Отправлено: 24.04.15 23:41. Заголовок: "Справедливость силы" Юрия Власова

Буду выкладывать в этой теме наиболее занимательные отрывки из книги легендарного атлета Юрия Власова "Справедливость силы".



Глава 72-я.

Вот взгляд Власова на принципы тренировок, на отличие тяжёлой атлетики от силовых видов спорта несколько иных направлений, а также на влияние собственного (жирового или мышечного) веса спортсмена на его результат:

"Значению общефизической подготовки особое место в своих исследованиях уделил крупнейший теоретик физической культуры и спорта Л. П. Матвеев. Он, пожалуй, первый в мире обобщил опыт исследований, заложил основы понимания самой тренировочной нагрузки и ее динамики в циклах работы.

Главным условием для достижения классных результатов я считаю научно организованную тренировку и непрерывное расширение общефизической базы – это не итог рассуждений, это из опыта. Всеобъемлющая общефизическая база позволяет вести специальные тренировки во всевозрастающем ритме. И тогда первенствующую роль приобретает правильная периодизация тренировки. В исследовании этого вопроса мы и сошлись с Матвеевым. Под специальные тренировки необходимо подкладывать новую общефизическую базу, непрерывно расширять эту базу. Все будущее большого спорта покоится на обращении к этой базе, грамотном использовании ее богатств… Вообще ее нужно разрабатывать как можно раньше, лучше всего в детстве и юности.

Отсюда очевидна и бесперспективность направления в тяжелой атлетике, связанного с наеданием собственного веса. Возможность выколачивать новые результаты посредством наедания веса – свидетельство низкого уровня результатов вообще. Истинно крупные результаты еще за горизонтом нынешних побед. И для их достижения немышечный вес всегда обуза. Только ряд субъективных обстоятельств сообщает направлению, связанному с увеличением собственного веса, выгоду. Но эта выгода временная. Тот, кто осознает преимущества подлинной тренировки, вырвется вперед и поразит воображение современников. У организма великолепные и достойные возможности для освоения результатов без наедания веса и специальных препаратов, ранящих организм. В противном случае спорт превращается в свою противоположность и выступает в разрушительной роли.

Вес вяжет силу, не позволяет вести энергичный тренинг. В будущем атлет станет тренироваться много плотнее. Организм тучного человека не вынесет подобной нагрузки. На моих глазах Эндерсон восстанавливал дыхание после попытки минут пятнадцать. Я же подходил к весу через три-четыре минуты. Только в приседаниях пауза удлинялась до пяти-шести минут. В итоге я мог за то же время выполнять значительно большую нагрузку. И это не была тренировка на измор (не путать с экспериментальными тренировками). Я выдерживал эти тренировки, потому что был к ним приспособлен всем родом предварительной физической работы.

И вес должен увеличиваться естественно, как следствие приспособления организма к нагрузкам. Лишь в таком случае допустим собственный вес в 150 и 160 кг, хотя эти веса неизбежно ухудшат выносливость и скорость.

Не из кокетства я старался держать свой вес в пределах управляемости на любых упражнениях. Я стремился доказать существование новых путей, их неизбежность. Будущий спорт принадлежит атлетам 130-140 кг веса, но подобранных, быстрых, лишенных жировой ткани. И это требование борьбы. Атлеты силы Геракла и резвости бегунов-спринтеров станут повелевать рекордами.

В приседаниях, тягах и прочих вспомогательных упражнениях я мог приучить себя к весьма большим весам, таким, которые прописаны в энциклопедиях как легендарные. Но для них нужна своя тренировка. Она несовместима с тренировкой для классического троеборья. Этот путь великого "раскачивания" силы в определенных направлениях лишен смысла, не нужен для жима, рывка и толчка. Всегда в спортивном троеборье, теперь в двоеборье, веса в любых вспомогательных упражнениях строго соответствуют поставленной цели. Нелепо затрачивать энергию, тренировочное время, дабы освоить приседания в 500 кг, хотя это вполне достижимо, как достижимы и более высокие показатели. Скажем, для толчкового упражнения в 200 кг такой запас прочности, такая его цена в переводе на энергию и время излишни. Для взятия на грудь, распрямления и посыла на вытянутые руки достаточны тяги 215-225 кг и честные глубокие приседания "на разы" с 215-225 кг без подпружинивания ногами внизу. Веса во вспомогательных упражнениях совершенно однозначно соответствуют весам, подготавливаемым для взятия в классическом упражнении.

В то же время существуют специальные соревнования на самый большой вес, поднятый в тяге до пояса, просто оторванный от помоста или поднятый в приседаниях и т. п. (как, например, в США). На мой взгляд, спортивное многоборье наиболее разносторонне характеризует силу, все ее качества. Доказывать силу свертыванием пятака можно, но это всего лишь сила пальцев, кисти, и она беспомощна, если такому человеку взвалить на плечи 300 кг и предложить присесть. Этот вес его изувечит. Только спортивное многоборье развивает силу по всем направлениям.

Я не хочу умалить великие рекорды, скажем, Луи Сира или нашего современника Пола Эндерсона. Хочу лишь внести ясность в вопрос о пределах силы. Спортивное многоборье здесь идет своим путем. И в итоге за ним доказательство самой высшей силы – вес, поднятый на вытянутые руки. Именно к этому подвигу готовит спортивное многоборье, именно оно решает задачу многообразия силы. И за ним – самая большая сила, только за ним."

Вес, поднятый на вытянутые руки - безоговорочное доказательство высшей силы. Следовательно, ломание подков, свёртывание пятаков, сгибание лома об колено, натужный пауэрлифтинг, обильномускульный бодибилдинг - конечно, тоже сила. Но, увы - не высшая.

Мог ли бы Власов, займись он этим вплотную, научиться приседать с 500-килограммовой штангой и даже достигнуть более высоких результатов ?

Речь, понятно, ведётся о бесстероидных попытках добиться таких показателей. И, естественно, не применяя никакую экипу. О которой Власов даже не знал. По причине тогдашнего её отсутствия в силовых видах спорта.

Кажется, приседательным максимумом Власова являлся примерно 300-килограммовый снаряд. Нарастить результат на целых 2 центнера, тем паче двинуться дальше - не слишком ли много для Власова ? Имевшего ноги природно сильные, но далеко не слоновьи ножищи. Которыми имел удовольствие обладать "крошка" Андерсон.

С другой стороны, а сколько бы присел "крошка" Пауль, родись он на полвека позднее ? В экипе, до параллели и напичканный по самые уши стероидами ? Если Андерсон уже и в своё "отсталое" время приседал за 500 килограммов.

Рассуждая о 215-225 килограммах в тягах и приседаниях, Власов имеет в виду, понятное дело, толчковую тягу и штангистские приседы. Ибо механическое достижение означенных результатов каким-нибудь лифтёром - в становой тяге и медленных приседаниях - не отразятся на первоначальном "толчке" лифтёра почти ни ни на грамм.

Указав вилку 130 - 140 килограммов, в которую должен укладываться собственный вес идеального будущего атлета, Власов, несомненно, подогнал её под себя. Под свой наивысший вес в 136,5 кг. Будь достигнутый Власовым собственный вес побольше, скажем, 145 килограммов, вилка приобрела бы несколько более внушительный вид - 140-150 килограммов.

 Отправлено: 16.05.15 10:36. Заголовок: Глава 18-я. Самое ..

Глава 18-я.

Самое любимое упражнение.

"Толчковое упражнение – самое любимое. Я практически не тренировал его в бытность атлетом. В нем естественность для моих мышц. Я ощущал штангу в каждой точке, управлял какой-то особенной приспособленностью к ней. Все для меня в этом упражнении от безошибочного природного инстинкта. И я ждал поединка, холил это упражнение, гладил, нежил в воображении.

Время от времени повторял резкие, не на всю силу прыжки вверх. Это держало мышцы в тонусе и соответствовало характеру будущего усилия. В толчковом упражнении, сняв штангу и мощно, плавно подорвав от колен, как бы подпрыгиваешь – это удар ногами в помост – и ныряешь под вес.

Ныряешь, пластично обтекая гриф: чем ближе, тем меньше паразитные нагрузки. И тут же из глубокого "седа" вверх – ни секунды промедления! И непременно в заданной плоскости – иначе тяжесть сразу возрастет. Распрямиться, вставать, вставать! Успеть выйти на запасе дыхания!

Только раз в жизни подвел меня толчок. Да и по существу, не он, а так и не преодоленная робость перед травмой всю жизнь таилась во мне. Я считал – владею собой, а она в мгновение наивысшей борьбы по-своему оберегала меня, пресекала риск. Так и не смел по-настоящему вклинивать себя в посыле с груди под вес. Намертво вклинивать.

Боль в позвоночнике (не по-живому глухо и неправдоподобно медленно стало вокруг) навсегда прорубилась в память.

Впрочем, не только я потерпел из-за прихотей старых травм. Шемански в самые решающие мгновения, когда мог достать победу, пасовал. Так с ним было в Риме (1960), потом в Будапеште (1962): раненый позвоночник отказывался принимать запредельную тяжесть в посыле, не пускал в то единственное, клинящее положение, из которого при неудаче очень сложно вывернуться, но зато упор – из самых устойчивых. Мозг исключал положение, в котором снова таилась опасность."

Ещё и как понять можно Власова. Сознательно лезть на боль и на травму, в то время как страх за раненый позвоночник зашифровался в каждом движении.

Не знаю, что и сказать. Наверное, Юрию Петровичу следовало намного больше уделять внимания именно посылу с груди. За счёт некоторого уменьшения ретивости в столь любимых им вспомогательных упражнениях.

Но - не судите да не судимы будете. Критиковать и умничать каждый горазд. Если Власов недостаточно занимался отработкой посыла - причина этого, конечно же, не в нежелании, тем паче не в непонимании Власовым важности этого элемента толчкового упражнения. Без которого - хоть как легко зацепляй штангу на грудь - нет толчка. Или есть. Но корявый. И ощутимо ниже потенциальных возможностей.

Так что, несомненно, не мог не желать Власов от ахиллесовой этой своей пяты избавиться. Но так и не избавился. Да и не понимать чего-то не мог. Не хватало если на это разума - так ведь не один занимался Власов, а с тренером. И не только с тренером - других специалистов хватало.

Тренера бы Власову высококлассного. Ещё "на заре". Вот тогда бы, глядишь, и с позвоночником ничего не случилось.

 Отправлено: 16.05.15 12:07. Заголовок: Глава 11-я. Пожалу..

Глава 11-я.

Пожалуй первое среди наших атлетов освоение на уровне мировых рекордов толчкового стиля "низкий сед".

"Мне нравилось тренироваться, нравилась сила, а выступать… Я считал это ненужным. Я крепнул, сила радовала, я становился другим – зачем сравнения мускулов? Видел в этом нечто балаганное, рассчитанное на дурной вкус, нетребовательность воспитания. А сила все прибывала и буквально насильно затаскивала меня в круговорот турниров.

В Лейпциге тренер поставил задачу: обойти результат победителя чемпионата мира Алексея Медведева. Чемпионат в Швеции только закончился. Из Стокгольма в Лейпциг прилетели участники чемпионата – мои соклубники Стогов, Минаев, Ломакин, Воробьев. 28 сентября днем в "Конгрессхалле" соревновались атлеты тяжелого веса. Я опять сплоховал: в сумме троеборья не дотянул до заданного 5 кг. Не только из-за скверного владения собой. Повязала боязнь новой травмы. Второй призер соревнований отстал от меня на 50 кг в сумме троеборья.

На Лейпцигской спартакиаде я опасался за сустав: не пускает в глубокий "сед". И вообще побаивался травм. Еще бы, в 1955 году повредил плечевой сустав – буквально разнес его, в 1957 году досталось позвоночнику, в 1958-м – коленному суставу, затем порвал паховые связки.
Через страх переполз спустя два месяца после соревнований в Лейпциге на командном чемпионате СССР. Тогда в Горьком я перекрыл победный результат Медведева на чемпионате мира 1958 года. Но это явилось лишь превосходством формальным. Медведев на матче сборных команд США и СССР в тот сезон выдал сумму 507,5 кг-свой самый "тяжелый" результат.

Но тот год оказался и последним, когда кто-либо выдавал результаты по сумме трех движений лучше моих: с будущего года (1959), когда я стал чемпионом мира, исключая последнюю схватку с соперниками в Токио (1964), я нигде и никому не проигрывал и за всю свою спортивную жизнь ни разу не получал нулевой оценки. И тогда, в Токио, я ушел с помоста, имея в таблице мировых рекордов три из четырех фиксируемых.

Очень трудно не знать поражений. Я не знал их, и то единственное, в Токио, по-своему было победой. Я уступил золотую медаль, однако в бою, который дал мне два новых рекорда и неофициальную сумму троеборья выше победной, "золотой", а в соревнованиях олимпийского достоинства это очень сложно – выдать серию рекордов.

15 апреля 1958 года на чемпионате СССР в Донецке (мой собственный вес тогда– 112,4 кг) я повредил левый коленный сустав – огрехи освоения нового стиля в толчке. Из Донецка вернулся с загипсованной ногой. Через 29 дней гипс сняли. Пропуск в тренировках солидный (и в занятиях на пятом курсе академии – тоже). Чтобы не только сохранить, но и умножить силу рук, я стал гонять себя в жимах на параллельных брусьях с привязанными к ногам тяжестями в 120-130 кг по пять-шесть раз в одном подходе. Это очень развило "жимовые" мускулы.

Для выздоровления и восстановления крепости связок требовалось время. Сустав "протестовал" против нагрузок. Однако 14 августа я выиграл чемпионат Вооруженных Сил. Ни о каком порядочном результате мы с Богдасаровым и не помышляли. Лишь бы обеспечить зачет команде Московского военного округа.

Пожалуй, первым среди наших атлетов я освоил на уровне мировых рекордов толчковый стиль "низкий сед". Этот способ взятия веса на грудь широко и очень успешно практиковали американцы. Понаблюдав за их выступлением и тренировками в Москве летом 1955 года, я решил освоить этот новый стиль как несравненно более экономичный. Учиться было не у кого. Пробовал. Привыкал. На травмах постигал секреты. Надо сказать, что овладел новым толчком в считанные месяцы.

Приблизительно тогда же выучился на этот способ выполнения толчка и Курынов.

За сборную команду страны я впервые выступил на международных соревнованиях в 1958 году. Тогда в составе сборной ни один атлет не выполнял толчок способом "низкий сед". Овладение этим стилем и обошлось мне той тяжелой травмой.

На московских международных соревнованиях в марте 1959 года я справился с намеченной программой, но был квёл. Утомили месяцы работы над дипломным проектом, его защита. Обкорнал тренировку, временами вовсе не тренировался. Выступал через три недели после защиты диплома. Чувствовал нечто похожее на пренебрежение к штанге и всему "празднику силы". Вообще долго не мог приспособиться к суженности спортивной жизни. Теперь чемпионат мира!"

А вот в рывке на "низкий сед" Власову придётся переучиваться уже с большим опозданием.

 Отправлено: 16.05.15 16:11. Заголовок: Глава 75-я. О травм..

Глава 75-я.

О травме позвоночника подробнее, а также краткий обзор власовского спортивного пути с потерей должности инспектора-инструктора по спорту и с категорическим отказом вечно занятых трутней дозволить Власову совершенствовать власовскую силу далее.
Ну, и немного о Новикове.

"В состав сборной команды страны я вошел несколько неожиданно для себя. В 1957 году я учился на четвертом курсе академии – лишь считанные месяцы носил лейтенантские погоны. На лично-командном первенстве Московского гарнизона 9 марта я установил свой первый рекорд – всесоюзный рекорд в толчковом упражнении. Случилось это в спортивном зале академии.

А 18 марта во Дворце тяжелой атлетики спортивного общества "Строитель", что на Цветном бульваре, я уже вполне рассчитанно утяжелил рекорд. Бог ты мой, что за счастье! Неожиданное, невозможное счастье! Я был потрясен – именно так! Рекорд утверждал во мне то, что я любил и чему поклонялся,– силу! Словно в вальсе меня кружило от счастья целые недели. Я улыбался всем людям. Чудесно, славно в этом мире! Я люблю людей! Люблю все дни и никогда не устану любить!..

Спустя несколько месяцев на чемпионате Вооруженных Сил во Львове я занял первое место с всесоюзным рекордом в рывке. Я победил неоднократного рекордсмена СССР Евгения Новикова. Он уже был в годах, ведь еще в войну служил моряком-подводником. С Новиковым мне доводилось не раз выступать и вообще много быть вместе.

Однажды он поразил меня. В ту пору не существовало патентованных разогревающих паст, а выступали мы в апреле, зал уже не отапливался. Да, помнится, это было во Львове. Перед каждой разминкой к жиму, рывку, толчку Евгений Васильевич нещадно нахлестывал себя здоровенным пуком крапивы. На спину жутковато было смотреть – вспухшая, кожа вроде бы даже приподнялась, в бело-красных волдырях…

"…Юрия Власова считали специалистом в толчке. Однако он показал свои способности и в рывке. На втором подходе он уверенно вырвал 145 кг. Штангу взвесили. Она оказалась на 150 г легче. Таким образом, был зафиксирован новый рекорд Советского Союза – 144,5 кг. Рекорд, принадлежавший Медведеву, превышен на 1,5 Кг.

В толчке Новиков взял 175 кг, а Власов с этого веса начал соревнование. Затем он подошел к весу 187,5 кг. Удивительно четко штанга была взята на грудь, а затем послана на прямые руки. Но удержать вес атлету не удалось…" (Советский спорт, 1957, 1 мая).

Этот рекорд и первый титул чемпиона Вооруженных Сил я завоевал 28 апреля в спортивном зале Прикарпатского военного округа. Мой собственный вес был 111 кг.

Через месяц во Львове Новиков неожиданно отнимает звание чемпиона СССР у Медведева. В сумме троеборья Новиков утяжеляет рекорд СССР на 7,5 кг – 492,5 кг. Ему удается и толчок-187,5 кг-новый рекорд СССР. В этой борьбе Медведев сбивает и мой рекорд в рывке, новый – 145 кг. Сумма троеборья Медведева – 487,5 кг.

Я учился и принять участие в чемпионате СССР не смог, даже если бы оказался здоров.

Во Львове я схлопотал одну из тех скверных травм, которые дают знать о себе весь спортивный век. Я надсадил позвоночник. Страх перед повторением травмы все время присутствовал в посылах штанги с груди. Он страховал неправильным движением на предельных весах, понуждая освобождаться от веса. Он зашифровался в движения. Я полагал, будто подавил его, а он сидел во мне. Власть и страх той боли прошли через все рекорды и преодоления. И в Токио, когда я ослабил волевой контроль, когда посчитал соперника сломленным, а рекорд на штанге – всего лишь рекордом, та далекая боль, уже перекрытая в других травмах другими болями, вроде бы изжитая победами, привела к сбою. И главным образом эта травма привела меня к тяжкой операции в 1983 году.
Я неуверенно толкал вес с груди именно из-за этой травмы. Не всегда решался подставить себя под вес, не решался заклинить себя под рекордной тяжестью – и посыл выходил корявый.

Однако в состав сборной я вошел формально, так как учился в академии и в сборах участия не принимал. Лишь перед чемпионатом мира 1959 года я впервые поработал три недели с командой в Балашихе.

Из сборной я вышел в апреле 1967 года после установления своего последнего мирового рекорда. Вышел опять-таки формально. Уже с ноября 1964 года я правильно не тренировался и вообще похоронил мысль о выступлениях после отказа предоставить мне год перерыва в тренировках.

Перерыв! Я тренировался бы в облегченном режиме, главное – не выступать, восстанавливаться нервно. Однако на мое место инструктора по спорту в Центральном клубе армии обозначился кандидат. Его считали перспективней, он победил на Олимпийских играх. Теперь в моей силе клуб не нуждался. Я чувствовал себя измученным после многих лет гонки по рекордам и чемпионатам. Верю: перерыв обернулся бы возможностью новых тренировок и результатов. Но – отказ. Чиновники – эти "вечно занятые трутни"– решили мою судьбу на свой лад.

Противоречие: мечтал бросить спорт, а потом вцепился в тренировки. Я стремился добрать результаты, уже вложенные в мышцы, но без отдыха этот последний натиск срывался.

Уйти же, не выдав результаты, давно добытые в тренировках, казалось несправедливым. После своего мирового рекорда (15 апреля 1967 года) я понял: без отдыха нечего и думать о последнем броске, но время для отдыха пропущено, не смогу больше совмещать тренировки с писательством.

Тогда рекорд в жиме впервые за многие годы побывал в чужих руках-у Виктора Андреева. 15 апреля я и вернул рекорд. Как-то мы прикинули с Суреном Петровичем, сколько тонн тяжестей приблизительно "перелопатили" на тренировках (с 1954 по 1967 год). Цифра сложилась подходящая: свыше 20 тысяч тонн! И ведь собрана не на обычных весах, а преимущественно намного выше средних, да еще в экспериментах, на ошибках.

И все годы гнал без отдыха: успеть с ученичеством в литературе!

Расточительность. Чтобы выбрать из сотен тысяч спортсменов лучшего, расходуются изрядные средства, но как расточительно относятся к дарованию, порой поистине редчайшему!

Без расчета на будущее пускают человека из соревнования в соревнование, из тренировок в тренировки! А бывает, нет ему замены доброе десятилетие.

Помню слова председателя Комитета по физической культуре и спорту Николая Николаевича Романова тренерам нашей сборной: "Его не трепать, не дергать!– Он кивнул на меня.– Пусть готовится по плану. Его задача – Олимпийские игры в Риме!"

Эх, не слышал я после таких слов! Зато слово "давай" твердили все. И не всегда вслух высказываемый не то совет, не то предостережение: "Знай место". Я держался независимо, не позволял бездоказательно и без оснований дергать себя и товарищей и органически терпеть не мог бездельников.

