутило и все не хватало воздуха.
Очнулся. Человек спрашивает, куда я теперь. Говорю, надо на поезд, самолет не для меня сейчас.
Спорол с куртки буквы "СССР" и отдал человеку. "На память",– сказал ему. Он стал предлагать рубли на такси – отказался. На такси меня умотает. И так весь дрожу, не от холода, конечно. Слабость такая: ткни-упаду.
Простились. Я кое-как пошел. Понимаю одно: надо спешить, пока еще не кончился рабочий день. Уже план есть – занять деньги в окружном доме офицеров. Представлюсь – не должны отказать. И точно – ссудили деньги под расписку. По правилам, когда выезжаешь за границу, сдаешь все до рубля (тогда было так). Так что и чай, если бы захотел, взять не смог бы. И вообще ничего не смог бы – без копейки, без документов. На счастье, есть хоть олимпийское удостоверение – это для Токио, но при случае сгодится и здесь. Впрочем, в окружном доме офицеров без того узнали и поверили…
В поезде спазм не отступал трое суток. Я лежал в полузабытьи, не ел, не двигался. Вагон насквозь пустой, гремит, мотается.
Проводник,– степенный, словоохотливый украинец, узнал меня по газетной фотографии. Принес газету, в которой все о моем поражении, и вот тут очень забавно выразил свои чувства: "Да-а-а, бывает!
Настоящая зеленая собака!" И стал меня уговаривать не грустить: он решил, что это я от расстройства чувств морю себя голодом и третьи сутки не выхожу из купе. Я и рад был бы встать, да спазм к полке припечатал.
Я ехал в одиночестве, все купе пустовали. Проводник как-то заметил: "Хотите, подсажу блондиночку? От меня зависит, где ей дать место, а могу и по составу пошукать. Блондинками надо лечить горе. Без промаха бьет лекарство…"
Он подрабатывал тем, что пускал в пустые купе парочки. Нет-нет, а простучат по коридору каблучки и голоса сдавленно, смущенно зашепчутся.
В Иркутске я одолжил денег у своего поездного хозяина и самолетом вылетел в Москву. Организм уже преодолел слабость.
Все дни жена металась в поисках. Никто ничего не мог сообщить, да и кому до этого было дело…
Аппарат, который поначалу должен был обслуживать спорт, сегодня с помощью спорта обслуживает себя. Спортсменам все дается ценой нечеловеческих усилий, ценой потери здоровья, ценой унижений, а чиновничество сыто спортом. Оно куда как безбедно живет за чемпионским столом. Их, сосущих спорт, десятки и сотни тысяч.
Что мы для них? Средство, источник благополучия, не больше.
Я был очень спокоен на олимпийском помосте. Даже газеты не без удивления помянули об этом. И после я был спокоен.
"Но мне по-прежнему знакома радость. Радость, имеющая тысячи лиц".
Это как в старинном русском песнопении: ярость, зло, зависть, смерть… не отрешат от жизни вечной. Не отрешат… Не ложиться в яму судьбы…
В те дни я решил продолжить "железную игру". Взять шестьсот – и уйти. А для этого привести себя в порядок. Достаточно года неторопливых тренировок. Я и предположить не мог, что мне в этом откажут…
На память идут слова Жени Минаева (вместе работали за сборную): "Как за границей, так меня там все "сэр", "сэр", а как домой вернешься, так матом меня…" Да, уж тут не будут величать сэром.
Он был прав: в случае неудачных выступлений отношения не только с руководством спорта, но и с болельщиками четко складывались по схожей схеме.
Это, разумеется, не воодушевляло.
Помню встречу на вокзале после одного из выступлений. Я пошел навстречу своим, радуясь, улыбаясь, пряча боль всех тревог и обид.
Незнакомый человек окликнул меня. Я остановился, еще толком не понимая, что же ему нужно, но уже чувствуя, что будет новая боль.
Человек протянул руку, сильно встряхнул мою и сказал: – Я тоже хозяин страны… Что ж ты арену бросил, мать твою!..– И разложил передо мной все богатство своих слов – минуты на полторы, не меньше.
"Арена" тут припуталась из-за моего заявления об уходе из спорта. Заявление напечатали многие газеты, разнесло радио.
Если бы такая встреча была эпизодом. В той или иной форме я слышал подобное постоянно – всю спортивную жизнь и десятилетия спустя. Да-а, сэр…
Случайные, чужие люди вспарывали тебе грудь злыми, несправедливыми словами (порой преследовали письмами, звонками). И все надо терпеть. Ведь если ты знаменит, тем более знаменит от спорта, ты уже собственность всех. Я почти не встречал участия и бескорыстной доброты – едва ли не каждый вырывал из тебя часть жизни, пусть небольшую, но вырывал… И уже никто никогда не сомневался в своем праве поступать таким образом. И даже десятилетия спустя это продолжается…
"Власов был буквально деморализован неудачей в Токио…" – написал один из "биографов", который все ведает обо мне (недавно опять напечатал мою биографию), совершенно не интересуясь мной и питая застарелую неприязнь ко мне.
Курьезны эти биографии. Их пишут после одной встречи, часто даже после вялой часовой беседы. В них так все лихо расставлено! А этот "биограф" вообще не знался со мной после Олимпиады в Токио. Следовательно, не слышал от меня и о поединке в Токио.
Помню рекорд в Днепропетровске. Я толкнул 210 кг. По тем временам это было чем-то невероятным. За кулисы ко мне пришел Н. и долго восхищался моей "техникой". Он был одним из ведущих тренеров.
В Токио Жаботинский толкает 217,5 кг, и я с удивлением читаю в газете статью Н. Он сетует, что Власов не владеет "техникой" толчка и вообще не умеет тренироваться…
Что это, один из способов заработка на жизнь или непорядочность?.. Впрочем, в те годы я и не такого "добра" навидался… Штанга на весах времени.
Что характерно – никаких желаний сводить счеты, посрамить соперника. Только собрать шестьсот! Я рассчитывал отдыхом вывести себя на тот единственный результат и тогда атаковать, вломиться в него. Отдых оказался невозможным. В нем было отказано. Причины те же самые: если остаюсь в большом спорте, должен выступать, да еще по календарю. Особенно настойчивым в изживании меня из спорта оказался Гулевич – начальник отдела тяжелой атлетики армейского клуба. А ведь никто не поздравлял меня с победами столь горячо, как он. Спортсменом он никогда не был – похоже, не только спортсменом…
В сборной команде страны этим в не меньшей степени был озабочен Воробьев. И уж как мог ему пособлял Дмитрий Иванов, штангист, ставший спортивным журналистом.
А я нуждался в сбросе нагрузок, одном затяжном щадящем ритме без выступлений.
Что значит выступать? Я не смел бы отделываться посредственными результатами и подтверждать тем самым "закономерность" своего поражения. Значит, стирать себя в бессмысленных выходах "ради зачета" на большой помост. Все выходы бессмысленны, если не открывают новую силу, не подводят к новой силе. Соревнования перемалывали бы силу, взводили бы на травлю результатами, а я и без того нервно измотан." ------------------------------------------------------------------------------------------------ Как было можно человека оставить одного, в чужом далёком городе и никак не позаботиться о его судьбе ?
По крайней мере, в больницу Власова должны были определить. Сами не успевали - поручить городским властям или кому там ещё.
И человека обязательно с Власовым оставить. Для помощи. Хотя бы на первое время.
И уж, конечно, сообщить жене, что муж её жив-здоровёхонек, остался Хабаровском любоваться. Как налюбуется - так сразу и вернётся к Наташе. Жди, Натусенька, недолго осталось !
Но все эти свиньи и гниды, облечённые немалыми званиями, постами и возможностями, даже и не подумали ничего из этого сделать.
Особенно, Воробьёв. Сидел себе у иллюминатора, любовался сверху на бугристый покров облаков и с мечтательной блаженной улыбкой представлял себе Власова уже в летаТЕльном непоправимом исходе. Вот бы здОрово !
За мечтаниями, Воробьёв не спеша сочинял прочувствованную (насквозь фальшивую) погребальную речь - мол, закрылись оченьки соколика нашего ясного, уж так жаль, так жаль, уж такая утрата невосполнимая !
Но Власов выжил. И помог ему выжить, не бросил его всего-то лишь бомжик с котомкой. Вот только не свинья и не гнида, а ЧЕЛОВЕК. Тот самый, который "звучит гордо".
Так-то.
Чай-поди, Воробьёва чуть кондрашка не тяпнула, когда через несколько дней он прознал, что Власов, оказывается, вовсе не умер. А, к великому воробьёвскому сожалению, жив. Ну, и куда теперь отшлифованную погребальную речь девать ? Прохныкать над чьим-то другим прахом ?
Так Воробьёв и сделал. И в дальнейшем всегда применял эту же самую речь. Заменяя в ней на "приличествующие случаю" лишь имена своевременно-безвременно упокоившихся.
Отправлено: 22.07.15 23:24. Заголовок: Глава 265-я. Служит..
Глава 265-я.
Служить двум богам нельзя
"По количеству рекордов 1964 год оказался для меня самым урожайным. Вот они с учетом проходных: в жиме– 196 и 197,5 кг; в рывке– 168, 170,5, 172,5 кг; в толчке – 215,5 кг; в сумме троеборья – 562,5, 570, 575, 580 кг. Десять мировых рекордов !
Таким образом, в последний год выступлений я установил наибольшее их число, причем с внушительным наращиванием каждого. Моя сила была не на исходе. Наоборот, набор ее шел круто по восходящей.
Физический расцвет был впереди. Поиск силы, наделение силы разумом оправдались. Все замыкалось на невозможности сочетать два очень серьезных, творчески нервных, изнурительных дела – литературу и спорт. Причем к жизни литературной я так и не успел подготовиться. Слишком мал оказался срок. Что верно, то верно: служить двум богам нельзя.
Моя книга "Себя преодолеть" вышла за несколько недель до Олимпийских игр в Токио. Художник-оформитель переживал: на обложке крупный серебряного цвета круг. С беспокойством спросил: "Вы не в обиде, я ведь вроде накликал "серебро", знакомые попрекают: сглазил!.."
После выхода книги меня опять стали поносить за сгущение красок, преувеличения. Но каким же я должен был изображать спорт? Ведь я сердцем принял его суть! А зная, лгать?! Лгать на свой труд и труд товарищей?!
Поражение в Токио оказалось единственным за всю мою спортивную жизнь. На большом помосте я не знал поражений. И никогда не уклонялся от борьбы, прячась за мнимую или действительную болезнь. Все соревнования я доводил до конца.
Великая гонка сильных не признает исключений. Я отказывался принадлежать ей. И я выпал из нее". ----------------------------------------------------------------------------------------------------------
"По количеству рекордов 1964 год оказался для меня самым урожайным."
Потому и оказался, что уже в полный рост поднимался Жаботинский. Не случись у Власова столь серьёзного соперника, Юрий Петрович ещё бы с десяток лет побеждал на разнообразных турнирах с результатом 520-540 килограммов. Несмотря на свои заверения, что тяжёлая атлетика без прогресса в результатах для него не имеет смысла.
Может, и не имеет, но вот только плохо ли быть бессменным чемпионом ? Получая при этом зарплату инструктора-инспектора по спорту ? А также зарплату военную плюс пайковые, наградные, "прогонные"- и уже не инженер-капитана, а инженер-майора, инженер-подполковника, инженер-полковника ? И чем чёрт не шутит - нет совершенно ничего невозможного в том, что свои последние годы на помосте Юрий Петрович отработал бы в звании инженер-генерал-майора !
До чего же ж звучит внушительно - штангист-генерал !
Помимо личной - ещё и персональная служебная чёрная "Волга". Адьютант опять же. Как же генералу без адьютанта ?
А под начало - дивизию. Инженерную (инженерных войск). Это ничего, что на месте генерала никогда не бывает, главное, он - комдив. И в кабинете генеральском своём всё ж таки иногда появляется. А чего ещё надо ?
Чай-поди, немеренная гора заместителей по тому и сему - справятся с дивизией и без генерала.
В таких условиях Власову необходимо было бы только поддерживать спортивную форму. Рекорды ? А зачем они ему ? Денег и без рекордов хоть пруд пруди - ещё и напрягаться зачем-то вдобавок !
Забросил бы Власов занятия пауэрлифтингом, а море освободившегося по этой причине времени посвятил бы любимой литературе.
Чёртовы соперники ! Всю же биографию изгваздали Власову. Мог блестящую карьеру сделать, а вместо этого... :
Как видно из фотографии, даже и малейший намёк отсутствует в осанке Юрия Петровича на бравую залихватскую генеральскую удаль.
А ведь как многообещающе всё начиналось !
-------------------------------------------------------------------------------------------- "Физический расцвет был впереди. Поиск силы, наделение силы разумом оправдались."
Рановато родился Юрий Петрович для наделения своей физической силы истинным разумом. Даже и Василий Алексеев, будучи младше Власова на 6 лет, сумел поумнеть силой только в 28 лет. Но уж поумнел так поумнел, до того поумнел, что наворотил аж 80 мировых рекордов ! А останься жим - наворотил бы рекордов впридачу столько же !
Юрию же Власову в начале сверхразумного 1970-ого года было уже 34. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Художник-оформитель переживал: на обложке крупный серебряного цвета круг. С беспокойством спросил: "Вы не в обиде, я ведь вроде накликал "серебро", знакомые попрекают: сглазил!.."
Надо думать, неспроста художник намалевал круг серебряным. Видать, "присыпкины" ему (художнику) такое задание дали. Для того чтобы сбить суеверного ранимого Власова с "золотого" настроя. -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "После выхода книги меня опять стали поносить за сгущение красок, преувеличения. Но каким же я должен был изображать спорт? Ведь я сердцем принял его суть! А зная, лгать?! Лгать на свой труд и труд товарищей ?!"
Формально Власов был прав. Пусть и социалистический, но всё-таки РЕАЛИЗМ являлся основополагающим творческим методом советских писателей. А где реализм - там неизбежны и натурализмы.
А всякая там идейная невыдержанность книги - да замаскировать её обильными цитатами из основоположников - Маркса, Энгельса, Ленина, дорогого Хрущёва !
Вот и оказались бы цензоры в глубочайшем нокауте - а как прикажете книгу такую кромсать, урезать, "осовечивать" ?! Когда она и без того непомерно советская ! -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Поражение в Токио оказалось единственным за всю мою спортивную жизнь. На большом помосте я не знал поражений. И никогда не уклонялся от борьбы, прячась за мнимую или действительную болезнь. Все соревнования я доводил до конца."
Юрий Петрович зря похваляется единственным своим поражением. Единственное-то оно единственное, но им и закончилась власовская карьера. Такое случается сплошь и рядом. Вот если бы Власов поражение имел где-нибудь в середине карьеры - тогда бы да. "Поразился" и вновь воскрес, горделиво ! как птица Феникс из пепла. А так....
Никогда не уклонялся от борьбы ? Но как же быть тогда с явным уклонением Власова от опасной борьбы с Жаботинским на, 1964-ого года, киевском чемпионате СССР ??? Именно за это уклонение "присыпкины" уж постарались прилепить Власову высочайшее звание "трус" !
И это не считая изрядного множества турниров, которые Власов дозволял себе пропускать. И не всегда по причине расквашенности. Иногда и по "благоразумию".
Отправлено: 24.07.15 00:00. Заголовок: Глава 266-я. Мой ми..
Глава 266-я.
Мой мир! Мой!..
"Я долго не был в залах. Любое сравнение с атлетом оскорбляло. Мне казалось, на мне снова застегивают ошейник той жизни: только "железо", только помост, только заботы о силе. Нет! Нет!..
Эти тренировки – каждый вес держи под контролем. И это постоянное напряжение – вслушиваешься в себя: как ведет себя организм, как принимает работу, где сбой… И забота: перемолоть усталость к следующей тренировке. И это желание отлежаться и никого не видеть…
Непомерность завязанной силы. Завязанной – потому что не приспособлена к жизни. Искусственная сила, совершенно ненужная и лишняя для жизни. Обременительная для здоровой жизни. Здесь все от ложного представления здоровья и счастья…
Лишь в 1974 году воровски, глубоким вечером, задворками я пришел в ЦСКА к своему залу. Как далек я был от себя – атлета! И как дороги были те годы! Вытравить их из себя я не смог. Наоборот, они приобрели новый смысл. Чистой, лишенной фальши, благородной и достойной представлялась та борьба.
10 сентября 1975 года я получил приглашение на чемпионат мира по тяжелой атлетике – он впервые проводился в Москве. Я не решился пойти ни в первый, ни во второй, ни в третий день… Я не выдержал и пошел во Дворец спорта на восьмой день чемпионата.
Лужники! Я сжался, когда вошел. Исподлобья, осторожно приглядывался к залу. Здесь в 1958 году я впервые выступал на международных соревнованиях. Плохо, правда, выступал… Здесь же в 1961 году выступил на матче сборных команд СССР и США. Здесь установил рекорд…
Вообще я поначалу не умел работать в просторных залах. У меня нарушалась координация – без близких, привычных стен не за что было зацепиться взглядом. Для координации имеет значение вот такая пространственная привязка. Только потом это потеряло для меня значение…
Все в зале было таким же. Пестрые флаги стран – участниц чемпионата, сиренево-белый дрожащий свет прожекторов, встречающий атлета на сцене, и даже голос в репродукторах. Соревнования вел секретарь Международной федерации тяжелой атлетики англичанин Стейт. Под его слегка гнусавый и невозмутимый речитатив уже полтора десятка лет выступают атлеты.
Я мгновенно стал мокрым, будто работал сам. Сердце торопилось напоить мышцы кровью. Звон "железа" на помосте отзывался в мышцах.
Я задохнулся беспокойством. Вот сейчас меня вызовут! Какое-то наваждение! Даже голос моего тренера – он сел рядом со мной.
Подошел бывший вице-президент Международной федерации тяжелой атлетики Назаров и попросил вручить медали призерам чемпионата. Я всегда избегал роли почетного генерала, но вручить медали атлетам… Разве сам я не атлет, разве не отведывал всех этих "соленых радостей железа"?
Я пошел с ним за кулисы. Атлеты готовились к вызову. Сразу же после награждения борьба возобновлялась. Я слышал скороговорку тренеров, лязг дисков, мелькали горячечные лица. Мне объяснили, как я должен выйти и что сделать.
Слева, возле занавеса, стояли болгарин Христов, старший тренер болгарской сборной Абаджиев, с ними еще несколько человек. Абаджиев что-то говорил и энергично показывал. Глаза Христова широко открыты.
То, что он увидел сегодня, всего несколько минут назад, потрясло его: эта победа и отклик зала! И собственная сила, такая вдруг неожиданно-большая, легкая, кажется, весь мир уступает тебе, радуется, зовет тебя. В его облике не было сдержанности, сосредоточенности, свойственных опыту. Он отдавался непосредственным, первым ощущениям, как отдаются большой любви: без оглядки, в восторге чувств.
Мне вдруг захотелось подойти, но я сдержался. До того ли ему сейчас? Стоит ли путаться с выражениями чувств? А потом, я не знаю, какой он, как поймет. Я все-таки был чемпионом, знал громкие победы, триумфы побед, семь лет я носил титул "самый сильный человек в мире". И потом я узнал очень многое о силе, и это за мной узнали другие. Я помню: в Вене на афишах чемпионата мира было напечатано: "Выступают атлеты 38 стран и Юрий Власов". Правда, тогда в Вену они приехали из 33 стран.
Теперь я "экс" – это весьма изменило поведение многих. Я научился спокойно к этому относиться, но зачем лишний раз вызывать самодовольство чужой силы?
Диктор пригласил на сцену призеров. За призерами вышли мы.
Диктор перечислил участников торжественной церемонии.
Я не ожидал: зал ответил ревом на мое имя. Я напрягся, дабы скрыть волнение. У меня задрожали руки, потом я весь задрожал. Черный, вздыбленный зал в движении и этот могучий глас: "А-а-а!.." Будто я впервые увидел со сцены зал и услышал крики, обращенные ко мне. Нет, сейчас все было иначе. Все было ярче, значительнее. Я вернулся в зал! Я вернулся в эту жизнь! Я освободился от всего, что загораживает жизнь.
"Но мне по-прежнему знакома радость. Радость, имеющая тысячу лиц…"
Зал не унимался. Мгновения, в которых годы, в которых прошлое и будущее… Прошлое вдруг распахнулось передо мной. Я услышал чудесный и чистый бой колоколов прошлого. Я слепнул, погружаясь в прошлое. Оживи "железо"!
Тренировка – дни и ночи слышишь только себя и тяжесть, ты в великой слитности с этой тяжестью… Смысл тренировки, кроме развития силы, то есть качества и количества мышечной ткани,– это настройка себя в единый лад с тяжестью, которую надо поднять предельно точно; именно тогда она весит меньше всего и как бы входит в твой физический строй, ты врастаешь в нее, она становится живой!.. Время чистой и благородной силы.
Нет, я атлет! До последнего часа жизни – атлет. Я принадлежу этим людям. Людям, нарекшим испытания – своей судьбой, борьбу – своей жизнью… Мой мир! Мой!.." --------------------------------------------------------------------------------------------------- Трогательно, чего и говорить.
Почему-то Юрий Петрович, в этой главе, совсем не упоминает Алексеева. А ведь именно Василий Иванович выиграл мировой московский чемпионат 1975-ого года. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ "Лишь в 1974 году воровски, глубоким вечером, задворками я пришел в ЦСКА к своему залу."
Романтичный, ранимый, стеснительный Юрий Петрович !
Понимаю Власова как никто. Сам я во многом такой же. Власов-романтик даже и мёртвую бездушную штангу разумом наделил и душой. Разве бы мог до такого додуматься какой-нибудь Жаботинский ? Никогда и ни за что. Уж больно незамысловат-упрощён. -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Выступают атлеты 38 стран и Юрий Власов"
Уже и этим Власову можно гордиться ! Не так и много атлетов удостаивались такого признания. ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------- А тяжёлую атлетику Власов никогда не бросал. Так и остался атлетом навеки. В спортивные залы ходить стеснялся, поэтому работал дома, в одной из комнатёнок роскошной своей квартирищи :
Насколько помню, Юрий Петрович проживал не на первом этаже. Поэтому падение штанги на пол для соседей снизу могло быть убийственным.
И ведь как ловко устроился бывший инженер-капитан ! Проснётся только и сразу за штангу. Потолкает её, лёжа пожмёт. Ещё и поприседает с ней. Хорошо !
И перетренированности бояться не надо. Как только вскипит перегретая кровь в натруженных мышцах - всё, пора и за литературное ученичество.
Власов на фотографии - бледная немощная копия токийского себя самогО. Однако твёрд и решителен. Собственный вес - 100 кг и ни грамма ни больше ни меньше. Именно этот вес облюбовал всегда и во всём себя преодолевающий Юрий Петрович. Что, конечно, всё ж таки маловато для роста в 187 сантиметров.
Но Власову и горя мало. Главное - строен, эстетичен, богоподобен, сверхразумен, прекрасен !
Славные продолжатели великих власовских начинаний. Сделавшие человеческую силу и ещё разумнее. Невзирая на своё весьма и весьма отдалённое отношение к литературному творчеству.
И ни ранимости в их организмах, ни стеснительности !
Давид Адамович курил, вон, совершенно в открытую. На манер паровоза. И на запреты "присыпкиных" просто плевал. Не отставал от Ригерта и Василий Иванович. Курить-то он не курил, но "присыпкиным" от этого было не легче.
"Да кто он такой, этот главный тренер ???!!" - громогласно, никого не стесняясь, вопрошал Алексеев, по-хозяйски меряя шагами тренировочный зал в перерывах между подходами к штанге - "В нашем деле он что ??? Правильно - ефрейтор. А я - генерал!"
И чуть что не так - "м"ультиматум "присыпкиным" !
Бедные наивные "присыпкины" ! Что ли думали мятежника-бунтаря Юрия Петровича свергли, можно "дальнейших" сверхчемпионов в рабов превратить ?
И нет мятежникам-бунтарям ни конца и ни края.
Ну, избавились "присыпкины" от Алексеева и Ригерта и чего добились ?
Отправлено: 24.07.15 13:07. Заголовок: Несколько дополнител..
Несколько дополнительных фотографий власовского друга-соперника.
Жаботинский с Гагариным:
----------------------------------------------------------------------------------------------------- Жаботинский и Власов на каких-то внутрисоюзных соревнованиях:
------------------------------------------------------------------------------------------------------ Кто это рядом с Жаботинским ? Не Новак ли ?
------------------------------------------------------------------------------------------------------- Жаботинский с другими победителями какого-то (вроде как, всесоюзного) соревнования. Один из победителей - Куренцов.
Отправлено: 24.07.15 19:08. Заголовок: Ещё Григорий Ирмович..
Ещё Григорий Ирмович:
На последней фотографии справа от Новака возвышается в потолок гордый неприступный Куценко. Ненавидящий Гиршла Ирмовича за его нечеловеческий жимовой талант. Да и суммы троеборья сверхтяжеловеса Якова Григорьевича частенько уступали "полутяжеловесным" новаковским. Обидно !
Яков Григорьевич Куценко являлся главным тренером советской тяжелоатлетической сборной в годы выступлений Юрия Власова. Только в последний год Яков Григорьевич, тяжело заболев, устранился от дел, а на место его был назначен бывший морской пехотинец.
Гроза фашистских оккупантов со своим убийственным ППС (пистолетом-пулемётом Судаева):
------------------------------------------------------------------------------------------- Та же самая гроза, только без ППС:
----------------------------------------------------------------------------------------------- Именно в этой матросской форме Аркадий Никитович впервые пробовал поднимать настоящую штангу:
---------------------------------------------------------------------------------------------- Сверхтвёрдый член партии, истинный коммунист, прекрасный семьянин:
---------------------------------------------------------------------------------------------- Добрая щедрая воробьёвская улыбка, от которой Юрию Петровичу делалось как-то расквашенно и жидко при посещении туалета по немалой нужде:
-------------------------------------------------------------------------------------- Вот такой это был человек - несгибаемой воли, энергии, мужества.
Воробьёв вспоминал, что когда Юрий Петрович, краснея и заикаясь волнением, беспрестанно, без нужды поправляя очки, решился прочитать свой первый рассказ "сослуживцам" в тренировочном зале, то самый нелестный отзыв Власов получил из уст Воробьёва. Слёзы ! Сопли ! И к этим вульгарным словечкам Аркадий Никитович не забыл добавить ещё и нечто покрепче из своего обширного матросско-водолазного словаря.