Для некоторых руководителей весь спорт – в набранных очках. От этих очков зависит продвижение. Прочее их как-то не увлекает."

Трудно понять Власова. То он пошёл на установление рекорда в жиме (199 кг), в 1967-ом году, для поправки пошатнувшегося бюджета. И, получив за рекорд 850 рублей, на какое-то время затих, удовлетворённый. Решив никогда не касаться больше железа.

А вот теперь выясняется, что Юрий Петрович, тотчАс после Токио, тренироваться страстно желал. Вожделея добрать результаты, вложенные в дремлющие могучие мышцы.

Но - трутни. Отказали Власову в праве и долее числиться в клубе то ли инструктором, то ли инспектором. По спорту ВООБЩЕ. Отказали и в годичном отпуске, столь насущном для Власова.

Вот и вся причина. Не будь трутней, или будь эти трутни какими-то человечными, получал бы Власов неплохую зарплату, пайковЫе и ни о чём не грустил бы. Писал себе свои книжки и тренировался умеренно. Не принимая прямого участия ни в каких состязаниях. А только выползал бы иногда каким-нибудь участником "вне зачёта" да и - со свежими силами, да на полкилограмма существующие рекорды утяжелял. И получал бы за это прекрасные денежки. Плюсом к "военному" жалованью.

И ведь действительно надеялся Власов, ещё в начале своего чемпионства, что такому редчайшему дарованию, каким изволит быть он, доброе десятилетие не будет замены. А может, даже и больше. Однако - лишь половина этого срока. И выбросили Власова отовсюду. И ничего, обошлись, обходятся и обойдутся впредь без него.

Трутни или не трутни, но чиновники эти - всё ж существа. Божьи твари и божьи рабы. И способны не только бумажки подписывать и дела волокитить - ещё испытывать сильные чувства. Ненависть, например.

Вот и ждали, терпели языкастого принципиального Власова. Покачнулся Власов - набросились мстительной сворой.

И уж потешили на славу трутневые душонки свои.

 Отправлено: 17.05.15 00:03. Заголовок: Глава 150-я. Толчк..

Глава 150-я.

Толчковый сверхзапас Власова как следствие психологической неуверенности.

"Толчок, если можно так выразиться, мое родное упражнение. Ноги у меня от природы сильны. Даже перерыв в несколько месяцев не мог их заметно ослабить. Я всегда держал очень большой запас силы в ногах. Я приседал на весах, которые намного превосходили необходимые. Я по шесть раз в подход без перенапряжений справлялся в приседаниях с весом 275 кг. Для тех весов, которые я брал в толчке, это сверхзапас, это гораздо больше, чем нужно.

Бездеятельность последних месяцев снизила энергию мышц, но только в этом сверхзапасе. Для тех же весов, на которых я собирался остановить Норба, энергии было достаточно. Я не сомневался, что выпрямлюсь со штангой и на 20 кг увесистей рекордной. Стало быть, веса, которые сейчас требует борьба, мне по силам.

Вообще вот этот сверхзапас свидетельствует о психологической неуверенности. Я устанавливал рекорды в толчке при запасе в 10-15 кг. Мне казалось, я выкладываюсь, а на деле я далеко не добирал до настоящей силы. Завораживало общее почтение перед рекордами, а вместе с общим и невольно мое, да и страх перед большим весом делал свое. Я считал, что его нет, а он вязал движение, оборачивался нетвердостью и неуверенностью движения.

Но где-то в глубине себя я чувствовал свое превосходство перед рекордами, сознавал истинную силу, хотя воля, а через нее и мышцы, подчинялись всеобщему поклонению перед рекордами, этому психозу робости."

Вывод: Власов принадлежал не к тем штангистам, которые могут поднять штангу "чудом", "на кураже" - толкнуть снаряд, с которым в тренировочном зале не достигнут даже фронтальный присед. То есть готовился Власов просто, надёжно и основательно. Посыл вот только мало тренировал. А надо было. Пусть даже и без сверхзапаса.

 Отправлено: 17.05.15 00:41. Заголовок: Глава 150-я. Будапе..

Глава 150-я.

Будапештский чемпионат мира 1962-ого года. Восторженная поддержка Власова "братьями во социализме."

"Атлеты самой тяжелой весовой категории выступали в воскресенье 23 сентября, на открытом стадионе "Непштадион" из-за огромного интереса к поединку. На параде представления я подсчитал – нас, участников, четырнадцать.

Накануне пролил дождь. Теперь было ясно, спокойно, но очень прохладно. Не только на трибунах, но и в проходах тесно от публики. Стадион восторженно приветствовал Шемански. Аплодисменты в мой адрес – жалкий шелест по сравнению с этими овациями. Это может усложнить борьбу. Когда в тебя верят, ждут результат, работаешь веселее, надежнее – настоящий попутный ветер для силы.
А репортеров! Боги благие, столько я видел лишь на Олимпийских играх!..

Как всегда перед стартом, кажусь себе чересчур слабым, сонным. Толкни – и рухну, ну совсем нет силы…

.....Осложняла выступление стужа: всего четырнадцать градусов! Близился вечер, точнее ночь. Низкая температура требовала дополнительной энергичной разминки. Каждый раз, сбрасывая шерстяной костюм перед большим помостом, я тревожился, не повредить бы мышцы – и так мечен-перемечен травмами. Как-то не хотелось потом "штопать" себя и учиться наново разным движениям. Воздух холодил в считанные мгновения.

Не помню, чтобы кто-нибудь работал после нас в такой холод. Ведь это был чемпионат мира, мы выходили к штанге в одном трико, по существу обнаженными.

Временами шум зала перекрывал голос центрального судьи, и я больше полагался на его жесты, чем на слух. Стадион яростно желал поражения мне. "Старик" Шемански покорил всех: спокойный, улыбчивый – за ним едва ли не вся история мировой атлетики. И в самом деле – важен результат. Все прочее – только сантименты…

Норб с первого и до последнего подхода выдавал именно превосходные результаты. Что творилось с публикой! Стадион грохотал, ревел, стоя приветствовал этого могучего человека.

Один из курьезов тяжелой атлетики в том, что никогда (почти никогда) не видишь соперника на помосте. Ты готовишься к выходу – самые горячие минуты, а в это время работает соперник (или наоборот). Даже если и досуг, смотреть не шибко будешь. Надо предельно собраться самому.

Отвлечения рискованны. Держи в памяти будущие усилия, взводи себя командами, глохни для всего остального мира. Глаза твои открыты, но ничего не видят. И вообще ни к чему не чувствителен – весь в будущем движении. Если и есть слова, то дежурные. Сам их не воспринимаешь, нет для тебя ничего, есть только миг, сейчас шагнешь в него, сейчас!..

Как правило, я составлял представление о соперниках по разминке. На разминке-вместе. Потом кого-то из нас вызывают. Тогда один из твоих помощников следит за подходом соперника и доносит во всех подробностях, как он работает, есть ли ущербность в силе или, наоборот, целый "вагон" силы. Только щеришься на все слова…

На разминке Норб перебирал обычные веса. Я видел его в упор. Он всегда работал невозмутимо. И в этот раз тоже ничем не выдавал настроение. Мы разминались на одном помосте, на одной штанге и за кулисами стояли у одного выхода. Память сохранила резкие, повелительные жесты Хоффмана и оживление Норба, когда я поддался ему…"

Заставлять спортсменов соревноваться на открытом стадионе, да ещё и в стужу - разве это дело ?

Но каковы же "братья во Христе социализме" ! Каковы же вассалы !

Впрочем, ничего удивительного. Несмотря на всемерную поддержку Советского Союза - обувание, одевание, кормление, поение, воспитание, образование, защиту от любого агрессора и ещё не перечесть чего сколько - вассалы эти бредили воссоединением с остальной "просвещённой" Европой. Теперь-то они добредились....свободны, наконец-то, от обувания, одевания, кормления, поения, защиты....со стороны великодушного огромного старшего брата.

Но тогда...особенно, в Венгрии. Где всего лишь за 6 лет до описываемых событий "волюнтарист" Никита Сергеевич решительно восстановил конституционный порядок...

Вот и желали яростно поражения Власову. Будущие так называемые свободные граждане объединённой Европы.

Но Власов выстоял. Несмотря на повышенную разжиженность своего организма. И победил. Правда, с величайшим трудом.

 Отправлено: 17.05.15 01:20. Заголовок: Немного о пятиборье...

Немного о пятиборье.

Глава 44-я.

"Предпочтение троеборья перед пятиборьем породили сугубо практические нужды. Турнир по системе пятиборья сводят ради экономии времени к троеборью. Однако национальные чемпионаты согласно решению Международной федерации тяжелой атлетики по-прежнему следуют по традиционному пятиборью. Надо отдать должное силовой выносливости атлетов-пятиборцев. Какой же длительности соревнования! Каковы физические затраты! А тренировки! Какое многообразие подсобных упражнений! И ведь каждое из упражнений пятиборья требует своих вспомогательных упражнений, своей крепкости мышц, своего навыка! Пять классических упражнений! Пять разных направлений тренировки!"
-----------------------------------------------------------
Глава 45-я.

"Поднимали шаровую штангу. На концах невращающегося грифа – полые шары, куда для веса насыпалась охотничья дробь, а Тофайлосу еще и металлические пластинки подвесили. Соревновались прямо на земле. 1920 год, Игры VII Олимпиады, Антверпен. Программа – рывок одной рукой, толчок – противоположной и толчок двумя.

Штанга была "допущена" в программу Игр как неофициальный, условный вид. Жим и рывок двумя были исключены из программы из-за опошления, неэтичности исполнения этих упражнений. Следует вообще осторожно относиться к цифрам Мёзе…

Протокол я сверил с дипломами Нейланда и Шмидта во время чемпионата СССР в Таллинне в декабре 1962 года. Тогда оба еще были в здравии. Почти одновременно с турниром в Антверпене немцы и австрийцы организовали чемпионат мира в Вене. Их ведь в 1920 году не допустили на Игры. В Вене было пятиборье, а результаты всех в "антверпенских движениях" – выше олимпийских чемпионов. Особенно у немецкого тяжеловеса Карла Мерке.

Пятиборье включалось в программу национальных чемпионатов до начала 30-х годов. В СССР последний раз проведено в Москве в 1935 году 22-24 июня в заводском Дворце физкультуры (ныне-"Крылышки"). Проводились в два и три дня. Все дни взвешивания проводились вновь. Если прибавлялся лишний вес (или убывал), то участника снимали с соревнований. Я (М.Л. Аптекарь) сам участвовал еще в 1937 году на первенстве Московской области по программе пятиборья. Рекорды в пятиборье фиксировались до конца 30-х годов, а в упражнениях на одну руку мировые и СССР – до середины 50-х годов.

Следует понять и еще следующую деталь. Еще в 1935 году в таблицах мировых и национальных рекордов фиксировались семь упражнений: рывок левой и правой, толчок левой и правой, а двумя руками – жим, рывок и толчок…"
-----------------------------------------------------------------
Глава 125-я.

"Чтобы получить результат, который в свое время "убил" такого атлета, как Ригуло, нужен не столько опыт, сколько отказ от распыления усилий – следствия множества упражнений.

Ригуло, который тоже был сильнейшим человеком в мире, часто проделывал десять – двенадцать упражнений. И каждое из них противоречило друг другу. В частности, тренировка одной руки вызывала утрату мускульной гармонии и препятствовала прогрессу упражнений для двух рук."
-------------------------------------------------------------------------
Всё верно. Вызывала утрату мускульной гармонии и прпятствовала прогрессу. Тем удивительнее результаты тогдашних атлетов в упражнениях на две руки, в троеборье.

 Отправлено: 17.05.15 09:13. Заголовок: Глава 4-я. Шемански..

Глава 4-я.

Шеманский. Мужество.

"Эндерсон первым преодолевает 500-килограммовый рубеж в сумме троеборья (400-килограммовый рубеж первым преодолел немец Мангер). На Панамериканских играх 1955 года в отсутствии Эндерсона Шемански побеждает, но результат хуже, чем в Вене, на 33 фунта (14,96 кг).

Пусть недоступны рекорды в жиме и сумме троеборья, но рекорд в толчке? Шемански торопится первым застолбить 200 кг. Но "железо" частенько наказывает первых.

В 1956 и 1957 годах Шемански переносит две операции – смещены межпозвоночные диски. (В свое время мне повезло– я лишь ущемил позвоночный диск и выправился без операции. Травма – ни шага без боли. Идешь по улице и делаешь вид, что поправляешь ботинок: на корточках боль отпускает…) Несколько месяцев Шемански практически неподвижен.

"Оправившись от второй операции,– вспоминал он,– я понял: если мне дорог спорт, следует немедленно приступить к тренировке".

В январе 1958 года Норб приковылял в спортивный зал, а в мае уже выступал на соревнованиях. В 1959 году его результат шестой среди лучших в мире! Норб задается целью пробиться на олимпийский помост. Успеть за год вернуть не только былую силу, но и набрать новую. Оседлать новые результаты! На пути двое соотечественников – Эшмэн и Брэдфорд.

На Олимпийских играх в Риме я увидел возвращение этого замечательного атлета на большой помост. Я, Брэдфорд и Шемански сошлись в борьбе за звание олимпийского чемпиона…
В год Римской олимпиады Шемански исполнилось тридцать шесть."

А в год Токийской Олимпиады и вообще сорок. И "бронза". В схватке с намного более молодыми соперниками. Год рождения Шеманского - 1924-ый. Жаботинского - 1938-ой. Власова - 1935-ый.

Шеманский - ровесник наших Ломакина и Воробьёва. Старше их на какие-то месяцы.

Конечно, 40 лет есть 40 лет. Старческий возраст в спорте. Однако, оглядываясь назад, не забывая о том, что всё ещё живущему Шеманскому скоро 91, приходим к объективному выводу - организм того, 40-летнего, Шеманского был несомненно моложе, крепче, сильнее, чем организм (организмы) подавляющего большинства 40-летних людей.

Для долгожителя возрастные вехи как бы сдвигаются. И для того, чтобы прожить (пусть не реально, а только потенциально) 90 и более лет, невозможно иметь в свои 40 лет организм обычного 40-летнего человека.

Следовательно, Шеманский на Токийской Олимпиаде имел "реальный" возраст тридцать или немного за тридцать лет.

А мужество Шеманского - великое мужество. И любые слова излишни.

 Отправлено: 17.05.15 10:11. Заголовок: Глава 216-я. Редкий..

Глава 216-я.

Редкий пример малодушия Власова.

"Первое выступление завтра, 30 мая.

А уже в восемь утра начались будни перед соревнованиями. Напряженное вслушивание в себя: как мышцы, неторопливый перебор будущих усилий, размеренная ходьба возле гостиницы, после – лежание на кровати и опять ходьба…
Успех…

Какой успех? Слабость от лихорадки была в каждом движении. И при всем том я отлично брал на грудь 213,5 кг– мировой рекорд, но оказывался беспомощным в посыле с груди: разжижила слабость.

Мы выступали в цирке "Медрано" – ни одного свободного места, публика даже в проходах.

По логике тренировок я не должен был ехать: болен, не готов, и в тренировках путаница, из-за поездки путаница. Но я знал: моему спорту конец. Скоро я и спорт разойдемся. А без почета от спорта мне не видать Парижа. И я смалодушничал… Купил поездку званием "атлета". А что тут зазорного? Платил силой, своей…"

1964-ый год. Самый конец весны. Власов больше не первый атлет. Накануне установленные Жаботинским 3 мировых рекорда (168,5 кг в рывке, 213 кг в толчке и 560 кг в сумме) позволяют "присыпкиным" обращаться с Власовым всё непочтительнее.

Вот и смалодушничал Юрий Петрович. Купил поездку в Париж званием атлета и силой своей. Понимал, любимый Париж (а Власов там был не единожды) в самом ближайшем будущем будет для него недоступен. И ведь не просто так Власов послан в Париж. Читаем главу предыдущую:

Глава 215-я.

Обещанные кем-то рекорды.

"Я в Париже. Опять в Париже. Должен выступать на соревнованиях в честь пятидесятилетия Французской федерации тяжелой атлетики. Снова публике обещаны рекорды. Слава богу, в этот раз со мной тренер. И потом мы не одни: я в составе группы атлетов.

А лихорадка верна себе – тоже со мной."

Вот и рвёт себя Власов. Разжиженно пытаясь покорить проклятые эти 213,5 кг. Упираясь более на показ, нежели до последних пределов.

А и в самом деле - в Париже он уже побывал. Ещё и....справляемся с главой следующей:

Глава 217-я.

Ещё и Лилль.

"Я заплатил за право увидеть Париж попытками свалить мировой рекорд. И хотя наша группа потом вылетела в Лилль, на повторное выступление, у меня не осталось сил. Это весьма огорчило французских устроителей турне. Но я оказался в полной разложенности после атак на рекорд."

Уж как, наверное, злились потом "присыпкины". Обманул их Власов. Но время назад уже не вернёшь.
И ещё один, "последний", Париж из биографии коварного обманщика, к сожалению, не изымешь. Не вычеркнешь.

 Отправлено: 18.05.15 00:07. Заголовок: Глава 218-я. Гости..

Глава 218-я.

Гостиничный номер для Власова в Париже. Аж люкс.

"Ни я, ни Красовский не пьем. Минеральная вода – вот и вся наша "заправка". Красовский за четыре десятка лет так и не поддался темпераменту французской речи: на слово спокоен, в красивых губах усмешка. Он в пиджаке из толстой шерсти, галстук тускловатой расцветки. Шея не стариковская, без складок и жилистости.

Мы в моем номере гостиницы "Португалия". Она по соседству с Лувром. А мой крошечный номер весь красный. Стены из красного пластика, мебель обита красным плюшем. Номер настолько тесный, что при закрытой форточке через четверть часа начинаешь ловить ртом воздух…"

Мельком просмотрел несколько глав о первом визите Власова в Париж - ничего подобного не обнаружил. Гостиничный номер (в другой гостинице) упоминается, но как-то нейтрально - без восхищения, но и без каких бы то ни было обид. Номер и номер.

На этот же раз - а если бы Власов приехал в Париж не весной, почти летом, а лютой зимой ? Форточку открыть - замёрзнешь. А не открывать форточку - задохнёшься.

Короче, оскорбление, а не номер. Словно конура для собаки. Лишнее напоминание Власову - знай своё место !

А сэкономленные на удобствах для Власова франки "присыпкины" весело прогуливали в ресторанах. Не забыв проставить в отчёте о потраченных средствах роскошный гостиничный номер, которым Власов якобы пользовался.

 Отправлено: 18.05.15 21:24. Заголовок: Глава 231-я. Косно..

Глава 231-я.

Косноязычие писателя Власова как мастера разговорного жанра.

"И даже в это время меня обязывали выступать на вечерах в различных организациях, собраниях, сборах молодежи… Уклониться было невозможно, хотя все это пережигало силу.

Такие выступления, в общем-то самые обычные, обходятся мне не одной, а несколькими бессонными или полубессонными ночами. В слове я прогораю до самых глубин своего "я".

Как правило, мне не удается словами сказанными выразить главные мысли, у меня это лучше получается на бумаге. Отсюда неполное проникновение мысли, даже непонимание. Лучшие формулировки с гравюрной четкостью рождаются после. И недоумение по поводу своего косноязычия, вязкости зала, в котором вязнут слова – очень важные слова…

Зато потом, в бессонные ночи, эти слова переплавлялись в лучшие главки, куски рассказов и повестей. Разбуженное, вызванное к борьбе сознание приводило к точным, сжатым и убедительным образам и доводам. Бессонницы не скрашивали, а насыщали упоительнейшие часы работы. Если бы тебя при этом хватало на всю ширь жизни…

Великая, исцеляющая сила слова!
Справедливость силы этого слова!"

Почти все писатели таковы. Поэтому мастера разговорного жанра крайне редко бывают писателями.

А уклониться от выступлений было действительно невозможно. Профессионал. Что говорят, то и делай. Воспитывай население личным примером, агитируй за спорт.

И сколько же лишних тонн мог бы поднять на тренировках Юрий Петрович, сколько бы новой разумной силы добыть ! Но - не давали.

Спорт в то время - это политика. Поэтому, волей-неволей, коммунист Власов должен был присутствовать то там, то здесь, говоря одни и те же слова и отвечая всё на те же вопросы. Прогорая в слове до самых глубин своего "я", расплачиваясь бессонными ночами и массой безвозвратно искалеченных нервов.

Тяжело приходилось косноязычному начинающему писателю Власову. Вязли слова его в недоумённом непонимании залов. Написать бы сначала, отшлифовать, отточить проникновенные главные мысли и только потом доводить их до слушателей.

Многие годы спустя, проблем с косноязычием Власов уже не имел. За время гонений неспешно создал множество потрясающих книг. В которых довёл до филигранной гравюрной чёткости каждый образ и довод. А затем всю эту шлифованность взял....да и выучил наизусть.

И теперь в любых интервью так и сыпет доведённым до высочайшего совершенства "собой самим" - лучшими цитатами из КНИГИ КНИГ и других своих, чуть менее колоссальных, творений.

На что, несомненно, имеет полнейшее право. Не плагиат какой - себя цитирует. Не попадая впросак и не вставая в тупик при встрече с любым наивозможным вопросом.

 Отправлено: 19.05.15 00:23. Заголовок: Уважаеимый Дилетант,..

Уважаеимый Дилетант, Вы написали:

"Поэтому, волей-неволей, коммунист Власов должен был присутствовать то там, то здесь, говоря одни и те же слова и отвечая всё на те же вопросы."

Разве Власов был коммунистом как членом КПСС? Да и коммунистом типа нынешнего меня (по самым рациональным и гуманистическим убеждениям) он вроде бы тоже не был.

 Отправлено: 19.05.15 00:45. Заголовок: Глава 230-я. 580 кг..

Глава 230-я.