Юрий Петрович страшно на это обиделся. Ещё один кровоточащий незаживающий шрам пролёг на ранимой душе штангиста-профессора-мученика.
Ну, погоди же ! - задыхался негодованием уязвлённый Юрий Петрович - ужо пропишу тебя в моей наилучшей из будущих книг !
И прописал-таки. В КНИГЕ КНИГ. Выведя обидчика - объективно сверхчестного и сверхпринципиального коммуниста - и лжецом, и жалким завистником, и стукачом.
Отправлено: 28.07.15 00:08. Заголовок: Глава "Говорить ..
Глава "Говорить то, что думаешь".
Бремя воспоминаний и всевластность мысли
"Судить по этой книге – я идеален, пусть речь даже только о спорте. Конечно же это не так. Как говорили средневековые схоласты, дьявол и ангел держатся за одну и ту же книгу.
Я делал сколько угодно и ложных шагов, и опрометчивых, и строил отношения нередко с предвзятостью. Но совершенно точно одно: в главном я был неизменным. И это главное – бескомпромиссное движение к цели, такой, какой я ее представлял. И в этом движении я ни во что не ставил себя. Здесь я действовал без колебаний.
Воспоминания… Воспоминания невозможны без личного. Следовательно, они всегда с достоинством и слабостями личного. В какой бы среде человек ни действовал, какими бы общественными идеями ни руководствовался, это личное неистребимо.
......Вздорны упреки авторам воспоминаний в личном отношении к событиям. Лишь через человека и возможны история и общественное. Нет истории очищенных чувств и мыслей. Есть страсти, если угодно, предвзятости – это ведь почти одно и то же.
Люди выступают не как запрограммированные машины, некие символы от чувств и долженствующих слов, а живыми отражениями своего времени. Несуразна критика с обзором воспоминаний, указующая некую усреднение-шаблонную линию поведения, выражений чувств и мыслей. Ведь это – отказ от правды, прямой отказ от себя, растворение своего <я" в нечто безликое.
Коллектив – условие существования и развития человечества. Однако что он без воли каждого? Что эта общность без яркости и талантливости каждого? Всякий отказ от себя в конечном итоге предполагает отказ от ответственности за справедливость в жизни. Без выработки оценки личной невозможна оценка общая. Они взаимодействуют, устанавливают друг друга.
У каждого-долг перед обществом. Долг в отстаивании идей (во всем своеобразии их приложения к жизни). И сила воспоминаний-в искренности. Только тогда это документ времени и истории. В искренности и правде.
А "правда и состоит в том, чтобы говорить то, что думаешь, даже если заблуждаешься…"
Долгая жизнь Гаккеншмидта – результат сознательных усилий, настоящая организация жизни. Она была бы несравненно более долгой, если бы не концентрационный лагерь в годы первой мировой войны и не надрывные схватки на профессиональном ковре. Физические нагрузки наносят ущерб лишь в состоянии изнурения.
Думаю, что подлинный атлетизм – атлетизм не для рекордов и чемпионатов – это наибольшая приспособленность к физическим напряжениям, то есть отсутствие лишнего веса, высокая двигательная выносливость при определенном мускульном развитии. Это – настоящий идеал физически совершенного человека.
Спорт как средство оздоровления универсален, но не универсально его приложение в каждом случае. Нет и не может быть строго единой методики. Все надо переводить с коэффициентом поправки на себя. Это очень важно.
Человек не должен унижать себя не только физической немощью, но и дряблостью, безобразием. Следует не забывать совет Декарта: "Наблюдайте за своим телом, если хотите, чтобы ваш ум работал правильно". Но я добавил бы: не только за телом. Любая мысль вообще переходит в физический строй человека. Тяжелые и унылые мысли калечат, радостные – оздоравливают. Счастлив, кто легок настроением.
И веса, предшествующие рекордам, уже освоенные сознанием поколений как доступные, обыденные, тоже входят определенным физическим изменением в наш строй. В том и заключается смысл освоения новых пределов. Для нас заурядны веса, которые поддавались с таким трудом нашим предшественникам и которые почтительно именовались рекордными. Сознание того, что данные веса уже взяты и освоены людьми, делает превращение их в тренировочные совсем простым делом, совершенно не сравнимым с преодолением принципиально нового рубежа.
Для большого спорта значение мысли много выше, чем даже для интеллектуальной деятельности, если сознавать, что каждая-каждая (!) непременно отзывается на физическом строе человека, а мысль упорная, волевая – непременно входит в физический строй человека. Всевластность мысли.
Я убежден: если есть недомогания (в том числе и самые серьезные), значит, нет духовной раскрепощенности, нет освобождения от страхов, тревог и нет светлого настроения во всех днях. Физической сутью жизни правит мысль. Стремление к долголетию естественно, но погоня за ним вполне здоровых людей порой принимает формы подлинного аскетизма, чуть ли не умерщвления плоти.
Жалки все потуги обойти смерть – будь они диетофизического характера или победно-философского. Мне кажется, жить надо мужественно – светло и мужественно.
Полнокровная, созидательная жизнь, не сосредоточенная на своих физических отправлениях и выхаживании себя,– вот что достойно уважения.
Как не припомнить слова столь почитаемого мной Александра Ивановича Герцена – свет-Герцена: "Когда вся жизнь сойдет на самосохранение и на обдуманность… тогда прощай удвоенное биение сердца и все прекрасное и энергическое…"
Струятся сквозь пальцы воспоминания – и никакого следа, только память строк и какие-то бездушные предметы – свидетели прошлого.
Проходят призраки прошлого. В сердце то ласка, то боль, то стыд и досада… И над всем – лицо Жизни: понимание того, что есть высший смысл – жить в согласии с собой, не ломать себя, быть искренним… Нет ничего выше самой Жизни. Ее дней, цвета, запаха.
Для счастья, хотя бы его подобия, неплохо бы не иметь памяти. Чтоб память ничего не копила. Бремя воспоминаний…" ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Из этого высокомысленного, совершенно бесспорного отрывка, хотелось бы выделить только самое приземлённое:
"Стремление к долголетию естественно, но погоня за ним вполне здоровых людей порой принимает формы подлинного аскетизма, чуть ли не умерщвления плоти.
Жалки все потуги обойти смерть – будь они диетофизического характера или победно-философского. Мне кажется, жить надо мужественно – светло и мужественно.
Полнокровная, созидательная жизнь, не сосредоточенная на своих физических отправлениях и выхаживании себя,– вот что достойно уважения."
Юрий Петрович к долголетию стремился и стремится не хуже кого. Но только верными путями. А не умерщвлением плоти своей лечебными диетами, голоданиями и тому подобным, недостойным разумного человека, паскудством.
Власов не заморачивался на своих физических отправлениях и выхаживании себя, наоборот - жил, как хотел, кушал и пил, что желалось и сколько желалось. Правда, после ухода из большого спорта - уже с оглядкой на вес. 100 килограммов при росте Юрия Петровича в 187 см придавали и придают фигуре его изящество, лёгкость, проворство.
Все же потуги смерть обойти - и в самом деле бессмысленны. Судьба - её ни обойти ни объехать.
Но Власов о судьбе не вспоминает, считая, что достаточно жить светло и мужественно, и тогда.... Наивность ! ------------------------------------------------------------------------------------------------------- "Я убежден: если есть недомогания (в том числе и самые серьезные), значит, нет духовной раскрепощенности, нет освобождения от страхов, тревог и нет светлого настроения во всех днях. Физической сутью жизни правит мысль."
Так-то оно так, жизненный оптимизм имеет очень большое значение, но этого мало. Прирождённое железное здоровье неплохо вдобавок иметь. И если его не имеется....... -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- -------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Юрий Петрович немало лет из гнусного тяжёлого периода своей борьбы с болезнями провёл на велосипеде. Оседлает, бывало, "мускульную машину" свою да и укатит себе подальше от шумной задымлённой Москвы !
Читаем об этом подробнее во власовской книге "Стечение сложных остоятельств":
"Я покупаю велосипед типа «Спутник». Он более приспособлен для спортивных целей. Ощущение хода на этой машине несколько иное, к тому же у нее три скорости.
Я езжу все быстрее и быстрее по своему городскому маршруту и попадаю в беду. На изрядной скорости при спуске меня притискивает к бровке тротуара троллейбус. Из левого ряда неожиданно выпирает грузовик и сразу тормозит. Куда деваться? Слева туша троллейбуса, впереди задний борт грузовика — и ни щели!
Надо падать — это велосипедная заповедь для подобных случаев, иначе разнесешь голову о борт. Но как?! Сообразить я не успеваю — вцепляюсь в тормоза намертво. Сила инерции швыряет меня через руль.
Я бьюсь об асфальт головой и всем телом оседаю на голое плечо. На несколько мгновений сознание меркнет. Но властная мысль: «Встать — сзади автомобили!» — возвращает к жизни.
Я мотаю головой, превозмогаю бессилие, поднимаюсь и тут же волоку на тротуар машину. Вид мой не блестящ, велосипеда, надо полагать, тоже. Мне мешает его разглядеть громадный отек, который перекашивает лицо. Когда я прикладывался к асфальту, я четко проанализировал поведение плечевого сустава. Я чувствовал все перенапряжения связок — перелома не было, хотя ссадина до самой кости. Кто-то спрашивает: «Ты живой?» Я отступаю и гляжу на велосипед: переднее колесо смято до неузнаваемости, хоть я и не ударялся им. Его сплющила сила торможения — мой вес.
Все в порядке. Я живу, жив! А раз живу — все превозмогу!
Дни стоят волшебные. Я все опасаюсь: уйдут! Они такие редкие у нас. И на третий день после падения я сажусь на свой дорожный велосипед. Разбитой рукой я не работаю, я лишь держу ее на руле, старательно объезжаю ухабы — уж очень отзывается болью тело.
Я не пропускаю ни единой тренировки, хотя боль в правом плече угомонится лишь через полгода. На шестой день я заставляю себя работать на полный вымах. Я бранюсь от боли, но работаю рукой. Через две недели она полностью восстанавливается.
Риск езды по городу очевиден. Я и раньше не обманывался на сей счет. Поэтому я начинаю выезжать за город. Постепенно я набираю 25, 40, 60 км. Сколько радости! Только вот дороги — те же, что в городе, опасная теснота, да и тот же удручающий грохот.
Порой автомобили проскальзывают на расстоянии ладони — я всем телом улавливаю жар двигателей. Я в упоении выкатываю к 70, 90, 110 км! Незабываемые поездки! Движение в автомобиле даже приблизительно не дает представления о них. Ты в запахах лугов (бензина тоже), мимо проносятся деревни, рощи.
Расходы энергии значительны. И голод не унять. Это уже не чувство и не инстинкт — это стихия. Однажды за едой после гонки на 110 км я поймал себя на том, что коли вот сейчас уроню тарелку с макаронами, то кинусь за ней на пол, соберу макароны и съем.
Мой товарищ по поездкам, неоднократный чемпион страны в лидерской гонке и превосходный велосипедный гонщик Михаил Зайцев перевел меня на тупликсы — крепления ног к педалям. С большей отдачей силы ног возрастает и скорость.
После бега по часу и езды на велосипеде за 100 км я понял: печень поправляется, ибо она — основной носитель и хранитель энергии. На больной печени не накрутишь за четыре с небольшим часа 100 км. Теперь главное в правильном питании. Печень надо щадить и беречь. Пищей мы можем вынуждать ее работать в напряженнейшем режиме — это урон здоровью.
Для велосипеда я грузноват и все же стараюсь улучшить результат на 25 км. Через день я проезжаю 50 или 75 км. Вторые 25 км я гоняю на время, лучшее — 53 мин. Это, конечно, посредственный результат. Я мечтаю о настоящих велосипедных тренировках, даже примериваюсь к треку, но наступает сезон дождей, а за ним — первые морозы.
Совокупная усталость от всех видов тренировок подчас валит меня, и я вечерами лежу пластом. Я чувствую, общая нагрузка чрезмерна, однако лето так чудесно, а радость жизни столь велика — и я жадничаю!
Но что достойно удивления так это собственный вес. Несмотря на все излишества в работе, я впервые за многие годы вынужден следить за ним. Он нет-нет да и рванет вверх. Все правильно — я снова здоровый, сильный! Я неукоснительно держу себя в пределах 102–103 кг.
Я ни на мгновение не сомневаюсь в своих возможностях. Я готов к любым испытаниям. Теперь я могу взяться за свои заветные книги." ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Вот ведь, чуть не убился Юрий Петрович. Однако, велосипед не разлюбил. Понимал, что эта чудо-машина - путь к здоровью и долголетию. А долголетие и здоровье невозможны без чистой незамутнённой печени. Именно её и прочищал-тренировал неустанно Юрий Петрович велосипедом и бЕгом.
"Трусцой от инфаркта" и "педалями от цирроза" - этими замечательными лозунгами руководствовался Юрий Петрович в то благословенное время.
А посему креп и наливался живительной жизненной силой не по дням, а по часам.
"Вот и всё моё богатство...." - несомненно, Юрию Петровичу хотелось бы много большего в награду за свои эпохальные свершения-подвиги. Остров в море-океане, на острове дворец белокаменный, райские сады, стадион первоклассный, тренировочный залище, яхты, автомобилей с десяток, аэроплан, прислугу-охрану в помощь - вот тогда Власов, вероятно, был бы доволен.
А так.....одно унижение. Одна радость - подавляющему большинству собратьев-штангистов не досталось и этого.
Интересно, ЧТО БЫ Власов делал, не имей он нескольких тысяч интереснейших (в том числе редких) книг в своей квартирной библиотеке ?
Предусмотрительно вкладывая "рекордные" деньги в ценные книги на протяжении нескольких лет выступлений, Юрий Петрович встретил лихолетье во всеоружии. Вот что значит выгодное вложение денег !
Ведь мог бы Власов свои капиталы просто по ветру пустить - пропить, прокутить, поя и кормя в ресторанах не только себя, но и гору любовниц и прихлебателей, и тогда.....на зарплатишку тренера не больно распрыгаешься. Да и гонорары литературного подёнщика слишком уж мизерны.
А кушать-то хочется и сытно и вкусно, чрево избаловано, отвратную пищу плебеев не принимает.
И пришлось бы Юрию Петровичу, волей-неволей, идти в сталевары. Или в шахтёры. В советское время очень нестыдно они получали. Но тогда бы не было писателя Власова. Уж какое там писание - из забоя или раскалённого цеха вернулся домой, двести граммов тяпнул с тоски, устало закусил дефицитной рыбкой-колбаской и - немедленно спать. Аж до самого утра. До следующей долгожданной рабочей смены.
И так - до самой пенсии. А вот уж на пенсии (а она у шахтёров и сталеваров ранняя) писал бы Власов хоть целыми сутками. Без всяких помех. И про штангу писал бы, и про внеплановые выплавки или тонны угля.....и про нелёгкий рабский труд не только штангиста, но и знатного сталевара-шахтёра. Который Юрий Петрович представлял бы уже не как-то абстрактно, а изведанно собственной шкурой.
"Арнольд упорствовал — хочу встретиться с Власовым и точка! Работники Спорткомитета СССР встали на уши, но в течение дня отыскали Юрия Петровича, который не очень понимал, чего от него хочет мистер Шварценеггер. Историческая встреча состоялась в спортзале «Атлетика» на третьем этаже Дома пионеров Калининского района, что располагался по адресу Лефортовский вал, 14. Возглавлял этот клуб тренер Владимир Ефимов, часть тренажеров и ремонт в зале сделали сами ребята, и, по словам видного теоретика и практика атлетизма Леонида Остапенко, зал выглядел в стиле «Чук и Гек на тренировке».
...Власов приехал в «Атлетику» раньше. Затем прибыл Арнольд. С ходу заключил ошарашенного Юрия Петровича в объятия и рассказал историю из далекого прошлого: в сентябре 1961 года в Вене проходил чемпионат мира по тяжелой атлетике. Арнольду было 14 лет и он делал первые шаги в спорте...."
Шварценеггер в молодости :
Незабываемая встреча:
Сдувшийся постаревший кумир миллионов качков:
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Московская встреча Юрия Петровича с Арнольдом Густавовичем-Алоизовичем состоялась в феврале 1988-ого года. В разгар "перестройки".
Юрий Петрович тогда пребывал в глубокой опале. Но - прихоть, каприз Шварценеггера, и "присыпкиным", хочешь-не хочешь, пришлось выволакивать Власова из многолетнего нафталина. Которым они надёжно-заботливо присыпали Власова по самую лысину.
С тех пор и пошёл в гору Юрий Петрович. Поимев с неожиданной встречи с Арнольдом Алоизовичем бесценные пиарные дивиденды.
В феврале 1988-ого года, Власову недавно исполнилось 52, а Шварценеггеру ещё не сравнялся 41. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Шварценеггер с ДАМом :
Рост Шварценеггера около 186 см. Что весьма заметно по его фотографиям с Власовым. На которых рост народных героев практически одинаков.
На фотографии же с великим ДАМом, Шварценеггер выше ДАМа сантиметров на 10, максимум на 12. Следовательно, рост ДАМа составляет не менее 174 см.
Однако, интернет утверждает, что рост ДАМа совсем не так велик. И лежит в пределах 158-166 см.
Поэтому, на фотографии, ДАМ либо стоит на приличной подставке, либо увеличен каким-то другим неизвестно-известным способом.
Отправлено: 02.08.15 23:06. Заголовок: Опять Шварценеггер, ..
Опять Шварценеггер, но теперь уже с власовским другом-соперником:
Как уже не раз говорилось в теме, рост Жаботинского, по разным источникам, "гуляет" от 189 до 194 сантиметров.
Если судить по приведённым фотографиям, рост Леонида Ивановича вряд ли менее 192 сантиметров. А может быть, и все 194. Значительное превосходство Жаботинского над Шварценеггером в росте просто кричит о себе.
И ведь не кто-нибудь, а сам 187-сантиметровый Юрий Петрович в своей КНИГЕ КНИГ настаивает именно на 194-сантиметровом росте Жаботинского.
Отправлено: 03.08.15 01:03. Заголовок: Власов с гирей htt..
Власов с гирей
Уж не та ли это гиря, заказная, в 56 килограммов, которую у Власова когда-то беззастенчиво "увели" из-под сАмого носа ? Разве не может такое быть, что у вора, через многие годы, проснулась, до этого всегда дремавшая, совесть ? Вот и решился, измученный пробудившейся совестью, похититель на первый и единственный в своей жизни благородный поступок - поставил гирю перед дверью квартиры Власова и кратко нажал звонок. После чего, загремел вниз по лестнице.
Чертыхаясь и кляня надоедливых несносных поклонников, оторванный от пишущей машинки и неоконченной рукописи, Юрий Петрович, досадливо выбрался из кабинета в прихожую и прильнул к дверному глазку - никого ! А кто же звонил тогда ?
- Кто там ? - на всякий случай спросил заинтригованный Власов. В ответ - ни звука.
В общем, немного поколебавшись, Юрий Петрович накинул на дверь цепочку и потихоньку выглянул на площадку. Но никого не увидел. Невзирая на то, что старательно вертел по сторонам головой.
Хотел уже было дверь запереть и вернуться к любимой пишущей машинке и неоконченной рукописи, как вдруг, случайно опустив глаза....
Это была ОНА. Власов узнал её сразу. Cкоммунизженную коммуниздом лет 15 назад, но вновь, божественной силой, вернувшуюся к законному своему владельцу.
Юрий Петрович всхлипнул, схватил поскорее гирю и, держа её у плеча, взволнованно пробежал в кабинет. Натешившись вволю душещипательными причитаниями по поводу нежданного обретения некогда утраченной уникальной святыни, Власов пожелал немедленно же запечатлеть сей знаменательный миг для истории.
Наташа, власовская жена, которой никак не давался очередной натюрморД, долго упрямилась, но в конце концов согласилась щёлкнуть счастливого мужа в обнимку с заветной гирей.
Но щёлкать таки не спешила. Напротив, то и дело, сообразуясь с высокохудожественным вкусом своим, заставляла Юрия Петровича принять то ту позу, то эту. Когда же наконец поза была отшлифована, Наташа велела мужу не шевелиться, а менять исключительно выражение лица.
Так и стоял Юрий Петрович с гирей, поднятой на уровень глаз. Устал изрядно, но послушно выполнял все требования Наташи. И вот, в какой-то момент, когда одна из гримас Власова плавно перетекала в другую, Наташа нажала на спуск. ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Такова уж неброская история сего эпохального снимка. Освящённого, окромя всего прочего, ещё и символическим задним планом. Ибо снят чемпион справедливой силы, воли и разума не на фоне абы чего, а своих многочисленных, приобретённых на "рекордные" деньги, изумительных книг. Пока ещё до конца не распроданных.
Величайшие творения Юрия Власова как наследие благодарному человечеству на все времена
Много книг написал Юрий Петрович. В нескольких из них уж не преминул свести беспощадные счёты с "присыпкиными" - и не какими-то, уровня сборной по тяжёлой атлетике, а самого высокого полёта.
Например:
Остальные книги Власова сплошь философские-исторические или же в той или иной степени автобиографические. В которых выдающаяся жизнь великого человека рассмотрена и проанализирована от корки до корки. ------------------------------------------------------------------------------------------------- Власов надписывает одну из своих книг. И превращает тем самым книгу в неизмеримую ценность для получателя книги. Как же долго Юрий Петрович к этому шёл ! Через хляби, лишения, гонения, тернии, муки !
Отправлено: 03.08.15 15:49. Заголовок: Вот и рассмотрена КН..
Вот и рассмотрена КНИГА КНИГ Юрия Власова. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ И приведу напоследок обложку "Справедливости силы", библиотечной книги, которую я, на протяжении ряда лет, читал и перечитывал много раз:
Как видно, обложка совсем невзрачная. Но дело-то разве в обложке ?
Уважаемый Дед, спасибо Вам за тёплые слова в адрес проделанной мною работы.
Что же касается литературного анализа другой какой-то книги о ТА, то ни одна из них не идёт ни в какое сравнение с великой КНИГОЙ КНИГ "Справедливость силы". И уж тем более невозможно даже и близко поставить рядом наимногограннейшего автора КНИГИ КНИГ с любым из авторов (практически 100-процентно "авторов") иных тяжелоатлетических произведений.
Так что....
Разве только какое-то другое околотяжелоатлетическое творение всё того же Власова рассмотреть.... - надо будет над этим подумать.
Отправлено: 08.08.15 01:10. Заголовок: Сегодня мне отдали д..
Сегодня мне отдали делавшиеся три недели сканы книги Плюкфельдера
"ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ"
КНИГА II ИЗ КИСЕЛЕВСКА ВОКРУГ СВЕТА МОСКВА 2009
Я только что исправил три обнаруженные пока ошибки сканирования и теперь буду переводить "Файнридером" сканы книги (в ней 864 страницы) в текстовую форму.
При прочтении эта книга оказала на меня такое сильное впечатление, что я в ещё большей степени стал германофилом (точнее, "порядкофилом") и в связи с этим настоял на том, чтобы мою только что родившуюся тогда дочь назвали не Машей или Глашей, а Моникой - на упорядоченно-немецкий, а не на наш расхлябанно-русский манер.
Надеюсь, через месяц-другой книга Плюкфельдера появится на сайте в разделе "Плохо редактированные книги о силачах".
Отправлено: 09.08.15 14:02. Заголовок: Уважаемый Дед, Вы на..
Уважаемый Дед, Вы написали мне:
"У Вас родилась дочь, уважаемый Составитель?
P.S. Извините, уважаемый Составитель, но имена "Маша" и "Глаша" такие же русские, как "Моника" - немецкое."
Да, в год выхода книги Плюкфельдера
""ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ"
КНИГА II ИЗ КИСЕЛЕВСКА ВОКРУГ СВЕТА МОСКВА 2009"
у меня родилась дочь.
Судя по всему, Вас сбило с толку то, что я отдал эту книгу на сканирование только три недели назад - и Вы, видимо, решили, что я и прочитал эту книгу три недели назад, и она попала мне в руки три недели назад.
Нет, книга Плюкфельдера попала мне в руки, к счастью, сразу после своего выхода из печати, то есть в 2009 году. К сожалению, книга Плюкфельдера переплетена дурным и дешёвым способом: её страницы не сшиты, а склеены. Такие блоки мгновенно ломаются при полном раскрытии страниц. А я старый любитель книг, считающий, что последние должны быть в идеальном состоянии. Поэтому книгу Плюкфельдера я прочитал крайне осторожно, в полураскрытом состоянии.
Хотя очень хотелось поместить текст этой замечательной книги на свой сайт, мне даже в голову не приходило попытаться её сканировать - от этого она сразу же разломалась бы и потеряла бы свою идеальность. Поэтому я выпросил у Колесникова телефонный номер Плюкфельдера и несколько раз дозванивался до Рудольфа Владимировича, всякий раз пытаясь убедить его прислать мне тексты всех его сочинений (есть ведь ещё первая книга "ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ", и, похоже, уже написана третья книга). Но Плюкфельдер принял меня за какого-то журналиста и всячески отбрыкивался от моих увещеваний.
Я и не подумал бы портить книгу Плюкфельдера, но в начале этого года на меня напал (см. http://shtanga.forum24.ru/?1-1-0-00000160-000-0-0-1427836707) некто Франсуа Лоран, канадский исследователь тяжёлой атлетики. Дабы отбиться от этого назойливого товарища с его однообразными вопросами, я вынужден был сосканировать в "ИЗ КИСЕЛЕВСКА ВОКРУГ СВЕТА" то место, где Плюкфельдер сам рассказал, что не устанавливал никаких рекордов в Пекине. Блок страниц от полного разворачивания, необходимого при сканировании, разумеется, сразу же лопнул. Только поэтому я и решил доломать книгу Плюкфельдера полным её сканированием.
Что касается национальной принадлежности имён, то Вы, уважаемый Дед, похоже, не видите разницы между нынешней национальной принадлежностью как максимальной национальной популярностью этих имён - с национальную принадлежностью этих имён в момент зарождения. Да, имена Мария и Глафира имеют иудейское и греческое происхождения. Но теперь это типично русские имена. То же самое касается и имени Моника - будучи по происхождению греческим, теперь оно по преимуществу немецкое.
Уважаемый Составитель, Вы считаете, что имена Мария, Глафира (и развивая эту тему - Татьяна, Елена, Ольга, Светлана...) даются на расхлябанно-русский манер? То есть если мы дружно назовём детей Штефаниями (по образцу Штеффи Граф), Иммануилами (по примеру Канта), Георгами, Карлами, Розами, Гансами, Хайнрихами, Ангелами и т.п., то уже этим обеспечим себе упорядоченность по-немецки? Это и есть ключ к наведению порядка в стране?