580 кг. Наивысший взлёт Власова. Как это было.

"Словами старого атлета Яна Спарре, в Подольске мне удалось "сочинить те еще рекорды". К прискорбию, самого Яна Юрьевича уже не было, а он почитал мою силу искренне; звал, умирая, к себе в больницу. Силе отдал жизнь, с силой, которую воплощал я тогда, хотел и проститься…

Вот она, та афиша:
"З сентября 1964 года. Спортзал "Космос". Город Подольск, ул. В. Дубинина.
10-й традиционный чемпионат подольских атлетов, посвященный началу учебного года. Среди участников – абсолютный чемпион мира Юрий Власов. Последнее выступление перед Олимпиадой в Токио.
Судейская коллегия: судьи международной категории В. Симаков, К. Артемьев, П. Немчик, Д. Поляков. Главный судья соревнований – М. Аптекарь. Начало в 13.00".

4 сентября, в пятницу, на первой странице "Советского спорта":
"Феноменальное достижение Юрия Власова: жим – 196, рывок-170,5, толчок-215,5, сумма троеборья– 580".
И три мои фотографии.

На той же странице отчет об установлении рекордов: "Такого еще не бывало…"
"Обстановка торжественная, приподнятая и чуть тревожная, как всегда в преддверии больших событий. Получится ли?

Об этом думал и Юрий Власов… Он начал соревнование в жиме с веса, который всего лишь на 2,5 кг ниже рекорда мира. Мало кто в мире отважится начать с такого веса даже толчок… Власову редко удаются первые подходы. Так было и на сей раз. Атлет вел себя слишком скованно – вмахнул снаряд на грудь– и уронил.

Вот теперь самое главное. В этот решающий момент не "железо" его соперник, а он сам со своими сомнениями, со своей вполне понятной тревогой и надеждой.

Зал провожал его молчанием. Он ушел и почти сразу же вернулся из-за кулис, как будто что-то забыл на помосте и теперь вспомнил. Второй подход был безупречен. И третий – тоже. Штанга весила на 5 кг больше, даже на 6 – как оказалось при взвешивании…

Один рекорд есть, а ему нужно четыре. Вот его фраза:
"Я сегодня очень жаден". Он жадно берется за гриф… Легко и как-то задорно вырывает ее (штангу весом 160 кг.-Ю. В.), идет на 170 кг-второй мировой рекорд. Роняет, ничуть не огорчается, выходит снова, и снаряд наверху, но тянет могучие ручищи вперед, казалось, почти падает… Однако Власов непостижимым жестом эквилибриста уравновешивает штангу, встает на вытяжку… Рекорд Леонида Жаботинского… превышен на 2 кг.

Толчок. 205 кг. Великолепно! Рекордная сумма уже есть – 570 кг. Но Власову мало. Кто-то советует закончить соревнование. "Я так не могу",– говорит он.

210 кг. Есть! На штанге 215 кг… Не штанга подчинилась Власову, а он ее себе подчинил… Мировое достижение Л. Жаботинского превышено сразу на 2,5 кг".

Я утяжелил рекорды во всех трех классических упражнениях: жиме, рывке и толчке. В итоге навесил на мировой рекорд в сумме троеборья 17,5 кг!!

Но в четверг, 3 сентября, я имел возможность дотянуться и до шестисот килограммов, отнесись к выступлению иначе. Следовало прибавить в каждом упражнении еще 5 кг,– эти килограммы были потеряны в жиме, не по моей вине, а уже после мной придержаны и в рывке и в толчке намеренно.

В жиме я попросил установить 195 кг. Судьи ошиблись и установили 193. Я загубил попытку, а их всего по правилам три. Из них первая не удалась, вторую "запороли" судьи…
Мудрость силы – экономность движений с тяжестями.

Выступление запало в память свободой владения силой. Казалось, ей нет конца. В каждом из упражнений я заканчивал выступление рекордом – и всякий раз был далек от натуженностей последних усилий. Везде энергия владения штангой, запас силы. Я выложил четыре здоровенных рекорда и даже не устал. Добротная мускульная работа, слаженность работы. В каждом из упражнений – запас. То был порыв, вдохновение – пусть заранее определенное. Я уже научился складывать силу. И все же нервный и физический подъемы были необыкновенны.
Мой мир! Мой…

Наконец я переступил через все ошибки и слабости и вернул себя! Мы с тренером не сомневались: в Токио наброшу недостающие килограммы и "объезжу шестьсот", во всяком случае, выйду к ним вплотную.

Этот выход силы мы ждали, но она открылась в таком просторе и обилии на выступлении 3 сентября, что мы решили не выбирать ее до дна, приберечь к столкновению с соперниками. Пусть думают, что я уже не смогу ничего прибавить… если, конечно, еще надеются на победу…

Я же рассчитывал в Токио на успех Рима. Уйти из спорта с такой концовкой славно. Тренер тоже рассчитывал на успех Рима, но в надежде удержать меня в большой игре еще на несколько лет. И оба мы придерживали порыв, не довели до предельного выхода силу.

Не учли: подобная форма – редкость, особенно когда атлет на уклоне спортивной жизни. А я уже выступал десять лет. Из них восемь-с рекордами мира и страны. И еще. Рисково добывать рекорды в соревнованиях класса олимпийских. Слишком изнурителен каждый шаг. Так уже в подольском выступлении зашифровалась ошибка для будущего токийского поединка. Мы вели себя крайне непоследовательно. Говорили, что поведем борьбу лишь за олимпийскую медаль, не за результаты, а сами готовились свалить именно рекорды.

Последовательны же мы были лишь в одном: оглушить соперников новыми результатами. Оказаться вне досягаемости.

И конечно, выступление важно было с точки зрения утверждения веры в себя. Год складывался трудно. Результаты задерживались. Надлежало укрепить веру в свои силы.

Из-за небывало объемной работы в жимах изменилась даже стойка. Особенно сказалось влияние работы в станке. Помимо воли произошло перераспределение усилия в классическом жиме из-за чрезвычайного роста грудных мышц.

Как я уже писал, в то время я гонял в жиме на наклонной доске (45 градусов) 230-235 кг по три-четыре раза. Даже по нынешним меркам это более чем внушительный результат. В условно-приблизительном пересчете на жим лежа в горизонтальном положении это тянет на 270-280 кг. Для тех же лет это был просто сокрушительный результат.
Чрезвычайно окрепнувшие грудные мышцы сами приняли на себя основную часть работы. Классическим жимом я уже одолевал веса, как бы находясь в станке для жима на наклонной доске (этот станок, несколько облегченный, и поныне у меня дома; я лишь изменил наклон доски на 25 градусов– меньше работает позвоночник).

4 сентября парижская "Экип", напечатав мой портрет, рассказала о соревнованиях под заголовком: "Власов на пути к 600 кг!"
"Обновлены все рекорды в тяжелом весе. Юрий Власов?.. Поразительный человек. Могущество и воля.

Необыкновенная мускулатура Юрия Власова принесла новые документальные доказательства, в которых не меньше силы его воли. Власов не мастодонт, как подавляющее большинство его предшественников, это превосходный атлет".

"Экип" отмечает поразительный рост результатов с моим появлением в спорте. За какие-то годы почти преодолен путь от пятисот до шестисот килограммов.

Если и было во мне что поразительное, так это упорство. Быть так заезженным "железом" – и продолжать гонку, радоваться находкам. Ведь правильное решение тренировок – это радость… Вся эта моя "поразительность" проросла мозолями, обильно умащена горьким потом…
Все верно: если ты наковальня – терпи, молот – бей…

5 сентября "Советский спорт" возвращается к событиям в Подольске: "580-не предел!"
Мои ответы на некоторые из вопросов:
"– Что вы думаете о будущем тяжелой атлетики и ее рекордах?
– Я уже не раз говорил, что настоящие рекорды впереди, они только начинают "делаться", так как лишь недавно атлеты научились разумно добывать силу. Прежде у тренировок был малый коэффициент полезного действия. Теперь путь к рекордам сократился, так как многие научились не совершать лишнюю работу. Пусть людей не поражает непрерывный рост рекордов. Это есть процесс осмысленного развития физических и духовных сил атлетов. Естественный процесс.
– Что вы испытываете после установления новых рекордов?
– …Самое главное для спортсмена – это та победа, за которой видишь новые перспективы. Я не испытывал ни свинцовой усталости, ни предельного изнеможения, как иногда бывает. Я почувствовал, что по крайней мере у меня в каждом упражнении есть по 5 кг запаса…
– К чему вы будете стремиться в Токио?
– Думаю только об одном – о выигрыше золотой медали, а не о рекордах, о них – потом.
– Что вы хотите видеть на Олимпиаде?
– Я знаю цену победам и поражениям, хотя еще ни разу не проигрывал… Очень хочется, чтобы не прославлялась грубая сила, сила кулака… Чтобы обстановка вокруг больших рекордов и спортсменов была светлой и чистой. Духом Олимпиады, спорта должна быть добрая мысль и благородная сила…"

4 сентября парижская "Орор" сообщила о рекордах: "Власов у порога 600 кг". А "Франс-суар" на другой день сопроводила сообщение о рекордах типичным для газет заголовком: "За два часа Власов улучшил все рекорды мира!"

И Красовский отозвался в Париже: "Этот умопомрачительный рекорд является третьим этапом карьеры русского богатыря. Первым была Римская олимпиада, где он набрал 537,5 кг. Вторым – первенство СССР 1961 года в Днепропетровске. Там Власов установил рекорд, который поразил весь мир,– 550 кг. В Токио он может совершить новое чудо – быть первым человеком, который перейдет рубеж 600 кг. Это – рекорд, который еще недавно считался только недостижимой мечтой…"

На соревнования в Подольск приехал всего один фоторепортер. После он признался моему товарищу: "За два часа я заработал почти тысячу рублей, а ехать сначала не хотел, из Москвы тащиться в такую даль…""

Не хотел тащиться в такую даль...и это не странно. Так как "10-й традиционный чемпионат подольских атлетов, посвященный началу учебного года." - соревновния, мягко говоря, совершенно ничтожные. Но такие и нужны были Власову. Все прошедшие месяцы 1964-ого года старательно избегавшему очной борьбы с Жаботинским.

Фоторепортёр же, как получилось, не прогадал - оказавшись единственным фоторепортёром на этих "крупнейших" соревнованиях, за пару часов заработал сумасшедшие деньги. А за какие-такие заслуги ?
За сколько-то сделанных снимков. Которые он (фоторепортёр) потом запродал центральным газетам.

Вот так и жила "творческая интеллигенция" в советские времена. Многое ей было позволено. В том числе зарабатывать - краткосрочным, и не каким-то дополнительным, а прямо и недвусмысленно входящим в её профессиональные обязанности "непосильным" "трудом"- огромные деньги.

Уж так перетрудился этот фоторепортёр, щёлкнув затвором своего фотоаппарата несколько раз ! И такая награда. За которую "гегемону"-рабочему приходилось пахать целый год. В сменах. С одним выходным. Зачастую - во вредных или опасных для жизни условиях.

Вот и вся "справедливость". О которой так долго кричали большевики.
------------------------------------------------------------------------
Жаль, что такая редкая спортивная форма посетила Власова чуть рановато. Имей он подобную форму в Токио, Жаботинскому от поражения было бы не уйти. Даже и не при самом удачном раскладе для Власова.

Нужно ли было Власову накануне Олимпиады выкладывать свои главные козыри ? Не лучше ли было прикинуться слабачком ? И если уж устанавливать в Подольске рекорды, то "освоить" совсем небольшой отрыв - например, 565 кг в сумме ?

Трудно сказать. Одно несомненно. Времени до схватки атлантов на олимпийском помосте оставалось, конечно, впритирку, но Власов своими рекордами не только ошарашил противника, но ещё и нацелил его не на тот результат. Которым Жаботинский вчера ещё в мыслях довольствовался, резонно считая вполне для победы достаточным. А посему - и другу-сопернику и тренеру его Алексею Медведеву было над чем поразмыслить в остававшийся до олимпийских баталий полуторамесячный срок.
--------------------------------------------------------------
В жиме я попросил установить 195 кг. Судьи ошиблись и установили 193. Я загубил попытку, а их всего по правилам три. Из них первая не удалась, вторую "запороли" судьи…
Смешно читать. Судьи, как и всегда, неподсудны. Судьи ошиблись, но почему-то атлет виноват !

Кто эти судьи, а судьи кто ? если они не способны на самые элементарные вещи - проследить за правильностью установки дисков на штангу ! Гнать взашей "интеллигенцию" такую "творческую" - поганой метлой с постов выметать !

Но - ничего страшного. Ошиблись и ладно. И ладно бы ещё атлету полагалась дополнительная попытка по такому прискорбному случаю. Но - не положено. И никаких разговоров.

Дикость, абсурд - но дикость и абсурд узаконенные.

Вспоминается похожая ситуация, бывшая с Тальтсом. Заклинило гриф, перестал вращаться. К штанге подходит ничего не подозревающий Тальтс. Привычно поднимает штангу на грудь, выламывая руки, бросает - что такое ? Да ничего страшного - мудрейший судейский вердикт. Попытку атлета (атлету) считать использованной !

Хошь стой, хошь падай - однако, не сон.

И так - везде и повсюду. Та же Светлана Хоркина, у которой не получился олимпийский опорный прыжок - так ведь сама и виновата ! Конь, что ли ? Зачем-то оказавшийся десятком сантиметров выше положенного. И вновь - попытку считать.

Это ли не идиотизм вне всяких пределов ?

И никаких тебе расследований. На предмет - а как это конь внезапно подрос непосредственно перед прыжком российской спортсменки ? А не раньше, к примеру ?

Широчайший простор для любых мухлеваний и вытаскивания в чемпионы "своих" !

И чем же тогда "справедливость" судейская несправедливее "справедливости" большевистской, упомянутой выше в этом посте ?

Помню, на Олимпиаде то ли 2000-ого, то ли 2004-ого года, один из бегунов, незадолго до окончания марафонской дистанции был атакован одним из зрителей, расположившихся вдоль дороги на заключительном этапе забега.

В общем, схватил этот зритель марафонца покрепче и держал недолго, поджидая пока соперники марафонца обгонят его и уйдут вперёд. Затем отпустил марафонца зритель. Мол, беги ! Ничего, что со сбитым дыханием, нарушенным ритмом и имея впереди соперников - бывших, какие-то секунды назад, позади.

И опять - ни одного виноватого. У человека украли (причём, намеренно !) олимпийскую победу, золотую медаль - и никому нет до этого дела.

В примере последнем вина не судейская. Вина организаторов соревнований. Но ограбленному марафонцу, без пяти минут победителю, от этого, конечно, не легче.

А несомненно подкупленный "зритель" никакого наказания, надо полагать, не понёс. Даже и "демократического" смехотворного. За что наказание, а ? Что ли непонятно - человек перегрелся на солнышке да и принял себе пробегающего мимо спортсмена за серийного маньяка-убийцу, фотографии которого расклеены на всех перекрёстках с надписью WANTED, и за поимку которого государство обещало баснословные доллары !

 Отправлено: 19.05.15 01:21. Заголовок: Уважаемый Составител..

Уважаемый Составитель, Вы спросили:

"Разве Власов был коммунистом как членом КПСС? Да и коммунистом типа нынешнего меня (по самым рациональным и гуманистическим убеждениям) он вроде бы тоже не был."

Глава 259-я.

Коммунист, враждебный нашему делу.

"И еще о спорте, который называют большим.

Летом 1963 года я выступал на партийном собрании Центрального спортивного клуба армии и предложил всем ведущим спортсменам армии (и страны) обратиться в ЦК партии. Смысл обращения: тот спорт, которым мы занимаемся, не имеет ничего общего с любительским, тем более массовым, более того, он обирает массовый спорт… С другой стороны, так называемый большой спорт – откровенно профессиональный, беспощадный по своей сущности. И вывод: большой спорт в таком виде не нужен стране, его следует ликвидировать…

Это предложение вызвало негодование почти всех армейских спортсменов-коммунистов. Меня обвинили в том, что я разоружаю нашу идеологию перед буржуазной. Дело приняло такой оборот, что встал вопрос об исключении меня из партии. Доложили обо всем Н. С. Хрущеву, но он одобрил мою принципиальность, и это приостановило дальнейший разворот событий.

Потом я выступил точно с таким же предложением в ЦК ВЛКСМ. Мое выступление было третьим или четвертым – после него совещание сразу же закрыли… Я продолжал в интервью, рассказах высказывать сходные мысли и заработал ярлык человека, "враждебного нашему делу".
Мне заткнули рот – почти на двадцать лет…"

Я называл Власова коммунистом совсем не огульно. Конечно, коммунистом не такой высочайшей пробы, как несгибаемый коммунист Воробьёв. Но коммунистом по партийной принадлежности и членскому партийному билету.

Власов - был капитаном не только советской тяжелоатлетической сборной. Ещё и капитанские погоны "военного" человека имел на плечах. Заслуги опять же, слава, авторитет - всё это вкупе просто обязывало Власова быть коммунистом.

Хотел он того или нет.
------------------------------------------------------------
Хрущёв одобрил принципиальность Власова. Но не одобрили "присыпкины".

За всё потом посчитались с "враждебным" ИХ "делу" зарвавшимся Власовым.

 Отправлено: 19.05.15 13:07. Заголовок: Глава 98-я. Толсто..

Глава 98-я.

Толстой и Власов: неодинаковая сила таланта.

"А вот в документах о Толстом выкопал я любопытное свидетельство жандармского генерала А. И. Спиридовича – светила розыска и его теоретика. Оставил генерал о партиях социал-демократов и социал-революционеров подробнейшие исследования. Бесценный материал для историка.

Признанием способностей генерала явилась его карьера: почти до самой революции отвечал за личную безопасность царя. Справлялся успешно. Но начинал карьеру жандарма Спиридович в Москве при Зубатове, и тогда кое-какой розыск прямехонько привел его в Ясную Поляну.

И тут – шалишь! Предъявил начальник молодому Спиридовичу высочайшее повеление, по коему запрещалось когда-либо беспокоить Толстого (Жандармы смели беспокоить Толстого. При Александре II нагрянули с обыском. Однако мировая слава писателя сделала невозможным повторение подобного. Поэтому уже для внука Александра II Толстой был неприкасаем).

Выше царя оказался Лев Николаевич! И еще раз подтвердилось пророчество Пушкина: талант – это сила!"

Таланты-то Толстого и Власова, скорее всего, одинаковы. Вот только жили два этих гения в разное время.

Толстой - при мягкосердечных царях. Власов - во враждебном окружении насильников духа.

Эх, не дожил Лев Николаевич совсем чуток (7 лет) до пришествия на русскую землю Антихриста. Если бы дожил, неизвестно ЧТО БЫ сделали с ним насильники духа. Не исключён и совсем невесёлый исход. Большевики - не цари, на мировую славу писателя могли наплевать.

Да и методы большевики применяли сплошь остроумные. К чему насилие ? Не лучше ли всё обставить естественным образом ? Мол, уж такая утрата ! да что ж тут поделаешь - не вынесло горячее сердце мятежного гения нечаянной радости от прихода на русскую землю долгожданных чекистов !

И - памятники по всей необъятной Руси. Дескать, помним, любим, скорбим, обожаем - да гения уже не вернуть.

Иное дело Власов. Какие ещё цари - если всякий сильный "присыпкин" был ему господин. И даже "присыпкины"слабые, если двое. Где уж тут развернуться таланту. Вот так и писал "в стол" придавленный окружающей мрачной действительностью Юрий Петрович. И писал бы до скончания века. Но грянули "новейшие времена". И Власов освобождённо вздохнул. Выпустив в свет творения огненные, которые он создал за десятилетия жизни изгоя.

Но время для естественного набора мировой известности-славы было уже упущено. И даже КНИГА КНИГ так и осталась настольной книгой только штангистов. Невзирая на фундаментальнейшее осмысление автором в этой непередавемой книге диалектики жизни во всех, что ни есть, многосложностях.

 Отправлено: 19.05.15 13:42. Заголовок: Глава 1-я. Карьера ..

Глава 1-я.

Карьера и роль Гофмана. И ещё о власовских первых шагах.

"Год моего первого выступления на чемпионате мира 1959-й.

После пяти лет и шести месяцев учения, в феврале 1959 года, я защитил диплом. В первые дни марта явился в Петровский дворец – штаб Военно-воздушной академии имени Жуковского, получил диплом и направление для "дальнейшего прохождения службы".

15 марта, в воскресенье, я выиграл международные соревнования на приз Москвы в тяжелом весе (буду вести речь лишь об атлетах этой весовой категории). Болгарин Иван Веселинов отстал от меня в сумме троеборья на 67,5 кг. В тот вечер Алексей Медведев отнял мировой рекорд в рывке у американца Дэвида Эшмэна.

Однако жить рекорду было суждено всего 37 дней.

22 апреля я выиграл звание чемпиона Вооруженных Сил в Ленинграде, выступив уже за Московский округ ПВО. Я установил два мировых рекорда – в рывке и толчковом упражнении. В сумме троеборья я набрал третий результат за всю историю тяжелой атлетики. К рекорду в рывке примеривался давно. Опробовал этот вес еще в декабре 1958 года на командном чемпионате СССР в Горьком. Понял: вес мой, запас есть. А вот знаменитый рекорд Эндерсона прихлопнул, можно сказать, в запальчивости.

15 августа я добился золотой медали чемпиона II Спартакиады народов СССР, то есть впервые стал чемпионом страны. На Спартакиаде забрал рекорд СССР в жиме. Прежде рекорд довольно долго принадлежал Евгению Новикову. Он и занял второе место, проиграв 37,5 кг в сумме троеборья. Ему тогда было 37 лет. На 2,5 кг в сумме троеборья от Новикова отстал бронзовый призер Спартакиады Сергей Ромасенко (455 кг).

4 октября в Варшаве в переменчивой схватке я выиграл звание чемпиона мира, утяжелив свой же мировой рекорд в рывке на 2 кг. В тот день до 24 лет мне недоставало двух месяцев.
Исключая мои последние международные соревнования – Олимпийские игры в Токио, моими неизменными противниками являлись американские атлеты. Кроме того, в предшествующие годы в борьбе за титулы сильнейших советские атлеты столкнулись с энергичным противодействием американцев не только в тяжелом весе. Именно в этой борьбе закалялась и мужала советская тяжелая атлетика. Поэтому целесообразно проследить развитие этого спорта в США.

Еще до второй мировой войны на американскую тяжелую атлетику наложил опеку Роберт Хоффман – миллионер от спортивной индустрии. Много десятилетий, порой в убыток, издавал он ежемесячный журнал "Стрэнгт энд хэлт" ("Сила и здоровье"). У Хоффмана была печатно-издательская компания с центром в Йорке (штат Пенсильвания) – "Стрэнгт энд хэлт паблишинг компани". Хоффман печатал десятки книг под своим именем. Темы неожиданные, учитывая его признание, что он "не читает ничего, кроме рецептов коктейлей".

Среди самых "тиражных" книг: "Возможность прожить на 10, 20 и 30 лет дольше" (500 с.), "Лучшее питание" (256 с.), "Успешная счастливая женитьба"…

В одном из номеров "Стрэнгт энд хэлт" есть фотография – бледноватый мальчонка с метлой возле крыльца. И в духе американской рекламы представление:

"Более пятидесяти лет назад в чаду и дыму сталелитейных заводов, сделавших знаменитым город Питтсбург, некий честолюбивый юноша зарабатывал себе на пропитание медными монетами. Он подметал тротуары и крылечки домов, свозил мусор на городскую свалку в тачке, выручал пять центов за рулон макулатуры и еще восемь – за бочонок золы. После он стал зарабатывать на продаже родниковой воды из источника "Индейская весна" в парке Шэнли – несколько центов за галлон. Бегая за газетами, разделывая рыбу в лавчонке на базаре и приторговывая земляными орехами на Форбс Филд, где тренировалась местная бейсбольная команда – чемпион США 1907 года, юноша начал откладывать деньги как потенциальный миллионер.

Тренировки знаменитых бегунов того времени на Форбс Филд захватили его. Он вступает на длинную дорогу преданности спорту, расходуя впоследствии для его нужд немалые средства. Он много помогал другим. Вы хотите знать его имя? Хоффман! На фотографии ему восемь лет, но этот мальчик уже брызжет энергией и преисполнен честолюбивых замыслов". Да, это будущий глава американской тяжелой атлетики и основатель авторитетного атлетического объединения "Йорк Барбэлл клаб". Почти все лучшие американские атлеты были воспитанниками или представителями этого спортивного клуба.

В наше время слава американской тяжелой атлетики уже миф, а в 40-е, 50-е и в начале 60-х годов не было грознее противников, чем американцы. Еще в 1956 году на XVI Олимпийских играх в Мельбурне команда США добивается превосходства над советской. А отдельные американские атлеты господствуют на помосте до начала 60-х годов. Во всяком случае, самые сильные люди мира носили на трико эмблему США.

Определенные сведения об американской тяжелой атлетике содержит книга самого Роберта Хоффмана (Хоффман умер в июле 1985 года, восьмидесяти семи лет от роду) – "Тяжелая атлетика". Это своеобразный гимн прошлому.

Первое издание книги состоялось в 1939 году. Далее следуют издания с дополнениями 1940, 1941, 1943, 1952 и 1960 годов. У меня – шестое издание. "Поднятие тяжестей – это малоизвестный спорт для публики,– пишет Хоффман.– Оно понятно лишь кучке спортивных журналистов. Однако на деле поднятие тяжестей практикуется людьми гораздо чаще, чем какой-либо другой спорт, за исключением бега или плавания. В 52 странах мира поднятие тяжестей является организованным и признанным спортом. Во множестве других стран рассеяны преданные сторонники этого замечательного спорта. Ему и посвящается эта книга."

......Лишь незначительное количество сильных людей Европы, посетивших наши берега, можно отнести к нормальному физическому типу. Все прочие являлись оплывшими, тучными и медленными. Конечно, Сандова исключение…" "1929 год представляется мне важнейшим в истории американской тяжелой атлетики",– указывает Хоффман. В том году, несмотря на сопротивление лидеров самостоятельных атлетических клубов, происходит объединение клубов в рамках AAU ("Любительский атлетический союз").

Первый чемпионат AAU по поднятию тяжестей состоялся в 1929 году (Спортивная энциклопедия Менке годом первого общенационального чемпионата США (Senior National champions) называет 1928-й. Сам Хоффман ведет им счет с 1929 года. (Здесь и в дальнейшем под британской спортивной энциклопедией Менке подразумевается "The Encyclopedia of Sports", Frank G. Menke, South Brunswick and New York: A. S. Barnes and Compani Zondon Thomas Josoloff Z. t. d.).

Спортсменов принял Нью-Йорк. Основные участники – представители любительских атлетических клубов из "Нью-Йорк-сити". Активно участвовал в объединении атлетических союзов и в организации первого официального чемпионата нового объединенного союза Роберт Хоффман. Бизнес от спортивной индустрии был тогда еще делом новым, хотя на профессиональных поединках деньги делались. Хоффман начал с немногого – месячной прибыли в 400 долларов. Но это не значит, что он был удовлетворен. К тому же на новом поприще имелись конкуренты. В борьбе с ними сжигание чучел ненавистных противников было всего лишь внешней, комической стороной…Через господина Стейта – бывшего секретаря Международной федерации тяжелой атлетики – я получил ответы из США на ряд вопросов. Вот некоторые из них.

AAU был основан в 1888 году. Гарри Макмиллан из Филадельфии стал его первым президентом.
Комитет тяжелоатлетов (будущая Национальная федерация) примкнул к AAU в 1927 году. Дитрих Вортманн стал первым председателем этого комитета при AAU. AAU – федерация, которая объединяет все национальные федерации США в единый спортивный союз.

В системе AAU "Йорк Барбэлл клаб" нет равных. Вторая мировая война. Хоффманские капиталы делают свое дело отнюдь не только в спортивной индустрии. Влиятельность хоффманского "Йорк Барбэлл клаб" отчетливо просматривается в списке чемпионов США. В 1932 году из восьми чемпионов страны – четыре из "Йорк Барбэлл клаб" (Тогда в США существовала своя система весовых категорий), в 1936 году – шесть. А в год, когда я впервые испытал свою силу на чемпионате мира, шесть из семи чемпионов США представляли "Йорк Барбэлл клаб"! Но этот клуб был всего лишь скромной недвижимостью в хозяйстве Хоффмана.


Комментарии излишни. Скажу только, что Сергей Ромасенко в КНИГЕ КНИГ упоминается едва ли не единственный раз. Наверное потому, что будучи слабее Власова, а также воспользовавшись введением в СССР первой тяжёлой весовой категории, Сергей Ромасенко выпал из круга соперников Власова и более его не интересовал.

 Отправлено: 19.05.15 14:21. Заголовок: Глава 1-я. Откуда ..

Глава 1-я.

Откуда Власов почерпнул правильность звучания имён зарубежных атлетов. И не только атлетов

"(Правильное звучание своих имен дали для моей книги сами атлеты (не все, разумеется). У нас принято было писать: Пауль Андерсон, но сам хозяин этого имени считает верным произношение – Пол Эндерсон. У нас писали: Дэвид Ашман, но американцы произносят только как Дэвид Эшмэн);"

Считает верным - это надо же так сказать ! Ещё бы он не считал. Если с самого детства только так и называли его в родной ему, любимой Америке.

Другое дело, что имя его передать абсолютно точно буквами русского языка - невозможно. Поэтому уж лучше Пол Эндерсон, чем Пауль Андерсон. Всё ближе к истине.

Власов коверкает (в сравнении с официальными, русско-книжными) имена не только атлетов. А также и Гофмана (Хоффман), Терпака (Тэрпак) и много кого ещё.

 Отправлено: 19.05.15 15:33. Заголовок: Глава 211-я. Для Вл..

Глава 211-я.

Для Власова наступают тяжёлые времена.

"21 марта (1964-ого года) в спортивном зале "Крылья Советов" открылись ежегодные соревнования на Приз Москвы. Газеты посетовали, что я не выступаю. Я действительно прихварывал. Однако и делать мне на соревнованиях было нечего. Я пребывал в разборе, то есть целиком во вспомогательных упражнениях, и решил в олимпийский сезон не нарушать очередность нагрузок.

Во вторник 24 марта лицевую страницу "Советского спорта" заняли строки: "Олимпийский размах. Богатырские рекорды: рывок– 168,5 кг, толчок-213 кг, сумма троеборья – 560 кг (180+167,5+212,5)". И фотография Жаботинского.

Результат в сумме троеборья не смутил. Я имел здесь в запасе не один десяток килограммов. Опасаться молодости Жаботинского тоже не приходилось. Я старше всего на три года. Правда, изношенность у нас разная…

Меня встревожил толчок Жаботинского. Это было по-настоящему внезапное явление.

На какое-то мгновение я лишился титула "самый сильный в мире". Спустя несколько месяцев я все вернул на круги своя: сначала – на чемпионате Европы, позже – на выступлении в Подольске.

На тренировках всегда достает зевак. Теперь я выставлял их. Это были не атлеты и не специалисты. Истинные атлеты и знатоки ведут себя иначе. Страсти нагнетались с каждым днем. Черные страсти, от травли…

Нездоровым, гнилым был этот интерес к тренировкам.
А лихорадка гнездилась во мне: ни дня покоя.

Вот, к примеру, дневниковая запись 4 апреля:
"Все бы ничего, да почти второй месяц какая-то непонятная и злокозненная лихорадка. С утра температура, и я как в огне. Голова чугунная. И мерзну, мерзну! К полудню чувствую себя неплохо, а вечером – озноб. Измучен вконец.

С лихорадкой тренироваться и вовсе несладко. В каком-то двойном огне – и от тренировки, и от болезни. После тренировки ноги дрожат, от слабости готов свалиться. Со мной такое впервые. Правда, нечто похожее все же было в Париже, на выступлении весной 1962 года.

С литературой не ладится. Работаю из последних сил. И даже спад в нагрузках, за которыми отдых, не радует. Заезжен экспериментальными тренировками и литературными нагрузками (по пять-шесть часов за рукописями).

Вчера пять часов кряду записывался на радио. Вымотался, но интересно. Вдруг увидел, что мой готовый рассказ очень слаб. А мне-то казалось!.. Ехал после записи по вечерней Москве. Прохожих мало, хотя на улице и не так сыро. Сегодня первый такой день после ненастий – бледная голубизна, словно выстиранное небо…""

"Результат в сумме троеборья не смутил. Я имел здесь в запасе не один десяток килограммов". Как ни странно это звучит - однако, правда. В сентябре, Власов перекрыл сумму Жаботинского на 20 (и в самом деле не на один десяток) килограммов. Вот только к Олимпиаде в Токио Жаботинский был уже не тот, что в марте. Реально показал 572,5 кг, но мог бы, при удаче в жиме и рывке показать немного за 580 кг.

"Меня встревожил толчок Жаботинского.Это было по-настоящему внезапное явление".
А Власов что думал ? Идя примерно вровень с Власовым в рывке, сильно отставая в жиме, Жаботинскому просто ничего не оставалось другого, нежели сделать ставку именно на толчок ! Чем он и занимался усиленно. Нарабатывая мощный толчок всеми доступными средствами. Не забывая и о наедании прибавочного нелишнего веса.

Власов же по-прежнему цепляется за любимый им пауэрлифтинг. Наращивая сверхзапасы неизвестно в чём и зачем. Не печалясь о том, что толчок - венец троеборья. И что тот, кто силён в толчке - силён вообще.

Показательно, что именно в это время, Власов принимается выставлять из зала прежде желанных зевак. Одна из причин - раздражительность, вызванная взлётом друга-соперника. И как следствие из этой причины - нежелание посвящать кого бы то ни было (в первую очередь, упомянутого друга-соперника) в секреты своих тренировок.

Болезнь Власова, как выяснилось позднее, проистекала от спаек на лёгком. Правда, славная советская медицина, не умея найти причину, списывала все эти жары, ознобы, слабость и неумеренное потение Власова на некую обтекаемую "неврогенную лихорадку".

"С литературой не ладится. Работаю из последних сил. И даже спад в нагрузках, за которыми отдых, не радует. Заезжен экспериментальными тренировками и литературными нагрузками (по пять-шесть часов за рукописями)".

Хоть бы в олимпийский год немного отвлёкся от литературы своей изматывающей. Добыл бы второе олимпийское "золото" да и писал себе преспокойно.

"Вчера пять часов кряду записывался на радио. Вымотался, но интересно. Вдруг увидел, что мой готовый рассказ очень слаб. А мне-то казалось!.."

Записывался на радио ? Интересно, обращался с воззванием к нации, или читал одно из немногих своих тогдашних произведений ?

Вдруг увидел, что рассказ очень слаб, хотя ему-то казалось. Сам увидел, или Кассиль подсказал ?

Глава 127-я.

Русский, так и не ставший французом.

"Красовский не грассирует, речь у него интонационно не французская, но владеет языком безукоризненно. При нем я избегаю говорить по-французски. Неловко за себя."

Красовский - русский эмигрант во Франции. Дореволюционный атлет лёгкого веса. Власов постоянно якшался с ним во время своего пребывания в парижах.

Как видно, Красовский, проживший к тому моменту в парижах не менее 45-ти лет, так и не избавился от русской интонационности речи.

Что уже говорить о Власове. С его "академически изученным" французским языком. Понимать-то его понимали. И он понимал. Но часто, не всё из речи собеседника. И почти всегда приходилось Власову в эту речь напряжённо вслушиваться.

 Отправлено: 19.05.15 17:05. Заголовок: Глава 48-я. Любов..

Глава 48-я.

Любовь к плаванию и подробно о "неврогенной лихорадке".

"Я пренебрегал расслаблениями и много плавал, очень много. Обычно это ухудшает способность мышц "переваривать железо". Я хорошо держусь на воде. До увлечения штангой уплывал от берега часа на три-четыре.

И очень любил нырять. А то брал камни и опускался с ними. Раскол воды, игра света, водоросли очаровывали. Солнце, самое прямое, палящее, я сносил легко. Наверное, из-за материнской крови. Мама из коренных кубанских казачек. От нее унаследовал привычность к солнцу и труду. Тяжелые трудом руки мамы…

Я закончил академию, был свободен – и организм сразу отозвался силой. В те месяцы я забросил литературные опыты и вообще всякий иной труд – только игра с "железом". Еще раз в жизни я так долго и освобождение готовился к соревнованиям летом 1964 года – к Играм в Токио, но тогда подобный режим оказался вынужденным.

С апреля 1964 года у меня установилась температура 37,5 градуса – повышалась, понижалась, но нормальной не бывала. Анализы ничего не выявили. Тренироваться с температурой – казалось, к штанге подбавили диски: исходил потом, скорой усталостью и был отравлен нежеланием двигаться.

Я едва тащил ноги из зала, даже после тренировки-разминки – она необходима в череде больших и средних нагрузок.

С температурой отработал и на чемпионате Европы 1964 года. Я горел не обычным возбуждением – калил дополнительный, высокий градус. Но к тому времени я уже приспособился выступать в любом состоянии.

Врачи "назначили" диагноз: нечто вроде неврогенной лихорадки. Я просыпался в мыле: свалянные, мокрые простыни. Затем отвращение к еде. На тренировках вялый, влажный. И озноб. Постоянный озноб. А мне в ответ одно и то же: температура неврогенного порядка.

Так и "проневрогенился" я май, июнь, июль… Проволокли меня эти месяцы полуживым по вздернуто-обязательным предолимпийским нагрузкам. В залах мордовал леденящий озноб. Порой и недоставало на подмену сухих рубах. И скидывал не рубахи, а какие-то тряпки, хоть выжимай.
В августе температура благополучно спустилась к нормальной. И я снова услышал авторитетное врачебное:
отдохнул, вот и выздоровел. А я не отдыхал! Я вообще не ведал об этом с тех пор, как понес звание сильнейшего. В этом была моя сила и моя слабость.

Выше всего – необходимость победы, наступление результатами. Организовать тренировки иначе я не мог. Исключить литературную практику? Ведь будущее при всех самых громких победах всегда одно и то же – выпадение из спорта, другая жизнь. А эта другая жизнь еще не была мной подготовлена. И я изо всех сил старался соединить несоединимое – тренировки высокого уровня и расход энергии в освоении будущей профессии. Это буквально стирало меня, но я не видел других путей.

Я и не просветился бы насчет той самой "неврогении", не будь необходимости в рентгеновском осмотре при увольнении из армии несколько лет спустя. На легком объявились спайки. Откуда, почему? Ведь отроду не водились. Ответ гласил: вы на ногах выбаливали воспаление легких и сухой плеврит. И все сразу прояснилось. В зале нагорячен. Сквозняки – кому до них забота. Конвейер силы. А за плечами десятилетие тренировок".

Вообще 1964 год приналег бедами. Неожиданно захворала маленькая дочь, а я должен выхаживать свои болезни и утрамбовывать силой мышцы! Газеты нахваливали мою силу. Брал разбег к победе Жаботинский. Я понимал: Москва слезам не верит. Я носил улыбку счастья, раздавал автографы и барабанил общеобязательные слова-штампы во все микрофоны, а чувство такое, будто признаю правоту: "Каждый, знаете, сам – свой дьявол, каждый-ад свой создавал…" (Беранже). И все же…"

Получается, летом 1964-ого года, Власов временно литературу забросил. Хотя весной ещё не забрасывал.

"Плавание ухудшает способность мышц переваривать железо" - и для чего же Власов плавал тогда ?

"До увлечения штангой уплывал от берега часа на три-четыре"? Впечатляет. Для таких заплывов необходимо неплохое умение отдыхать на воде. На спине. А как ещё по-другому-то ?

"Ведь отроду не водилось" - так ведь много чего не водится отроду. Не надо было выбаливать на ногах воспаление лёгких и сухой плеврит - тогда бы не завелось ничего.

Поражает "профессионализм" не самых худших московских врачей. А ещё и (видимо)отсутствие ежегодной флюорографии. Если бы эта флюорография проводилась, врачи установили бы причину недуга Власова очень скоро. И не мучился бы Юрий Петрович, а быстренько выздоровел.

Вот только одно непонятно - рентгеновский осмотр ( флюорографию) врачи пораньше сделать не могли ? Специально ждали несколько лет, когда Власов будет увольняться из армии ?

"Сквозняки – кому до них забота".

Не повезло Власову. Имел бы отдельный зальчик, как Василий Иванович, тренировался бы, ни на кого не оглядываясь. Хоть при наглухо задраенных окнах-дверях.

 Отправлено: 19.05.15 18:58. Заголовок: Дилетант пишет:

Дилетант пишет:

цитата:

"Плавание ухудшает способность мышц переваривать железо" - и для чего же Власов плавал тогда ?

Плавание ухудшает "способность мышц переваривать железо", т.е. способность поднимать штангу в тяжелоатлетическом режиме, только в том случае, когда атлет злоупотребляет плаванием (равно как и кросссами на три и более километра, и прочими не относящимися к штанге нагрузками). Если, как Власов на известном видео



плавать на скорость, то плавание будет вредить. Если же плавать для расслабления мышц, не на скорость, не ставя целью продержаться на воде хотя бы час без остановок, то плавание будет полезно. Скажем, Курлович и с вышки сигал:



но это не мешало ему поднимать колоссальные веса. Вода, как известно, расслабляет, поэтому в легком плавании ничего вредного нет.

Юрий Власов пишет:

цитата:

Я пренебрегал расслаблениями... А я не отдыхал! Я вообще не ведал об этом с тех пор, как понес звание сильнейшего. В этом была моя сила и моя слабость.

Отказаться от отдыха, пренебрегать расслаблением - вопиющий просчёт претендующего на интеллект чемпиона. Это наряду с азартом=гонкой за всеми рекордами сразу, возможно, первопричина поражения в Токио.

 Отправлено: 19.05.15 23:22. Заголовок: ПРИЧИНЫ ПЕРЕХОДА ВЛА..

любитель пишет:

цитата:

Отказаться от отдыха, пренебрегать расслаблением - вопиющий просчёт претендующего на интеллект чемпиона. Это наряду с азартом=гонкой за всеми рекордами сразу, возможно, первопричина поражения в Токио.

Жечь себя, как свечу, сразу с нескольких разных концов - сие называется неуёмность.

Ладно - дурак. Не понимает, что делает. Неуёмный же - отлично понимает, что делает. Но делает всё равно. Я и сам во многом такой. Поэтому, как писал уже не раз, Власова понимаю отлично.

Ну и - гигантский запас жизненных сил во власовском теле. Будь поменьше этот запас - быстро бы Власов благоразумнее стал. Не умея, не в силах тянуть обе лямки сразу - чемпионство и литературу - просто вынужден был бы выбрать что-то одно. Но - тянул. И на чемпионстве такая мука не так чтобы сильно сказывалась. А раз такое дело - литературу бросать не спешил. Даже временно.

В Токио, на мой взгляд, Власова постигло элементарное невезение. Ещё и ненужная осторожность. Надо было ему не со 162,5 кг в рывке начинать, а, допустим, со 167,5 кг. С веса, близкого к рекордному. Ибо по власовским же словам, 162,5 кг он мог вырывать в полустойку. И для "низкого седа" сей вес был легковат.

Примерно такая же ситуация, как с Ригертом на Мюнхенской Олимпиаде. Который совершенно не чувствовал веса начальных 160 кг в рывке - на том и погорел.

ПРИЧИНЫ ПЕРЕХОДА ВЛАСОВА НА РЫВОК "НИЗКИМ СЕДОМ" И ВЛАСОВСКИЕ УСПЕХИ В "НОВОМ" РЫВКЕ.