"Уважаемый Составитель, Вы считаете, что имена Мария, Глафира (и развивая эту тему - Татьяна, Елена, Ольга, Светлана...) даются на расхлябанно-русский манер? То есть если мы дружно назовём детей Штефаниями (по образцу Штеффи Граф), Иммануилами (по примеру Канта), Георгами, Карлами, Розами, Гансами, Хайнрихами, Ангелами и т.п., то уже этим обеспечим себе упорядоченность по-немецки? Это и есть ключ к наведению порядка в стране?"
Я - материалист. И потому должен вроде бы с негодованием отвергнуть любые подозрения в том, что верю, будто немецкие имена прямо влияют на установление немецкого же порядка. Но дело в том, что я давно замечаю: имя-фамилия человека явно влияет на то место, которое он занимает в социуме. То есть необычное имя вызывает не совсем обычное же отношение людей - что стимулирует носителя необычного имени на необычную самоотдачу (для общества).
Именно этим фактом (а вовсе не происками жидо-масонской мафии и прочим бредом) и следует, видимо, объяснить то, что в списках создателей фильмов и телепередач имеет место повышенная концентрация нестандартных (не тех, которые носят окружающие меня люди и я сам) фамилий - совсем не обязательно еврейских.
То есть бездушная яхта, конечно, не поплывёт в зависимости от того названия, которое получит. Но люди на имя-фамилию человека - как-то реагируют. И тем самым влияют на него. И тем самым заставляют некоторым образом действовать. В очень небольшой степени, понятно. Но всё же...
Кроме того, я, конечно, раб своего субъективизма: для меня привычен, безусловен алкоголизм только чисто русских Саньков и Витьков. А вот чтобы под забором с перепоя мог валяться Фридрих или Отто - это дело небывалое. Отто - это Отто Юльевич Шмидт, а Фридрих - это, несомненно, Энгельс.
Уважаемый Составитель, спасибо за ответ. Насколько я понимаю, имена чисто русских Саньков и Витьков - Александр и Виктор. Первое из них носили столько корифеев русской культуры и истории, что перечислять их не буду. Мне кажется, что только от самого человека и - в известной степени - от его ближайшего окружения, включая семью, зависит то место, какое человек займёт в обществе. То есть один Александр будет представляться полным именем, другой - называть себя Сашей, третий - Санычем или Саньком. Ведь сделал же Василий Иванович Алексеев себя великим штангистом, а не превратился в спившегося Ваську. Так что люди, наверное, реагируют не столько на имя само по себе, сколько на поведение носителя имени. Кстати, я думаю, валяться под забором с перепою могут и Отто, и Фридрихи. Только делать они это будут не в центре Берлина или Любека, а на отдыхе где-нибудь в соседней Италии или в Прибалтике. Степень трезвости немецкого народа существенно преувеличена нашим, устойчиво российским, даже лучше - русским, образом немца - как идеальным образом себя - трудолюбивым, аккуратным, методичным, умным, воспитанным, интеллигентным, интересным другим людям человеком. Это прекрасно иллюстрируют известные литературные образы - Штольца и мальчика в штанах. С бессмертной сатирой Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина можно познакомиться по этой ссылке: http://portal21.ru/news/we_recommend.php?ELEMENT_ID=752 Что же касается необычных имён, то после революции каких только имён не давали, начиная с Вилена и Кима до незабвенных Трактора, Октябрины и Даздрапермы. Особо необычных свершений за носителями этих имён, кажется, не числится. Разве что Ким - одна из самых распространённых корейских фамилий, её носили и носят сотни тысяч человек. Но к именам в нашем обычном понимании фамилия Ким не относится, будучи омонимом имени Коммунистический интернационал = Ким. Так что, видимо, связь имени с местом в обществе, если и существует, работает не очень прямолинейно.
Отправлено: 09.08.15 19:43. Заголовок: Текст про двух мальч..
Текст про двух мальчиков написан тяжело, неталантливо. Лично мне гораздо больше нравятся в этом плане мои собственные тексты. Например, вот этот отрывок из "Демократии ЛТД":
"— Друзья, — задушевно обратился к телезрителям Пуд Пудыч Стерлингов, небрежно выталкивая из кадра замешкавшегося врача, — буйное помешательство нашего дуракова президента — это далеко не единственное горе, которое обрушилось сегодня на нас. Вы, друзья, должны ещё сильнее огорчиться от известия, что нашего президента уже больше вообще нет в живых. Его скоропалительная смерть, — Пуд скорбно шмыгнул крокодиловой соплёй, — для очень многих из вас не пройдёт бесследно. — Пуд с траурным видом стащил с головы белую врачебную шапочку и принялся культурно в неё сморкаться.
— Государство — это мы, — изрёк Пуд, жестикулируя зажатой в кулаке шапочкой, — и это государство всегда будет помнить о нашем пердизенте. Оно сумеет достойно позаботиться также обо всех его родных и близких, а потому прямо сегодня же возьмёт их на своё полное обеспечение и отправит набираться сил в оздоровительный круиз вокруг солнечной Чукотки с заходом на трудовые курорты Южной Колымы.
— Друзья, — продолжил Пуд, — мы подчёркиваем, что наша светлая память о пердизенте не будет омрачена даже его болезненной клеветой на нашу демократию и его психопатическими призывами к массовым беспорядкам. Предупреждаем всех желающих: мы не потерпим никакой гнусной клеветы и от других правдолюбцев, мы будем максимально оперативно бороться с любыми попытками подтвердить заведомо ложные измышления о нашей тотальной демократии. Наша народно-республиканская демократия, друзья, совершенно законно и конституционно воплощена в контрольном пакете политических акций, принадлежащих приватизированной, либерализированной, суверенной, независимой, частнособственнической и обладающей ещё многими прочими демократическими достоинствами холдинговой фирме шестого порядка — фирме, уже само название которой снимает всякие вопросы и инсинуации: "Демократия LTD". Главой этой фирмы являемся мы, ваш господин и спонсор Пуд Пудыч Стерлингов I, конкретный свободный и суверенный человек...
— Так что демократия крепка и танки наши быстры, — потряс кулаком Пуд Стерлингов. — И мы всегда сумеем достойно защитить Отечество — в том числе, разумеется, и любое чужое Отечество от его аборигенов. А ещё мы от имени нас обещаем, что наш народно-демократический курс как был, так и останется последовательным, и что все здравые мысли нашего дуракова пердизента обязательно будут реализованы. Вот помните, как он всё время обещал добиться возрождения нашей страны, нашей родной Безмозговии? Ну так этим самым возрождением Безмозговии мы теперь вплотную и займёмся.
Пуд Пудыч почесал затылок и озабоченно шмыгнул носом.
— Всем вам, друзья, наверное, известно, — снова заговорил он, — что наша Безмозговия как страна существовала только до семнадцатого года нынешнего столетия. А это значит, что возрождение Безмозговии требует возможно более полного возврата к былым временам. Вот мы и задумались — какую же Безмозговию нам лучше всего возрождать: ту, которая подревнее, или ту, которая поновее? В результате всенародного голосования, о котором ты, наш дорогой народ, даже ещё и не слышал, большинством тебя было принято такое решение: нужно возрождать исконную Безмозговию со всеми глубинными корнями её традиций, со всеми истоками пластов уклада первозданного наследия заветов изначального слияния духовности и нравственности народных предков. Да, друзья — уже давно в стране раздавались голоса, требовавшие возродить, выпестовать и уберечь всё это от губительного влияния цивилизации и культуры. И вот теперь наконец все эти требования будут полностью претворены в жизнь. Данное претворение сулит вам, друзья, избавление от экологического кризиса и от страха перед техногенными катастрофами, сулит простую и здоровую деревенскую жизнь и радость непосредственного общения с девственной природой в избах, топимых по-чёрному, а то даже, может быть, и вообще прямо в землянках и шалашах. Конечно, на первых порах вам, друзья, возможно, придётся нелегко — но зато мы постараемся сделать вашу жизнь как можно более высоконравственной и высокодуховной. Для чего государство будет специально следить за тем, чтобы вы тратили всё ваше свободное время и силы на одно лишь духовное обогащение, то есть на строительство новых храмов...
Пуд остановился, обновил улыбку и продолжил:
— Да, друзья, теперь все дороги поведут вас только к храмам... Мы вот тут было задумались: а какую же веру-то нам лучше всего возрождать? Безмозговия без веры жить ведь, как известно, не может... Поначалу на наше рассмотрение вносились предложения опять внедрить пантеон Перуна, Велеса, Хорса, Сварога и прочих истуканов. Кроме того, нам предлагали вернуться к ещё более древним Роду и рожаницам. А кое-кто ратовал аж за возврат к вере в упырей и берегынь. Но мы, к вашему счастью, пока всё же решили ограничиться только верой в православие. Православие ведь тоже неотделимо от отсутствующей культуры нашей Безмозговии, и потому твоё экстренное крещение, наш дорогой народ, будет произведено экспресс-методами христолюбивого князя Владимира Святославича Красно Солнышко и его милосердных воевод Добрыни и Путяты...
К Пуду в кадр спешно втолкнули какого-то расфуфыренного по церковной моде попа.
— Рядом с нами в этой студии, — не глядя беря попа за бороду, проинформировал телезрителей Пуд Стерлингов, — находится Пиарх Всея Безмозговии Аннексий Нулевой. Знаете, святой отец, — Пуд повернул к себе священника за бороду, — сегодня мы видим в вас самое яркое воплощение надсмотрщика над рабами бога. И потому в рамках поддержки возрождённого суеверинитета Безмозговии мы хотим выразить вышеуказанному богу в вашем лице всё имеющееся у нас к нему почтение...
Услыхав про почтение, поп сразу же молча с достоинством высвободил из захвата свою бороду и важно поднёс к губам Пуда холёную руку. Пуд с готовностью наклонился к руке священника и тщательно на неё сплюнул.
— Спасибо, мудесник, любитель богов, — выпрямившись, с лучезарной улыбкой просветлённо поблагодарил Пуд побледневшего попа. — Как это там у вас написано в Евангелии от Луки Мудищева? А, да: "И аз воздам за духовность — ндравственностью". Лично нам это очень даже по ндраву, — подчеркнул Пуд. — А теперь давайте-ка быстренько послужите нам здесь на благо Безмозговии...
Священник поспешно достал свои магические причиндалы и с полоумными поклонами и размашистыми крестными знаменьями, шевеля бородой и угрожающе гнуся церковнославянскую тарабарщину, начал служить что-то боготворительное. Пуду как нормальному человеку и правоверному материалисту было, в общем-то, довольно неприятно смотреть на то, как служитель суеверия истово бесится перед аудиторией, но, превозмогая свой материализм, Пуд благосклонно похлопал попа по толстому золочёному брюху и сказал:
— Святой отец, от имени новорождённой Безмозговии мы передаём в Митрополитбюро вашей автофекальной церкви весь этот телевизионный комплекс, — Пуд неопределённо обвёл рукой окружающее пространство, — под новый храм имени явления Христа за пазухой. Только, смотрите, не забудьте обнести его забором Василия Блаженного, подвесить колокол к Бренноостанкинской башне и приколотить везде таблички "Потусторонним вход воспрещён".
Поп тут же на радостях принялся святить снимавшую его телекамеру и чуть не заехал ей по нечаянности кадилом в объектив.
— Ваше Демократическое Величество, — бросился к Пуду вбежавший в студию растрёпанный от спешки человек, в котором едва можно было узнать известного в прошлом коллекционера бирж Фута Стерлингова, — Ваше Демократическое Величество, можно вас на минутку?
Пуд неторопливо повернулся к Футу и стал слушать то, что тот взволнованно зашептал ему в ухо.
— ...Вышли на улицы... забастовали двенадцать заводов... — отдельные куски сбивчивого рапорта отчётливо долетали до телезрителей. В студии повисла напряжённая тишина. Смолк со своим ненормальным бухтением в углу даже поп.
— Спасибо, дружок, — поблагодарил наконец Пуд Фута и со счастливой улыбкой повернулся обратно к камере. — Дорогой народ, к нам только что поступили самые приятные известия. Некоторые жители нашей столицы вышли на улицы и, видимо, празднуя возрождение Безмозговии, идут по нашей отечественной Пенисльвания-авеню к нашему отечественному Дебилому дому. В районе Ва-банковского кладбища мы уже приготовили им торжественную встречу с верными демократии — разумеется, "LTD" — войсками, а заодно и праздничный салют несчётным числом залпов из гранатомётов, огнемётов и распылителей слезоточивого газа. Другое важное сообщение поступило также из столицы. Желая отстоять нашу родную демократию — конечно, опять "LTD" — и требуя немедленно покончить с путчем, забастовали рабочие нескольких заводов по Нуворишскому шоссе. Спасибо вам, рабочие, за поддержку, — растроганно кивнул Пуд Стерлингов. — Мы, ваши избираемые, обязательно позаботимся о том, чтобы народно-президентский путч — не прошёл. Спасибо вам, рабочие, и за то, что вы проявляете единство с возрождающейся Безмозговией и правильно понимаете стоящие перед вами задачи. Но почему вы всего лишь забастовали, почему всего лишь остановили заводы? Этого ведь совершенно недостаточно для полноценного возрождения Безмозговии. Возрождение Безмозговии требует, по идее, того, чтобы заводов у нас вообще больше не было — как в старые добрые времена. Поэтому сейчас ко всем остановленным заводам, — сообщил телезрителям Пуд, — будут подтянуты силы бомбардировочной авиации. Итак, по случаю возрождения Безмозговии, я объявляю всем жителям столицы, — Пуд обаятельно улыбнулся, — воздушную тревогу."
Просто так, на всякий случай, примечание: по преданию, Добрыня, первый воевода христолюбивого Владимира Святославича, крестил Русь мечом, а Путята, другой воевода, крестил Русь огнём.
"Разве что Ким - одна из самых распространённых корейских фамилий, её носили и носят сотни тысяч человек. Но к именам в нашем обычном понимании фамилия Ким не относится, будучи омонимом имени Коммунистический интернационал = Ким. Так что, видимо, связь имени с местом в обществе, если и существует, работает не очень прямолинейно."
"Ким — мужское имя, которое встречалось в СССР. Расшифровывается как Коммунистический Интернационал молодёжи."
Уважаемый Составитель, Ваш текст про демократию лтд, которая оборачивается тиранией, очень познавателен и поучителен. Я его прочёл с интересом. Правда, должен заметить, что в этом тексте персонажи говорят отредактированными предложениями и вряд ли можно отличить стилистику речей Горилла Клопова, Шарикова и Пуд Пудыча. То, что революции пожирают своих творцов, иллюстрируется судьбой Клопова. То, что демократия есть форма тирании, ясно при анализе любых демократических институтов в процессе их функционирования (см. Алексис де Токвиль, "Демократия в Америке"). Скажите, пожалуйста, уважаемый Составитель, Вы дали имя Гориллу Клопову, высмеивая героя Достоевского - Льва Мышкина? Или его образ слился с Гавриилом Поповым? У Вас полно едких аллюзий на христианство - чего стоит Насилий Блаженный, на политиков начала 1990х - Незапылинский и Аннексий, к примеру, на классическую литературу - страна Безмозговия как версия города Глупова и Шариков (без комментариев). Мне "Демократия. Ltd" напоминает одну из повестей Юрия Полякова - "Демгородок". У Полякова вообще все сочинения конъюнктурны. Правда, мне не очень ясно, как именно связано процитированное Вами Ваше произведение с проблемой связи имени и судьбы конкретного человека. Имя Виктор носили и носят многие писатели, артисты и деятели эстрады (Астафьев, Пелевин, Драгунский, Павлов, Добронравов, Сухоруков, Авилов, Цой). Гюго - из совсем другой культуры - французской. Это я к тому, что Виктор по паспорту может оказаться и Витьком из подворотни, и прекрасным (детским) писателем/артистом. С именами есть одна сложность - имена музыкантов. Почему-то, за исключением Рахманинова и Рихтера, великими пианистами являются Рубинштейны (Антон, Николай и Артур), Горовиц, Гилельс, Софроницкий, скрипачами - Хейфец, Ойстрах, Менухин, Коган. Это, конечно, не заговор, но очевидная тенденция. Великий скрипач Петр/Иван Сидоров - это нонсенс (хороший скрипач Виктор Третьяков - реальность). Вряд ли, конечно, есть прямая связь между этнической принадлежностью и музыкальной одарённостью. Скорее всего, социальное окружение носителей определённой этнической группы таково, что раскрытие музыкальных способностей существенно облегчается, поддерживается родственниками и считается вполне достойным занятием. То есть некогда занятые от неимения иных средств к существованию социальные ниши музыкантов закрепились за представителями конкретного народа (как за ними же в других обстоятельствах закреплялись функции брадобреев/парикмахеров, врачей и банкиров) - поскольку другие жители соответствующих областей занимали другие социальные ниши - земле(вла)дельцев, ремесленников, воинов и т.д. А затем традиция обучать детей игре на хотя бы каком-то музыкальном инструменте стала существовать сама по себе. Не дать музыкальное образование стало дурным тоном. Поэтому, я думаю, в мире музыкантов так много лиц еврейского происхождения.
Уважаемый Любитель, я сочинял "Демократию ЛТД" без хитрых аллюзий, просто в рамках издевательства над вопиющей непоследовательностью постперестроечных реформаторов. Например, они осуждали Шарикова из "Собачьего сердца" и особенно его кредо "Взять всё да и поделить" - а сами только такой делёжкой на самом деле и занимались, раздавая общее по характеру использования имущество в раздельные, в частные распоряжения.
Что касается названия "Безмозговия", то я просто не нашёл подходящего коверкания названия "Россия" (которую, если кто помнит, Б.Н.Ельцин обещал "возродить"; с этого самого "возрождения России" всё, собственно, и началось: мой друг долго и оправданно ржал над глупейшим обещанием Ельцина, которое, безусловно, должно было, по идее, вести страну обратно к допотопному состоянию. Я решил, что находка друга не должна пропасть бесследно и принялся прицеплять к этой его идее все прочие издевательства.) Раньше Россию иногда называли "Московия" (кстати, от слова "мозглый", то есть "влажный", "мокрый"). Вот я и не нашёл ничего лучшего, чем назвать нашу страну наоборот - Безмозговией. Поскольку это название хорошо соответствует её состоянию.
На элементы сочинений классиков типа Достоевского или Щедрина у меня нет никаких намёков: председатель сельсовета министров станицы нашей Родины Горилл Тритонович Клопов - это, конечно, нормальный тогда мэр Москвы Гавриил Харитонович Попов, академик Хабалкин - академик Лев Абалкин, академик Шакалин - академик Шаталин, товарная террористка Алиса Пиявкина - рыночная экстремистка Лариса Пияшева, биржа "Базилио" - биржа "Алиса", Фут Стерлингов - Герман Стерлигов, Пуд Стерлингов - генерал КГБ Стерлигов, Гатвей Монопольский - Матвей Ганапольский и т.д.
Попробовал почитать "Демгородок" - скучно, обыденно, издевательств и хохм очень мало, а пустопорожних восклицательных знаков, напротив, много. Поляков явно не заботится о развлечении читателя. Значит и я, читатель, не буду тратить время на строчкогонство Полякова.
Отправлено: 10.08.15 00:38. Заголовок: Что касается больших..
Что касается больших успехов евреев в некоторых видах деятельности, то здесь, очень возможно, имеет место явление, упоминание о котором лично я нашёл только в книге некоего Басилова "Избранники духов". Басилов не побоялся пойти против признанного тогда авторитета в области исследования мистических культов Токарева, и про феномен шаманства написал примерно следующее.
Шаманами становятся вовсе не второсортные члены социумов, как утвержал Токарев, а, напротив, самые первосортные. Превращение в шамана начинается с того, что все члены племени испытывают нужду в новом шамане (взамен умершего) и очень-очень твёрдо знают, что этот шаман скоро появится. Вскоре сразу на нескольких членов племени нападает прекрасно всем известная так называемая "шаманская болезнь". Племя пристально следит за успехами этих "заболевших", и через какое-то время "заболевший" правильнее, эффективнее всех остальных становится шаманом племени. А остальные, менее подходящие кандидаты на место шамана, полностью выздоравливают и возвращаются к обычной жизни.
В общем, всё практически по Марксу: "эпоха нуждалась в гениях, и гении появились". Кстати, это явление воздействия ожиданий коллектива на человека, видимо, лежит и в основе влияния имени-фамилии человека на его общественные достижения.
Уважаемый Составитель,я не согласен с Вами по поводу имён,но Ваш пример позднего отцовства вдохновил меня : мне 38 лет,но детей,к сожалению, нет,но судя по Вам,у меня еще есть в запасе лет 15-20.
Попробовал почитать "Демгородок" - скучно, обыденно, издевательств и хохм очень мало, а пустопорожних восклицательных знаков, напротив, много. Поляков явно не заботится о развлечении читателя. Значит и я, читатель, не буду тратить время на строчкогонство Полякова.
Уважаемый Составитель, я и не утверждал, что "Демгородок" - вершина русской литературы или хотя бы приличное литературное произведение. Это просто пример конъюнктурного сочинительства, который становится непонятным почти сразу после исчезновения текущей политической ситуации. Кому сейчас, кроме наиболее памятливых и/или интересующихся прошлым людей, ясен образ адмирала Рыка? У Полякова есть гораздо более любопытные сочинения - "Небо падших", "Замыслил я побег" и "Грибной царь". Правда, они тоже страдают прямолинейными аллюзиями и некоторым избытком подробностей. А последний роман Полякова "Гипсовый трубач", мощный по сюжету и его развязке, изуродован бесконечными дополнительными историями, значительная часть которых повторяется из предыдущих сочинений. Юрий Михайлович слишком любит писать красиво, вместо того чтобы писать просто. Так что Вы, уважаемый Составитель, правильно делаете, что не читаете Полякова.
цитата:
На элементы сочинений классиков типа Достоевского или Щедрина у меня нет никаких намёков: председатель сельсовета министров станицы нашей Родины Горилл Тритонович Клопов - это, конечно, нормальный тогда мэр Москвы Гавриил Харитонович Попов, академик Хабалкин - академик Лев Абалкин, академик Шакалин - академик Шаталин, товарная террористка Алиса Пиявкина - рыночная экстремистка Лариса Пияшева, биржа "Базилио" - биржа "Алиса", Фут Стерлингов - Герман Стерлигов, Пуд Стерлингов - генерал КГБ Стерлигов, Гатвей Монопольский - Матвей Ганапольский и т.д.
Есть такое наблюдение "смысл всегда больше, чем замысел". Можно не задумываться об аллюзиях, они просто возникают вследствие схожести языковых структур - Горилл Клопов и Лев Мышкин - соединение двух взаимоисключающих образов - мощи и малости/слабости. Желание как-то назвать нашу страну в ироническом/издевательском смысле в классике было обыграно многократно. И не только Салтыковым-Щедриным. Уже Расея - довольно мрачноватое название для страны (его использовал, скажем, Михаил Светлов в стихотворении "Иностранец"). Михаил Успенский в "Приключениях Жихаря" писал о Многоборье. Безмозговия - город Глупов по сути, ведь ключевой признак страны - глупость = отсутствие ума. За полтора столетия, если основываться на "Истории города Глупова" и "Демократии. Ltd", ничего не изменилось. Это, кстати, возрождает вопрос о том, есть ли прогресс или в нашей стране всё остаётся неизменным, несмотря на множественные частные изменения. P.S.: структурно переименования типа Монопольский из Ганапольский тождественны любимому Поляковым переименованию "рок-певец Комаревич, похожий на довольного кролика".
Отправлено: 06.01.16 13:00. Заголовок: Как мог я забыть ?! ..
Как мог я забыть ?! Ведь думал же об этом не раз на протяжении 2015 года !
Короче, 5 декабря 2015 года, легендарному тяжелоатлету и писателю Юрию Петровичу Власову исполнилось 80 ЛЕТ !
С ЮБИЛЕЕМ Вас, Юрий Петрович ! ----------------------------------------------------------------------- Поздравления пусть и запоздалые, но лучше поздно, чем никогда. --------------------------------------------------------------------------- А вот молодые атлеты ВОВРЕМЯ поздравить Юрия Петровича не забыли :
Значит, помнят. И будут помнить. Героя российского, НАШЕГО. А не какого-то забугорного дядю Шварценеггера.
Отправлено: 14.01.16 13:14. Заголовок: Вот ведь как бывает...
Вот ведь как бывает. Только недавно Юрий Петрович Власов отмечал свой славный 80-летний юбилей. А сегодня умер его главный соперник - Леонид Иванович Жаботинский. 2 недели не дожив до своего 78-летия.
Отправлено: 15.01.16 00:04. Заголовок: Да, интервью отлично..
Да, интервью отличное.
Но у меня, у старого протестанта, опять взыграла злость вот от этих воспоминаний:
"– Как-то решил посмотреть новую квартиру, которую мне как раз "через" Щербицкого предлагали. Но к дому меня вдруг не подпускают – капитан милиции сообщает, что приехал "сам". Я говорю: "Скажите, Жаботинский пришел". Через несколько минут слышу: "Проходите". Встречаюсь со Щербицким. Он мне: "Здесь и будешь жить. На седьмом этаже". Я ему: "Хотел бы на третьем. А вдруг приду с тренировки, и лифт работать не будет". Он очень серьезно в мою сторону: "Леонид, в этом доме лифт всегда будет работать"."
А в домах для простых людей проклятые партократы об удобствах особо не заботились.
Уважаемый Составитель, нынешние "не партократы" о народе тоже не больно раззаботились. Вон, лифты падают вовсю. И не счесть чего ещё происходит "хорошего". А воз и ныне там. -------------------------------------------------------------------------------------------- К интервью.
"– Все эти разговоры о том, что я намеренно не взял вес, чепуха. Просто второй подход получился во всех отношениях неудачным – подошел к штанге недостаточно собранным, забыл о технике. Поверьте, не было у меня намерения перехитрить соперника. Ну как можно на соревнованиях такого грандиозного масштаба и колоссального психологического накала терять подход, предпоследнюю попытку! О какой тактике тогда можно было говорить! При такой "хитрости" легче всего перехитрить самого себя. Да и, честно говоря, я был уверен, что Власов в последней попытке 217,5 все-таки возьмет. Повторяю, каждый подход был на вес золота. В общем, в третьем я собрался, сам себе сказал: "Поднять любой ценой!" И взял." ------------------------------------------------------------------------------------ Логично. В самом деле, откуда мог знать Жаботинский, возьмёт Власов 217,5 кг или не возьмёт ? Он, Жаботинский, много, конечно, сделал, чтобы Власова расхолодить, но виной всему оказался "пауэрлифтинг". Наработай Власов уверенный толчок с груди, все поползновения Леонида Ивановича были бы напрасными. ------------------------------------------------------------------------------------------------- "Кураж был такой, что штанга полетела наверх, словно чемодан на верхнюю полку. Думаю, если нужно было бы, толкнул бы и 230 килограммов. Кстати, этот вес на тренировках мне покорялся..."