Глава 48-я.

Едва не снесённое лицо.

"В один из мартовских дней я решил опробовать рывок "низким седом". Я вырывал штангу "разножкой". Однако с ростом собственного веса я все чаще и чаще начал задевать коленом помост. Мне уже не удавалась быстрая "разножка", я отяжелел.

В способе "низкий сед" подрыв полноценный. При "разножке" его поневоле обрезаешь, не заканчиваешь – иначе не успеешь отработать ногами. Кроме того, в "низком седе" высота подрыва много ниже из-за более глубокого ухода под штангу.

Однако с равновесием сложнее. В "ножницах" ("разножке") доступно перекатывать центр тяжести с ноги на ногу, добиваясь устойчивости. А в "низком седе" возможности для исправления неточностей весьма ничтожны.

Богдасаров настаивал на переучивании. Я уклонялся.

Ошибка заключалась в том, что он решил переучивать меня на пустом грифе. Малый или средний вес я потянул бы правильно, в нужной плоскости. Сама тяжесть навязала бы правильность движения. А пустой гриф – я едва не снес им лицо…

В буквальном смысле кровавая неудача имела для меня совершенно непредвиденные последствия. Я отказался осваивать новый стиль в рывке. В результате потерял 1962-й и большую часть 1963 года. С ноября 1963 года я уже не сомневался в необходимости перехода в "низкий сед".

Но к Играм в Токио (1964) лишь внешне владел механикой движений. В итоге – сбой на олимпийском помосте.

Насколько я опередил время и соперников в освоении стиля "низкий сед" в толчковом упражнении, настолько я опасно запоздал с этим в рывке, за что и заплатил потерей золотой олимпийской медали. И все же по-своему я горд. Никто не переучивался под конец своей спортивной карьеры на новый стиль упражнения.

Ведь это не только иная затверженность движений, но и необходимость разработки суставов в совершенно непривычных положениях. Более того, новым способом я установил два рекорда мира. Конечно, я не доверял ему. Конечно, остерегался подвоха. И все же не столь сокрушительного, как в Токио.

А тогда травма в буквальном смысле слова отбросила меня от нового приема. Я потерял драгоценное время и отчасти самою победу на последнем мировом испытании…

Я уже во второй раз опаздывал с освоением необходимых технических приемов. Лишь перед Олимпийскими играми в Риме я переучился на "замок", а до той поры все веса в толчке (до 200 кг) брал обычным хватом – даже трудно поверить, но это факт"

Что ж не поверить. Имей я "125-килограммовые" клешни, а также власовские спину и ноги, тоже бы переучиванием на "замок" не заботился. Как никогда не заботился этим "замком", имея свои, реальные, Богом дарованные клешни, спину и ноги. Правда, работая на значительно меньших весах, нежели Власов. Если сравнить мой толчковый вес с приведёнными в отрывке двумястами килограммами Власова, которые он поднимал ещё без "замка" - то ровно на 75 килограммов.

Конечно, когда я тянул предельный вес в становой тяге, большой палец слегка прижимал указательным. На большее меня не хватало. По причине природной "немузыкальности" пальцев.

Всякие же меньшие веса в тягах я поднимал без всяких "замков". Силы клешней доставало вполне.

Достаточно же крупные веса в "подъёме на пояс" и вовсе - в "клешневом смысле" - давались легко. Ибо, в отличие от медленных тяг, подъём производился взрывообразно, и пальцы просто не успевали развернуться за менее чем секундный срок, необходимый для резкого взгромождения штанги "на пояс".

Но - хватит о себе. Тема о Власове.

Доводы которого о пользе перехода на рывок в "низкий сед" представляются совершенно разумными.

Конечно, расти только сила Власова, наверное, и дальше бы Юрий Петрович нестыдные веса вырывал привычной "разножкой". Уходя под штангу в свои отработанные "глубокие стелющиеся ножницы". Но рос ещё и власовский вес. А с ним - габариты. Что неизбежно отражалось на скорости.

"Едва не снёс пустым грифом лицо"....Интересно, в какое конкретно место лица приласкал себя грифом Власов ? Под подбородок ? В лоб ? Прямо под нижнюю губу ? Или под нос ?

Насколько я знаю - самый опасный удар. Острая косточка носа врезается в мозг, и....летаТЕльный исход как "награда" за неважную технику.

Глава 202-я.

Сумасшедшие фантазийные килограммы.

Серия перетренировок, связанных с экспериментами, позволила решить ряд задач – ведь без ошибок нет эксперимента, ошибка – в природе опыта. Однако перетренировки опять вывели меня из строя к лету 1963 года. Я не вмещал заданную работу, путался в кажущейся простоте. И все же именно эксперименты, освоение новых приемов позволили мне утяжелять рекорды страны и мира в дотоле невиданных масштабах – на многие десятки килограммов, не прибегая к наеданию собственного веса (я прибавлял вес мышечной массой, неизбежной при такой работе).

Богдасаров противился тренировкам эксперимента, видя, что с новой силой я теряю и здоровье. Он считал, что я перенасыщен силой, что я и без того природно очень силен и этого с лихвой хватит на мой спортивный век.

Окончание одного этапа всегда знаменует начало нового. Тренер и я определили ближайшие и дальние цели: жим-200 и 210 кг, рывок-180 и 200 кг, толчок– 220 и 230 кг.

С первых же тренировок после чемпионата мира я стал врабатываться в новый стиль выполнения рывка – "низкий сед". Я знал: никто в мире не проделывал подобное, ведь десятилетний навык почти неистребим. И вот за какие-то месяцы закрепить навык, довести до автоматизма. Риск, конечно, ведь я отказывался от прежнего движения, терял сноровку, делал его непригодным. А новое? Успею ли? Ведь его нужно выгонять на рекордные веса.

Я тренировался исступленно. В свою исключительность я не верил. Я же видел, сам вынес – при определенных физических данных все решают работа… и готовность ни во что не ставить свое благополучие.

Оценивая прошлое, я должен признать тот печальный факт, что за право вести тренировки сообразно своим взглядам, иметь на эти тренировки и выступления свой взгляд я заплатил нервным расходом никак не меньшим, чем от самих этих тренировок и выступлений. Нелепо? Глупо? Но это так. Преодоление сопротивления среды, которая по своему назначению как раз должна была обеспечить эти тренировки, обходилось не меньшим расходом нервной энергии, чем сами эти тренировки. Нечего и говорить, каким дополнительным бременем это ложилось на нервную систему. Я только озирался: откуда еще будет удар?..

Спорту достались усталые мышцы, усталые нервы – я обязан был решать задачи и в литературе. Не будет другого времени. И вообще жизнь складывалась не гладко. Для гладкой жизни нужно следовать решениям, а не искать…

Намечтал себе Власов в ближней перспективе 600 (200+180+220) килограммов, а в дальней 640 (210+200+230) килограммов.

В 600 килограммов ещё можно поверить, но до 640 кг Власову было не дотянуться. Возраст не позволял. Ещё и рывок - 200 кг ! Знал ли Власов, что даже будущий чемпион чемпионов Алексеев Василий Иванович достигнет в рывке только 190 кг ?

В целом же - налицо попытка Власова оформить свои мечтания задним числом. Уже в конце 1972-ого года, после исключения жима, Власов прекрасно знал, что высшей суммой, когда-либо поднятой человеком в троеборье, навечно остались 645 кг Алексеева.

Вот и подогнал лукавый Юрий Петрович мечтания свои под реальность.

Читая КНИГУ КНИГ, просто не может ускользнуть от внимания, что Власов крайне мучительно продвигался в толчке. Многажды штурмуя прежний рекорд с довеском в 0,5 кг - всё время мешали ему какие-то расквашенность, зыбкость, жидкость. Так что мечтать (точнее, надеяться на) о 230-килограммовом толчке Власов, конечно, не смел. Не говоря уже о рывке. В котором ему, помимо перечисленных выше помех, не давал развернуться запоздалый переход на более прогрессивный "низкоседочный" стиль.

Глава 205.

Искусство перебирать мышцы.

В декабре, на прикидках, я вплотную подступил к мировому рекорду в рывке. Я был неустойчив, зыбок в конструкциях нового стиля, работал коряво, но даже при несовершенствах владения новым стилем сказались все выгоды. Теперь о результате 180 кг в рывке мы с тренером заговорили открыто, не стесняясь свидетелей.

Всего два месяца понадобилось для освоения нового стиля – это достижение из высших.

Я энергично разрабатывал связки. Это упражнение требует змеиной гибкости и совершенной точности. Я одомашнивал это упражнение. Почти каждую тренировку сводил к зубрежке частей упражнения. Любые технические достижения тогда есть оружие, когда они в бессознательности выполнения, когда думаешь не о том, как их сложить, а о силе, которую надо вызвать. Не просто яростно взметнуть тяжесть, а, чередуя напряжения, превратить ее в послушность мышц.

Не может быть победы на мышцах, скованных напряжением. Есть сознательность включения и выключения мышц, сознательность определенных усилий, искусство слышать все мышцы, искусство перебирать мышцы, настраивать нужные.

Освоил-то быстро. Однако, нестабильно. Что толку от такой быстроты ?

Глава 207.

Рывок на силу.

Следовало проверить себя в новом стиле рывка. В воскресенье 26 января я выступил вне конкурса на соревнованиях молодых штангистов Москвы. Прохладно, неуютно чувствовал я себя. Задолбить едва ли не десятилетием управление штангой в "ножницах" – и теперь все забыть. В новом стиле каждое положение чужое, неудобное. Я просто выхватывал штангу, не управлял ею – это стало ясно.

28 января "Советский спорт" сообщил о моем выступлении:
"Власов попросил установить на штангу 168 кг. Этот рекордный вес он вырвал с третьей попытки. Примечательно, что олимпийский чемпион изменил способ подседа под штангу: перешел с "ножниц" на "разножку" ("низкий сед".-Ю. В.)…

Рекорд был установлен с такой легкостью, что специалисты ожидают от Власова в ближайшее время нового мирового достижения в этом упражнении.

Итак, теперь все четыре рекорда мира (в каждом из упражнений троеборья и сумме троеборья.-/О. В.) для атлетов тяжелого веса принадлежат советскому богатырю Юрию Власову".

Рекорд в рывке часто ускользал от меня в годы владения титулом "самый сильный в мире". Теперь я надеялся прочно привязать его к себе.

Я не владел техникой этого упражнения. Я рвал на силу: грубо протаскивал штангу наверх – и подсаживался под нее. Ни мощного, разового подрыва, ни темпового, резвого и слаженного ухода вниз, под штангу,– только одна грубая сила.

Легкость, которую отметили специалисты, тоже была от этой новой силы.

Вырвал рекорд с третьей попытки. Потому как выступал опять вне зачёта. Приучая себя не рассматривать каждую попытку как последнюю.

Вот и приучил.

 Отправлено: 20.05.15 15:15. Заголовок: О власовской КНИГЕ К..

О власовской КНИГЕ КНИГ. На минуту отвлекаясь от критики конкретных отрывков.

Власов пишет не единожды, что многие околорекордные веса в рывке он мог рвать в полустойку. Но почему же не делал он этого на состязаниях ?

Правилами это, кажется, не запрещено. И Власову никакого риска. Намного проще технически рвать в полустойку, чем в "глубокие ножницы", а уж тем более в едва освоенный Власовым "низкий сед" ! Но Власов почему-то не делал этого. Опять что ли врёт о страшном запасе сил, помимо прочего, и в рывковых тягах ???
------------------------------------------------------------------
Начал читать я другие произведения Власова.

"Стечение сложных обстоятельств" - что же я раньше-то не знал всего этого ?

Недлинная, но героическая эпопея, описание Власовым своей упорной борьбы за здоровье и жизнь.

Развалина какая-то, а не Власов - уже через несколько лет после Токио. И какая же жажда жизни, какая воля к борьбе !

Книгу просмотрел пока только мельком. Буду читать ещё раз.

Но уже сейчас рекомендую эту книгу к прочтению каждому.

 Отправлено: 21.05.15 01:17. Заголовок: Глава 238-я. И ещё ..

Глава 238-я.

И ещё о "новом" рывке Власова.

"Быстрота, с которой я вчерне столь успешно освоил новый стиль в рывке, не радовала. Упущены годы. Я бился над килограммами, которые уже давно должен был взять, будь я настойчивее и не откажись от освоения нового стиля несколько лет назад, хотя бы тогда, когда разнес себе нос пустым грифом…

Сколько же силы перерасходовано, сколько упущено рекордов! Как вообще я проиграл в росте! Уже два-три года назад я вышел бы на килограммы, которые только сейчас взяты рекордами.

И все же надежность в новом упражнении отсутствовала. Чтобы чувствовать себя своим в рычагах усилий, надобны годы. Пока же я вымахивал штангу одной голой силой, используя из "техники" лишь преимущества необычайно низкого ухода под вес. Я не управлял весом, не "надевал штангу на себя" как настоящий мастер рывка. Я вымахивал ее грубо, полагаясь в основном на силу.

В этом была и страховка трусости – так безопаснее, на одну голую силу. Изуродованное в молодости левое плечо, когда меня винтом, до выхода костей из суставной сумки, прокрутило вокруг оси (я пытался зафиксировать вес в "ножницах"), никак не пускало штангу в настоящий "сед", отказывалось идти на замыкание, откуда сложнее уйти, освободиться из-под веса в случае неудачи (потери равновесия).

Пишешь эти строки и думаешь: это не воспоминания атлета, а роман о силе, мечтах и крушении мечтаний сильных, о том странном схождении: живая, податливая, уступчивая плоть – и бесконечная твердость бескровного, холодного "железа"…

Мы с Суреном Петровичем бегло, торопливо осваивали новое упражнение – оставались какие-то недели до Токио. И я не мог не понимать, что одной "техники" недостаточно. От тренировки к тренировке все четче движение, а вот автоматизма, чтобы все было привычно, ладно, без сомнений, когда думаешь не о том, как выполнять движение с весом, а как разрядиться высшей силой,– такого автоматизма не было. На это нужны не месяцы, а годы и годы. Лишь автоматизм позволяет вкладывать силу в движения с наименьшей потерей… и безопасно.

При всем старании я никак не мог превратить этот навык в автоматизм за считанные недели. Оставалось только верить в силу и рисковать. Возвращение к старому стилю ("ножницы") сразу давало соперникам могучую фору. Нет, возврата не могло быть. Если я на такой паршивой "технике" овладел мировым рекордом, я сумею пройти через испытания олимпийского поединка в Токио.

Я упустил время переучивания, я опоздал – и теперь должен рисковать. И в конце концов, у меня на победу все шансы: мировой рекорд именно в этом, для меня несовершенном, корявом движении за мной.
Надо оживить "железо".

При этом я был влюблен в новое упражнение, влюблен, хотя в душе не доверял ему, опасался. Бывает вот и такая любовь… Воля, сила, опыт оказывались бесполезны без автоматизма, и самое главное, я не был уверен ни в одной попытке. После подрыва штанга уходила с помоста вверх – я терял ее, терял до того мгновения, пока не поймаю наверху. Я не контролировал ее прохождение, не управлял им.

Срыв, сбой, катастрофическая неудача были зашифрованы в работу на помосте. Я был поставлен в безвыходное положение.

Но мне ничего не оставалось делать, как только идти вперед. В "ножницах" я слишком много уступал соперникам. Да и 600 кг не сложить без нового рывка. И я шлифовал рывок, шлифовал…

Я верил в свою способность управлять любым усилием под штангой. Чувствовал я себя превосходно. Лихорадка угасла. В Подольске использована лишь часть силы. Все результаты впереди – сила только заваривается, на меня надвигается громада новой силы.

Я был доволен, да нет, не доволен, а счастлив, и не просто счастлив, а покорен счастьем.
Все было не напрасно. Я нашел, подчинил силу, оживил "железо".

От риска большого спорта, страданий и тяжких сомнений меня никто никогда не удерживал, кроме мамы: справлюсь – так справлюсь, а нет – так с богом, сам виноват… А втайне так хотел услышать мольбу о том, чтобы я все это бросил. Небо манило, обещало счастье будущей жизни. Победы в этой жизни… Сделай шаг в эту жизнь.

Не бойся быть обманутым – сделай эту жизнь прошлым, шагни в новую. Там все необъятно, там новые слова, неизмеримость чувств, и там нет конечности усилий – там мир!
Шагни – и эта новая жизнь тоже уступит. Расплавь ее жаром чувств и преданностью труда. Шагни.
Небо, небо…"

Нашёлся бы в ранние годы Власова непререкаемый тренер-новатор, и этого рвущего душу отрывка могло не быть.

 Отправлено: 21.05.15 01:53. Заголовок: Глава 20-я. Перво..

Глава 20-я.

Первократный чемпион мира Власов. Банкет по случаю окончания Варшавского чемпионата мира 1959-ого года. И беспробудный трезвенник Ашман.

"На банкете Эшмэн нашел меня, пил водку и твердил, что здесь, в Варшаве, "прима – Власов, но Рим – Власов ноу прима".

Большим пальцем он показал, где встанут американцы на пьедестале почета и где – я. Подошел Хоффман, чокнулся и в своей обычной манере, не меняя выражения лица, отбубнил:
– В Риме у нас будут четыре золотые медали. Сколько я ни подсчитывал, мне не выпадала ни одна. Хоффман сказал:
– Ты хороший парень, но в Риме разберемся,– оглядел зал и длинно зашагал к столу президента Международной федерации финна Нюберга. Там же стояли польские должностные лица, Джонсон и вице-президент Международной федерации француз Жан Дам. Последний говорил темпераментно – глаза крупные, выпуклые, в прожилках, жесты несколько бесцеремонные.
– Вот это дело,– ухмыльнулся Эшмэн и вдвинул между тарелками непочатую бутылку водки.
– Голова гудит, скорее бы закруглялись,– сказал Богдасаров.

Я не подошел к Брэдфорду, а он к нам.

Радости – большой радости победы – не было. Чем дотошливей старался разобраться в себе, тем явственнее приходило понимание того, что для всех я всего лишь победитель чемпионата. Но первенство в силе за мной не признается. И я уже догадывался почему: между мной и победой – Эндерсон. У Эндерсона – сила, Эндерсои и внешне несокрушим. Лишь за такими будущее, уже доказано. А я?..
Богдасаров по обыкновению пил минеральную воду. Глаза ввалились, тени по щекам. Отсоревновались вместе.
Зачитывают итоги.
Золотые медали чемпионов мира: легчайший вес– Владимир Стогов (СССР), полулегкий вес-Исаак Бергер (США), легкий вес-Виктор Бушуев (СССР), полусредний вес-Томас Коно (США), средний вес– Рудольф Плюкфельдер (СССР), полутяжелый вес– Луис Мартин (Великобритания), тяжелый вес-Юрий Власов (СССР).
Серебряные медали у наших Евгения Минаева (полулегкий вес), Федора Богдановского (полусредний вес) и Аркадия Воробьева (полутяжелый вес).
В Варшаве Коно закончил счет своим золотым медалям, навечно став восьмикратным победителем чемпионатов мира (с учетом олимпийских побед).
Командное первенство за сборной СССР – 43 очка. Второе место у сборной Польши – 29 очков. Сборная США с 22 очками впервые после второй мировой войны отвалилась на третье место.

Назвали мое имя. Вернулся с двумя хрустальными вазами – призы за победу на мировом и европейском турнирах. Первенство мира являлось (и является) таким соединенным турниром.
Эшмэн кивает на полуведерную вазу – приз за победу на чемпионате мира: "Лей водку, емкая посуда"."

А что, интересно, пил Власов ? Как Богдасаров - минеральную воду ? Нет. Иначе так бы и написал. А тут ещё и Гофман с Власовым чокается. И в рюмках у обоих явно не сок.

Ашман же пьёт без зазрения совести. И никто ему и слова не говорит.

Правда, Власов к таким вещам немного уже привык:

Глава 12-я.

Варшавский чемпионат мира начинается. "Зелёный" Власов изумлённо озирается по сторонам.

"В Варшаве я с любопытством наблюдал за "многомедальными" чемпионами. Томми Коно явно наслаждался славой. На том чемпионате не было атлета более знаменитого. Семь побед на чемпионатах мира и Олимпийских играх, десятки мировых рекордов, легендарная непобедимость и звучно-гордый титул – Железный Гаваец! Коно с Гавайских островов. Помню его еще по Москве. 15 июня 1955 года американская и советская сборные встретились в Зеленом театре парка имени Горького (Вообще первая в истории официальная встреча между советскими и американскими спортсменами в СССР, не только тяжелоатлетов).......

…Теперь Варшава. И я не зритель в Зеленом театре. И нет в американской сборной Станчика, нет Эндерсона. Нет у меня и листочка с автографами: "увели" из раздевалки. Вечерами Коно засиживался в ресторане с хорошенькими женщинами. Компанию разделяли то грубовато-бесцеремонный Эшмэн – верзилистый, бритоголовый, то беспечно-веселый Бергер, но никогда – Брэдфорд.

Коно, да и Бергер тоже, пренебрегал режимом, даже вызывающе. Я пялил глаза: а как же сила? И почему не вмешиваются тренеры? У нас за такое из сборной в десять минут отчислили бы."

В общем, было у кого учиться Власову.
---------------------------------------------------------
И в этих же главах:

Глава 20-я.

Смешноватая самонадеянность Власова.

"Я знал способность своих мышц к изменению, отходчивости от нагрузок. Знал: у меня сильные ноги. Только Эндерсон мог посрамить меня в силе ног."

Так уж прямо и только Андерсон.

 Отправлено: 21.05.15 11:47. Заголовок: Глава 40-я. Спортив..

Глава 40-я.

Спортивная слава и детский спорт в представлении Власова.

"Спортивная слава.

В ней всегда вкус горечи. Слава для спортсмена – это прежде всего необходимость ужесточения тренировки, необходимость нового уровня работы, ибо она отмечает лишь достигнутый порог умения и силы.

Слава в спорте может быть смыта в один день громовым успехом соперника. У писателя остается книга, у музыканта – ноты, у ученого – его формулы, у рабочего – машины, дома. У атлета – сила, отныне ненужная, ибо в своей чрезмерности она неприложима к обычной жизни.

И выходит, огромная сила, физическое умение что-то делать, доведенное до виртуозности, совершенно непригодны для жизни, даже обременительны. Через десять лет не всякий вспомнит прежде знаменитое имя. А суть не в обидах: стерт труд. Выступать в осознании этих чувств сложно; понять верно свое положение – еще сложнее;думать справедливо далеко не всегда и не всем удается.

Поэтому я был и остаюсь противником участия подростков, тем более детей, в большом спорте. Что и почему – объяснять излишне, если учесть и общий характер физических нагрузок…"

Какой-то довольно неожиданный переход от горечи спортивной славы к подросткам и детям.

Сам Власов впервые прикоснулся к штанге в 18 лет. Не будучи уже ни ребёнком ни подростком. Поэтому Власов знает, что говорит.

 Отправлено: 21.05.15 12:56. Заголовок: Евгений Пеньковсуий ..

Евгений Пеньковский свидетельствует.

Книга Евгения Пеньковского "Богатыри на все времена", том 1-ый "Они поднимали не вес, а эпоху", глава "С высокой трибуны".

Тяжёлая доля правдоискателей. Ослепительно яркая на фоне трусливого хлипкого лицедейского большинства.

"Волею судьбы после побед на тяжелоатлетическом помосте мне пришлось продолжить дело выдающихся армейских тренеров на посту руководителя команды мастеров штанги ЦСКА, затем в должности начальника Спортивного клуба армии Московского военного округа.

После завершения крупных спортивных мероприятий перед руководством Спортивного комитета Министерства обороны, отчитывался за выполнение плана подготовки и завоеванию атлетами клуба золотых, серебряных и бронзовых медалей на чемпионатах страны, Европы, мира и олимпийских играх.

Иногда с высокой трибуны выступал вопреки установленным канонам, принимал нестандартные решения, как это делали мои коллеги, спортсмены и тренеры, те, кто желал прогресса нашей тяжелоатлетической профессии. Правда, не всегда получалось так, как этого хотелось.

Вспоминается такой эпизод. Это происходило в Москве. Огромный зал собрал столько людей, что негде было, как говорится, яблоку упасть. Как тогда писали в газетах, высокие партийные и государственные деятели, лучшие представители научной и творческой интеллигенции, рабочего класса, пришли для того, чтобы от всей души принять участие в чествовании героя Римской олимпиады Юрия Власова, которому в тот день за спортивный подвиг в Кремле, была вручена высшая награда страны – орден Ленина.

Богатырь появился на сцене, и сразу раздался шквал аплодисментов. Публика дружно скандировала фамилию героя:
– Вла-сов! Вла-сов!

Юрий поднял вверх руку. В зале наступила тишина. Затем произошло непонятное. Речь самого сильного человека планеты озадачила многих.

Он говорил, что его не радует в той степени, в которой должен бы был радовать, орден, только что полученный за свой профессиональный труд. Его, первого атлета планеты, мнение: пора в нашей стране, как в большинстве стран мира, ввести понятие «профессиональный спорт». Это позволит защитить атлетов от произвола чиновников, которые часто приписывают себе мифические заслуги, извлекая из этого солидную материальную выгоду и высокие государственные награды.

Сначала в зале наступила гробовая тишина. Потом раздались свист и крики:
– Позор! Вон из партии!

Власов остался один на один со своей правдой, с которой ему пришлось нелегко в жизни. Но он не изменил убеждениям ни на грамм.

Прошло около двух десятков лет. Как-то в 1980 г. мне довелось участвовать в предолимпийском сборе армейских тренеров. В то время я был начальником - старшим тренером команды тяжелой атлетики ЦСКА, в воинском звании майор. В зале присутствовали представители ЦК КПСС, председатель спорткомитета СССР Сергей Павлов, спортивные руководители Министерства обороны.

Накануне сборная команда Советского Союза неожиданно проиграла зимние Олимпийские игры. Чтобы не допустить повторного всемирного фиаско, чиновники от спорта решили проверить настрой ведущих тренеров державы, в том числе и армейских.

Тон задал Павлов. Он призвал нас поговорить о проблемах со всей искренностью, выбросить в мусорные корзины доклады, согласованные с прямыми и непосредственными начальниками, сказать истинную правду и только правду. Не тут-то было. Дальше подтвердилась старая, как мир, пословица о том, что истина всегда прячется на дне колодца.

Мои уважаемые коллеги ни за что не хотели отрывать глаз от согласованных и утвержденных бумаг, бодро заверив о полном благополучии на их спортивной ниве, старались быстрее покинуть трибуну и занять свое место в зале.

Наступила очередь моего выступления. Тогда в душе боролись два желания. Первое, поступить, как все – промолчать и не рисковать своим офицерским и тренерским будущим, не раздражать свое руководство, присутствующее на совещании. Второе, все-таки сказать правду, которая в жизни зачастую бывает себе дороже.

Говорил, как думал, как подсказывала совесть. Вопреки всеобщей шапкозакидательской тенденции выразил крепкое сомнение в победе нашей сборной.

Особенно я сомневался в высоких результатах Давида Ригерта и Василия Алексеева. Они на тот момент считались бесспорными претендентами на олимпийское «золото».

Никто не хотел замечать, что Ригерта, выступающего тогда во втором полутяжелом весе, волевым тренерским усилием, якобы из-за командных интересов, вернули в первый полутяжелый. Заставили прилично согнать вес. Такие «творческие» эксперименты накануне ответственных стартов, как правило, добром не завершаются.

Со вторым нашим по-настоящему грозным лидером, Василием Алексеевым, была другая история. Он добровольно сам себя лишил соревновательной практики в предолимпийские два года, скрылся с тренерских глаз, готовился к битве самостоятельно. Вера в него была огромная, но никто не видел и не знал, на что он способен именно сейчас.

Это наталкивало на серьезные размышления, вызывало сомнения в неотвратимости его третьего олимпийского подвига. Помост ни к кому не бывает снисходителен. Даже самый величайший из штангистов, потеряв тончайшее чувство помоста, может быть обречен на поражение.

После моих слов в зале возник шум. Кто-то громко крикнул:
– Кто ты такой, чтобы нас поучать!

Прения на мне досрочно завершились: по решению президиума был объявлен перерыв, во время которого начальник ЦСКА выразил мне свое полное неудовольствие и возмущение. Все мои самые близкие сотоварищи по спортивному цеху старались не смотреть мне в глаза, держаться подальше от моей персоны.

После перерыва поднялся на трибуну главный спортивный руководитель страны Сергей Павлов. Он поблагодарил меня за прямоту и откровенность. Сказал, что такими офицерами, как я, надо гордиться.
Заверил, что на комплектование сборной команды страны по тяжелой атлетике будет обращено особое внимание.

Его слова, оценившего мою прямоту, возымели действие.

После собрания коллеги сняли с лиц каменные маски, обращались ко мне словно ничего и не бывало. Были даже рукопожатия, поздравления и восхищение.

Однако вот слово свое Павлов так и не сдержал по комплектованию сборной страны по тяжелой атлетике. Видимо, подчиненные его убедили, что волноваться не стоит. Мол, олимпийская победа уже у нас в кармане, а все сомнения от лукавого.

К сожалению, в тот майский день я оказался прав. Наши выдающиеся тяжелоатлеты Давид Ригерт и Василий Алексеев, действительно не смогли достойно выступить на Московской олимпиаде. Они получили по «баранке», не зафиксировав ни одного веса.

Я последовал прямоте своего старшего друга Юрия Власова и убедился в истинности классического выражения английского писателя Ричарда Уэйтли, актуального, как оказалось, во все времена: каждый хочет, чтобы правда была на его стороне, но не каждый хочет быть на стороне правды."

Всё так. Идут годы. Пробегают десятилетия. Мелькают столетия. Один прогрессивный строй сменяется другим, не менее прогрессивным строем. Воспитывается всё новый и новый человек. С каждым разом, ещё и новее прежнего.

НО НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ.

Малодушные, заячьи сердцем, барашки как были рабами, так и останутся ими на все времена.

И не в подмогу здесь даже и сверхтренированная мускульная сила атлета.
----------------------------------------------------------
Но всё же - какая неблагодарность ! Коммунистическая партия, советский народ от всей души награждают славного чемпиона Орденом Ленина - и каков же Власов ! Даже и "спасибо" человеческого за оказанные ему высочайшие почести сказать не подумал !

 Отправлено: 21.05.15 15:54. Заголовок: Глава 245. О Шеманс..

Глава 245-я.

О Шеманском, о власовских первых нежных чувствах к женщинам, об изуродованном власовском позвоночнике и о протеинах, которые ни один советский атлет так никогда и не отведал.

"Мне двадцать девять лет, Шемански – сорок, Жаботинскому – двадцать шесть, Губнеру – двадцать два.

Норб – маэстро "железной игры", азартный игрок в силу. Впервые участвует на чемпионате самых сильных в 1947 году – второе место. А я тогда задирал нос: как же, уже в пятом классе! На Олимпийских играх 1948 года в Лондоне Норб – снова второй. На чемпионате мира 1951 года – первый! На Олимпийских играх 1952 года – золотая медаль! И 1953 год тоже отмечен золотой наградой чемпионата мира.

Я в тот год заканчиваю Саратовское суворовское военное училище – все пытаю рукой щеки: когда же бриться! Уже темнеет пушок над верхней губой; можно обойтись, однако я начинаю бриться. И погоны на плечах уже взрослые – с окантовкой курсанта. И от взгляда женщины бросает в жар… Господи, как я их ласкал в своем воображении! Как сумасшедше далеко заводило это воображение! Господи, неужели ни одна не обернется и не ответит взглядом!.. Я задыхался самыми исступленными признаниями и ласками…
Восемнадцатое октября!..

В 1954 году маэстро Шемански – чемпион мира. Затем перерыв на пять лет и третье место на Олимпийских играх 1960 года в Риме. На чемпионате мира 1962 года – второе место, 1963 год – опять серебряная медаль.

И здесь, в Токио, Норб не для того, чтобы подбирать медали: результат в мышцах новый. Но возраст: сила прибывает, однако не в нужном темпе, не поспевает за первой…

А хорош! Еще шире в плечах, мышцы массивнее, грузнее. И возраст-то – лишь в седине по вискам.

Эту мощь, конечно же, подпирала современная фармацевтика.

Уже в 50-х годах в США действовали предприятия Хоффмана по производству протеина, который столь способствует формированию качественной мышечной массы.
Другие предприятия Хоффмана производили витаминные препараты – все это в специальных соединениях с минеральными добавками. Это, слов нет, помогало Шемански набирать мышечный вес и справляться с постоянно возрастающими нагрузками.

Мы же об этом не имели даже представления.

Когда Хоффман подарил мне в 1961 году образчики своей продукции, там была и килограммовая банка витаминизированного протеина. Что с ней делать, я не знал. Не ведали этого и тренеры, как и врачи. Миша Аптекарь предложил себя в подопытные и, "рискуя жизнью", ел порошок несколько недель. С ним ничего не случилось, да и не могло случиться. Банку все же выбросили,– черт знает, для чего она! Мы и без нее – первые…
Восемнадцатое октября!..

Губнер напряжен. Это худо. Надо отпадать от "железа" после тренировок, необходимо отпадать, тем более перед турнирами. Иначе обопрешься на вымученную силу. Жажда победы сжигает этого атлета. Она в его лице, скованности, угрюмости. Окаменело, завороженно он бредет за призраком славы самого сильного атлета мира.

Я видел: Губнеру не подняться в первые. Нет, мышцы увесисты, выразительны, но… глухи. В них нет податливости благодатного материала, они не сочны восприимчивостью, грубы скованностью.
Восемнадцатое октября!..

Несмотря на многие годы знакомства, Норб держится отчужденно. Очевидно, из-за чувства соперничества. Срабатывает закон неприятия соперников, на нем идет вся турнирная рубка…

В Норбе я соперника не видел. Пытался выйти за формальности дружелюбия, но Норб и Губнер старательно выдерживали дистанцию. Что ж, и это не в новинку.

Я не чувствовал угнетенности прошлых лет. Окрыляла радость близкого ухода из спорта, узость которого душила, отравляла. Последний шаг – и сброшена тяжесть.
Неужто это возможно? Здесь, восемнадцатого октября, последний шаг…

Сердце в полном порядке, мышцы, связки – ни одна –не болит. Я чист огромной силой, и даже позвоночник не саднит – гибок, крепок и чуток… Старый хирург рассказывал мне после первой операции (она была в марте 1983 года), как невероятно поглумилась надо мной боль.

Его поразила мощь моего позвоночного столба, когда он обнажил его скальпелем. "Ничего подобного я не видел за всю жизнь",– сказал он. В то же время его поразила изношенность позвоночного столба. Такую тотальную изношенность ему тоже пришлось увидеть впервые. "Уму непостижимо! – Он был в растерянности.– Как вы могли жить с таким позвоночником и такой болью?!"

Я смолчал, хотя мог бы сказать ему, что и предположить не мог о существовании на свете подобной боли…

Я был в реанимации и после четырнадцати часов огненной боли наслаждался спадом ее. Какое счастье – без боли!.."

Нежные чувства Власова к женщинам наряду с перманентной влюблённостью и крепкими мышцами сделали Власова неотразимым донжуаном уже в начале его спортивной карьеры.

Кроме того, на счастье своё, Власов обладал недюжинной мужской неутомимостью-силой. "Женщину запросто мог замучить" - признаётся Власов в одном из своих романов, кажется, в "Стуже".

А если бы Власов на штангу не расходовал силы ???
-------------------------------------------------------
Килограммовая банка витаминизированного протеина - и никто не знает, как с ней поступить. Миша Аптекарь предложил себя в подопытные, "жизнью рисковал"....Последнее словосочетание Власов зачем-то берёт в кавычки. Мол, уж какой там риск ! Однако, сам Власов порошок протеиновый побоялся даже понюхать - мало ли....
-------------------------------------------------------
Тяжело приходилось Власову со своими "химическими" противниками. Тот же Шеманский - казалось бы, безнадёжно отстал. Но, благодаря протеинам, всё время вязался за Власовым. А в Будапеште - едва не победил.

Не будь у Власова "химических" противников, намного меньше досталось бы его позвоночнику. Уж во всяком случае, до операции дело бы не дошло.

 Отправлено: 21.05.15 16:27. Заголовок: Глава 246-я. Учёны..

Глава 246-я.

Учёный римским бойкотом Власов не желает, в Токио, повторения прошлого.

"Вспоминаю солнце Рима, потом неприятности с бойкотом, тяготу ожидания и почти с десяток нарывов в правом бедре – от колена до паха пульсирующая боль и жар. Тогда, в Риме, неприятности с бойкотом и всей той нервотрепкой могли и не осложнить выступление – не доложи рано поутру начальству Воробьев о моем нарушении спортивного режима: комнаты-то с общей дверью, услышал, доложил.

Я и не сообразил утром, кто и зачем меня будит, а это Куценко, Громов… С того утра и закрутились разные разбирательства. Я должен был до выступления вернуться домой на позор и крушение всей спортивной жизни. Сам кругом виноват, но круто взвели пружину… для мертвого боя.

Господи, за юношеский вздор платить искалеченностью жизни…
Но все это прошлое. Ничего подобного быть со мной здесь не может. Всего четыре года прошло, а кажется, прожита огромная жизнь, и юность была где-то далеко, и такая она была беззаботная, светлая, чистая, хоть и в ухабах ошибок, но ведь мы же люди, а не цифровые машины.

Кстати, слово "бойкот" ирландского происхождения. Знаменитый деятель борьбы за независимость Ирландии Парнель произнес 19 сентября 1880 года в Эннисе одну из своих замечательных речей. Тогда он и предложил подвергать осуждению всякого из англичан или сотрудничающих с ними, если кто-либо выгонит фермера-ирландца со своего участка, либо исполнит приказ об этом, либо арендует очищенный таким способом участок. фермеры были забиты и совершенно безответны, их мог попирать кто хотел, и при любом неурожае они вымирали со своими семьями десятками тысяч.

Совет Парнеля принес плоды. И по имени первой жертвы общественного осуждения (и презрения) такой способ воздействия на человека стали называть "бойкотом"…"

В теме уже был пост о попадалове Власова на Римской Олимпиаде с бутылкой виски на четверых.

Воробьёв донёс. Власову был объявлен бойкот. А также грозила отправка домой. Юрий Петрович на это вспылил и поразил околорекордными неистовыми прикидками зрителей его тренировок - чего, дескать, силу беречь, всё равно уже не пригодится !

Главный чиновник Романов, видя такое, Власова всё же допустил к выступлению. И стал чемпионом Юрий Петрович - хотя по-прежнему был обложен бойкотом. Правда только до получения им золотой олимпийской медали.

Бойкот после этого сам по себе рассосался. И Воробьёв вновь называл Власова другом.

Так в КНИГЕ КНИГ.

Следующий пост - авторитетное мнение товарища по сборной позднего Власова. Такого же, как и Власов, бестрашного и честного человека.

 Отправлено: 21.05.15 17:47. Заголовок: Евгений Пеньковский ..

Евгений Пеньковский приоткрывает завесу.

Книга Евгения Пеньковского "Богатыри на все времена", том 1-ый "Они поднимали не вес, а эпоху", глава "Подвиг русского триумфатора".

Как оно было на самом деле.

"Тот, приложив руки к широкой груди, молча благодарно улыбался. Он чувствовал, что готов в клочья «разорвать» непобедимый американский дуэт, сторицей воздать своему заступнику.

Ничто так не опустошает и не изматывает атлета, как томительное ожидание ответственных соревнований. Штангисты стартовали под занавес Олимпиады, и самыми последними должны были выйти на помост Юрий Власов и его соперники.

Но сам Юрий мог, оказывается, и не выйти! Во-первых, из-за болезни. На его массивных бедрах вдруг проклюнулись огненные нарывы: изрядные дозы пенициллина несколько снижали температуру тела, что не способствовало эффективным тренировкам перед стартом. Во-вторых, за три дня до выступления на тяжелоатлетическом помосте, его призвали на суд всех советских олимпийцев – сборной команды Советского Союза.

По этому поводу как-то мне сетовал Юрий Власов. Он говорил, что суд был короток и беспощаден. Постановили: ходатайствовать перед руководством делегации о запрещении ему выступать на Играх и отправить домой. Для назидания держать в бойкоте. Стиснув зубы, молчал, так как считал себя виноватым.

В один из дней Власова вызвал Романов (в то время Председатель Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта) и говорит: «Забудь все, ни о чем не думай, кроме победы. Больше дергать не станут. Готовься к выступлению».

Бойкот он ощущал по-прежнему. Мрачные мысли бродили в его голове о будущем, клял себя за не своевременную болезнь и проступок.
===========================================
Что же случилось чрезвычайного с атлетом? За какую такую провинность он клял себя? Об этом ни в одном репортаже из олимпийского Рима не было ни строчки. Оказывается, наши легкоатлеты отмечали свои первые победы употреблением бренди с экзотическими заморскими закусками. Они пригласили к столу Юрия Власова.

Тот поколебался, а потом решил на время позабыть о нестерпимой жгучей боли, которая каждую минуту давала о себе знать. Хотелось забыть назойливые грустные мысли по поводу борьбы на помосте со штангой, агрессивно настроенными противниками и злосчастной температурой, высасывающей из него силу. Не отказался, поднял стопочку, другую. Думал: до выступления все «прокачается», исчезнет бесследно.

Однако самые бдительные товарищи по олимпийской сборной не дремали. Они «настучали» кому надо о том, что наш тяжеловес вел себя крайне аморально и безответственно, грубо нарушил святые спортивные заповеди. Мало того, что он, употребив алкоголь, поставил на грань срыва свое ответственное выступление, но и подал дурной пример коллегам по олимпийской сборной. Власов тем самым не оправдал доверия правительства и всего советского народа.

Высоко нравственные и неукротимо бдительные товарищи наверняка желали, чтобы нарушителю режима как следует «вправили мозги», сняли с соревнований и с позором отправили в Москву. Безусловно, чиновники от спорта сгущали краски. Что же было в основе их такой бурной деятельности?

Боязнь модного по тем временам партийного наказания с оргвыводами за потерю бдительности, неверие в силы Власова, зависть к его удивительным качествам – гармоничному сочетанию высокого, тонкого интеллекта и безграничной силы при безупречном телосложении.

В настоящее время о тех событиях можно лишь догадываться. Труды мастеров и знатоков интриги даром не пропали. Власова дружно осудили все. Он оказался в горьком одиночестве, в положении изгоя. Так было до последнего дня Игр, когда «злостный нарушитель спортивного режима» вышел на олимпийский помост и нанес сокрушительное поражение двум американцам – Брэдфорду и Шеманскому.

Затем многие газеты восторженно писали, что Юрий пришел в «Палаццетто делло спорт» в сопровождении почетного эскорта – четырех олимпийских чемпионов – Евгения Минаева, Виктора Бушуева, Александра Курынова и Аркадия Воробьева. Однако их возле Власова не было, да и быть не могло. Они сидели в зале среди зрителей и были крайне удивлены, когда на арене появился их товарищ по команде.

Здесь следует напомнить о трагичности положения, в котором Власов оказался в олимпийском Риме. Надо бы отметить, что в гостиницу, после «легкоатлетического мини банкета» он вернулся и впрямь захмелевшим.

Правда, отчет себе о том, что хватил лишку, отдавал, а потому повинился перед капитаном команды Аркадием Воробьевым, заверив его, что на спортивных результатах это не скажется. Взял с Никитича надежное «слово фронтовика», что тот его не выдаст и простит. Воробьев пообещал.