Верить этому или нет ? Даже и Власов о таких весах не мечтал. А если и мечтал - исключительно задним числом. Как это делает в интервью Жаботинский. --------------------------------------------------------------------------------------- "– Когда последний раз общались с Власовым?
– Как-то выходил из Спорткомитета в полковничьей форме и с ним столкнулся. "Привет, поздравляю с новым званием", – бросил Юрий. И был таков. Иногда, когда встречаемся, справляемся о здоровье друг друга, но о штанге беседы не ведем. А раньше Власов и к себе домой приглашал. Тогда, когда я был вторым...
Вообще во времена наших спортивных сражений отношения у нас были хорошие. Помню, когда перед Олимпиадой в Токио на чемпионате страны в Днепропетровске Власов побил мировой рекорд, я был так восхищен, что выскочил на помост, подхватил Юрия на руки и вынес его из зала. Он мне тогда еще сказал: "Придет время, и ты меня из спорта, наверное, так же вынесешь"." ------------------------------------------------------------------------------------------ Лично я, не прочитай интервью, так никогда бы и не узнал, что Юрий Петрович, как оказалось, приглашал раннего Жаботинского к себе в квартирищу. Наверное, задобрить хотел.
Как бы то ни было, и правда это или неправда, но Юрий Петрович об этом не вспоминал никогда. Или просто заставил себя не вспоминать о печальном ? Мучимый ненавистью и ревностью к счастливому молодому сопернику, отнявшему у Власова не только славу, незаменимость, почёт, но ещё и стипендию !
Вот только фотографии не скрыть. На которых Юрий Петрович с ранним Жаботинским, снятые в обнимку, счастливые - чуть ли не друзья до гроба.
Уважаемый Дилетант, Вы процитировал интервью Жаботинского:
"К интервью.
"– Все эти разговоры о том, что я намеренно не взял вес, чепуха. Просто второй подход получился во всех отношениях неудачным – подошел к штанге недостаточно собранным, забыл о технике. Поверьте, не было у меня намерения перехитрить соперника. Ну как можно на соревнованиях такого грандиозного масштаба и колоссального психологического накала терять подход, предпоследнюю попытку! О какой тактике тогда можно было говорить! При такой "хитрости" легче всего перехитрить самого себя. Да и, честно говоря, я был уверен, что Власов в последней попытке 217,5 все-таки возьмет. Повторяю, каждый подход был на вес золота. В общем, в третьем я собрался, сам себе сказал: "Поднять любой ценой!" И взял." --------------------------------------------------------------------"
Но на самом деле Жаботинский намного хитрее, чем кажется.
Уважаемый Составитель, тему я прочитал, видео посмотрел. Рассказ Каплунова любопытен. Особенно, его утверждение, что Медведева рядом с Жаботинским и в помине не было. Обретался, мол, где-то неподалёку. Не мешая Каплунову ассистировать Жаботинскому.
Всё это выглядит довольно сомнительно.
Однако, правду не узнать всё равно. Всё меньше очевидцев событий. Даже и один из двух главных участников тех же событий теперь упокоен навеки.
Как и всегда, раздражает путаница в простейших цифрах. В исполнении Каплунова и молодого "историка тяжёлой атлетики". Что ли так сложно раз и навсегда заучить - Жаботинский 205 кг не толкал ! Их толкнул Власов. В первом подходе. После того, как Жаботинский, в своём первом подходе, толкнул 200 кг.
И должен был Жаботинский у Власова отыграть не 5 кг, а 7,5 кг ! Но тот же Каплунов опять твердит: толкни Власов 217,5 кг, Жаботинскому пришлось бы толкать 222,5 кг.
Ну, сколько можно ! Даже и Власов - в теме об этом писано - путается в "цифрах" - и ведь не дядиного, а своего выступления !
"Историк" оставил неприятное впечатление. Хотя, вроде как, тоже штангист. Как я понял из видео. ---------------------------------------------------------------- А вот об этом впервые слышу:
Вы написали:
"Получается, что уже после того, как Жаботинский сделал подход к 217,5 кг, у Власова вдруг появилась возможность заказать меньший вес - 215 кг.
Или же это написано всё-таки правильно, поскольку Жаботинский штурмовал мировой рекорд, а в случае неудачи в такой попытке правила позволяют соревнующимся атлетам возвращаться к меньшим весам?"
Уважаемый Дилетант, Вы совершенно правы: при обсуждении, скорее всего, главного тяжелоатлетического события XX века (другой возможный кандидат на это звание - подъём-неподъём Андерсоном 187,5 кг на Олимпиаде в Мельбурне) все очевидцы и главные специалисты со страшной силой путаются и в числах, и в последовательности событий (то, что Власов мог перезаказать вес в меньшую сторону после тяги Жаботинского, утверждает не только Медведев, но, кажется, и Дмитрий Иванов, и Воробьёв).
Уважаемый Составитель, мне всегда казалось, что знаю я о токийском поединке Власова с Жаботинским, по крайней мере, не хуже и не меньше "историка". Познавшего "историю тяжёлой атлетики" исключительно из тех же источников, что и я - книг Воробьёва, Власова, Жаботинского, Медведева, Иванова.
Уж такой историк этот "историк" ! Рта не давал раскрыть Каплунову, всё умничал. Так и сыпал заумными терминами, типа "разножка" и "ножницы". До того досыпался, что его уже и одёрнули. Ведущий одёрнул, который значение этих терминов ещё хоть как-то, пусть и отдалённо, но представлял. И красивая соведущая, не понимающая в таких многосложностях даже и лысого чёрта.
Потому и не понравился мне "историк". Начётчик и верхогляд до мозга костей. А ведь Каплунов всё-таки очевидец. И что бы он ни говорил - правду или неправду - его слово неизмеримо ценнее. И право его на это самое слово не подлежит никакому сомнению.
В голове у "историка" полная каша. Если и читал сей "исследователь" КНИГУ КНИГ Юрия Петровича Власова - разобраться в содержании сего фолианта ему не хватило мозгов. Ибо достаточно много честных огненных, убедительных строк, в КНИГЕ КНИГ, Власов посвятил настоящим причинам своего перехода в рывке с "допотопных, отсталых" "ножниц" на "прогрессивный, передовой" "низкий сед".
В общем, не от хорошей жизни Власову пришлось на "низкий сед" в рывке переучиваться. Причина - успехи Жаботинского в рывке.
Отбросив своё эстетство, Юрий Петрович бросился, по примеру соперника, нажирать неэстетичный добавочный собственный вес. Излишний для "стелющихся ножниц". Заставлявший - теперь уже - Власова задевать коленом помост. -------------------------------------------------------------------------------- О праве на перезаявку веса в меньшую сторону.
Честное слово, сколько ни читал тяжелоатлетические "популярные" книги, нигде такого не вычитал. Поэтому, Ваше утверждение, уважаемый Составитель, явилось для меня откровением.
Ведь как всё было в Токио ? Сорвавшийся в рывке ("незачётный" мировой рекорд не в счёт) огненно-писанный Юрий Петрович позволил хитроватому и коварному (а разве Власов не знал об этом ещё по Стокгольму ?) сопернику навязать себе чужую раскладку в завершающем, всё определяющем упражнении.
Толкнув последовательно 205 кг и 210 кг, Власов бы, вернее всего, завершил своё выступление толчком 212,5 кг. Или даже 215 кг.
Но он пошёл на поводу у соперника. Отдав инициативу в чужие руки.
В книгах перечисленных авторов - да и самого Юрия Петровича - нет ни слова о том, что Власов мог бы что-то куда-то перезаявить. После неудачи в толчковом мировом рекорде.
Все авторы утверждают одно - Власову нужно было идти на вес, психологически пройденный им, а не пугающе неизведанный, новый.
Подними Власов 215 кг, Жаботинскому ничего бы не оставалось, как идти на 222,5 кг. И ведь мог бы Власов эти 215 кг заявить. Но он ждал, что скажет соперник. Вот и дождался - 217,5-килограммовой штанги. Вес которой мог теперь только расти, но ни в коем случае не сбавляться.
И разве Власова не поразил неприятно и не насторожил отличный толчок Жаботинского - 213 кг - ещё в марте 1964 года ? О котором (толчке) Юрий Петрович узнал из газет ? Ещё и как поразил ! Вот и надо было иметь в виду, что Жаботинский в толчке способен на многое. Тем более - через полгода усиленных тренировок, прямо нацеленных на токийский успех.
Но Юрий Петрович предпочёл упражняться в пауэрлифтинге. Теша себя всё новыми освоенными пределами в сверхтягах-сверхотжиманиях и прочих пауэрлифтёрных движениях. Нешто уж так они необходимы штангисту ?
Каплунов сказал, что главной ошибкой Власова был Подольск. Истинно справедливые слова. Разобраться если - до Подольска, суммный мировой рекорд обретался у отметки всего-то 560 кг. Это - достижение Жаботинского. И чуть бОльшее - 562,5 кг - Власова.
Вот и надо было Юрию Петровичу затаиться со своими 580-тью килограммами, прикидываясь слабеньким и несчастным. Что он терял ? Ничего. Право ехать на Олимпиаду формально и неформально за ним оставалось - как-никак, чемпион Европы 1964 года, обладатель суммного мирового рекорда - 562,5 кг, прошлые заслуги, и прочее.
И готовился бы тогда хитроумный Леонид Иванович - и психологически и физически - к Олимпиаде в Токио, нацеливаясь на сумму килограммов в 565-570. А зачем больше-то ? Если главный соперник непрестанно ноет и жалуется, что даже и 550 кг для него теперь - запредельны !
Ну, и уже в самОм Токио. Кто заставлял Юрия Петровича часами распинаться перед злонамеренно льстивыми журналистами ? И почтенную разноплеменную публику тяжеленными прикидками поражать ?
Что ли не имелся перед глазами у Власова "бесплатный" достойный пример - Норберт Шеманский ? Гнавший журналистскую ..... (пропущено).... прочь от себя, и никого не допускавший на свои тренировки !
Жаль Власова. Организуй он всё поумнее - и токийское "золото" не ушло бы от него ни за что.
"В книгах перечисленных авторов - да и самого Юрия Петровича - нет ни слова о том, что Власов мог бы что-то куда-то перезаявить. После неудачи в толчковом мировом рекорде.
Все авторы утверждают одно - Власову нужно было идти на вес, психологически пройденный им, а не пугающе неизведанный, новый."
В отношении Иванова и Воробьёва я положился на память, на свои впечатления от давнишних чтений книг. И нужные места пока не нашёл. Возможно, что они вообще не существуют. Но вот что конкретно написано у Медведева в его книге "от 500 до 600", стр. 98-100:
"Наконец Жаботинского вызвали к весу 217,5 кг. Подъём оказался неудачным: штанга пошла выше коленей без подрыва, и Леонид сразу бросил её...
Этот неудачный подход многие потом, когда всё закончилось, восприняли как хитроумный тактический замысел, целью которого было усыпить бдительность Власова. Сие по меньшей мере смешно. Надо быть слишком самонадеянным, если не безумцем, чтобы в таком соревновании лишать себя важнейшей попытки и оставлять для победы только один подход.
Чтобы всё это было понятно с ещё большей очевидностью, я сообщу вот какие факты. Лучший результат Жаботинского в толчке был в ту пору 213 кг. Он показал его в марте 1968 года, то есть за шесть месяцев до Токио. С тех пор он ни разу даже не приблизился к этому рубежу. На тренировках же ему только однажды — за 12 дней до Олимпиады — удалось показать 205 кг.
Поэтому вес 217,5 кг, конечно же, был для Жаботинского огромным физическим и психологическим барьером, который обстановка потребовала преодолеть в столь сложной ситуации.
Тут, пожалуй, следует немного написать об изменениях, которые мы внесли тогда в наш стратегический план. До выступления Власова в Подольске, где он показал 580 кг, мы с Леонидом ориентировались на совершенно определённый вес в толчке. (Я всё время пишу о толчке потому, что было ясно — именно это движение должно было решить судьбу олимпийского поединка.) Когда же Власов удивил всех (и прежде всего нас) своей сенсационной суммой, мы решили не намечать определённого рубежа в толчке, а настраиваться физически и психологически на штурм любого веса, который в ходе борьбы окажется необходимым для первого места.
Другой стратегический план, судя по его выступлению в журнале "Физкультура и спорт", наметил тренер Юрия Власова — Сурен Петросович Богдасаров. Он ещё до соревнований нацеливал своего подопечного на то, что вес 210 кг в толчке при любых вариантах борьбы обеспечит золотую медаль. И это не случайно, что когда у Жаботинского оставалось ещё два подхода в толчке, а Юрий, зафиксировав 210 кг, имел право на одну, последнюю, попытку, то есть когда борьба, по существу, достигла своей кульминации, Богдасаров... поспешил поздравить своего подопечного с ещё не завоёванным званием чемпиона. Теперь, с дистанции времени, Сурен Петросович сам признаётся, что тем самым ещё больше охладил соревновательный пыл своего ученика.
В те времена, когда я ещё сам выступал в составе сборной страны и готовился к чемпионату мира в Иране, наш наставник, мудрый и добрый руководитель Яков Григорьевич Куценко советовал: "Всегда надо ждать от противника гораздо большего, чем он показывал прежде. Нужно ждать невозможного. Это — закон спорта".
Об этом законе наши друзья-соперники в Токио забыли. С.П.Богдасаров настолько не верил в успех Жаботинского на 217,5 кг, что тягу, сделанную Жаботинским в первом подходе к этому весу, определил как очень и очень тяжёлую. На самом же деле — и я это заметил, поверьте, лучше всех — штанга, взятая могучими руками Леонида, легко потянулась вверх, но потом сразу опустилась на помост. В первую секунду у меня мелькнула мысль: "У Леонида не хватило воли, он спасовал перед необыкновенной тяжестью". Но по тому, как Леонид бодро, даже весело, с едва приметной улыбкой, зашагал от снаряда, я понял: это был счастливый, многое для нас означавший подход. Он помог Леониду поверить в возможность невозможного. Я понял: психологический тормоз снят и громада в 217,5 кг может быть взята в решающем подходе. Может, чёрт возьми!
Мы ждали. Ждали, что предпримут наши соперники. И вдруг по радио объявили, что Власов тоже пойдёт на вес 217,5 кг. Я даже не поверил своим ушам, настолько странным и нелепым выглядело в сложившейся ситуации подобное решение."
А теперь укороченный вариант этого же отрывка:
"Наконец Жаботинского вызвали к весу 217,5 кг. Подъём оказался неудачным: штанга пошла выше коленей без подрыва, и Леонид сразу бросил её...
...Мы ждали. Ждали, что предпримут наши соперники. И вдруг по радио объявили, что Власов тоже пойдёт на вес 217,5 кг. Я даже не поверил своим ушам, настолько странным и нелепым выглядело в сложившейся ситуации подобное решение."
Как можно видеть, у Медведева изложена следующая последовательность событий: после неудачной попытки поднять 217,5 кг Жаботинский и его команда стали ждать, что предпримет Власов. "И вдруг по радио объявили, что Власов тоже пойдёт на вес 217,5 кг. Я даже не поверил своим ушам, настолько странным и нелепым выглядело в сложившейся ситуации подобное решение."
Значит, команда Жаботинского считала в тот момент вполне реальным и корректным заказ Власовым веса в сторону уменьшения. Это было бы, с её точки зрения, не странным и "лепым".
Уважаемый Составитель, а не значит ли удивление команды Жаботинского этому "тоже" лишь то, что все они ожидали заявки Власова на вес, ещё бОльший 217,5 кг ?
А "нелепость" и "сложившаяся ситуация" просто нафантазированы задним числом ?
Чем дальше, тем убеждаюсь всё больше: фантазии у очевидцев и непосредственных обоих участников - не отнять. Фантазирует каждый, как только может. Совершенно не сообразуясь с тяжелоатлетическими правилами соревнований. Которые, как известно, никакого убавления веса штанги допускать не могут и никогда не могли. Безотносительно - обычный вес установлен на штанге, либо мировой рекорд.
Ушами нечего хлопать. У Власова было время подумать, заказывать ли ему меньший вес. Не успел, или не захотел - его и проблемы.
Глава 257 (с сокращениями).
"Потрясение дало себя знать после, ночью. Уже в номере, расшнуровывая штангетки, я вдруг увидел их. Вдруг как-то отчетливо увидел свои старые штангетки!
Неужели все?! Я не увижу зал, зарево огней?! Все, теперь уже все! Я шагнул к окну и швырнул серебряную олимпийскую медаль в окно. Что за глумливая награда? За все годы в ярости поиска, преодолении, жестокостях борьбы и беспощадности к себе – вот это, серебряный кружок на пестренькой ленточке?! Я отрекался от этой награды, не признавал ее.
Нет, успех в жиме не расхолодил меня – это автор отчета в "Советском спорте" нафантазировал. Не мог расхолодить. Я был горд рекордом. Рекорд в зачетных попытках – это истинно драгоценные килограммы. Я их добыл. И пошел в рывке на вес Жаботинского – мне нужна была рекордная сумма троеборья. Только через рекордный рывок я мог ее достать. А "засох" в рывке. Со всей своей дрессированной силой, самой большой силой не сумел распутать движения. И понятно: сорвался в упражнении, которое лишь кое-как освоил. Нужны годы, чтобы затвердить его. Подвел навык, автоматизм.
Меня обыграли в рывке – я обязан отвечать силой. Не мог не ответить. Ведь я доказывал силу. Ведь вся эта игра и существует лишь для доказательства силы. Если не это, позволительно спросить: что взамен?.. И потом, любой твой успех – это удар для соперника, а такой, как мировой рекорд, даже не удар, а подрыв его веры и воли. Это я тоже учитывал.
Упреки обрушились и на моего тренера. Нелепые упреки, упреки от незнания сущности дела. Да и как упрекать кого-либо из нас, не зная характера наших отношений, не зная задач, которые мы поставили для решения в тот вечер?
Какие подходы делать – решал я. В данном случае тренер являлся надежным помощником, но последнее слово было моим. Я же прорывался к рекордной сумме, если не 600 кг, то предельно к ней близкой.
Я доказывал силу, а не торговал силой, не выгадывал силой. В эти часы никто не был властен надо мной. Отдав первые подходы для зачета команде, я сразу шел в бросок – встать на заветные килограммы. И утверждал принципы силы, порядок ее выражения.
Отбить у соперника охоту к борьбе, подавить его волю – вот что такое тактика высоких результатов. И я на нее очень рассчитывал.
И потом, как уступить в противоборстве, когда ты сильнее, привел себя к этой силе, жил ради нее, ради этих часов? Не ответить на вызов силой?!
Жаботинский проиграл мне в жиме. В раздевалке он мне говорил, что тоже устал от спорта и бросит его. Накануне он всем говорил, что будет первым, а сейчас отказывался даже от спорта. Значит, борьба смяла его – так я понял.
"Давай кончим! Ни ты, ни я не сделаем больше ни одного подхода!" – предложение Жаботинского. Мы стояли перед проходом на сцену. Оба разогрелись для последнего упражнения. Я сказал: "Нет!"
"Как хочешь",– и Жаботинский велел перезаявить свой первый подход на меньший. Для меня это было доказательством отказа соперника сражаться. Ведь в борьбе всегда завышаешь первый подход. Тут и задача тренера – не позволить зарваться: не дай бог "баранка"!
Соперник предложил больше не выступать. Соперник снизил подход. Мне стало ясно, что он сломлен, или, как. говорят атлеты, накормлен "железом". Мне было ясно, что мои рекорды в жиме и рывке оглушили его. И я сбросил его со счетов.
Я почувствовал свободу. Теперь я один. Все подходы будет определять только целесообразность рекорда, точнее – наката на этот рекорд… Я спокойно назвал тренеру цифры двух оставшихся подходов. Я мог бы установить другой промежуточный вес и обезопасить себя наверняка. Тот промежуточный вес я уже брал не один раз и зафиксировал бы уверенно. Тогда Жаботинский вообще не мог угрожать мне. Но в том-то и дело, что я уже не считал его соперником. Все факты выстраивались один к одному, и вывод следовал вполне определенный: Жаботинский из борьбы выбыл, фактически признал свое поражение, ведь натиск я начал еще в Подольске.
Я назвал цифры подходов, думая лишь о рекорде. Подчинил соревнования интересам рекорда – притирке промежуточным весом к рекордному, наивыгоднейшей разнице между промежуточным весом и рекордным. Рекордный вес не должен ошеломлять тяжестью. Я как бы накатывался на него через оптимальные весовые промежутки.
И забыл о Жаботинском, для меня он уже закончил выступления.
Ведь еще кроме этих слов было много других. И все от настроения свернуть поединок, жалобы на усталость. Не мои слова. Но они тоже работали. Я ими проникся. Жаботинский до поединка вел себя так, словно моя участь решена. Это задевало. Я весь подбирался к схватке, настраивал себя на беспощадность. И вдруг – в жиме у меня мировой рекорд. Можно понять Жаботинского: рекорд в зачетной попытке! И ведь даже при срыве в рывке я остался впереди, а толчковое упражнение – из моих самое могучее. Надежд на победу у него почти нет – я так раскручивал его слова и поведение.
Ведь в памяти чемпионаты – и какие! В Будапеште Жаботинский вдруг отказался выступать, сославшись на больную кисть. А Стокгольм?.. Игра против своего вопреки обязательствам, совершенно ошеломляющий натиск заодно с американцами… Здесь все эти спектакли у Зои Сергеевны Мироновой… Для Жаботинского не столь унизительным явилось бы поражение. При обоюдном согласии все выходило вполне сносно: у Власова – успех в жиме, но неудача в рывке (конечно, относительная, ведь я установил рекорд мира), и все же у него, Жаботинского,– определенное возмещение: пять килограммов отыграны в рывке, а в толчковом упражнении мы мирно расстаемся на заурядных весах. Все это само собой подсказывало сознание, точнее, навязывалось сознанию фактами…
Я уже сражался не с соперником, а со штангой – это принципиальная разница. Это искажение закона борьбы. Не та ярость, не та мобилизация, не та решимость и цепкость. Для меня это уже была не борьба, а всего лишний рекорд. Медаль для меня уже отчеканена… в золоте! Ведь соперник предложил мировую…
Я нарушил великий закон борьбы – закон собранности. Для меня он имел всегда первостепенное значение. На этом чувстве я выиграл когда-то в Горьком, потом в Будапеште, Стокгольме… Да всегда я проникался жгучим неприятием соперника, оно закладывалось в мышцы и волю.
Я был очень удивлен, когда Жаботинский вдруг вызвался на 217,5 кг. Но эта его первая никудышная попытка – 217,5 кг даже не приподнялись выше колен. Обычно под вес все же пытаются прорваться – это от ярости борьбы, серьезности намерений, не от блефа. А мне соперник еще раз показал несостоятельность. Полная потеря себя в усилии.
Это была столь впечатляющая демонстрация бессилия, что меня сразу бросились поздравлять с золотой медалью. Для всех я уже был победителем.
Для меня 217,5 кг-мировой рекорд, и только! Победа уже за плечами. Я лишь должен освоить новый рекорд. И я пошел спокойно, деловито, ничто не угрожало мне, а когда штанга неточно пошла в посыле с груди, я и упираться не стал.
Я этот рекорд увидел в завтра. Все равно надо собирать заветную сумму. Здесь не сложилась – будет завтра.
Зачетных попыток всего три, мои – исчерпаны. У Жаботинского же – еще одна. И он с блеском ее исполнил. Я беспомощно глазел. Но уже никто меня не вызовет: все попытки использованы. Я всего лишь зритель.
Робости и зависимости от штанги не было и в помине. Я владел собой надежно. Однако все получилось совсем не так, как мы это задумали с тренером. Выступление было замешано на противоречивых установках. И свое понимание событий внесла стихия, то есть темперамент (азарт, страсть). Штанга подчинялась моей воле, но я уже не был рабом расчета, свое место заняли страсть и азарт. И я увлеченно, самозабвенно побеждал, чтобы… проиграть…"
Одно из двух - либо Власов, желая ответить силой, раздумывал, заказывать 217,5 кг, или 216 кг (в Подольске Юрий Петрович поднял "мировые" 215,5 кг), а тут как раз Жаботинский выпрыгнул из забвения, заказав 217,5 кг. И Власов на это подумал "А чем я хуже ?"
Либо Власов уже настолько уверился в своей победе и сломленности соперника, что забыл обо всём. Мысленно радуясь, что не придётся напрягаться в толчке в третьем подходе.
Власов толкует о каком-то мировом рекорде ещё и в сумме. Да ! Рекорд этот был, без всяких оговорок, возможен ! Будь рывковые "мировые" 172,5 кг зачётными.
И тогда - 197,5 + 172,5 кг + сколько ? Ни много ни мало - 212,5 кг. Дающие Власову рекордную сумму в 582,5 кг.
Но 172,5 кг в зачёт не пошли. А пошли только 162,5 кг. И для рекорда в сумме Власову пришлось бы толкать аж 222,5 кг !
Может, Власов именно эту "цифру" и планировал для третьего своего подхода в толчке ?
Дескать, попробую. Попытка не пытка. А Жаботинский отстал. Можно о нём забыть и ничего не бояться.
Но когда Жаботинский заказал 217,5 кг, Власов задумался - риск неуместен, однако. Раз уж противник пока не сломлен, придётся тоже идти на 217,5 кг. Если уж перезаявка на меньший, более безопасный вес теперь невозможна.
Думаю, так всё и было.
Медведев же.... не поймёшь, кого слушать ! По словам Алексея Сидоровича, Жаботинский был далёк в тренировочной форме даже и от своего мартовского мирового рекорда в толчке. А вот Жаботинский в интервью утверждает, что поднимал - перед Токио, на тренировках - и 230 кг. Зачем столько ? Если рекорд равнялся 215 килограммам ? ------------------------------------------------------------------------------------------------ И ещё. Жаботинский заказал - поначалу - для первого своего подхода в толчке вес очень нешуточный - 205 кг. Уже и из этого было Власову ясно, что борьба в толчке состоится на околорекордных и даже рекордных результатах ! Поэтому Власов уже примерялся к 217,5 кг.
Власов, после второй попытки в толчке, имел отличную сумму - 570 кг. Толкни он 217,5 кг - получилась бы сумма 577,5 кг. Пусть и не рекордная - но это был бы третий мировой рекорд. Установленный Власовым в состязаниях. Как я уже говорил, для четвёртого рекорда Власову необходимо было толкать 222,5 кг. Но это уж сильно много. Учитывая власовский трусливый посыл с груди.
Так что, из всех фантазёров, Власов к правде наиболее близок, мне кажется. Не думай он о рекордах, мог бы толкнуть 212,5 кг и даже 215 кг.
Но дума о рекордах отвлекла его от борьбы. И случилось то, что случилось.
"Уважаемый Составитель, а не значит ли удивление команды Жаботинского этому "тоже" лишь то, что все они ожидали заявки Власова на вес, ещё бОльший 217,5 кг?"
Да, это действительно реальный вариант. Он не приходил мне в голову потому, что в тексте Медведева на него ничто не указывает.
Уважаемый Составитель, нельзя забывать, что Власов просто не мог не думать о своём приоритете в открытии "клуба 600". Почётнейший титул, вдобавок к уже имеющимся власовским титулам !
И уступить этот титул кому-то.... уж слишком много сделал Юрий Петрович в деле прорыва к шестистам килограммам.
По сути, подними Власов в Токио 217,5 кг и будь 172,5 кг в рывке зачётными, Власов набрал бы сумму 587,5 кг. До 600 кг - рукой подать. Всего каких-то 12,5 кг. Большинство из которых можно было набрать усилением жима до 205-207,5 килограммов.
Поэтому власовские слова о 600-килограммовой сумме - не пустой трёп, а трезвая реальная возможность.
В Токио, Власов хотел возможно плотнее приблизиться к 600 килограммам. И обрести уверенность, что цель, наконец-то, близка. Ещё рывок - пусть полгода потребовалось бы, или год - и Юрий Петрович покинул бы тяжёлую атлетику с лёгкой душой. Двукратным олимпийским чемпионом и первооткрывателем "клуба 600".
В этом смысле, судьба ограбила Власова. Дав ему пусть и многое, но далеко не всё, что могла.
Случись победить в Токио, Власов мог бы "накинуть на талию" и ещё с десяток "безобразных" килограммов и достичь вожделенной суммы в самый короткий срок. Да и Жаботинский его подгонял бы. В нетерпении взять реванш.
И сумма в 600 килограммов была бы достигнута Власовым не позднее 1965 года. На целых 5 лет раньше той же самой алексеевской суммы. Включающей безобразный жим.
Ведь кто бы что ни говорил, но жим Власова был намного чище "технического" швунгового трюкачества атлетов "эпохи большого взрыва".
Отправлено: 16.01.16 12:11. Заголовок: К интервью с Жаботин..
К интервью с Жаботинским :
"– Вопрос, который вам, многократному рекордсмену мира, нельзя не задать. Каков предел роста результатов у штангистов-супертяжеловесов? Иранец Резазаде поднял 263 кг. Может ли когда-нибудь человек удержать над головой, предположим, 300 кг?
– Давайте смотреть на вещи реально. За один раз поднять три центнера человек не в состоянии. Пока... Кто знает, может, в процессе эволюции когда-нибудь появятся необыкновенные богатыри ростом под три метра.
А рекорды всегда потихонечку расти будут. Помните, когда-то казалось, что 10 секунд на стометровке – это предел. Ничего подобного. По нескольку сотых секунды народ начал от "круглого" результата отщипывать. И в моем виде штанга постепенно тяжелела. Не сомневаюсь, ребята и в дальнейшем будут понемногу, но прибавлять.
Хотелось бы, конечно, чтобы тон задавали россияне. Ну а что касается конкретных результатов, то, думаю, толкнуть 270 кг вполне реально. Но для этого, возможно, нужна какая-то другая методика тренировок. И, разумеется, необходимо, чтобы появился талант, который отличался бы огромным трудолюбием, попал бы в хорошие тренерские руки, был бы психологически устойчив." --------------------------------------------------------------------------------------------------- Мне думается, Леонид Иванович, в этом отрывке, не прав.
Для поднятия в толчке 300 кг, в условиях земной гравитации, 3-метровый рост непригоден. Достаточно почитать Циолковского или Перельмана и уразуметь - почему.
Кроме того, если бы в процессе эволюции 3-метровые гиганты всё-таки появились (абсурд, но допустим это) - штангу для них пришлось бы немного видоизменить. Гриф - должен быть толще. По причине огромной длины ладоней.
Длина грифа - для толчка ещё как-то сгодилась бы длина современная. А для рывка ?
Даже сегодняшние "нормальные", но высокие (а уж тем более не только высокие, но ещё и длиннорукие) атлеты , вынуждены штангу вырывать руками, расположенными под неудобнейшим "острым" углом. То есть, не острым, конечно, но значительно острее того тупого (или даже сверхтупого) угла, которым держат штангу атлеты малых (или не очень малых) размеров - короткорукие.
Получается дискриминация. Ибо штанга едина в размерах для всех - и короткоруких и длинноруких атлетов. И длиннорукий атлет просто не имеет возможности использовать свой потенциал в рывковом движении полностью. Поскольку такому атлету не хватает длины грифа для удобного рационального хвата. И штангу сему атлету приходится поднимать на бОльшую высоту.
Общеизвестный факт - представители негроидной расы обладают нестандартным, повышенным размахом рук, по сравнению со всеми другими расами. Поэтому атлеты-негроиды средних и тяжёлых весовых категорий имеют проблемы с рациональным рывковым захватом ортодоксально-короткого грифа.
Правило Леонардо да Винчи - рост человека в точности равен размаху рук - даже и для европеоидных и монголоидных атлетов (и вообще, людей) далеко не всегда выполняется. Обычно - размах рук рост превосходит. Пусть и немного. Бывает - руки (размах рук) короче, чем рост. Но это - нечасто.
Но случаются люди, которым могут позавидовать даже и представители негроидной расы. Читал я как-то, на одном из форумов, в теме, посвящённой размаху рук - один из участников при росте 186 см обладает размахом рук в 216 см !!! Ай да грабли !
И писал о себе сей сверхдлиннорукий участник, что, в школе ещё, он часто всех забавлял. Поднимая с пола упавший предмет. Не вставая со стула. И почти без наклона.
Ну, и куда такому человеку в штангисты ? Только в баскетболисты. Или в волейболисты. --------------------------------------------------------------------------------------------------- Вернёмся к 3-метровым "людям грядущего". Особенно, к тем из них, кто природой награждён длиннорукостью. Ну, и как прикажете таким молодцам вырывать современную штангу ? С ГРИФИКОМ, позволяющим только, худо-бедно, штангу толкать ? Хватом по самые втулки !
Вывод - штангу для подобных богатырей придётся выдумывать новую. С грифом не только более толстым, но и гораздо более длинным. --------------------------------------------------------------------------------------------- 300 кг в толчке - достижимы даже сейчас, в наше время. По многим разумным причинам, указанным уважаемым Составителем в одной из его статей.
Одна из этих причин - крайне желателен был бы для скорейшего достижения толчковых 300 килограммов суперодарённый спортсмен. Вроде Пауля Эдвардовича. Не дылда, а кряж. Сгусток сверхсильных-сверхмощных мускулов.
Но даже и без такого спортсмена - сколько бы сейчас толкали атлеты супертяжёлого веса, не подвергнись тяжёлая атлетика "реконструкции" ? Если чуть ли не 30 лет назад "папочки" этих атлетов толкали едва ли не 270 кг ?
Пусть и не 300 кг толкали бы сверхтяжеловесы теперешние, но уж 280-285 килограммов - наверняка.
"Кроме того, если бы в процессе эволюции 3-метровые гиганты всё-таки появились (абсурд, но допустим это) - штангу для них пришлось бы немного видоизменить. Гриф - должен быть толще. По причине огромной длины ладоней."
До какого-то размера чем гриф тоньше, тем он лучше, удобней. Но его не делают тонким из-за падения прочностных свойств.
Вы также написали:
"Даже сегодняшние "нормальные", но высокие (а уж тем более не только высокие, но ещё и длиннорукие) атлеты , вынуждены штангу вырывать руками, расположенными под неудобнейшим "острым" углом."
Для двухметровых атлетов хват под "завязки" всего лишь немного неудобен. И к такому углу вполне можно притерпеться. И показывать при таком остром угле между рук хорошие результаты в рывке. Примерно таким узким хватом с острым углом рвал Захаревич, установивший кучу мировых рекордов, один из которых (210 кг в кат. 110 кг) стоит до сих пор. А сегодня высочайшие результаты в рывке в своей категории показывает наш Олег Чен, также рвущий с применением очень узкого хвата.
"До какого-то размера чем гриф тоньше, тем он лучше, удобней. Но его не делают тонким из-за падения прочностных свойств."
Не будь в программе состязаний рывка, гриф можно было бы делать намного короче. И потоньше - за счёт этого. Однако опять же найдутся недовольные. Те атлеты, которые толкают едва не рывковым хватом.
Более тонкий гриф лучше и удобнее ? Это смотря для кого. Для спортсменов с маленькими ладонями - мухачей или тех, кто природно ладонями мелковат - гриф, несомненно, желателен потоньше стандартного. Людям с большими ладонями - наоборот.
Вообще же, тонкий гриф "режет" сильнее. И ладони, и грудь, и загривок.
Как и всегда, всё построено на компромиссах. Тяжёлая атлетика - не исключение. Всех - под одну гребёнку. Удобно, или не очень удобно - никого не волнует.
Вон, стронгмэны - что, маленький ростом спортсмен ? А кому какое до этого дело ? Поднимай камни на тумбы наравне с высоченными дядями - и никаких тебе скидок на рост ! В образе хотя бы подставки. Разве справедливо такое ?
Ещё Вы написали:
"Для двухметровых атлетов хват под "завязки" всего лишь немного неудобен. И к такому углу вполне можно притерпеться. И показывать при таком остром угле между рук хорошие результаты в рывке. Примерно таким узким хватом с острым углом рвал Захаревич, установивший кучу мировых рекордов, один из которых (210 кг в кат. 110 кг) стоит до сих пор. А сегодня высочайшие результаты в рывке в своей категории показывает наш Олег Чен, также рвущий с применением очень узкого хвата."
Притерпеться - неволя. Свобода выбора - воля.
Почему-то большинство атлетов рвут широченным хватом. Хотя могут и не широченным. Главное - имеют для выбора все возможности.
Проблемы начинаются с роста спортсмена за 180 см. Вот тут уже - никакого выбора. Приспосабливайся и подстраивайся под тот ХВАТИК, который дозволяет гриф. Неволя. И ничего не поделаешь.
Олег Чен - мало ли на свете уникумов. Значит, ему удобнее так. По каким-то особым причинам.
Узкий рывковый хват безопаснее. Хотя и труднее атлету сохранять равновесие. Широченный же хват - опасный хват. Локти, плечевые суставы...
Но от законов физики никуда не скроешься - чем шире хват, тем меньше необходимая высота подъёма снаряда. А посему основная масса атлетов предпочитает широкий рывковый хват. Невзирая на его травмоопасность.
" Более тонкий гриф лучше и удобнее ? Это смотря для кого. Для спортсменов с маленькими ладонями - мухачей или тех, кто природно ладонями мелковат - гриф, несомненно, желателен потоньше стандартного. Людям с большими ладонями - наоборот.
Вообще же, тонкий гриф "режет" сильнее. И ладони, и грудь, и загривок."
Нет, более тонкий гриф удобнее абсолютно для всех. Близкая и идеалу толщина захватной части грифа - это толщина простой дверной ручки. То есть 15-18 мм. И у нормального штангиста такой гриф не будет слишком сильно врезаться в загривок, в ладони или в дельтоиды. Штангисты ведь приседают с весами, намного меньшими, чем лифтёры. Но эти чуть ли не вдвое большие веса не наносят грифами толщиной 28-29-мм никаких травм загривкам лифтёров.
То есть вдвое большее давление предметом с толщиной 28 мм не приводит к травмам. Значит, то же самое давление вдвое более тонким предметом загривок тоже не повредит.
По поводу рывкового хвата Вы, наверное, правы. Но вообще к возможно более широким рывковым (а также и толчковым) хватам штангистов приучает не объективная необходимость, а недостаточно грамотный наставник со своими чисто субъективными предпочтениями.
Уважаемый Составитель, загривок ещё куда ни шло, но ладони и дельтоиды..... а уж удар по дельтоидам.... Одно дело - штангу на дельтоиды взять любовно со стоек. Иное дело - хрястнуть себя по дельтоидам тонким грифом. Особенно, если штангист подобен "великолепному технику" Юрию Петровичу. И набрасывает штангу на грудь, с нетерпением дожидаясь её удара сверху, в подседе.
Сам я с тонким грифом дело всё же имел. Была у меня штанга разминочная - 2 тележных колеса по 18,5 кг с отверстиями посредине миллиметров в 15-17.
И был железный прут чуть более метровой длины в качестве грифа. Который входил в центральные отверстия тележных колёс с хорошим трением. И этот гриф, понятно, никуда не вращался. То есть, вращался, конечно, но - в руках. Увлекаемый неподвижно насаженными "блинами".
Штангу мою разминочную можно было утяжелять - но не снаружи, а внутренне. Кувалдой несильно стукнешь, бывало, по внутренней стороне одного из колёс - и штанга в разборе. Пару (или больше) лёгких дисков по 3 кг на гриф нанизываешь, забиваешь на трении недостающее тележное колесо. И штанга в сборе. С нужным количеством малых дисков с внутренней стороны "главных блинов".
Так вот, чаще всего, штангу эту я использовал для упражнений "одноручных", ну, там, нетяжёлые рывки одной рукой и прочие толчки или жимы. Поднимал и двумя руками. Устанавливая на штангу до 80 кг. Нанизывая внутрь пару других тележных колёс. С центральными отверстиями пошире.
Впечатления ? Поначалу - странновато. И больновато. Но привыкание быстрое. Зацеп за гриф и вправду хорош, вот только как бы всё это выглядело на весах гораздо крупнее ?
Но жизнь не заставила меня отвечать на этот вопрос - для тяжёлых весов имелись нормальные прочные грифы-ломЫ 28 мм диаметром.
Железный же прут в 15-17 мм поперечником согнулся бы пополам уже от веса блинов в 100 килограммов. Особенно, положенный на загривок. Или куда-то ещё - серединой.
Всё же думаю, что гриф такой толщины - не дело. Не мой - из низкосортной стали, но даже и будучи изготовленный из какого-нито сверхпрочного материала Грядущего. На основе нанотехнологий или чего-то ещё. Миллиметра 23-24 - наверное, в самый раз было бы. Но опять же - сужу я субъективно, по своим рукам с не очень длинными пальцами.
Длиннопальцевым же людям, вероятно, и 30-32 мм только в радость. ----------------------------------------------------------------------------------- Что-то у Вас, уважаемый Составитель, все наставники сплошь недостаточно грамотные. А чемпионы тогда откуда берутся ? Не подскажете ?
Уважаемый Дилетант, Вы совершенно справедливо задали мне вопрос: если
"...все наставники сплошь недостаточно грамотные. А чемпионы тогда откуда берутся? Не подскажете?"
Так ведь мы все недостаточно грамотные - одни в одном, другие в другом - кто-то более грамотен, а кто-то - менее. Лично я грамотнее других (хотя в целом отстаю даже в данном плане от В.Протасенко) в области механики и техники подъёма штанги. Но другие люди превосходят меня в знании физиологии, планирования тренировочных нагрузок, химии, питания и др. А эти области знаний, кстати, для штангиста в разы важнее знания техники подъёма.
Кроме того, в достижении штангистского успеха многое зависит от генетической предрасположенности к подъёмам штанги, от раннего начала занятий - и даже, например, от везения. А сегодня также и от возможностей налаживать контакты с одной злочинной организацией.
Так что правильные представления о технике подъёмов - мелочь пузатая по сравнению с остальными знаниями в области тяжёлой атлетики. В связи с чем, как я уже много раз писал с начала III тысячелетия, чемпионы вообще, в целом, как некая неопределённая группа, никак не могут служить образцами техники. Поскольку слишком часто таковыми не являются.
Хотя отдельные чемпионы - типа Сулейманоглу или Вырбанова - практически идеалы техники толчка.
Уважаемый Составитель, трудно Вас понять. То Вы технику ставите на первое место, а то - на последнее. ------------------------------------------------------------------------------- Сегодня, как и всегда, по воскресеньям, побывал я в частном доме, где раньше жил. Нашёл тот самый тонкий гриф, о котором писал выше, и измерил его штангенциркулем. Однако, 20 мм ! А с виду - и не подумаешь.
Поставил я рядом 2 грифа - гриф на основе лома и 20-миллиметровый. Если бы точно не знал, никогда бы не поверил, что лом толще тонкого грифа всего на 8 мм !
Уважаемый Дилетант, я никогда не ставил технику на первое место. Я всегда считал, что её вклад в результат напрямую составляет всего лишь около пяти процентов. См. http://olympic-weightlifting.ru/priznaki.htm, самый конец.
Но, с другой стороны, изначальное овладение техникой - это в подготовке штангиста самый лёгкий способ повысить результат. А на высших уровнях мастерства 5% - это страшно много.
Уважаемый Составитель, Вам как теоретику тяжёлой атлетики, конечно, виднее.
Я же человек махонькОй. Тяжелоатлетических академиев не кончал. И до всего доходил сам, в одиночку. Методом проб и ошибок. Вдохновляя себя на "подвиги" неустанным перечитыванием произведений штангистов-писателей. В том числе - Юрия Петровича Власова. О главном творении которого как раз эта тема.
Отправлено: 19.01.16 23:51. Заголовок: Позвольте и мне, как..
Позвольте и мне, как штангисту (мс в 60 – 100+132,5=232.5,1975) и тренеру (будучи студентом Киевского госуниверситета подготовил двух мастеров спорта) вставить свои «пять копеек» о битве Жаботиский-Власов. Начнем с самого начала: Власов весил 136.4, Жаботинский -154.45, а это значит, что Жаботинскому нужно поднимать в сумме троеборья на 2.5кг больше. Жим. Власов 187.5-192.5-197.5мр Жаботинский 180.0-187.5-192.5х Итог: у Власова мировой рекорд, у Жаботинского личный рекорд. Рывок. Жаботинский 162.5-167.5-172.5х Власов 162.5х-162.5х-162.5 (172.5мр) Итог: Жаботинский «отыграл» 5кг, и с учетом большего собственного веса проигрывает 7.5кг, а не 12.5! Ясно было (но,видать,не Власову), что Жаботинский в отличной форме! Власов и тренерский совет пережили несколько тревожнейших минут: «баранка» была вполне реальной. Жаботинский в интервью Дмитрию Гордону (в 2006) говорит, что пытался подсказать Власову, и он имел на это право – рывок это его коронка! Как-то забылось, что Жаботинский ходил на 172.5, а это был бы мировой рекорд! Рывок очень даже получился у Шеманского: 155-160-165 и он заказал на 4-й подход мировой рекорд (наверно, 172.5, вес, с которым не справился Жаботинский). Такой же вес, полагаю, первым, заказал Власов (мы помним, что он хотел завершить карьеру с мировыми рекордами, пусть даже в отдельных упражнениях - после неудачи в рывке). Власов на 172.5 подходил первым (дольше отдыхал!) и установил мировой рекорд. Шеманскому пришлось подходить на 173, но он этот вес не взял. Промежуточная сумма : 360.0(197.5+162.5) – Власов. 355.0(187.5+167.5) – Жаботинский. Любопытно следующее: если бы Жаботинский зафиксировал 192.5, сумма тоже была бы 360кг и отыгрываль нужно было бы лишь 2.5! Ясно также, что подход Власова на 172.5, тактически был лишним... Толчок. Жаботинский 200-217,5х-217.5мр Власов 205-210-217.5х Тактика Власова (может, и Богдасарова), мягко говоря, была странной, хотя его 210кг и «загнали» Жаботинского на 217.5, т.е. на мировой рекорд! Власов знал, что Жаботинский не очень уверенно брал на грудь, но если вставал с весом, то с выталкиванием у него почти не было проблем. Конечно, Жаботинский не толкал 230 (как он заявил в упомянутом интервью) с помоста, а вот со стоек – мог! Медведев,наверняка, прав, когда писал о 205кг! И это было, возможно, на последнем сборе во Владивостоке. Медведев руководил подготовкой Жаботинского (писал ему планы,уговаривал «попахать», а этого как раз и не любил Жаботинский) и ему, Медведеву, не обязательно было «выводить» Жаботинского: для этого сгодился Владимир Каплунов. Похоже, что Жаботинский и правда не хотел выходить на 217,5 во втором подходе: можно было посмотреть, как толкнет (или не толкнет) Власов. Об этом он сказал Д.Гордону. От Власова, по логике, следовало бы ожидать заявки на второй подход веса 212.5 или даже 215. Поэтому так и поразился Медведев решению Власова-Богдасарова в третьем подходе не идти на 212.5 или 215(или216)! После «тяги» Жаботинского на 217.5 Власов уверился: Жаботинский сломлен и осталось только установить еще один мировой рекорд. Конечно, по правилам, к меньшему весу подойти уже нельзя было... Полагаю, что старший тренер сборной СССР Аркадий Воробьев мог заставить (как это можно: пропускать подход на Олимпиаде!) Жаботинского подойти во втором подходе на 217.5, а Медведев мог поддержать Воробьева, шепнув Жаботинскому,мог, потяни, а там видно будет! Штанга показалась Жаботинскому легкой, но, на всякий случай, он сказал Власову, сходя с помоста, мол, ты - первый,я – второй, закончим на этом. Власов с этим не согласился...
Отправлено: 20.01.16 01:01. Заголовок: Уважаемый Peter Krav..
Уважаемый Peter Kravtsov, очень интересны Ваши рассуждения.
Лично для меня как открывателя этой темы совершенно неожиданным прозвучало Ваше упоминание попытки Шеманского установить мировой рекорд в рывке. После чего я сразу заглянул в Ваши таблицы, которые Вы недавно здесь разместили, и убедился, что так всё и было.
Однако, верхоглядство с моей стороны. Зацикленность только на главных героях битвы титанов. Да и сами титаны.... по крайней мере, Юрий Петрович, в своей "Справедливости силы" (и не только в этом произведении), о смелой попытке Шеманского вспоминать почему-то не захотел.
Да и прочие штангисты-писатели не пожелали опускаться до таких "мелочей".
Хочу Вас спросить - в таблице 21 участник. Они что, в 2 потока состязались ? Или в один поток ? ---------------------------------------------------------- Вы пишете:
"Власов знал, что Жаботинский не очень уверенно брал на грудь, но если вставал с весом, то с выталкиванием у него почти не было проблем."
И об этом у Власова ни слова. Прямого слова, я имею в виду. Хотя намёки присутствуют.
"Штанга показалась Жаботинскому легкой, но, на всякий случай, он сказал Власову, сходя с помоста, мол, ты - первый,я – второй, закончим на этом. Власов с этим не согласился..."
Судя по воспоминаниям Власова и других штангистов-писателей, эти слова были сказаны Жаботинским Власову ещё до начала состязаний в толчке.
"Полагаю, что старший тренер сборной СССР Аркадий Воробьев мог заставить (как это можно: пропускать подход на Олимпиаде!) Жаботинского подойти во втором подходе на 217.5, а Медведев мог поддержать Воробьева, шепнув Жаботинскому,мог, потяни, а там видно будет!"
Заставить ? А зачем ? Что бы это меняло ? После первых подходов в толчке, Жаботинский и Власов для соперников сделались недосягаемыми. А команде какая разница - кто бы конкретно из наших титанов получил "золото" или "серебро" ? ------------------------------------------------------------------------------ Так Шеманский ещё и 205 кг пару раз пытался толкнуть ?
И этого я не знал.
А для чего ? В сумме он всё равно не догнал бы Жаботинского и Власова. Получается, после власовского первого подхода в толчке на 205 кг, Шеманскому захотелось верх одержать хотя бы в толчке. Ибо при одинаковом результате, Норберт Власова обходил. Как более лёгкий собственным весом.
Вот только почему-то, у Вас, эти две 205-килограммовые толчковые попытки Шеманского не зачёркнуты.
Да,там мой недосмотр: я не зачеркнул 217,5 и два раза 205... В Токио еще не было деления на потоки. Не было резона у Жаботинского говорить Власову после рывка о местах, а вот в ходе толчка - да! Ведь и в толчке можно было "забаранить". Воробьев,скажем так, возможно, не заставил, а настоятельно советовал Жаботинскому подойти к весу 217,5, несмотря на командную победу сборной СССР в параллельном чемпионате мира. Не нужно забывать, что Воробьев и Медведев - два заклятых друга Власова - желали победы Жаботинскому! После вероятного успеха Жаботинского во втором подходе, полагали они, Власову мог бы проиграть досрочно! А Шеманский был боец, хотя и у него, как и у Власова, были серьезные проблемы со спиной,- поэтому он и стремился достойно выступить в толчке, что давало ему 550кг, т.е. повторение мирового рекорда Власова 3-летней давности.
Отправлено: 21.01.16 01:07. Заголовок: Peter Kravtsov пишет..
Peter Kravtsov пишет:
цитата:
Не было резона у Жаботинского говорить Власову после рывка о местах, а вот в ходе толчка - да! Ведь и в толчке можно было "забаранить".
Всё это очень сомнительно. Предположим, Жаботинский и в самом деле предлагал Власову перед началом толчка сделать в толчке всего по одному подходу на 200 кг. Для зачёта. Мол, выполнив это, мы будем недосягаемы для соперников, а мне, Жаботинскому, и серебряной медали достаточно.
Звучит нелепо. Разве к тому готовил себя Жаботинский, чтобы уступить золотую медаль без борьбы ?
После рывка Власов был впереди Жаботинского на 5 кг. Если верить всяким фантазиям, получается, Жаботинского устраивала та же разница и в сумме. В пользу Власова.
Но это и ладно. Ещё смешнее другое. Допустим, Жаботинский и действительно Власову предлагал ограничиться им обоим лишь одним подходом в толчке.
Всегда меня занимало - а если бы Власов согласился ? Да ещё при свидетелях ? Что бы тогда Леониду Ивановичу делать ? Идти на прямое клятвопреступление и открытую подлость ?