Однако утром о проступке Власова узнала вся спортивная советская делегация. Затем, как уже было сказано, на общем собрании приняли решение об исключении провинившегося атлета из числа олимпийцев и с позором отправить в Москву.

Власов, как человек дисциплинированный и самокритичный, счел это наказание справедливым и вместе со своим тренером Суреном Богдасаровым покинул олимпийскую деревню. До вылета самолета оставалось менее часа, когда Богдасаров сказал:

– Юра, что мы делаем? Зачем улетаем? Давай вернемся и упадем в ноги Романову. Он умница – простит нас и поверит, что мы его доверие оправдаем, – победим американцев. Ты же к этому готов! Ты и Андерсона побьешь.
– Я виноват, Сурен, – грустно выдавил из себя атлет, – я и должен быть наказан.
– Вот и скажи это Николаю Николаевичу. Прямо сейчас поедем к нему в номер гостиницы, покаемся.
– Нет, Сурен, не проси. Ты же сам знаешь, что я виноват, кругом виноват.
– Ну, ладно, виноват! Так сними с себя эту проклятую вину, докажи здесь в Риме, что ты самый сильный тяж в мире! И Родина, и все люди будут гордиться тобой, Юра. Вернемся пока не поздно!

Они вернулись в Рим, хотя в карманах не имели ни лиры. Шофер такси, к которому они обратились, долго отказывался везти их бесплатно.

Находчивый и изобретательный Богдасаров сумел внушить честолюбивому итальянцу: за услугу он будет с лихвой вознагражден пожизненной славой. Внукам будет рассказывать, как выручил не кого-нибудь, а самого знаменитого олимпийского триумфатора!

Вскоре тренер и атлет, одновременно тяжело вздохнув, постучали в дверь номера Николая Романова.

К их счастью, Николай Николаевич был у себя в люксе (в покоях). С разрешения хозяина вошли, и Богдасаров прямо с порога чуть ли ни бухнулся ему в ноги.

Покорно склонив буйную голову, рядом молча застыл олимпийский богатырь-знаменосец Власов. Это так тронуло чуткое и отзывчивое сердце Романова, что он с чувством сказал:
– Все будет хорошо, друзья, проходите. Повинную голову меч не сечет. Будете жить здесь, в моем номере, места хватит. Только вот как быть с тренировками?
– Не беспокойтесь, Юра же тяжеловес, ему двухдневный отдых только на пользу пойдет, – заверил руководителя советской делегации Богдасаров. – Вот увидите, он всех победит и побьет рекорды Андерсона. И олимпийские и мировые!

Николай Романов слово сдержал. Все заботы об опальном олимпийце и его верном тренере он взял лично на себя. Заказывал им в номер завтраки, обеды и ужины, поддерживал морально.
– Отдыхай, Юра, набирайся сил. Забудь все дурное, ни о чем плохом не думай. Я в тебя верю! – говорил спортсмену Романов.

Призрачно и хрупко счастье большого спортсмена! Он в поте лица, годами через «не могу» фанатично кует свое счастье в изнурительных ежедневных многоразовых тренировках.
Насмерть, как гладиатор, сражается с сильными, готовыми на все ради победы соперниками, выкладывается на соревнованиях, так что в сердце «закипает кровь», а сухожилия и связки «звенят», будто натянутые до предела струны. Словно верующий во время великого поста, стоически ограничивает себя в жизненных радостях. Неужели, плоды самоотверженных праведных трудов, добытая в отчаянных битвах слава, могут мигом испариться, превратиться в прах из-за одного неверного шага, необдуманного поступка?!

Именно здесь, в Риме, Юрий Власов всеми фибрами своей души испытал превратности спортивной фортуны – от оскорбительного публичного унижения до фантастического триумфа.

Итак, в «Палаццетто делло спорт» Власов пришел лишь в сопровождении своего тренера, верного оруженосца Сурена Богдасарова. Только он руководил выступлением Юрия."

Как нетрудно заметить, до синей двойной пунктирной черты - "официальная версия Власова".

Ниже этой черты - правда, погоняемая правдой.

Поколебался Власов, оказывается. Но потом, отбросив сомнения прочь, всё-таки пригубил стопочку-другую. А наверное, и много больше стопочек. Ибо вернулся Юрий Петрович в гостиницу и впрямь захмелевшим. Неужто всего с пары стопок ??? А не с литрЫ, к примеру ?

Пеньковский, "над синей чертой", всё же не до конца раскрывает "официальную" версию Власова. В версии этой Власов клянётся, что руководство от него добивалось назвать имена собутыльников. Мол, назови только, и всё тебе мы простим ! Но Власов упорно молчал. За что и был подвергнут всей строгости наказания.

Далее. Не может не вызвать недоумения, что Пеньковский выгораживает несгибаемого коммуниста-фронтовика Воробьёва. Имевшего, как мы теперь знаем, предельно серьёзные мотивы ненавидеть "неженку" Власова.

Пеньковский вину всю сваливает на каких-то сверхбдительных недремлющих товарищей....настучавших....- странно....если не знать, что тренером Пеньковского был Воробьёв. Именно Воробьёв, а не недремлющие товарищи !

Зависть к удивительным качествам Власова - вот этого в Воробьёве хватало с лихвой ! Так что....

Поэтому Воробьёва чуть удар не хватил, когда он увидел на сцене Власова. В последний день, на соревнованиях свертяжеловесов. Он то-думал, что Власов давно уж в Москве !

Это надо же как искусно прятал Романов Власова с тренером в своих необъятных покоях !

Мудро вернувшись и упав в ноги умнице Романову, Власов с Богдасаровым оказались прощёнными. Если и так - а что здесь зазорного ? Тем более, если свидетелей не было ? Разве цель не оправдыает средства ? Особенно на фоне объективной вины ?

Одно лишь гложет - на каком языке находчивый изобретательный Богдасаров убеждал упрямого честолюбивого итальянца- таксиста ? На русском ? На армянском ? Или же Сурен Петрович ещё итальянский знал в совершенстве ???

 Отправлено: 21.05.15 21:42. Заголовок: Привык обращать вним..

Привык обращать внимания на мелочи и прочие нестыковки. Вот всем известное видео - тренировка Власова:



Жим лёжа - 180 кг. Приседание - 270 кг.

Глядя на штангу в жиме лёжа, видим, что она и действительно весит 180 кг. Есть ли замки - плохо видно, но даже и без замков - 20-килограммовый гриф + на каждой втулке по 4 штуки 20-килограммовых блинов. То есть, 20 кг+160 кг=180 кг.

Это, понятно, если блины и в самом деле 20-килограммовые, а не ничем не отличающиеся от них по размерам блины 15-килограммовые.

Но вряд ли Власов "фуфлыжничал" перед камерой. Поэтому примем диски на штанге безусловно 20-килограммовыми. Именно такими, самыми в то время тяжёлыми. По словам самогО же Власова. Обижающегося в КНИГЕ КНИГ на советскую тяжёлую промышленность на предмет неспособности оной изготовить для Власова диски потяжелее.

Теперь приступаем к анализу 270-килограммовой приседательной власовской штанги. Замки видны хорошо. Имеем тогда 2 штуки замков по 2,5 кг = 5 кг. Гриф - 20 кг. Итого - 25 кг. Отчётливо видим на каждой втулке по 5 штук "нормального" размера блинов. Следовательно, всего 10 этих блинов на штанге. Общим весом - 200 кг.

Полный вес учтённого железа - 5 кг+20 кг+200 кг=225 кг. До 270 кг не хватает 45 кг.

Недостающую массу штанги якобы восполняют 2 блина меньшего размера - по одному на каждой втулке. Блины эти - на вид - очень напоминают 10-килограммовые. Тогда общая масса штанги только 245 кг.

Предположим, что это блины нестандартные и весят они по 15 кг. Но и тогда, в целом, штанга тянет всего лишь на 255 кг !

Допустить, что эти небольшие по диаметру диски - 20-килограммовые ? Такое возможно при повышенной "внутренней" толщине блинов - что никак не наблюдается на видео. Плоскость дисков "залегает" глубоко, значительно ниже закраин.

Но если и допустить эти маленькие диски 20-килограммовыми, всё равно общая масса снаряда не превышает 265 кг. Вообразить замки 5-килограммовыми ? Вот тогда всё сходится.

Короче, гипотезы гипотезами, но штанга реально содержит только 245 кг. Если в гипотезах не зайти уж совсем далеко. Заподозрив Власова в сокрытии того, что могучая советская тяжёлая промышленность таки откликнулась на чаяния чемпиона разума, воли и силы. Да и сработала ему на заказ 25-килограммовые диски. Повышенной "внутренней" толщины.

Вот тогда, допустив пару "нормальных" дисков с каждой стороны - 25-килограммовыми, можно прийти к искомому результату.
--------------------------------------------------------------
И последнее. Власову проще было бы и выгоднее (для придания штанге устрашающего вида) нанизать на втулки не по 5, а по 6 "нормальных" 20-килограммовых блинов. В этом случае, масса снаряда составляла бы 260 кг+замки=265 кг. При гипотетических же 5-килограммовых замках=270 кг.

Но Власов не стал никого пугать. А нагрузил на гриф посильную массу. Объявив ничего не смыслившим в тяжёлой атлетике кинооператорам завышенный вес снаряда.
--------------------------------------------------------------
Резюмируем - если на власовской штанге отсутствуют некие "заказные" 25-килограммовые диски, то объявленный Власовым вес снаряда - туфта.
=========================================

И ещё доказательство. По признанию Власова, ему не удавалось снарядить штангу, более чем в 300 кг. Так как при использовании тогдашних, самых тяжёлых, 20-килограммовых, дисков, набор дисков+гриф=300 кг не оставлял для добавочных дисков места на втулках.

Следовательно, "предельная" 300-килограмовая власовская штанга имела по 7 штук 20-килограммовых блинов на каждой втулке.

Достаточно же повнимательнее изучить видео - и нельзя не заметить, что на власовской приседательной штанге, массой якобы в 270 кг, ещё и чёрт-те сколько остаётся места на втулках. Особенно, если снять непонятные малые диски и заменить их "нормальными".

 Отправлено: 21.05.15 23:28. Заголовок: Глава 229-я. Низм..

Глава 229-я.

Низменный смысл наедания веса.

"И еще: что значит уродливо-большой собственный вес? Разве это главное? Главное – золотые медали!

Я убедился: из всех качеств человека жажда славы – наиболее неразборчивая и всеядная. Важен результат, то бишь победа. И она, эта победа, а стало быть, и слава уже искупают и покрывают все: и способы достижения победы, и самою личность героя. Даже поговорки есть. Скажем, такая, как "победителя не судят"…

Спортсмены с громадным собственным весом лишены возможности нормально тренироваться. Они просто не могут много и тщательно работать. Не выдерживает организм. Приходится выбирать: или огромный собственный вес, или могучие силовые тренировки. Недаром Эндерсон, когда сбрасывал его на 12-25 кг, не был способен даже близко подойти к своим рекордным результатам, более того, мог проиграть более слабым соперникам.

Надо видеть, как люди, силу которых во многом обеспечивает громадность личного веса, заботятся о нем. Тут ради аппетита и лишних килограммов пущено в ход все. И вечером, утром взвешивания: не дай бог потерять граммы этого веса! С такими вещами не шутят. И есть надо много, сколько влезает, и даже когда не влезает, уже некуда, а все равно надо пихать в себя.

И еще надо поменьше двигаться и вообще не беспокоиться, и спать – как можно больше лежать и спать. Иначе и победу потеряешь, а с ней и славу с медалями.

Таким образом, культура тренировок приносится в жертву временному успеху и самому понятию того, ради чего возник спорт.

Торжествует низменный смысл.

Трудно быть разъедающимся супертяжем. Постоянно пытаться растянуть желудок, чтобы всё больше пищи входило - для здоровья никак не полезно.

Андерсон не в счёт. Таким он родился. Если образно говорить. Одним жиром свыше пятисот килограммов - не сядешь.

Многие же остальные атлеты, поднимающие себя в мастодонты с отметки "чуть за 100 килограммов", вот это уже мука пресмертная - набросить к фигуре недостающие 60, предположим, килишек.

Власов и сам не избежал разъедания. И разъедался бы дальше. Не случись с ним трагедия в Токио".

 Отправлено: 21.05.15 23:38. Заголовок: Глава 254-я. Вот и..

Глава 254-я.

Вот и все его убеждения.

"Почти не сплю. Падает вес. Если сейчас есть по аппетиту, я, наверное, потеряю сразу килограммов двадцать. Поэтому вместо воды с сегодняшнего дня буду пить только молоко. Превращаюсь в животное. Вот и все твои убеждения.

В бессонные ночи растрескиваешься волей, как старая деревяшка. Ночи – самые большие испытания для нервов. А заноз в душе – и если бы только я их туда понатыкал!..

Доктор сказал: "Не принимай снотворное". Я ответил, что осталось десять дней. Теперь, нужен сон любой ценой. Он снисходительно улыбнулся."

Власов в Токио. До схватки на помосте - считанные дни. Аппетита нет. Но если есть по аппетиту - страшный риск похудеть на множество килограммов.

Вот и все убеждения Аполлона.

 Отправлено: 22.05.15 00:02. Заголовок: Глава 254-я. Домор..

Глава 254-я.

Доморощенный донжуан Юрий Петрович и несравненная Джина Лоллобриджида.

"После Олимпийских игр в Риме я говорю приветственную речь на сцене московского кинотеатра "Россия", и звезда мирового экрана Джина Лоллобриджида протягивает мне руку для поцелуя.

Я мучительно краснею и таращусь на ее руку. Нет, это просто невозможно. Куда деться от стыда?..

Джина поднимает руку выше и ближе ко мне и обвораживающе улыбается; надо видеть ее близко – она была тогда в расцвете, совершенно фантастической красоты женщина, нечто пенорожденное. А глаза у нее…

И тогда я, нелепо перекривившись, схватываю ее руку и мну в товарищеском пожатии.

До сих пор у меня хранятся эти снимки. Сногсшибательная Джина – и я, нелепо склоненный над ее рукой…"

Что же это военно-воздушного инженера, офицера-старлея Советской Армии, инструктора-инспектора по спорту, чемпиона Европы и мира, чемпиона олимпийских игр, и вообще - не раз бывавшего за бугром человека никто из вышестоящих трутней не проинструктировал перед приветственной речью, как надо обращаться со знаменитыми женщинами, да ещё иностранками ? Если уж сам Юрий Петрович в мириадах, им прочитанных, книг об этом никогда не читал !
---------------------------------------------------------
Ох уж этот совковый литет мента....... !

 Отправлено: 23.05.15 00:06. Заголовок: Торжество фармацевт..

Глава 65-я.

Итоги 1960-ого года для Власова и разделение на обычную-сильнейшую группы.

"В Риме я утяжелил рекорд СССР в жиме, а также мировые рекорды в толчке и сумме троеборья. Значительным явилось прибавление в сумме троеборья – 27,5 кг по отношению к всесоюзному рекорду и 25 кг – мировому. Такое прибавление никому никогда не удавалось, кроме Эндерсона на чемпионате мира в Мюнхене. В ту ночь все четыре олимпийских рекорда стали моими.

"Общество не принимает векселей на будущее, а требует готовую работу за свое наличное признание" (Герцен А. И. Полн. собр. соч., 1956, т. 10. С. 344) – точнее не выразишь. Меня ждала та будущая работа. Римский вексель оплачен победой. Но только римский…
Меня назвали лучшим спортсменом СССР и Олимпийских игр. В тот же год я напечатал очерк в "Огоньке" (1960, № 48, 49). Я еще не знал, во что обойдется это совмещение. И как придется натягивать жизнь. Не играть в литератора, а делать дело.

Всего в 1960 году я пять раз обновлял рекорды СССР – четыре раза в жиме и один в сумме троеборья. Обновил и три рекорда мира – по одному: в рывке, толчковом упражнении и сумме троеборья. Таким образом, уже поднятыми килограммами я был готов к результату в 550 кг!

После Олимпийских игр в Риме (1960) весовые категории на чемпионатах стали делить на две группы – обычную и сильнейшую. Обычная выступала утром, сильнейшая – вечером. Соревнования в Риме по семь – десять часов (легковесы отработали десять часов кряду!) оказались мучительными. До и после нас никто не испытал ничего подобного."

Дело здесь не только в отсутствии разделения на группы. Ещё и в немалом времени, дававшемуся каждому атлету на попытку.

 Отправлено: 23.05.15 21:09. Заголовок: Глава 116-я. Власов..

Глава 116-я.

Власов снимает последний мировой рекорд Андерсона - в жиме.

"В пятницу 16 марта 1962 года "Правда" поместила отчет о пресс-конференции, посвященной очередному розыгрышу Приза Москвы. Президенту Международной федерации тяжелой атлетики Джонсону был задан вопрос о возможности встречи Пола Эндерсона с Юрием Власовым.

Джонсон сказал: "Мы хотели бы, чтобы этот интересный вопрос из теоретического стал практическим. Но Эндерсон в последние годы выступал как профессиональный борец и боксер, а также участвовал в специальных цирковых представлениях по поднятию тяжестей. Поэтому он не может, по существующим правилам, вернуться в любительский спорт. Мне известно, что последние результаты Эндерсона, как штангиста, близки к достижению Власова, и поэтому их встреча вызвала бы большой интерес".

Для меня важным явилось признание, что результаты Эндерсона лишь близки, но не превосходят мои. Значит, наша оценка его возможностей верна. Значит, мои будущие килограммы, наработанные зимней и весенней тренировками, обеспечат перевес.

Мы с тренером полагали собрать на чемпионате СССР в мае околорекордную сумму троеборья, а к осени, когда нагрузки могучих тренировок более или менее усвоятся, выйти на 570 кг. Я даже опасался вслух называть эту цифру, чтобы меня не сочли хвастуном.

Первый удар по фаворитному упражнению Пола Эндерсона – жиму – я с тренером решил нанести в понедельник 2 апреля, на первенстве высших учебных заведений столицы (достаточно авторитетный уровень соревнований). В спортивном корпусе Московского энергетического института я выступал вне конкурса. Места за пультами заняли судьи международной категории.

Работать на себя, не на команду, гораздо проще. Иначе кладешь подходы, срывы ничем не угрожают. Отсюда раскрепощенность, свобода поведения.

В первом подходе я выжимаю 182 кг – новый рекорд СССР. При контрольном взвешивании штанга тянет на 182,7 кг. Есть рекорд– 182,5. Выжат шутя.

Теперь свалить рекорд Эндерсона в жиме 185,5 кг – самый старый в таблице высших достижений, установленный еще на чемпионате мира в Мюнхене 16 октября 1955 года! На грудь захватываю штангу с запасом, встаю ловко. По хлопку судьи одними руками выдавливаю штангу. Все три судьи единогласны: есть рекорд 186 кг! Просто, обыденно…

При установлении рекорда Эндерсон весил 164,5, я – 126,5 кг.

Наконец все четыре мировых рекорда – мои: в жиме – 186 кг, рывке – 163, толчке – 210,5 и сумме троеборья – 550 кг.

Я не обольщался: Эндерсон выжмет штангу и потяжелее. В расчетах даю ему 195-200, себе – 190 кг. К чемпионату мира, к осени, овладею этим весом прочно. Возможно, и с перекрытием.

Следовательно, в жиме Эндерсон может иметь преимущество от 5 до 10 кг. Но я видел его рывок. Больше 155 кг ему не взять. У меня же рекорд– 163. Я готов и на 165. С касанием колена я вырвал 165 еще в Днепропетровске. Следовательно, рывковым упражнением я "съем" его преимущество в жиме.

А в толчке за мной победа. Во всяком случае, 210,5 кг-это действительно предельная тяжесть, поднятая до сих пор кем-либо на вытянутые руки. И это еще не все. Я добыл новую силу."

И опять вне конкурса ! Оно и конечно. В борьбе с соперниками рекорд мог не родиться.

Долго же шёл Юрий Петрович к побитию последнего мирового рекорда Андерсона. Зато потом, в последующие годы, сумел прибавить к своему жимовому рекорду ещё 13 килограммов. Последний мировой рекорд - естественно, в своём любимом жиме и в целях срубить деньжат - Власов установил 15 апреля 1967-ого года, на чемпионате Москвы. Выступая, как и при установлении первого своего жимого рекорда - вне конкурса.

И, как пишет сам Власов, его хватило только на этот рекорд. Ибо в ненавистном рывке и "любимом" толчке Власов был страшно растренирован.

Но чей же рекорд побил Власов ?

 Отправлено: 23.05.15 22:26. Заголовок: Сверхтяжеловес Викто..

Сверхтяжеловес Виктор Андреев.

Сведений о нём совсем немного. Из этого немногого всё же известно, что Андреев побил жимовой рекорд Власова (197,5 кг), выжав 198 кг, а позднее - 198,5 кг.

Кроме ссылок:

http://gov.cap.ru/SiteMap.aspx?gov_id=311&id=1011710

http://chuvathletics.narod.ru/content/data/sportsmens/andreev.htm

Андреев вскользь упоминается ещё и в "популярной" тяжелоатлетической литературе.

Аркадий Воробьёв, сочинение "Железная игра", глава "Учитель, воспитай ученика".

"В июле 1965 года наша команда отправилась в Софию с привычным намерением выиграть очередной европейский чемпионат. В то время польские штангисты находились на подъеме, но по моим раскладкам выходило, что до победы им все равно не дотянуться.

Ребята наши выступали неплохо. Ничто не предвещало грозы. После того как отработали шесть весов, в нашем активе были три золотые и две серебряные медали. Правда, поляки держались близко, однако наш тяжеловес Виктор Андреев мог и должен был закрепить успех команды.