Можно, конечно. Скажем, Власов, доверившись "другу-сопернику", отказался бы от двух зачётных подходов. А вот Жаботинский - "не успел" бы. "Случайно" так.
Побоялся бы так поступить Жаботинский ? Зная, что правду потом не скрыть ?
Если же Жаботинский к Власову обращался с "полюбовным мировым" предложением уже во время толчка, так ведь опять же Власов мог согласиться ! Призвав в свидетели тренеров. И вновь Жаботинскому единственный путь - идти на циничный "кидок". Или же, укусив себя за глупый язык, пожалеть о содеянном. ------------------------------------------------------------------------------------------------------ В этой теме, я уже сравнивал огненно-душевного тяжелоатлета-профессора Власова с прагматичным мужиком Алексеевым. Который чуть что - ультиматум ! И некуда тренерам рыпнуться.
Вот и Власов мог бы на этом сыграть. Мол, поеду я в Токио только один. Без всяких "напарников" !
И сразу бы власовские заклятые друзья призадумались - можно, понятно, обойтись и одним Жаботинским. Однако, боязно как-то. А вдруг не сдюжит ? Дело-то политическое. Американским "агрессорам" первенство за здорово живёшь подарить - и не где-то там, а в почётнейшем супертяжёлом весе !
Как без Власова ? Атлета опытного, стабильного, чемпиона Европы, да ещё "полного рекордсмена" - на тот момент ?
И пришлось бы воробьёвым-медведевым усиливать парой атлетов вес какой-то другой. Власов же победил бы без всяких напрягов и нервов. Показав в сумме любой результат, превышающий 550 килограммов.
Уважаемый дилетант, не перед толчком было предложение, а в ходе толчка,я же написал об этом выше: после тяги на 217,5! Таким образом, Жаботинский "просигналил" Власову: ты лучший, ты выиграл, зачем тебе идти на эти 217,5 - они мне не силам! Укрепил веру Власова в том, что он уже чемпион. Это можно принять и за тактический ход: расслабить соперника. Поднимаясь на помост, Власов уже праздновал победу, хотя за Жаботинским было последнее слово...
Отправлено: 21.01.16 22:27. Заголовок: Уважаемый Peter Krav..
Уважаемый Peter Kravtsov, давайте сначала поинтересуемся мнением Власова. Без утайки им выложенным в его "Справедливости силы".
Глава 255-я.
"И запись тут же, после выступления:
"Два зала: разминочный и для выступлений. Неумолчные жалобы Жаботинского. И у меня не меньше чувство отвращения к выступлению, но чтобы оно было у Жаботинского?!
После-омертвение в неудаче с рывком; второй раз в жизни я оказался в таком положении, а сила – огромная. Предложение Жаботинского перед последним упражнением (мы стояли за сценой): "Давай закончим выступление? Сделаем по одному подходу на 200 для зачета – и финиш!!" Так ведут себя лишь те, кто сломлен. И я решил: соперник сдался, треснул.
"Нет,– сказал я,– я буду клепать все по плану. Это мое последнее выступление. Я уже накрыл два мировых рекорда. Может быть, удастся и этот, в толчке. Не хочешь – не работай, а меня не держи. Не пойдешь на другие веса –я пойду…"
В ответ на мои слова Жаботинский снизил начальный подход с 205 на 200 кг. Я принял это как отказ от борьбы, как смирение. Испекся Леня. Зачем бахвалился тогда…
И вот перед последней попыткой его внезапное появление – и неудача! Еще бы, он хотел срезать рекордный вес; он, который сломлен. Зачем он это делает, ведь он уже не верит в борьбу?..
И я за ним попытался зафиксировать рекорд, но тоже срезался. Все, больше попыток у меня нет. Все выстрелены. Были три – и все выстрелены, но это не имеет, значения: олимпийская медаль за мной, это факт.
И опять попытка Жаботинского – теперь уже последняя. Для меня – чистейшей воды авантюра.
Леня с рычанием сбросил плед. Я видел, как он переглянулся с Медведевым, как рванулся к лестнице – всего пять ступенек на сцену. Что-то в его жестах, поведении насторожило. Я с тревогой впился взглядом в штангу. Она у него на груди! Он встает! Штанга на вытянутых руках!! И крик Медведева: "Он же олимпийский чемпион!!" Я окаменел.
Я проиграл из-за недооценки соперника и, как следствие, потери воли к борьбе. Разговоры с соперником, которых я не допускал во всю мою спортивную жизнь,– его жалобы на усталость, а затем предложение отказаться от борьбы, удовольствоваться одним подходом в толчке, на начальном весе все и закончить – нарушили великий закон борьбы – закон предельной собранности, а если грубее, без вежливости: я нарушил закон ненависти, закон яростного неприятия соперника – ненависти спортивной, на мгновения борьбы.
Это я все сам устроил, своими руками. Мне показалось недостойным: в одной команде выступаем, а будем в разных раздевалках. И я решительно потребовал, чтобы мы были в одной раздевалке. Зачем кормить сплетнями газеты и всю околоспортивную шушеру?..
Впервые я сидел, лежал бок о бок с соперником. Я и не мог предположить, что мы будем говорить, да еще столько. Жаботинский жаловался на спорт, клял и говорил, что бросит, не будет выступать.
Я только удивлялся: ведь он еще и не хлебал большого спорта, откуда это? А после решил: я сломал его, борьба сломала, не выдержал напора ожидания, а теперь – борьбы. Все это расхолаживало. О каком неприятии могла идти речь, какой злости, ярости, о каком риске?..
Осталась всего-навсего необходимость выступать, а ярость и упорство стушевались…
А потом я прозевал перемены в сопернике, прозевал и расхолодился, а он собрался и совершил спортивный подвиг, свалив мировой рекорд. Мне показалось, не я окаменел, а все вокруг.
.... И лишь через неделю в дневнике следующая запись, попытка изложить события более 'или менее упорядочение: "Олимпийское выступление. Условия для разминки плохие. Проходной двор, а не место разминки, даже стульев нет, а болтается кто угодно.
Писали, что зал переполнен, а я видел предостаточно пустых кресел." ------------------------------------------------------------------------------------ Вот ведь, даже и посидеть Власову не на чем было - стулья в разминочном зале отсутствовали, видите ли. Одно утешение - стулья отсутствовали не только для Власова, но и для Жаботинского и прочих соперников. И "болтался кто угодно" не только для Власова, но для всех.
Что-то слабо верится в такую безответственность устроителей Олимпиады. Тем более японцев.
Уж не привирает ли Юрий Петрович ? Глядишь, победил бы если - по-другому бы всё описал. И стульев море в разминочном зале. И ни одного праздношатающегося мурла. --------------------------------------------------------------------------------------------------- В этой же главе, Власов честно и самокритично сообщает читателю о причинах рывковой своей неудачи :
"Все несчастье рывка – маленький начальный вес. Я выхватывал штангу, не успевая толком развернуться под ней и почувствовать, чтобы уравновесить. Я выкладывался на полную, а вес был слишком мал. Я мог вырвать его в стойку. И только в третьем подходе – это отчаяние, закованное в решимость, это и беспокойство, и омертвение чувств, и жестокий контроль чувств. Потом, в четвертой попытке, выхватил рекорд мира. От неуверенности и пережитого одна рука против правил чуть "сыграла", но судьи от обалдения ничего не заметили.
После рывка совершенное .спокойствие – Жаботинский был сломлен, и я уже знал, что выиграю… И еще эти разговоры Жаботинского! И я пошел кратчайшим путем к победе!!" -------------------------------------------------------------------------------- Так вот и рвал бы Власов в стойку эти 162,5 кг ! А подсед применял уже на серьёзных весах.
Или в стойку рвать не разрешали Власову правила ? -------------------------------------------------------------------------------- ""Давай кончим! Ни ты, ни я не сделаем больше ни одного подхода!" – предложение Жаботинского. Мы стояли перед проходом на сцену. Оба разогрелись для последнего упражнения. Я сказал: "Нет!"
"Как хочешь",– и Жаботинский велел перезаявить свой первый подход на меньший. Для меня это было доказательством отказа соперника сражаться. Ведь в борьбе всегда завышаешь первый подход. Тут и задача тренера – не позволить зарваться: не дай бог "баранка"!
Соперник предложил больше не выступать. Соперник снизил подход. Мне стало ясно, что он сломлен, или, как. говорят атлеты, накормлен "железом". Мне было ясно, что мои рекорды в жиме и рывке оглушили его. И я сбросил его со счетов." -------------------------------------------------------------------------------------------------- Как видно из приведённых отрывков, Власов упорно настаивает на "предтолчковом" характере предложения Жаботинского. То есть сразу после рывка.
Я же ни на чём не настаиваю. Не было меня в зале "Шибуйя". И быть не могло. Уж как там всё было.... Всё же Власов в своём рассказе довольно логичен. И почему я должен не верить ему (Власову), а не целой горе штангистов-писателей ? Кристальной честностью, вообще говоря, никогда не хворавших ! ------------------------------------------------------------------------------------------------- Глава 263-я.
""Власов был буквально деморализован неудачей в Токио…" – написал один из "биографов", который все ведает обо мне (недавно опять напечатал мою биографию), совершенно не интересуясь мной и питая застарелую неприязнь ко мне.
Курьезны эти биографии. Их пишут после одной встречи, часто даже после вялой часовой беседы. В них так все лихо расставлено! А этот "биограф" вообще не знался со мной после Олимпиады в Токио. Следовательно, не слышал от меня и о поединке в Токио.
Помню рекорд в Днепропетровске. Я толкнул 210 кг. По тем временам это было чем-то невероятным. За кулисы ко мне пришел Н. и долго восхищался моей "техникой". Он был одним из ведущих тренеров.
В Токио Жаботинский толкает 217,5 кг, и я с удивлением читаю в газете статью Н. Он сетует, что Власов не владеет "техникой" толчка и вообще не умеет тренироваться… Что это, один из способов заработка на жизнь или непорядочность?.. Впрочем, в те годы я и не такого "добра" навидался… Штанга на весах времени.
Что характерно – никаких желаний сводить счеты, посрамить соперника. Только собрать шестьсот! Я рассчитывал отдыхом вывести себя на тот единственный результат и тогда атаковать, вломиться в него. Отдых оказался невозможным. В нем было отказано. Причины те же самые: если остаюсь в большом спорте, должен выступать, да еще по календарю.
Особенно настойчивым в изживании меня из спорта оказался Гулевич – начальник отдела тяжелой атлетики армейского клуба. А ведь никто не поздравлял меня с победами столь горячо, как он. Спортсменом он никогда не был – похоже, не только спортсменом…
В сборной команде страны этим в не меньшей степени был озабочен Воробьев. И уж как мог ему пособлял Дмитрий Иванов, штангист, ставший спортивным журналистом.
А я нуждался в сбросе нагрузок, одном затяжном щадящем ритме без выступлений.
Что значит выступать? Я не смел бы отделываться посредственными результатами и подтверждать тем самым "закономерность" своего поражения. Значит, стирать себя в бессмысленных выходах "ради зачета" на большой помост. Все выходы бессмысленны, если не открывают новую силу, не подводят к новой силе. Соревнования перемалывали бы силу, взводили бы на травлю результатами, а я и без того нервно измотан." ------------------------------------------------------------------------------------------ Интересно, кто он, этот "Н" ? Лицемер до мозга костей, сначала обожавший технику Власова, но потом, "внезапно", приступивший к жестокому этой техники порицанию ?
"Биографы" - тут с Власовым сложно спорить. Уж эти "биографы".... особенно, заклятые власовские друзья. Да и штангист-хулиган-журналист Иванов Дмитрий Иванович сочинять был великий мастер.
Власов желал для себя привилегированного положения. Но "присыпкиным" это не нравилось. На том и погорел Власов. Литература опять же. Разве не мог Юрий Петрович с овладеванием "огненным" словом чуток погодить ? ------------------------------------------------------------------------------------------ Глава "Говорить то, что думаешь".
"Книга Д. Иванова "Сила самых сильных" мало достоверна в той части, где речь идет обо мне. К тому же автор не бывал на соревнованиях, о которых пишет. Чтобы судить, надо, по крайней мере, быть свидетелем. Ни в Риме, ни в Будапеште, ни в Стокгольме, ни в Токио Иванов не был. Его книга – это условный и пристрастный пересказ со слов других, не свидетельство очевидца, это подделка под правду, но не правда.
К сожалению, и остальные работы не отличают точность и соответствие фактам." ----------------------------------------------------------------------------------------------- И нигде-то Иванов не бывал ! Правда, сие не помеха для литературного творчества. Заключающегося в переписывании статей из забытых журналов.
И в заключение - тихая грусть Юрия Петровича по навсегда ушедшей безгрешной эпохе. ЕГО эпохе.
"Время чистой и благородной силы.
Все препараты, искусственно взращивающие силу, были получены во второй половине 60-х годов, когда мы уже ушли с помоста.
Эти так называемые восстановители силы исказили облик мирового спорта.
Сделан подлог: на препаратах поднят потолок рекордов, а историки спорта, журналисты продолжают сравнивать результаты – результаты атлетов, по существу, разных эпох. Да, был осуществлен подлог, нечестность дала дополнительную, и значительную, силу."
Невозможно, недопустимо и в высшей степени несправедливо не замечать это и продолжать сравнивать силу от чести, мужества тренировок с силой, взращиваемой и взращенной на препаратах и разного рода восстановителях."
Что сказать ? А неробол ? Которым заботливый главный наставник Аркадий Никитович советскую сборную щедро подкармливал. В том числе Власова. Или Власов об этом забыл ? Считая до сих пор неробол витамином ?
Уважаемый Дилетант, а почему бы нам не «выслушать» другую сторону – Жаботинского!? В 1969 в Киеве (на украинском) вышла его книга «Сталь и сердце» (лит.запись Л.Гориловского). Как известно, пером Жаботинский не владел, да и рассказчиком знатным не был, поэтому и «записал» его «воспоминания» Гориловский, обработав газетные и журнальные статьи. Читать эту тягомотину тяжело, но это, увы, было подписано двукратным олимпийским чемпионом... ----- Перед последним днем мы с моим наставником Алексеем Сидоровичем Медведевым долго гуляем по Токио, стараясь отключиться, даже не вспоминать о завтрашнем решающем дне. Идем в гости к одному японскому учителю, который давно уже приглашал нас. Гостеприимные хозяева дарят нам на память красивые статуэтки работы народных резчиков-умельцев, угощают обедом. Все, в том числе и Алексей Сидорович, обедают сидя на циновках, но мне из уважения к моим почти 160 килограммам и солидному животу (где ты, юношеская стройность?!) ставят стул. Но полностью отогнать мысли, конечно, не удается. То и дело лезет в голову один вопрос: как же оно будет завтра?.. И вот настало 18 октября, когда думами всех гостей Олимпиады всецело завладела штанга. Сегодня встретятся четверо - Юрий Власов, Норберт Шеманский, Гарри Губнер и я. Других можно в расчет не принимать: за золото, серебро и бронзу будут бороться не они. К "Сибуйя паблик холл" трудно пробиться сквозь многотысячную толпу, стремящуюся попасть внутрь, хоть одним глазком поглядеть на борьбу гигантов. Мы с Алексеем Сидоровичем пробираемся к служебному входу, и я слышу, как смешно выговаривают японцы мою трудную для них фамилию. "Власов" выговаривается куда легче, да и привыкли к этой фамилии японцы! Во всем мире к ней привыкли... Сегодня я хочу сделать попытку снова заменить эту фамилию своей в таблице мировых рекордов. А если повезет, - то и олимпийских чемпионов. - Ты готов к этому, - говорит мне просто Алексей Сидорович, - готов, как никогда. Только спокойствие. Работай, не думая о соперниках. Просто покажи зрителям все, что ты умеешь. Да, я готов. И сам чувствую это. Нерушимый, железный режим, рациональные многомесячные тренировки сделали свое. Вот только правое плечо... Не подведет ли оно в решающее мгновение, когда маленький довесок на гриф будет на вес олимпийского золота?.. ---- А как же быть с «неумолчными жалобами»!? ---- Я чувствую, как постепенно овладевает мною предстартовая "лихорадка". Плохо, но ничего не могу с собой поделать. Алексей Сидорович замечает мое состояние. Он не говорит ни слова, лишь кладет мне на плечо свою широкую ладонь. В этом молчаливом жесте - и успокоение, и заверение: все в порядке. Ты можешь, ты сделаешь! Занимают свои места почтенные судьи. Садится за стол апелляционное жюри. Вижу много знакомых лиц - президент Всемирной федерации Кларенс Джонсон, вице-президенты - Константин Васильевич Назаров, Бруно Нюберг, Жан Дам, генеральный секретарь Оскар Стейт. ----- А вот Жан Дама в жюри-то и не было! Его было много в книге Я.Куценко,которую тоже написал Леонид Гориловский... ----- Размещаются близ штанги ассистенты. Началось! Первым из ведущего квартета выходит на помост Гарри Губнер. Дебютант Олимпиады, он до этого несколько лет выступал в моем излюбленном толкании ядра. Штанга была для Губнера лишь вспомогательным видом спорта. Но, даже еще не занимаясь тяжелой атлетикой всерьез, Губнер выжимал 180 килограммов и набирал сумму 500. Что-то покажет он сегодня!? Губнер заметно волнуется. Ответственная задача - поддержать довольно-таки пошатнувшийся престиж команды США - давит на него, пожалуй, не меньше, чем вес. Выжать больше 175 килограммов Губнеру не удается, а это значит, что его шансы на призовое место катастрофически уменьшаются. Медленно и тяжеловато выходит на помост Норберт Шеманский. Вероятно, в последний раз испытывает ветеран свою все еще громадную силу, в последний раз посягает на звание сильнейшего в мире, которое так и не посчастливилось добыть ему. Норберт приглаживает русые, уже поредевшие волосы, и кладет руки на гриф. Вес штанги 180 килограммов. Шеманский берет снаряд на грудь и начинает жать. Тяжело, слишком тяжело идет вверх штанга и, не дойдя до зенита, падает на помост. Ну, вот и мои первый подход. - Ни пуха ни пера! - слегка подталкивает меня в спину Алексей Сидорович. Как много людей в этом зале! Перед такой многолюдной аудиторией мне доводилось выступать разве что этим летом в Киеве... Но ведь там были родные стены... Да что об этом думать?! Давай!.. Ах, как легко пошли у меня эти 180 килограммов! Как бы там дальше ни сложился жим, а стартовая площадка уже есть. И неплохая! Второй подход Норберта Шеманского. И снова вспыхивает сплошной красный свет на судейском светофоре. Это уже очень серьезно. Угроза нуля нависает над американским атлетом... Словно как-то сразу сгорбившись, сходит Шеманский с помоста. Я вижу за кулисами, как дергается рот у Боба Гофмана, как он что-то сердито говорит своему фавориту. Лишь в третьем подходе покоряется Шеманскому начальный вес. Теперь только выходит на помост Юрий Власов. Для его первого подхода заказаны 187,5 килограмма. Юрий привычным, известным сотням тысяч людей движением поправляет очки и без особенного напряжения берет вес. Моя очередь. Я подхожу к тому же весу. Надо делать все, что делает Юрий. Иначе нельзя... Есть! Власов просит прибавить еще 5 килограммов. Блестяще! У меня есть еще один подход. Взять, непременно взять! Ох, и какая ж она тяжелая, эта штанга! Столько я еще никогда не поднимал. А сейчас надо! Кажется, уже все силы потратил на то, чтобы взять снаряд на грудь... А где ж взять их, чтобы выпрямить руки с ним? Отчаянным усилием пробую сделать это и... бросаю штангу на помост. - Ничего, ничего, - успокаивает меня Медведев. - Твое еще впереди! Слабое утешение. Ведь Юрий заказывает 197,5 - вес мирового рекорда. А если заказал, значит, возьмет. Он никогда не зарывается, не тратит напрасно сил, необходимых ему для последующих движений. И вот уже громоподобно бьет в ладоши переполненный зал. Только что тут родился новый мировой рекорд, а Власов кланяется, сжимая над головой могучие руки, и благодарит зрителей. Теперь он опережает на 10 килограммов меня и на 17,5 - Шеманского. Смогу ли я преодолеть такое отставание? Начинается второй акт богатырского поединка. Гарри Губнер тут уже не более как статист: слишком сильно отстал он, чтобы рассчитывать на призовое место! Шеманский осторожно начинает со 155. Еще два раза прибавляют ассистенты по два 2,5-килограммовых "блина", и американец покидает помост с результатом 165. Я беру 160. Начальный вес Власова - 162,5. Он быстро подходит к штанге, делает подсед и, не успев выпрямиться, бросает снаряд за спину и падает сам... Как один человек, ахнул огромный зал. Юрий поднимается, идет за кулисы и успокаивающим движением руки останавливает метнувшихся ему навстречу товарищей: все будет в порядке. Я заказываю для второй попытки 167,5 и фиксирую этот вес. Второй подход Власова. Снова залегает в зале настороженная тишина. И снова неудача! Зрители взволнованы. Я вижу, как тревожно переглядываются Воробьев и тренер Власова Сурен Богдасаров. Еще один такой срыв - и Юрий потеряет все!.. А он внешне все так же спокоен. Разве что немного чаще поправляет очки и немного дольше, чем обычно, натирает ладони магнезией. Вот Власов снова на помосте, снова наклоняется к снаряду. Ну наконец-то! Итак, я все-таки отыграл 5 килограммов. А быть может, удастся и вовсе ликвидировать разрыв? Ведь у меня есть еще один подход... И как-никак рывок - это ведь мое коронное упражнение! Алексей Сидорович одобрительно кивает головой: давай! На штанге 172,5. Стоит взять их - и я вновь мировой рекордсмен. А, черт побери!.. Тяжелое падение неподнятого снаряда, и я, раздосадованный, спешу за кулисы. Теперь, как обычно, все решит толчок... Но что это? Никто не готовит штангу к последнему движению т.е. к толчку – упражнению – ПК), а Юрий, обменявшись несколькими словами с Богдасаровым, снова выходит на сцену. Значит, четвертый подход. Неужто после того, как едва покорились ему 162,5 килограмма, он замахнется на мировой рекорд? Сделает то, что сейчас не удалось мне? Смелость всегда импонирует зрителям. И авансом летят аплодисменты навстречу Юрию. Что ж, он из тех, кто всегда отрабатывает авансы. Короткое, напряженное мгновение... Кажется, одно сердце бьется сейчас в груди у тысяч людей... Взял! ----- Я был знаком с Гориловским,но я ни разу не видел его на соревнованиях штангистов,поэтому такая путаница у него с подходами. Возможно, он и не знал о порядке вызова спортсменов на помост! После подхода Жаботинского на 160 к этому же весу был вызван Шеманский. Власов начинал со 162.5 и трижды подряд выходил к этому весу, поскольку Шеманский заказал 165, а Жаботинский -167.5 и т.д. О подходе Шеманского на 173 – ни слова. ----- И тишина раскалывается рукоплесканиями и криками на всех языках. Но нам слышнее всего приветствия "Мо-ло-дец!", летящие с трибуны, где сидят советские туристы. Мне, неудачнику, остается утешаться лишь тем, что рекордный результат в зачетную сумму не входит. Толчок. Уже несколько часов продолжаются соревнования. Пока не дойдет очередь до лидеров, можно немного отдохнуть и собраться с мыслями, рассыпанными, как магнезия в вазах, которым придана форма цветов. Один из журналистов довольно образно написал, что из этих цветов на зеленом ковре, напоминающем травяной покров, словно черпают волшебную силу руки атлетов. Улегшись на кушетку и накрывшись легким одеялом, я думаю о родном доме, о Рае, Русике. Они давно уже спят в этот поздний под нашими широтами час. А утром радио принесет им весть о результатах этого трудного и долгого поединка. Порадует или огорчит? Э, да что там загадывать!.. Кто-то из наших ребят вчера напомнил смешной афоризм бравого солдата Швейка: "Пусть будет, как будет, потому что как-нибудь да будет, и никогда еще не было, чтоб как-нибудь да не было!" Нечего сказать, хорошенькое утешение! Нет, не улежать мне на этой жесткой кушетке. Я встаю и делаю несколько разминочных упражнений со средним весом. Надо собраться. Настает мой час!.. Уже закончил свое выступление Гарри Губнер. Уже Норберт Шеманский взял в последнем подходе 192,5 килограмма (а как же два полхода на 205!? – ПК), набрав сумму 537,5. Давно ли такая сумма была пределом мечтаний? А теперь с нею больше чем на бронзу нечего и рассчитывать. Итак, золото уже безусловно будет нашим, советским. То, что запланировал для нас с Юрием Аркадий Никитич Воробьев, вырабатывая тактику командной борьбы в нашей весовой категории, осуществлено. И тренер больше не вмешивается в наши действия. Теперь мы вдвоем, только вдвоем будем разыгрывать золотую и серебряную медали. Чьими ж будут они?.. Медведев заказывает для моего первого подхода 200 килограммов. Я слышу, как диктор объявляет об этом ломаным русским языком. О, это уже что-то новое! До сих пор все объявления делались только по-японски и по-английски. Хорошая примета! Начальный вес беру довольно легко. И с такой же легкостью Власов фиксирует 205 килограммов. Снова пролег меж нами десятикилограммовый рубеж. А Юрий уже готовится ко второму подходу. Старательно и неторопливо натирает магнезией руки, грудь, шею, подошвы ног... И вот берется за гриф снаряда. Я уже не вижу, что делается на помосте, но вспыхивают аплодисменты в зале, и мне все понятно: взял! Что же делать мне? Подойти к этому же весу и попробовать снова сократить до 5 килограммов дистанцию между мною и Власовым? А дальше что будет? А может... - Ну как, справишься? - тихо спрашивает Алексей Сидорович, и я понимаю: мы думаем об одном. - Попробую, - отвечаю хриплым от волнения голосом, и Медведев просит поставить на штангу 217,5 килограмма. ----- Во как просто! Посмотрели друг на друга, поняли, что мыслят одинаково... «и Медведев просит...» и т.д. Жалоб по-прежнему нет! В интервью Д.Гордону Медведева «и близко не стояло»: Жаботинский сам определился с подходами! Даже 217.5 хотел пропустить, чтобы последнее слово осталось за ним! ----- Вот она, "вся тяга земная", которую носил с собой в суме переметной былинный богатырь Микула Селянинович! На что же ты замахиваешься, бедняга? Ведь такого веса еще никто и никогда в мире не поднимал! И я не поднимаю. Едва оторвав штангу от помоста, бросаю этот страшный груз и убегаю прочь... В первых же интервью после окончания Олимпиады кое-кто из слишком "проницательных" газетчиков говорил мне: - Ну, признайтесь, ведь вы могли взять этот вес во втором подходе? Это была ваша тактика, не так ли? Вы просто хотели усыпить бдительность Власова, заставить его пойти на меньший вес, а уж потом... О, это было очень предусмотрительно и хитро!.. Если кто-нибудь и теперь думает так, я повторю то, что сказал тогда: чепуха! Ну как можно на соревнованиях такого масштаба и накала терять подход, предпоследний подход, ставить на карту все во имя какой-то глупой тактики?! При такой хитрости легче всего перехитрить самого себя. Да, я был готов взять этот вес, но за время между двумя подходами Власова несколько остыли мышцы, которые и не справились с рекордным весом. И пока на помосте Юрий Власов совершал свою третью безуспешную попытку, я старательно разминался. Такова правда об этом обросшем тиною выдумок и сплетен эпизоде... ----- «Такова правда» пишет Жаботинский-Гориловский. Пока Власов подходил на 205 и 210 (а еще и Шеманский дважды пытался толкнуть 205), Жаботинский, конечно, остывал (хотя у него был плед), возможно, он и подходил к штанге, «старательно разминался» (?). ----- Вот и настает финал почти семичасового акта олимпийской борьбы тяжеловесов. Я остаюсь один на один с непокоренной штангой. Вот лежит она, эта гора металла, готовая вмиг взбунтоваться, едва я попробую стать ее властелином. А стоит ли пробовать? Стоит ли класть на одну чашу весов 217,5 килограмма стали, чтобы на другую лег почти невесомый кружок олимпийского золота?.. Но если я скажу не стоит, то, значит, к черту все эти девять лет борьбы с металлом! Значит, всю свою сознательную жизнь я гнался за химерой и спорт вообще не мое призвание! Но все эти мысли пришли ко мне позже, когда все уже было кончено. А тогда, в азарте борьбы, я вряд ли был способен рассуждать так логично и глубокомысленно. Просто знал: надо взять! А если не попытаюсь, то никогда самому себе этого не прощу! И я выхожу на помост, совершаю обычный ритуал у "жертвенной" чаши с магнезией, туже затягиваю пояс, словно солдат перед смотром, и кладу натруженные ладони на еще теплый от рук Юрия гриф. Слышу только напряженное дыхание зала и тихое стрекотание кинокамер. Р-раз! Штанга уже на груди. Ну, теперь толкну! Толкну или копейка мне цена! Копейка, а не золото!.. И я толкаю! Вот уже и выпрямлены вверх руки. Три секунды!.. Только б удержать!.. Только б... Я не слышу команды судьи. Горный обвал рукоплесканий обрушивается на меня. А я еще не верю. Еще держу над головой стальную громадину, словно окаменелый... ----- Нужно ли говорить,что «стальная громадина» - красивость, литературщина, отсебятина Гориловского! Стальной только гриф, а диски-то чугунные. ----- Все! Сбылось! Покорным, ласковым зверем лежит снаряд у моих ног, а я все еще не понимаю, что произошло, и только улыбаюсь счастливо и растерянно, внимая разноязыким восклицаниям: "ура!", "банзай!", "вива!", "хох!". Да неужто это правда? Неужто я - олимпийский чемпион?.. Неужели набрал 572,5 килограмма в сумме?.. Снова и снова сжимаю над головою руки в знак благодарности всем этим милым людям, что так приветствуют меня. А потом попадаю в переплет и, изрядно помятый, выхожу из объятий товарищей. Подходит Власов, крепко жмет руку: - Поздравляю! Не думал, что ты возьмешь... Спасибо, Юрий! Спасибо за науку, за пример! И вот мы уже стоим втроем - я, Власов и Шеманский - на пьедестале славы. Звучит твой гимн, Родина, и медленно поднимается ввысь наш гордый, победоносный стяг... Вот оно, счастье! ----- Счастье распирает Жаботинского и никаких жалоб Власову, а тем более предложений досрочно «покончить с Токио». А перед Д.Гордоном вообще сидел очень уверенный в себе чемпион ОИ-64, знавший, как и что ему делать на токийском помосте! Аминь! И что нам теперь делать с воспоминаниями Власова и «свидетельствами очевидцев»!? Как говорится, поезд ушел и рельсы разобрали! -----
Отправлено: 22.01.16 03:11. Заголовок: Уважаемый Пётр Никол..
Уважаемый Пётр Николаевич, книга Жаботинского-Гориловского была сразу же, то есть в том же 1969 году издана не только на украинском, но и на русском языке. Причём в дополненном виде. В интернете её много. Есть она и на "Проблемах...": см. http://olympic-weightlifting.ru/unedited_texts/zhabot2.htm
Что касается того, кому верить - Жаботинскому или Власову - то верить нужно, конечно, Власову. Хотя бы по той причине, что нет смысла не верить Каплунову. Который не был врагом Жаботинского (а был, напротив, его ассистентом на Олимпиаде-1964) и другом Власова. Тем не менее рассказ Каплунова однозначно подтверждает версию Власова: да, простоватый с виду Жаботинский удачно схитрил в рамках спортивных правил и переиграл самоуверенного умника Власова.
Единственный вопрос для меня - для чего до самого конца отрицал свою хитрость Жаботинский? Но и на него легко придумать ответ. Возможно, Жаботинский не разобрался сразу в ситуации и второпях принялся начисто отрицать обвинения Власова. И тем самым стал заложником этого своего отрицания. А затем вынужден был идти в несознанку до конца жизни.
Кроме того, Власов до самых последних лет отличался порядочностью, прямизной и так называемым "перфекционизмом", то есть стремлением к совершенству. Власов никогда не мог преодолеть свой зуд говорить правду: что советский спорт профессиональный, что в нём вовсю используют химию, что большой спорт калечит детей и т.д. Такой помешанный на честности человек не станет выдумывать байки про жалобы и предложения Жаботинского. То есть эти жалобы и предложения несомненно имели место в реальности.
Отправлено: 22.01.16 04:17. Заголовок: Тут моё внимание при..
Тут моё внимание привлекли следующие слова Власова:
"Помню рекорд в Днепропетровске. Я толкнул 210 кг (на самом деле 210,5 кг). По тем временам это было чем-то невероятным. За кулисы ко мне пришел Н. и долго восхищался моей "техникой". Он был одним из ведущих тренеров.
В Токио Жаботинский толкает 217,5 кг, и я с удивлением читаю в газете статью Н. Он сетует, что Власов не владеет "техникой" толчка и вообще не умеет тренироваться…
Что это, один из способов заработка на жизнь или непорядочность?.. Впрочем, в те годы я и не такого "добра" навидался…"
А ведь есть разного рода крылатые выражения типа "на зеркало неча пенять, коли рожа крива" или "чем кумушек считать, трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?"
Я не видел толчок Власова (при собственном весе 126,8 кг) в Днепропетровке в 1961 году, но за год до этого события, на Олимпиаде-1961 в Риме Власов (при собственном весе 122,7 кг) толкнул 202,5 кг очень неплохо. Конечно, это не толчок Сулейманоглу 190 кг или Гулиевым 194 кг, где из длиннющих "ножниц" атлеты еле поднялись, но всё равно уровень техники вполне достойный. Однако, повторяю, вес был явно не предельным.
Очень может быть, что примерно с таким же "римским" уровнем техники Власов толкнул и 210,5 кг в Днепропетровске. И если с этим уровнем техники опять был установлен мировой рекорд, причём с такой скоростью возрастания - 8 кг всего за год - то восхищение тренера Н. техникой великого рекордсмена становится вполне понятным.
Но прошло ещё три года, и на Олимпиаде в Токио Власов (при собственном весе 136,4 кг, то есть почти на 10 кг больше, чем в Днепропетровске) поднял в толчке на 0,5 кг меньше, чем в Днепропетровске. А в подходе на 217,5 кг показал действительно почти полное отсутствие техники: кривые руки в тяге, значительное опережение штанги при уходе в подседе для взятия на грудь, бессильный посыл в куцые кратчайшие "ножницы", неудачная попытка дожать страшно недовытолкнутую штангу.
За что же тут хвалить Власова? Ругань в его адрес тренера Н. - это всего лишь чистая правда.
А ведь к этому всё совершенно очевидно и шло от одной Олимпиады к другой Олимпиаде. У Власова фактически исчез тренер: Богдасаров превратился из непримиримого критика - каковым в основном и должен быть тренер - в одного из подпевал хора восхищённых фанатов (которыми оказывались даже международные судьи). См. http://olympic-weightlifting.ru/archive_copy/104.23.10.2004%2008.57.htm
"И вот Стокгольм. Последний зачётный подход. Юра идёт на вес 210 кг. Он знает, что судьба мирового рекорда в троеборье зависит от этого подхода. Но внешне Юра спокоен. Медленно опускаясь, он принимает стартовое положение и сразу начинает движение вверх. Мгновенье - и штанга на груди. Ещё усилие - и вес на выпрямленных над головой руках. Есть! Мировой рекорд в троеборье побит.
В зале творится что-то невероятное. Обычно сдержанные, шведы на этот раз дают волю своим чувствам. А Юра просит установить 212,5 кг, на полтора килограмма больше его же рекорда. Этот результат уже не войдет в сумму троеборья. Но по условиям соревнований атлет может использовать четвёртую попытку на побитие рекорда в отдельном движении.
Итак, на штанге 212,5 кг. Власов берёт этот вес на грудь. Толчок! И тут я вижу, что Юра не успевает до конца выпрямить руки. Меня бросает в холодный пот. Ещё мгновенье - и уже никакая сила не сможет остановить этот громадный вес, который начнёт возвратное движение... Но что это? Я не верю своим глазам: нечеловеческим усилием воли и мышц Юра выпрямляет руки и фиксирует вес. Ещё один мировой рекорд!
"Такого ещё не было в истории тяжёлой атлетики", - говорит вице-президент Международной федерации гиревого спорта Константин Васильевич Назаров. Даже беспристрастный судья на этот раз не может не выразить своего восхищения. Он снимает с информационного щита цифры 212,5 и преподносит Власову на память."
Сам Власов, как известно, между Олимпиадами начал месяцами не тренировать толчок - считая, что это его само по себе коронное движение. Вот позабытая-позаброшенная техника абсолютно естественным образом и разладилась (то же самое затем, в 1990-е годы, произошло, видимо, и с Чемеркиным, который изначально был вполне школьным штангистом). Хотя сила в бестолковых для штангиста упражнениях, равно как и объём мускулатуры у Власова действительно здорово выросли.
Отправлено: 22.01.16 06:01. Заголовок: Уважаемый Пётр, я вн..
Уважаемый Пётр, я внимательно прочитал текст Жаботинского-Гориловского. Со штангистской точки зрения он даже не достоин критики:
"Начинается второй акт богатырского поединка. Гарри Губнер тут уже не более как статист: слишком сильно отстал он, чтобы рассчитывать на призовое место!
Шеманский осторожно начинает со 155. Еще два раза прибавляют ассистенты по два 2,5-килограммовых "блина", и американец покидает помост с результатом 165. Я беру 160.
Начальный вес Власова - 162,5. Он быстро подходит к штанге, делает подсед и, не успев выпрямиться, бросает снаряд за спину и падает сам...
Как один человек, ахнул огромный зал. Юрий поднимается, идет за кулисы и успокаивающим движением руки останавливает метнувшихся ему навстречу товарищей: все будет в порядке.
Я заказываю для второй попытки 167,5 и фиксирую этот вес. Второй подход Власова. Снова залегает в зале настороженная тишина. И снова неудача! Зрители взволнованы. Я вижу, как тревожно переглядываются Воробьев и тренер Власова Сурен Богдасаров. Еще один такой срыв - и Юрий потеряет все!..
А он внешне все так же спокоен. Разве что немного чаще поправляет очки и немного дольше, чем обычно, натирает ладони магнезией. Вот Власов снова на помосте, снова наклоняется к снаряду. Ну наконец-то!"
В тексте Медведева возвращение к меньшему весу произошло хотя бы после неудачной попытки установить рекорд (на местных соревнованиях типа Мемориала Курынова такое всё-таки происходило пару раз), но в цитируемом тексте сие произошло два или три или раза на обычных, на нерекордных весах.
У меня большие подозрения, что в тексте Жаботинского вообще везде слишком много фантазий Гориловского. То есть Вы вообще зря сослались на этот полусказочный текст.
Уважаемый Составитель, статья Богдасарова интересна, поучительна, патриотична. Забавно упоминание о привитии Суреном Петровичем разумного пьянства нашим атлетам. Среди прочих - Юрию Петровичу. Который, как известно, к алкоголю питал небольшую, но стойкую страсть. Из высокоидейных, надо полагать, побуждений.
Всё же хотелось бы Сурена Петровича немного поправить. Паша Ангелина была не ткачихой, а трактористкой. А ныне покойный Леонид Жаботинский поднял свою 590-килограммовую сумму не в 1966-ом году, а в 1967-ом.
Отправлено: 22.01.16 18:27. Заголовок: Уважаемый Peter Kr..
Уважаемый Peter Kravtsov, Вы пишете :
"Как известно, пером Жаботинский не владел, да и рассказчиком знатным не был,"
Насчёт пера - не знаю. А вот рассказчик..... если верить штангисту-писателю Евгению Пеньковскому - не только задушевный рассказчик, но и прекрасный неутомимый певец.
Открываем первую книгу "Они поднимали не вес, а эпоху" дилогии Евгения Пеньковского "Богатыри на все времена", читаем хотя бы вот это, описыващее Жаботинского сразу после токийской победы :
"Забыл про помост и новоиспеченный олимпийский чемпион Жаботинский.
Почему-то напрочь запамятовал о своем предновогоднем обещании повысить результаты во всех упражнениях. Увенчанный олимпийскими лаврами, Леонид с аппетитом пожинал плоды своей великой славы.
Неподвластный веяниям времени член Политбюро ЦК КПСС Анастас Иванович Микоян вручил в Кремле украинскому богатырю орден Трудового Красного Знамени.
Министр обороны страны Родион Яковлевич Малиновский обласкал выдающегося армейца, поздравил его с присвоением почетного офицерского звания.
На кремлевском приеме Леонида удостоил беседой председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Вдохнув фимиам славы, олимпийский чемпион не заметил, как у него предательски закружилась голова. Оказывается, улетая в Токио, он не сомневался в своей победе!
Наделенный предками-казаками хорошим голосом, чемпион любил петь мелодичные украинские песни. В Токио он срочно включил в свой песенный репертуар знаменитый тогда «Рушничок». Знал, что его обожал руководитель советского государства Никита Сергеевич Хрущев. Леонид представлял в мечтах, как на правительственном приеме в честь олимпийцев-победителей споет любимую песню самому Никите Сергеевичу. Может быть, дуэт получится!
Однако этой тщеславной казачьей мечте сбыться не удалось. Пока в Японии шли Олимпийские игры, дома произошли большие изменения – Хрущева, к большому огорчению певца-штангиста, досрочно «проводили» на пенсию."
В своей дилогии, Пеньковский, однажды перепЕвший самогО Зураба Соткилаву, не раз ещё возвращается к речистости-голосистости Жаботинского. Мол, швец, и жнец, и на дуде игрец ! ------------------------------------------------------------------------------------------------- Мимоходом отмечу "неслыханность" американца Губнера, который якобы, не занимаясь штангой серьёзно, выжимал 180 кг и показывал в сумме 500 кг. И для чего он тогда заниматься тяжёлой атлетикой начал ? Если не мог повторить на Олимпиаде даже и свои "несерьёзные" 180 жимовых килограммов ???
А ещё я не имею права индифферентно пройти мимо безграмотности литератора Гориловского. Который - ладно бы только о тяжёлой атлетике имел весьма и весьма отдалённое представление - ещё и в других науках зело слабоват !
Только посмотрите, как умствует Гориловский :
"Улегшись на кушетку и накрывшись легким одеялом, я думаю о родном доме, о Рае, Русике. Они давно уже спят в этот поздний под нашими широтами час."
Каких ещё к чертям собачьим ширОтах (они же параллели) ??!! Нешто речь идёт о какой-то разнице в климате ? Или высоте хождения солнца по небесам ?
Нет, речь ведётся о разнице во времени на территориях разных часовых поясов. И разве не исключительно долгОты-меридианы за это "ответственны" ?
Безбожно путавшего направления "восток-запад" и "север-юг" Гориловского тем не менее не поправляет никто ! Ни "высоколобые" редакторы, ни прочие корректоры книги. "Автора" Жаботинского ни в чём не виню - если и читал Леонид Иванович "свой" шедевр, то вряд ли обратил на это внимание. Как, впрочем, и миллионы других читателей книги. Учившиеся в школе только ради получения аттестата о среднем образовании. Для того чтобы впоследствии стать "человеком". ========================================== Ещё Вы пишете :
"А как же быть с "неумолчными жалобами ?"
Было бы смешно, если б Жаботинский отразил эти жалобы в "своём" лаконичном и, так сказать, абсолютно беспристрастном творении. Разговоры Жаботинского с Власовым, во время поединка, велись, в основном, наедине. И доказать ничего невозможно. ------------------------------------------------------------------------------------------- Остальные Ваши комментарии очень занимательны. Но всё-таки лучше меня на них, наверное, ответит Пеньковский. Кое в чём повторяющий других штангистов-писателей слово в слово (эти места я вырезал), но во многом и оригинальный. Пусть и заведомо неравнодушный к тоже украинцу Жаботинскому.
Итак, слово Пеньковскому - штангисту, краткий период, владевшему мировым рекордом (208 кг) в толчке в весовой категории легендарного Ригерта :
"До последних рекордов Власова Жаботинский был настроен чрезвычайно агрессивно и не пытался этого скрывать. Он считал себя не хуже своего соперника. Такое состояние держало его в психологическом напряжении, и могло случиться, что он перегорел бы до старта.
Постепенно Жаботинский успокоился, стал осмотрительнее, хладнокровнее и, я бы сказал, хитрее. Нет, он не потерял веру в себя. Он лишь притворился, что согласен быть вторым. Это притворство уберегло его от лишних волнений, а соперника явно усыпило. Так было до последнего, решающего подхода к штанге.
Больше всего Леонид опасался того, что он не попадет в олимпийскую семерку. Кандидатов было свыше тридцати. Аркадий Воробьев, как старший тренер сборной команды СССР, мог не взять его в Токио. Кстати, кое-кто, в том числе и Сурен Богдасаров, настаивал на том, чтобы в тяжелой весовой категории от нашей страны стартовал лишь Власов. Виноват был сам Жаботинский. Он так ловко играл роль поверженного атлета, что иногда переигрывал.
Заключительные тренировки – самые ответственные. Жаботинский почти не тренировался, ссылаясь на боли в плече.
Он, как вспоминает сам, приходил на занятия Власова, садился на скамеечку и, поглаживая «больную» руку, вслух восхищался силой соперника: – Молодец ты, Юра! Я не могу работать, болею. Юра старался и, пожалуй, слишком. Особенно усердно тренировал рывок. – По-моему, с рывком у тебя не все в порядке, – говорил Леонид, как бы сочувствуя. – Попробуй еще.
Власов пробовал, переход в рывке в «глубокий сед» с «ножниц» давался с большими погрешностями: то вырывал вес четко, то перебрасывал его через себя. Жаботинский назойливо напоминал Власову, что над этим надо еще поработать.
Почему же Воробьев не побоялся выставить в тяжелом весе двух атлетов, как поступил и Боб Гоффман? Он твердо верил: Жаботинский американцам не проиграет. Более того, Аркадий Никитич считал, что Леонид способен на равных соперничать и с Власовым. Он как никто другой понимал психологический аспект предстартовой ситуации. Но пока, что, в коротком затишье сумма 580 кг обещала Власову золотую медаль.
– Кто сегодня победит? – спросили Боба Гоффмана. – Власов или Жаботинский? – Шеманский! – ответил американец вполне искренне, поскольку знал, как силен его 40-летний тяжеловес. К тому же меценат штангистов США, восхищаясь Власовым и Жаботинским, считал, что эти парни психологически менее устойчивы, что они могут сорваться. До греха в состязаниях штангистов – мгновение. Самые опытные бойцы не застрахованы от «нулевых» оценок. «Старик» Шеманский никогда Гоффмана не подводил. Не подвел и на этот раз, однако соперничать с советскими богатырями на равных он уже не мог.
Зал «Сибуйя» во время состязаний самых сильных был переполнен. Именно здесь должно было произойти самое сенсационное событие XVIII Олимпийских игр.
Тренерский совет сборной СССР решил не вмешиваться в ход соперничества Власова с Жаботинским. Он назначил им лишь начальные, стартовые веса. После этого они выходили на «оперативный простор» по своему усмотрению. Процедура взвешивания показала, что Власов легче Жаботинского, и намного. Он потянул 136,4 кг (рекордный для него собственный соревновательный вес), а Леонид – 154,5!
Состязания в жиме показали, что наши богатыри вне конкуренции: Шеманский осилил 180-килограммовую штангу, его молодой коллега Губнер выжал 175 кг. Жаботинский играючи поднял 187,5 кг, а 192,5 кг – не покорились. Власов же удачно использовал все три попытки и победил в жиме с новым рекордом мира – 197,5 кг! Он оторвался от Леонида на 10 кг, в запасе у него преимущество – москвич намного легче.
На первый взгляд было невозможно определить, что запорожец может догнать и обойти москвича. Ведь ему следовало отыграть 12,5 кг. И не обошел бы, если бы в этом Жаботинскому не помог сам Власов.
Как тогда было, мне рассказал Жаботинский: – Рывок начал со 160 кг, хотя мог начать и со 165 кг. Так решил тренерский совет, я покорился. Поднял 160 и стал ждать, что будет дальше. Американцы уже «отстрелялись». Остались я и Юра. Он подошел к весу 162,5. При уходе в подсед штанга упала за голову. Второй подход. Вижу, нервничает, все очки поправляет. Второй раз – недотянул, перестраховался.
Я – к нему: «Юра, протяни вес выше, а потом уходи вниз, под штангу. Не торопись!». Рядом Богдасаров. Ничего мне не ответили. Оба – в трансе. Ведь из-за нелепой «баранки» он мог потерять все. К счастью, Юра справился с волнением и вырвал злосчастные для него 162,5 кг. Однако исчерпал все подходы, чтобы дальше соревноваться со мной. У меня в запасе две попытки.
Поднимаю 167,5 кг и отыгрываю пять кило. Стало легче и веселее. В запасе попытка. Думаю, подниму 172,5 кг и сравняюсь по сумме с Власовым. Но штангу над головой не удержал.
И тут на сцену в четвертый раз вышел Юра. Завелся, забыл про соперника. Зачем? Ведь это ему ничего не давало. При удаче бил лишь свой подольский рекорд. Надо ли зря тратить силы, если впереди самое трудное – толчок? И все же он установил новый рекорд мира в рывке 172,5 кг. Ушел отдыхать.
Жаботинский сообразил: «Если Юра так будет вести себя и дальше, у меня есть шанс на победу».
Толчок Жаботинский начал с двух центнеров, как ему и запланировали. Толкнул, ушел в свою комнату отдыха, лег в постель, укрылся с головой. Рядом был опекун Алексей Сидорович Медведев. Спрашивает: – На какой вес пойдешь?
– Посмотрим, с какого веса начнет Юра, – ответил Леонид.
Власов с первой попытки легко взял 205-килограммовый снаряд. Жаботинский встал, подошел к нему и сказал: – Поздравляю, Юра! Ты – первый, я – второй. Американцев победили. Давай прекратим выяснять отношения между собой. Этим Жаботинский хотел проверить, считает ли Власов его достойным соперником. Оказывается, не считал. Сказал лишь: – Спасибо! Для меня эта Олимпиада последняя. Пойду на рекорд!
После этого Леонид сказал Медведеву, что будет отдыхать, чтобы его не тревожили, пока Власов не закончит выступление, и полностью укрылся одеялом. Когда Власов толкнул 210 кг, Медведев растормошил Жаботинского и предложил: – Леонид! Может 212,5 килограмм осилишь, ты ведь остываешь? Разомнись! – Сидорович! Пойду лишь на победный вес. Позволь немного отдохнуть, – отмахнулся Жаботинский.
Власова, видно, задело, что соперник не выходит на помост, пропускает вес за весом: отказался от 212,5 кг, не пошел и на 215 кг. Стал также пропускать веса.
Медведев настороженно произносит: – Поставили 217,5. Это же рекорд мира! Пойдешь? – Это то, что мне надо!
Леонид встал, но размяться не успел. Потянул штангу, выпрямился, но пропустил момент подрыва. Подержал ее в руках немного выше колен, и бросил на помост. Думается, что схитрил, взялся за спину, уходя с помоста. В запасе оставался подход и, главное, твердая уверенность в том, что он 217,5 кг обязательно одолеет. Как он мне говорил, что уж больно легким показался вес, когда его потянул во втором подходе.
Юра ждал, у него осталась последняя попытка.Штанга плавно легла на его грудь. Затем, поймав мгновенье, толкнул груз вверх, но удержать его над головой так и не смог.
Все, отвоевался Власов, убедился Жаботинский. Наступил его победный час.
И тут Леонида словно осенило: «Какая удача тебе, Ленька! Поднимешь вес, который покоится на штанге, – станешь сразу рекордсменом и чемпионом мира, главное – победителем Олимпийских игр!»
Невероятно, но он почувствовал такой прилив сил, будто бы родился заново. Штанга покорилась, пошла вверх так легко, будто поднимал не два с лишним центнера, а укладывал чемодан на верхнюю полку. Да, сумма получилось изрядная – 572,5 кг, что на 2,5 кг больше, чем у Власова, который был, конечно, потрясен. Преодолев гордыню, подошел к Жаботинскому: – Ну, поздравляю! Не думал, что ты возьмешь такой вес. – Я и сам не думал, – ответил ему победитель так, чтобы побежденный не очень огорчился.
Так кто же сильнее – Власов или Жаботинский? Токийская дуэль самых сильных атлетов ответа на этот риторический вопрос не дала. С одной стороны, чемпионом стал запорожский богатырь, поднявший самую тяжелую штангу. С другой стороны, Власов в ходе состязаний обновил мировые достижения в жиме и рывке, к тому же за ним остался самый главный рекорд – 580-килограммовая сумма.
Проигрыш всегда обиден. Для римского триумфатора поражение в Токио было без преувеличения трагедией. Он считал, да и до сих пор считает, что был в Токио намного сильнее Жаботинского, что атлет из Запорожья бессовестно обманул его, усыпил бдительность жалобами на травмы и прочее.
Конечно, Власов физически был мощнее Жаботинского, но не всегда побеждает сильнейший. Поверженным на лопатки Юрий оказался из-за непростительного тактического просчета, переоценки своих сил и недооценки возможностей соперника. Это признал тренер Власова Сурен Богдасаров, который по горячему следу писал, что после проигрыша его обвинили в том, что он оказался плохим тактиком. Если быть откровенным, то он не думал, что 217,5 кг будут под силу Жаботинскому. Когда Власов поднял 210 кг, Богдасаров был уверен, что все в порядке. Своим поздравлением он успокоил Власова.
Когда Жаботинский в очередном подходе тяжело, едва оторвал вес от помоста, без попытки уйти в подсед, бросил его, эта уверенность в Богдасарове еще более укрепилась.
Многие специалисты поговаривали и до сих пор говорят о том, что в Токио Жаботинский действительно перехитрил Власова. Особенно это суждение стало распространением после исповеди Юрия Петровича Власова перед телезрителями в 1987 г., показанная в телеэкране дважды.
Один из известных советских военачальников Главный маршал артиллерии Владимир Федорович Толубко как-то признался: – Жаботинский для Власова стал таким же, душегубом, как Дантес для Пушкина, только в моральном плане. Этот военачальник обожал сильных атлетов, особенно Жаботинского, но после той телепередачи проникся таким сочувствием к трагедии Власова, что Леонида возненавидел. По-моему, незаслуженно.
Вот как отреагировал на ту телевизионную встречу с Юрием Власовым профессор Аркадий Воробьев: – Знаю Юрия Петровича с его первых шагов в большом спорте. Человек он интересный, талантливый. Его манера беседы сразу же вызывает расположение к нему, доверие. Хотел он того или нет, но невзгоды бывшего чемпиона большинство слушателей напрямую связало с его спортивным прошлым.
Но я как врач и тренер знаю: Власов ушел из спорта здоровым человеком, физически здоровым. Более того, через два года вернулся и установил мировой рекорд. Больному человеку совершить подобное не по силам. Вот почему я не могу согласиться с Власовым, когда он заявляет, что спорт калечит людей. Не думаю, что на основе собственных злоключений, это ведь частный случай, можно и нужно делать далеко идущие выводы.
Ему, да и другим свидетелям Олимпиады-64 в Токио, путверждение (так в тексте) Власова, что его обманул Жаботинский.
Искажать факты не надо. Если уж предоставили слово об этом Юрию Власову, то нужно было бы рядом посадить и другого выдающегося советского атлета Леонида Жаботинского, выслушать и его версию. Нельзя было монтировать запись в пользу одного участника.
Власов готовился сам. Даже не хотел жить со сборной СССР. Его об этом предупреждал многие, которые утверждали, что если не поедешь с командой, то можешь проиграть, коллектив – великая сила.
Юрий воспринял этот совет как страшную обиду: – Неужели есть на земле человек, который может выиграть у меня? – Жаботинский подготовлен отлично, и он будет сражаться до последнего подхода, – не сомневаясь, отвечал ему Воробьев.
Власов тогда лишь усмехнулся.
Думается, что следует по достоинству оценить силу того, кто оказался выше всех на олимпийском пьедестале почета. Утверждать, что Власов ушел из спорта непобежденным, значит, ставить под сомнение победу Жаботинского, для этого нет оснований.
С мнением Аркадия Никитича не согласиться не могу. Нельзя принижать значение токийской победы богатыря из Запорожья. Подними Власов штангу, которую укротил Жаботинский, и он стал бы двукратным олимпийским чемпионом.
Сумел бы Юрий выполнить рывок так же четко, без срывов, как и Леонид, ему не пришлось бы довольствоваться скромным достижением, а потом штурмовать рекорд мира, чем, кстати, изрядно обессилил себя перед завершающей стадией состязаний.
Совсем негоже сетовать на то, что Леонид прибегал к тактическим уловкам, старался усыпить бдительность соперника.
В большом спорте, как в сражении, тактика и стратегия играют очень важную роль. Никто не станет ставить в вину полководцу то, что он сумел благодаря хитроумному тактическому маневру с малыми силами разгромить превосходящего противника. Честь ему и хвала."
Выделенные жирно-красным места - умора да и только !
Уважаемые Составитель и Дилетант, я потому и сослался на "книгу" Жаботинского (все ее издания,конечно, у меня были), что нам "нечем крыть" в ответ на "Справедливость силы"! Это была,если хотите, ирония: "хитрый хохол" проигнорировал и книгу Власова, и его "исповедь" на ТВ! Ему было "до лампочки", что о нем пишут и говорят: победителей не судят! Потому и подписал книгу Гориловского! Вот нам и приходится ссылаться, то на Пеньковского (я его знал и видел его выступления,обаятельный,кстати,был человек), то на Медведева,то на Богдасарова, то еще на бог знает кого! Но Жаботинского мы не услышали и уже не услышим...
Что касается уменьшения веса штанги, то правила говорят однозначно: это запрещено! Но исключения возможны (и часты) по вине ассистентов и старшего судьи на помосте, когда вес штанги установлен неправильно. Все ошибки при установке веса перечислены в правилах.
Отправлено: 22.01.16 22:24. Заголовок: Уважаемый Пётр Кравц..
Уважаемый Пётр Кравцов, всегда, читая штангистов-писателей, меня удивляли некоторые непонятные вещи.
Положим, тот же Юрий Петрович пишет, что, вызванный к какому-то весу (одному из "рекордной раскладки"), и уже этот вес подняв, он обнаружил, что вес, установленный на штанге, меньше заявленного. Ассистенты напутали, видите ли. Или кто там ещё.
Но - виноват атлет. Попытка использована и никакого тебе переигрывания.
Или - снова Власов - гриф оказался изогнутым, да ещё и непроворачивающимся нормально. И Юрий Петрович, в итоге, чуть не вывернул себе кисти.
Однако - вновь виноват только он. А кто же ещё ? И опять попытка использована !
Сейчас не бывает такого, но раньше-то было - гриф ломался во время попытки. И вновь виноват атлет.
Как такое вообще может быть ??!! Тем не менее, получается, может.
Вот и выходит, что любое разгильдяйство и головотяпство (если не похуже чего) лиц, обслуживающих соревнования, можно всегда списать на атлета. И никаких у атлета "прав человека". Попытку "использовал" и никаких перепопыток ему не положено !
Уважаемый Дилетант, у атлетов есть права! Если вес установлен неправильный, атлет имеет право на подход к правильному весу,скажем,установили меньше,чем он заявил.Если вес оказался больше заказанного, атлет может с ним согласиться,но если он не справился с весом,ему дается дополнительный подход. Если гриф испортился, его тут же заменяют! Власов и его тренер могли заявить протест - и гриф заменили бы.
Замечу, сейчас инвентарь очень качественный, подобных казусов не бывает.
Отправлено: 23.01.16 03:37. Заголовок: Уважаемый Пётр Никол..
Уважаемый Пётр Николаевич, Вы написали:
"Но Жаботинского мы не услышали и уже не услышим..."
Самая первая передача серии "Кумиры" ведущей Первого канала Валентины Пимановой была посвящена именно Жаботинскому. Я её записал на видеокассету, но не знаю, где эта кассета теперь лежит. В той передаче Жаботинский начисто отрицает, что хитрил с Власовым.
Но я ему, повторяю, теперь, после знакомства с выступлением Каплунова, не верю.
Очередное издевательское видео. Прямо показывающее, что не только Жаботинский, но и Власов начисто забыли перепетии их токийской борьбы в цифрах. Заодно запамятовав и о результатах соперников.
Вот и Жаботинский, в этом видео, с 2:50, приписывает себе то ли отставание от Шеманского в жиме, то ли равенство в результате. Жаль, не читал покойный Леонид Иванович произведения штангистов-писателей. В том числе, и "свой" опус. А то бы знал, что Шеманский, еле уйдя от баранки, выжал всего 180 кг. Сам же Жаботинский очень легко выжал 187,5 кг. И даже ходил на 192,5 кг.
Ну, а далее - обычная уже убеждённость обоих токийских титанов в том, что Жаботинский толкнул в первом толчковом подходе 205 кг, а не 200 кг. После которых, по мнению Пеньковского, Жаботинский безотрывно лежал на кушетке. Отдыхал. Ожидая, что скажет Власов.
Всё же кое-что новое, в видео этом, Леонид Иванович для любителей тяжёлой атлетики выложил. Как оказалось, "по данным новейших исследований", Власов всё-таки пытался заказывать и 212,5 кг, и 215 кг. Но, видя, что Жаботинский, никак не реагируя на эти заказы, по-прежнему лежит на кушетке, заказы сии отменял. Вот так и добрались соперники до "цифры" в 217,5 кг. Которые суетившийся Власов не поднял, а вот прекрасно отлежавшийся Жаботинский - сумел одолеть.
И вновь, в видео, ни единого слова об настырном Шеманском. Да и зачем слова-то ? Если Шеманский "отстреливался" задолго до главных событий в каждом движении и более глаза не мозолил !
Что говорить, вот так и пишется так называемая история. Не только история тяжёлой атлетики - а любая и всякая. ------------------------------------------------------------------------------- Уважаемый Пётр Николаевич, Вы написали:
"у атлетов есть права! Если вес установлен неправильный, атлет имеет право на подход к правильному весу,скажем,установили меньше,чем он заявил.Если вес оказался больше заказанного, атлет может с ним согласиться,но если он не справился с весом,ему дается дополнительный подход. Если гриф испортился, его тут же заменяют! Власов и его тренер могли заявить протест - и гриф заменили бы.
Замечу, сейчас инвентарь очень качественный, подобных казусов не бывает."
Тем не менее, в книгах штангистов-писателей такое встречается. И у Власова, и у Тальтса, и у кого-то ещё. И о протестах - ни слова.
Но даже, допустим, если протест и удовлетворён, кто вернёт атлету затраченные силы? И время? И надлежащий настрой?
Ведь не каждому такое дано - безмятежно лежать на кушетке, вплоть до подъёма серьёзных (а то и рекордных!) весов, не думая не только о разминке, но и ни о чём вообще.
Вон, Аркадий Никитович как проклинает схожие ситуации, в которые он не раз попадал. "Таскаешь, таскаешь это железо проклятое, чтоб не остыть! А судьям и горя мало ! Не торопятся бедные. Разбирая чей-то протест, или - да всё что угодно! А ты стоишь, бесишься, чувствуя, как сила уходит из тела. А с нею - решимость. И способность показать что-нибудь стОящее".
Отправлено: 23.01.16 11:07. Заголовок: И ещё чуток из той ж..
И ещё чуток из той же книги Пеньковского:
"Вернувшись в Запорожье, Жаботинский еще не понимал, что слава намного тяжелее рекордной штанги. Все хотели его видеть и слышать. Он и его «домашний» тренер Илья Молдавский, сбиваясь с ног, безотказно выступали перед рабочими и колхозниками, моряками и рыбаками, студентами и школьниками. Эта «карусель» совсем выбила богатыря из тренировочного ритма. Здесь же одолевали вездесущие журналисты и фотокорреспонденты.
Особенно усердствовали кинематографисты. Они быстренько сварганили киноочерк «Запорожец на Олимпе».
Сценарист М. Коростышевский и редактор Ю. Любоцкий, а также режиссеры и операторы изрядно потрудились, чтобы показать пародию на действительность. По их мнению, выдающийся спортсмен оказался до крайности ограниченным, самодовольным и самовлюбленным человеком.
В этом горе-фильме Леонид Жаботинский был показан законченным эгоистом, караваем, который сам себя испек. В своей наспех сделанной киноленте авторы-дилетанты ни слова не обмолвились о том, что уникальный и талантливый атлет является воспитанником секции штангистов знаменитого Харьковского тракторного завода.
Совсем забыли» упомянуть его первого тренера Михаила Светличного, сказать о том, что к Олимпиаде Леонида готовил первый советский «пятисотник» Алексей Медведев.
Зритель должен был, по замыслу авторов, пролить горючую слезу и проникнуться особым расположением к чемпиону еще и потому, что был он по жизни заклятый неудачник и его спортивная судьба складывалась хуже некуда. Никаких побед?! Поражение и снова поражение. Резко изменился тон газет. Каждая строчка – будто приговор. Никаких перспектив. Буквально вычеркнули его из большого спорта!
Только один человек, Яков Куценко, верил Жаботинскому, атлету и человеку. Однако вдохновенно и бессовестно продолжали его поливать грязью мастера«киношники». Они вытащили на свет Божий несколько строк из письма Куценко о том, что он огорчен неудачами и всей обстановкой, что сложилась вокруг Леонида. Но он продолжал верить, верил, что у него есть воля, сила и настоящий бойцовский характер.
В этом месте диктор торжественно провозглашал: – Вера одного человека оказалась сильнее!
В фильме-пародии 160-килограммовый гигант разъезжает чуть ли не на детском велосипеде, а рядом бегут безумные от радости мальчишки. Ни к селу, ни к городу атлету вручают флейту, которую до этого он никогда в руках не держал. Словом, масса несуразностей.
Более того, если о Власове говорили и писали в те времена как об инженере и писателе, то Леонид выглядел только недалеким «поднимальщиком железа». Готовясь к Олимпиаде, Жаботинский служил в Советской Армии, заочно заканчивал учебу в Харьковском педагогическом институте, готовился стать дипломированным педагогом.
Не узнали зрители и того, что Леонид – страстный пропагандист тяжелоатлетического спорта, что он самый желанный гость у металлургов и моряков-черноморцев, что он любит возиться с молодежью и у него в секции есть свои ученики – будущие чемпионы и рекордсмены Украины.
Не стоило бы так подробно анализировать этот фильм-скороспелку, если бы он не затронул психику олимпийского чемпиона. Жаботинский принял его сценарий за чистую монету и поверил в свою исключительность.
Дошел до того, что восстал против присвоения звания «Заслуженный тренер СССР» своему первому учителю Михаилу Светличному. Когда он узнал, что Федерация тяжелой атлетики Советского Союза обратилась к руководству спорткомитета СССР с такой просьбой, то негодующе отрезал: «Только через мой труп!». Смилостивился лишь через два года.
Чрезмерные похвалы так убаюкали Леонида Жаботинского, что ему стало не до тренировок, сила пошла на убыль. По стране поползли ядовитые слухи о том, что токийская победа запорожского атлета случайный выигрыш, с помощью обмана.
Приходилось вновь и вновь опровергать досужие сплетни, укорачивать «злые языки», которые, перефразируя классика, «страшнее автомата Калашникова».
В очерке «Детали великого спора» Алексей Медведев отметил, что нельзя победить случайно Власова, нельзя случайно набрать 572,5 кг. Огромный труд, воля, абсолютное уважение к сопернику и точное знание своих сил и сил противника привели Леонида Жаботинского к заслуженному успеху.
Сказано мудро и верно. Все-таки требовались веские доказательства, что чемпион Олимпиады-64 не слабее героя Римской олимпиады. Однако время шло, а доказательств в виде рекордных килограммов со стороны Жаботинского не было.
Более того: его результаты значительно снизились. – Надо работать! – сказал себе Жаботинский лишь после того, как узнал о бурном прогрессе тяжеловеса из Луганска Виктора Андреева.
Уроженец чувашского села Айгиши взялся за штангу в двадцатилетнем возрасте, когда проходил службу в армии. Казалось, что богатырем ему не быть. Весил он тогда лишь 75 кг, да и ростом не выделялся – 173 см. Впрочем, такой же средний рост имел и Пауль Андерсон.
«Почему бы и мне не стать таким же здоровым, как этот американец?» – подумал Виктор и приступил к тренировкам по методике знаменитого силача. При этом он особенно усердно нажимал на пищу. Вес его пошел в гору. За три года он достиг первого тяжелого веса.
В списке лучших штангистов страны Андреев занимал лишь 53 место с результатом 412,5 кг. Через год он весил уже 123 кг и показал в сумме троеборья 455 кг. Осенью 1963 г. студент экономического факультета Луганского сельскохозяйственного института Андреев ворвался в клуб «пятисотников».
Из Москвы пришла весть, что Виктор Андреев, 136-килограммовый силач, в международных состязаниях на приз столицы победил с приличной суммой – 537,5 кг. Вскоре он отобрал мировой рекорд у самого Юрия Власова, выжав штангу весом 198 кг. – Хватит бездельничать, – сказал Жаботинский, узнав об успехе нового рекордсмена мира, сумевшего довести результат в троеборье до 542,5 кг. – Этот парень становится опасным.
В любом деле лучший стимул прогресса – конкуренция. Пока Власову угрожал Жаботинский, он бил рекорды в отдельных упражнениях, но сумма росла медленно: за три года прибавил 20 кг. Стоило Леониду выйти вперед с 560-килограммовым результатом, как Юрий за считанные месяцы прибавил 22,5 кг.
Чемпионат Советского Союза 1965 г. проходил в Ереване, городе, где силачей всегда боготворили. Именно здесь прославился в предвоенные годы Серго Амбарцумян, сумевший превзойти рекорды знаменитого немца Йозефа Мангера.
Леонид познакомился с легендарным Серго и постарался его не огорчить: победил, набрав 552,5 кг. Однако радости особой не испытал. За спиной чувствовалось горячее дыхание неутомимого Виктора Андреева. Он отстал лишь на 12,5 кг.
Леониду бы снова приналечь на тренировки, порежимить, но «сладкая жизнь» позвала его в Париж для участия в международных соревнованиях в честь 60-летия тяжелой французской атлетики. Соревноваться ему было не с кем, поэтому он лишь хорошо размялся.
Приближался чемпионат Европы. Тренеры надеялись, что Жаботинский поддержит команду, но он отказался от состязаний, поскольку надвигались государственные экзамены в пединституте.
В столицу Болгарии Софию поехал Виктор Андреев. Что с ним приключилось, непонятно до сих пор. Он не сумел выжать даже начальные 180 кг и «подарил» сборной команде роковую «баранку». Наша непобедимая дружина проиграла сборной Польши.
А у Жаботинского – новое турне за границу, в Вену на праздник газеты «Фольксштимме». По этому поводу он с сарказмом сказал: - Был штангистом, – стал туристом! – Знай, дорогой Дмитрий Иванович!
Впереди его и всю нашу команду ждали серьезные испытания. Приближался чемпионат мира, который должен был состояться в Тегеране. Жаботинского назвали капитаном команды, это его ко многому обязывало. Однако и он не смог выручить свою стальную дружину.
В первый день «забаранил» шахтер Алексей Вахонин: герой токийского помоста получил «нулевую» оценку в жиме. Только Виктор Куренцов, серебряный призер Токио, стал «золотым», остальные проиграли. Владимир Каплунов проиграл поляку Вальдемару Башановскому, Александр Кидяев – Норберту Озимеку, польскому рекордсмену мира, Анатолий Калиниченко – чернокожему атлету из Англии Луису Мартину. – Как в воду опущенный ходил тренер Аркадий Никитич Воробьев, – вспоминал Жаботинский тот драматический чемпионат. – Я даже аппетит потерял. – Ну, теперь надежда только на тебя, капитан! – произнес Жаботинскому Воробьев, и очень невесело.
Главным соперником Леонида был знакомый ему по Токио американец Гарри Губнер, штангист и толкатель ядра. Жаботинский был явно не в олимпийской форме, крепко сдал позиции после туристических «променадов». Однако, собрав волю в огромный кулак, он сумел опередить сильного конкурента. Губнер набрал в сумме 545 кг, а Леонид – 552,5 кг.
Капитан сборной команды СССР постарался скрасить весьма бледное выступление своей дружины тем, что в дополнительном подходе сумел вырвать 173-килограммовый снаряд и тем самым на полкило превысил мировой рекорд Юрия Власова.
Сборная команда страны вернулась домой побежденной. Поляки ликовали. Спортивному руководству надо было сделать правильные выводы из тегеранского поражения. Оказывается, в нашем «тяжелоатлетическом королевстве», столь прославленном, не все благополучно.
Под критический огонь попал, в первую очередь, старший тренер Аркадий Никитич Воробьев. Все эти антиворобьевские силы, тайные и легитимные, объединились под эгидой прессы, в первую очередь газет «Известия» и «Труд». Остро ставился вопрос об устранении Воробьева с поста государственного тренера сборной команды СССР. Семь раз вопрос обсуждали в Спорткомитете страны, но Аркадий Никитич выстоял, и доказал, что умеет делать правильный вывод из неудач.
Через год на чемпионате мира в Берлине наша дружина силачей была вне конкуренции. Чемпионских титулов удостоились Алексей Вахонин, Евгений Кацура, Виктор Куренцов, Владимир Беляев.
В последний день победную точку поставил Жаботинский. Он соревновался с молодым американцем Робертом Беднарским, который весил лишь 109 кг, а в троеборье показал отличный для него результат – 537,5 кг.
Наш второй «тяж» Станислав Батищев, ставший третьим призером, сильно отстал от американца. Зато Жаботинский опередил Беднарского на целых 30 кило. Он показал в сумме 567,5 кг, но до токийской суммы не дотянул. 1966 год для него был с минусом, несмотря на рекорды мира в рывке и толчке. Жаботинскому явно не хватало Власова, который, говорили, возобновил тренировки, но участвовать в состязаниях не собирается.
Впрочем, когда призеры мирового первенства поднялись на берлинский пьедестал, Беднарский, пожимая руку Леонида, сказал ему: – На следующем чемпионате первым буду я. Ничего не ответил чемпион, но призадумался, что молодежь пошла напористая, что надо охладить ее пыл.
Новый 1967 год Леонид начал с того, что стал тренироваться у нового специалиста – Ефима Самойловича Айзенштадта, тренера армейских штангистов. В свое время Айзенштадт был хорошим атлетом, чемпионом Украины. Потому у него учились мастерству многие киевские силачи.
Словом, этот вдумчивый и опытный специалист был находкой для Жаботинского. Они совместно выработали новую систему подготовки, продумали режим тренировок, отдыха и питания.
Особенностью занятий было то, что в тренировки постоянно включались упражнения на гибкость, пластичность, растяжение мышц. 160-килограммовый гигант при 194-сантиметровом росте великолепно играл в волейбол, баскетбол, настольный теннис. Легкоатлетическое ядро толкал на 17 метров. Благодаря всему этому Леонид обладал поразительной быстротой, исключительной подвижностью, совершенно не свойственной его коллегам – супертяжеловесам.
Но нагружать себя штангой атлет не очень старался. Возможно, ему, чрезвычайно одаренному, и не нужно было утруждать себя, поднимая на тренировках запредельные тяжести. Как знать?
Как-то, наблюдая за Жаботинским, старший тренер украинских штангистов Яков Романович Криницкий, произнес пророческую фразу, что жаль, если Леня не оставит великого следа, не возьмет первым 600 кг.
Его возможности безграничны. Надо стараться больше нагружать мышцы тяжелой штангой, а он этого не хочет, жалеет себя, что ли?"
"Запорожец на Олимпе" - посмотреть бы что ли эту "пародию". Однако, беглый осмотр интернета ничего не даёт.
Виктор Андреев - Пеньковский далее пишет, что Виктор был единственным из советских атлетов, могущим присесть с 500-килограммовой штангой. Правда ли это ?
Жаботинский, в отличие от Власова и Алексеева, оставил бледный след в тяжёлой атлетике. Крохотные прибавки к рекордам - за столько-то лет !
Михаил Светличный - видать, не сильно уважал Жаботинский своего первого тренера.
Жаботинский - турист. Туристом мог стать и Василий Иванович Алексеев. Но не стал. Фонтанируя десятками новых рекордов. Даже и отпусками не пользовался Василий Иванович. Не желая, после отпусков, длительно набирать былую спортивную форму.
Как после этого Василием Ивановичем не восхищаться ?
Отправлено: 18.09.16 19:14. Заголовок: Дилетант пишет №1160..
Дилетант пишет №1160:
цитата:
Вон, Аркадий Никитович как проклинает схожие ситуации, в которые он не раз попадал. "Таскаешь, таскаешь это железо проклятое, чтоб не остыть! А судьям и горя мало ! Не торопятся бедные. Разбирая чей-то протест, или - да всё что угодно! А ты стоишь, бесишься, чувствуя, как сила уходит из тела. А с нею - решимость. И способность показать что-нибудь стОящее".
В то же время протесты иногда позволяли восстановить попранную справедливость. В 50-е годы, в начале моих серьезных занятиях спортом (гимнастикой) я активно интересовался другими видами спорта, постоянно читал "Советский спорт". Помнится, тренер сборной СССР по т/а в то время Яков Куценко писал (передаю, конечно, не дословно) - что "держатель американской конюшни (сборной команды страны)" миллионер Боб Гофман нередко практиковал следующее - подавал протесты не только в отношении подходов своих "мальчиков", но на подходы их соперников. Правила тех времен это разрешали (у меня таковых нет, поэтому оспорить это утверждение не могу). Был лишь один "небольшой" нюанс - при подаче протеста в жюри нужно было внести 100 долларов. Если протест удовлетворялся, деньги возвращались, если нет - шли "в пользу бедных" (вероятно, на нужды ИВФ). Для "папы" Гофмана (миллионера) возможная потеря такой суммы была неощутимой. Для наших же тренеров это была неподъемная сумма. Даже если бы она у них и была, вряд ли кто-либо из них стал бы рисковать, имея свои мизерные "карманные". Куценко писал: к примеру, наш спортсмен удачно выполнил попытку, начинаем готовиться к следующему подходу, а тут Гофман подает протест со всеми вытекающими последствиями, о которых писал Воробьев. Позже такого вида протесты были и исключены из Правил ИВФ. В издании 1972 г. написано - "Referee's decision are final and there cannot be any appeal, but the jury can take appropriate action... When there is a serious mistake is the refereeing ... the jury can take appropriate action" (параграф Правил "Referees") И "The function of the juries is to ensure that the technical rules are being applied" (параграф "Jury"). Т.е. жюри является гарантом высшей справедливости и соблюдения всех положений Правил. Как это получается на практике, мы видим на примерах судейства на Рио2016, а также на последних чемпионатах мира и Европы. О более ранних турнирах последнего времени судить не могу - я их не видел.
"Куценко писал: к примеру, наш спортсмен удачно выполнил попытку, начинаем готовиться к следующему подходу, а тут Гофман подает протест со всеми вытекающими последствиями, о которых писал Воробьев."
Даже Гофман навряд ли мог злоупотреблять такими протестами. В противном случае, соревнования длились бы бесконечно. И почти все подходы неугодных Гофману тяжелоатлетов объявлялись бы судьями неудачными.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 71
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