Если и был у поляков один-единственный шанс победить, то этот шанс они получили прямо из моих рук. Ю. Власов и Л. Жаботинский по своим результатам опережали ближайших к ним зарубежных силачей на добрых 60-70 килограммов. Но на соревнования поехали не они.

Токийская Олимпиада нанесла Власову жесточайшую психологическую травму, от которой он был сам не свой, Жаботинский наверняка выиграл бы, но после олимпийского триумфа он не особенно рвался в бой.

И мне показалось, что новый талантливый тяжеловес, появись он на международном помосте, и тому и другому прибавит новых сил, оживит дух здорового соперничества в категории, где уже наметился определенный застой. К тому же, пока я размышлял над всеми этими проблемами, Виктор Андреев побил мировой рекорд Власова в жиме, и это окончательно решило дело. "Пусть едет в Софию, пусть набирается опыта, — решил я. — это пойдет на пользу всем троим да и нашей тяжелой атлетике в целом".

Увы, способности Андреева так и остались неизрасходованным потенциалом. Он не любил работать. Чувство долга перед командой не слишком обременяло его. И в решительный момент наш колосс не сдюжил.

Сознаюсь, в то время в отношении к Андрееву я больше руководствовался доверием и надеждой, что это доверие подвигнет Виктора на большую целеустремленную работу над собой. Но я ошибся в нем. И в решительный момент, обладая мировым рекордом в жиме, штангист растерялся и так и не поднял начальные 180 килограммов в жиме. Для польской команды это было огромным, хотя и неожиданным подарком.

Вместо того чтобы своим выступлением завершить наш триумф, тяжеловес-неудачник обратил в поражение почти завоеванную нами победу. Да. в поражение. Ведь это для кого-нибудь второе место удача, а для такой команды, как советская, это форменный разгром."

Читал я где-то, что дело было не в нежелании Андреева работать. Как разоряется старший тренер сборной Воробьёв. Просто, чемпионат Европы 1965-ого года в Софии судился очень строго. Особенно, в жиме. Поэтому домашние рекорды Андреева, выполненные "техническим" жимом, не помогли атлету справиться ЧИСТО даже и со 180-килограммовой штангой.

Так кто виноват в "баранке" Андреева ? Менее всех - сам атлет. Не его вина, что советские судьи закрывали глаза на его откровенно "технический" жим.

И ещё причина. Андреев не имел имени. Выполни жим не чисто Жаботинский или Власов на этом чемпионате Европы - строгие судьи жим засчитали бы. Не посмели бы не засчитать. А Андреев - кто такой Андреев ?

И Воробьёв всё это прекрасно знает. Но, как и в главе про стероиды, лицемерит и ханжествует.
============================================
Леонид Жаботинский. Размышление "Сталь и сердце". Глава "И снова бой !..."

"Да, надо работать! Готовиться и к экзаменам, и к предстоящему первенству страны. А то я уж совсем тренировки забросил! Не успеешь оглянуться, как из чемпиона в аутсайдеры попадешь! Вон Виктор Андреев (он сейчас присоединился к луганской «могучей кучке») побил мировой рекорд Власова в жиме — взял 198 килограммов. Да и сумма у него такая, что с нею считаться надо, — 542,5... Хватит, хватит бездельничать. За работу!

А я-таки соскучился по ней. По той тяжелой и благословенной работе с металлом, которая каждый раз вгоняет тебя в седьмой пот, но зато ведь и поднимает на «седьмое небо», когда ты пожинаешь ее плоды... Втягиваюсь в обычный ритм тренировок, и к майскому чемпионату СССР подхожу в неплохой форме."

Соревнования происходят в Ереване. Я впервые попадаю в этот южный город, любуюсь его красивыми, своеобразной архитектуры строениями из розового туфа и священной горой армян Араратом, чем-то напоминающей мне недавно виденную Фудзияму.

Ереван — город славных тяжелоатлетических традиций. В один из первых дней моего пребывания здесь в двери номера гостиницы постучали:

— Войдите!

Вошел большой, могучий человек с седыми висками.

— Будем знакомы — Амбарцумян!

Так вот он какой, этот легендарный Серго Амбарцумян! Тридцать лет назад это имя гремело по всей стране. Амбарцумян был сильнейшим советским тяжеловесом, пока не победил его молодой Яков Куценко. Серго расспрашивает о Якове Григорьевиче, о Киеве и Харькове, где у него много добрых друзей. А тут, в Ереване, он и теперь окружен общим почетом. В народе его называют «варпет», что означает — мастер. Так величают армяне лишь очень* уважаемых и заслуженных людей.

Знакомлюсь с экс-чемпионом мира Рафаэлем Чимишкяном, Рубеном Манукяном и другими известными армянскими тяжелоатлетами. Перед такими знатоками хочется выступить как можно лучше. Я выиграл соревнования с суммой 552,5 килограмма, обойдя на 12,5 Виктора Андреева. Бронзовым призером стал Станислав Батищев. Этот студент Криворожского горнорудного института прогрессирует от соревнования к соревнованию. Он и сейчас еще далеко не сказал своего последнего слова в «железной игре».

Гостеприимные армяне сердечно приветствуют победителей.

По народному обычаю нам преподносят корзины с цветами и виноградом. Как писал некогда Максим Рыльский:

Цветы и виноград!

Прекрасное с полезным!.."

Почти весь свой срок "в должности" самого сильного человека Жаботинский проблагодушествовал. Рекорды во всех движениях и сумме прибавил на жалкие килограммы, даже и до 600-килограммовой суммы не дотянулся. Одна из причин - отсутствие грозных соперников. А вот уж когда появились соперники эти грозные ....тут-то Леонид Иванович и спасовал.

Виктор Андреев мог бы стать неплохим конкурентом Жаботинскому, но ему (Андрееву) не дали ходу.

 Отправлено: 23.05.15 23:33. Заголовок: О Викторе Андрееве е..

О Викторе Андрееве есть информация у Чидловски:
http://www.chidlovski.net/liftup/l_athleteResult.asp?a_id=635
На фото у Чидловски Андреев явно жмёт со срывом и глубоким прогибом спины. Интересно, что его рекорды в жиме были установлены с небольшим интервалом - 18 апреля и 11 мая 1965 года.

 Отправлено: 24.05.15 00:29. Заголовок: Наиболее полное осве..

Наиболее полное освещение вопроса находим, как и всегда, у Евгения Пеньковского.

Евгений Пеньковский. Книга "Богатыри на все времена", том первый "Они поднимали не вес, а эпоху", глава "По проторенной тропе".

О Викторе Андрееве. Подробно о последнем рекорде Власова. О крушении власовских надежд. И о Жаботинском "на закате".

"На тропу тяжелоатлетического спорта высших достижений, проторенную Юрием Власовым и Леонидом Жаботинским, на битву с рекордами выходили все новые и новые штангисты тяжелого веса. В январе 1967 года журналисты, знавшие всех видных атлетов, задались риторическим вопросом:

– Кто откроет «Клуб-600»?

Многие утверждал, что есть спортивные рекорды, которые не могут оставлять равнодушными даже людей далеких от спорта. В этих достижениях отчетливо проявляется стремление человека познать самого себя, еще раз убедиться, как велики и далеки от предела его возможности. В числе таких ключевых видов – тяжелая атлетика, конечно, достижения в троеборье богатырей самого крупного масштаба.

Констатировали, что уже десятки лет советские штангисты Алексей Медведев, Юрий Власов, а за ними Леонид Жаботинский никому не уступали титула самого сильного человека на земле.

Абсолютный рекорд в сумме классическом троеборье – 580 кг принадлежал московскому инженер-капитану Юрию Власову.

С появлением на помосте наших, отечественных Гераклов, тяжелая атлетика ускорила свой шаг. На очереди был следующий рубеж – 600 кг. Кто же первым перейдет этот спортивный Рубикон? Вероятным претендентом к этой заветной цели специалисты полагали: ближе всех Юрий Власов.

Тому было объяснение – 31-летний чемпион Римской олимпиады, добывал рекорды и золотые медали ценой огромного нервного напряжения. Поэтому он и не появлялся после проигрыша в Токио на тяжелоатлетическом помосте, стал предпочитать ему письменный стол.

Никто не сомневался, что Власов не променяет штангу на перо, сможет навсегда забыть «железо», с которым у него связаны самые счастливые мгновения жизни. Это не в его правилах, не в его натуре, юноше воспитанного в суворовском военном училище и закаленного офицера в военной академии.

Логика восторжествовала, Юрий Власов снова в тренировочном зале ЦСКА со своим неизменным чемоданом, где его с нетерпением ждал друг и старший коллега Сурен Богдасаров. Весьма возможно, что Юрий Власов вновь скажет свое веское слово в спорте «сильных мира сего».

Вторым кандидатом в «шестисотники» называли Жаботинского, считая, что украинский богатырь довольно быстро мог бы достигнуть 580-килограммового рекорда Власова, затем превзойти его при условии, если москвич вернется на помост.

Состязания только с числами, без серьезной конкуренции, конечно, лишали бы Жаботинского боевого задора. Сам же Власов был благодарен Леониду за то, что тот своими действиями побудил его перед Токио превзойти рекорды. Не случайно специалисты полагали, что у Леонида Жаботинского достаточно шансов, чтобы открыть «Клуб-600», так как он сможет выжать штангу весом 200, вырвать 175 и толкнуть 225 кг.

Примечательно, что на 1 января 1967 года в «Клубе пятисотников» насчитывалось 28 тяжелоатлетов.
Из них: 13 советских штангистов, восемь из США, по одному из Бельгии, Болгарии, Венгрии, Ирана, Кубы, Аргентины и Новой Зеландии.
Из приведенного ниже списка самых сильных штангистов мира в классическом тяжелоатлетическом троеборье можно судить о динамике показанных ими в разное время результатах.

1. Юрий Власов СССР 580,0 кг
2. Леонид ЖаботинскийСССР 572,5 кг
3. Гарри Губнер США 545,0 кг
4. Норберт Шеманский США 542,5 кг
5. Виктор Андреев СССР 537,5 кг
6. Роберт Беднарский США 537,5 кг
7. Пауль Андерсон США 532,5 кг
8. Станислав Батищев СССР 530,0 кг
9. Серж Рединг Бельгия 525,0 кг
10.Карой Эчер Венгрия 522,5 кг
11.Георгий Дьяченко СССР 520,0 кг
12.Сид Генри США 517,5 кг
13.Джим Брэдфорд США 512,5 кг
14.Геннадий Рябоконь СССР 510,0 кг
15.Алексей Медведев СССР 507,5 кг
16.Юрий Вилькович СССР 505,0 кг
17.Иван Веселинов Болгария 505,0 кг
18.Дейв Ашман США 505,0 кг
19.Станислав Червяков СССР 502,5 кг
20.Эрнесто Барона Куба 502,5 кг
21.Мансур Боруманд Иран 502,5 кг
22.Умберто Сельветти Аргентина 500,0 кг
23.Виктор Поляков СССР 500,0 кг
24.Роберт Шейерман СССР 500,0 кг
25.Дин Оливер Новая Зеландия 500,0 кг
26.Уильм Марч США 500,0 кг
27.Владимир Пономаренко СССР 500,0 кг
28.Олаф Коол СССР 500,0 кг

Среди них наибольшее количество пятисотников наших отечественных богатырей. К сожалению, в нем нет того, кто откроет эру «шестисотников».

Такой силач уже был. Мы с ним тренировались на одних из подготовительных сборов лучших штангистов России.

Однако наш рассказ о тех, на кого болельщики больше всего рассчитывали. Так, на меня большое впечатление произвел Виктор Андреев, атлет фантастических дарований среди супертяжеловесов. Я познакомился с ним тогда, когда он был «бесхозным» штангистом, то есть его никто лично не оберегал, не тренировал.

Фигура у Виктора была, можно сказать, нестандартная, но силой он обладал чудовищной. Из советских штангистов он был единственным, способным присесть и встать с 500-килограммовым снарядом на плечах.

Выходец из чувашской деревни Айгиши, Андреев называл себя Николаевым в штанге:
– Мой земляк один из сильных в космосе, я буду самым сильным на земле, – говорил богатырь, похожий на большое дитя.

Помню, мы, российские атлеты, готовились в Дубне к всесоюзным состязаниям. Андреев проживал со мной в одном номере гостиницы. Ему, представителю профсоюзного спортобщества «Труд», очень нравилась моя офицерская форма и армейская выправка. Звал он меня по-своему почтительно – «поручик».

Как-то я его спросил:
– Витя, ты мог бы стать чемпионом мира в полутяжелом весе или в первом тяжелом. Зачем тебе супертяжелый? Ты же ростом маловат.
– Понимаешь, поручик, тренируюсь для того, чтобы стать самым сильным на земле, а не просто чемпионом. Хочу быть сильнее Андерсона, Жаботинского, Власова. Как бы я мог, скажем, в среднем или полутяжелом весе бить рекорды тяжеловесов? Вот и приходится из себя делать супертяжа.

Больше всего меня поражало, что этот обладатель, пожалуй, самого большого живота в мире был мягким, гибким и прыгучим, как кузнечик.

У него была лишь одна трудность. При взятии веса – нужно было ухитриться, не задеть грифом штанги выпуклость живота.

Андреев принимал пищу, можно сказать, круглые сутки. Дважды вставал ночью, аппетитно поедал мясо, колбасу, черный хлеб, запивал все это кефиром, затем засыпал сном праведника. Видимо, все деньги он тратил на пропитание, поскольку не мог купить себе приличного костюма.

Надо признать, что Андреев не зря старался. Пока Власов думал, продолжать ли ему тренировки, а Жаботинский вкушал плоды токийской победы, Андреев в марте 1965 г. победил в международном турнире на «Приз Москвы». В апреле, соревнуясь в Алуште, выжал 198-килограммовый снаряд. Это была серьезная заявка на титул самого сильного: Андреев на полкилограмма превысил мировой рекорд самого Власова.

Не прошло и месяца, как, выступая в Ереване, Виктор фиксирует 198,5 кг. Есть второй рекорд мира! На чемпионате СССР в Новосибирске выиграл золотую медаль в троеборье.

Пока Жаботинский раскачивался, Андреев занял его место в сборной команде СССР, поехал на чемпионат Европы в Болгарию и там осрамился. Получил нулевую оценку.
Выжимал на тренировочном сборе 200 кг и не сумел зафиксировать начальный вес 180 кг. Это стало началом конца тяжелоатлетической карьеры Андреева.

Спустя два года на Спартакиаде в Москве этот загадочный супертяж ухитрился не поднять в жиме детский для него вес 140 кг. Команда России впервые уступила первый приз сборной Украины. Только тогда руководители российского спорта поняли, что они зря сражались за Андреева.

Атлет жил в Луганске, учился в сельскохозяйственном институте, готов был выжать 205 кг, но его уговорили (за новый костюм) выступить за команду РСФСР. Вот он и выступил, и как «злоумышленник» был дисквалифицирован.

Почему я столь подробно рассказываю о спортивной судьбе Виктора Андреева, имя которого быстро предали забвению?

Именно этот силач заставил Жаботинского проснуться. Власов его не тревожил. К тому же Андреев был первым атлетом, с которого началась богатырская чехарда.

Вероятно, Власова крепко встряхнул тот же Андреев. Не смог Юрий примириться с тем, что его мировой рекорд в жиме побит, причем дважды, человеком нелепого телосложения.

Нет, Власов не оставил свое литературное творчество. Однако он все чаще и чаще стал общаться с «железом», и это общение его волновало, звало на большой помост. Его мускулатура быстро откликнулась на нагрузки, сила вернулась. Выступая на Спартакиаде в Москве 15 апреля 1967 года, Юрий с поразительной легкостью выжимает 199 кг, возвращает себе мировое достижение, и одновременно веру в свои силы.

Я был очевидцем этого события. Внешне все было, как обычно: Юрий на разминке выжал дважды 160-килограммовую штангу. Потом вышел на соревновательный помост, буквально одними руками поднял начальный вес 180 кг. Правда, была заметна некоторая скованность, но она свойственна всем атлетам, делающим первый подход.

Затем намного свободнее и легче Власов осилил и 190 кг. Аплодисменты, дружеские возгласы явно подогревали его на подвиг. Посоветовавшись с тренером Суреном Богдасаровым, Власов заказал 199 кг, и поднял их безупречно. Он, как когда-то, был предельно счастлив и словоохотлив.

– Спрашивайте, о чем хотите! – ликующе улыбался Геркулес, раздавая автографы.
Как всегда, с готовностью откликнулся на такое предложение мой друг журналист Дмитрий Иванов, находившийся в зале:
– Какую цель ставили, выходя на московский помост?
– Скромную. О рекордах не думал. Хотел лишь испытать свои силы в жиме, потому что применял в основном только силовое упражнение. Можно считать, что это начало моего нового спортивного пути.

Было очень трудно поверить в себя и вернуться на помост. Если бы люди не верили в меня, а эту веру я сегодня особенно почувствовал, то я бросил бы спорт.
– Что вы испытали, когда появились на этих соревнованиях?
– Великое волнение. Я не видел публики. Только большой опыт помог мне взять себя в руки и хорошо справиться с жимом. Самая большая победа в том, что я добился рекордного достижения при относительно малом собственном весе. Обычно я весил 135-136 кг.

– Будете ли набирать вес?
– Не хочу переходить за 130 кг.
Юрий Петрович, прервав Иванова, обратился ко мне:
– Пусть теперь очередной вопрос задаст мой сослуживец по ЦСКА, начинающий журналист Женя Пеньковский.

Слегка краснея, но польщенный вниманием Юрия, я спросил:
– Когда намерены снова соревноваться?
– Буду выступать каждый месяц. Нужно приучить себя к соревновательной обстановке. Я все забыл, даже хлопок судьи. Наивысшей формы, видимо, достигну к финалу четвертой Спартакиады народов СССР, на которой буду выступать за команду Москвы. Для меня это будут очень трудные соревнования. Пока я отдыхал, молодежь здорово подросла.

Помню, как мы ликовали, когда Юрий вернулся в спорт. Особенно это радовало меня, его одноклубника. Тогда он совершил очень мужественный шаг, но этот шаг к новой спортивной славе оказался первым и последним. К великому сожалению!

В том, что Власов отказался от осуществления своего спортивного возрождения, «виноват», мне кажется, Леонид Жаботинский. Дремавший почти три года, он почувствовал дыхание могучего конкурента и разразился таким каскадом рекордов мира, каким нас радовал до этого один лишь Власов.

Произошло это в начале июня на международных соревнованиях в прекрасной болгарской столице Софии в 1967 г.

Жаботинскому здорово повезло, что к этому турниру он готовился на болгарской земле, на Золотых песках в благоуханной Варне, где всего было вдоволь: и солнца, и моря, и превосходной пищи, и улыбок.

Сам Леонид мне потом признался, что, выступая в Софии на матче штангистов Болгарии, Турции и СССР, он вел заочный поединок с Юрием Власовым, с его новым мировым достижением, с собственными рекордами, которые решил, во что бы то ни стало, превзойти.

Это ему удалось в полной мере.

Начал жим с небольшого для себя веса 180 кг. Во втором подходе легко взял 192,5 кг и попросил поставить на штангу 201,5, на два с половиной килограмма больше рекордного результата Власова. Вышел в третий раз на помост как никогда уверенный. Его поздравили друзья с первым для него мировым рекордом в жиме.

Идет на рывок. Здесь у него всегда все в порядке. Берет 165, затем 174, от третьего подхода отказывается. Старается приберечь силы для толчка, так как конец венчает дело.

Толкает 210 кг. Хорошо, легко пошло. Осталось последнее усилие. И он покоряет 218,5 кг, можно сказать, играючи.

В итоге получилась сумма 590 кг. То есть рекорд Власова перекрыт на 10 кило! Если бы считались все рекордные довески, то в сумме было бы 594 кг. Четыре мировых рекорда за один вечер. Так здорово он еще нигде не выступал!

Главное испытание его ожидало впереди. Власов обещал выйти на спартакиадный помост. Возможно, там они поборются, в битве и откроют «Клуб-600».

Как известно, чемпион Римской олимпиады отказался от участия в Спартакиаде. Вновь один, без достойного конкурента, на помосте воцарился Жаботинский.

Дмитрий Иванов вспоминал, что Жаботинский долго стоял, слегка покачивая ручищами. У его ног покоилась груда металла. Вес рекордный – 219 кг! В зале была напряженная тишина.

Он мертвой хваткой зажал гриф, штанга послушно пошла вверх, колени согнулись, локти выдвинулись вперед, а гриф с дисками по краям расположился по-хозяйски на груди. По залу прокатился рокот.

Из седа упругие мышцы спортсмена, словно разжатые пружины, без заметного напряжения поставили его на прямые ноги. Мощный толчок и снаряд взлетел вверх. Теперь груду металла крепко держали прямые руки над головой. На лице Леонида играла улыбка. Рокот сменился бурной овацией.

Как и подобает победителю, Жаботинский уходил от штанги весело, бодро, словно не насытился поединком и предвкушал новую встречу. Зрители были предельно восхищены и поражены увиденным штурмом рекордом на помосте. Очевидцы говорили, что в жизни Жаботинского не было такого случая, когда он поднимал бы рекордные штанги с таким подлинным аппетитом.

Сказано здорово! В тот момент борьбы с весом Жаботинский не выражал предельного напряжения сил, а только задор и веселое упрямство.

После рекордного урагана со стороны Жаботинского Власову надо было бы по достоинству ответить. Ан, нет! Поклонников «железной игры» он не порадовал. Узнав о новых рекордах соперника, Власов покинул тяжелоатлетический помост. Теперь уже навсегда!

Нашлись недалекие люди, которые обвинили Власова в трусости за то, что он отказался от борьбы с Жаботинским. К чему такой упрек? Посудите сами, был ли смысл проигрывать после неповторимо ярких побед на европейском, мировом и олимпийском помостах? Всему свое время.

Спустя год Власов сказал мне:
– До сих пор, Женя, испытываю большую душевную боль, когда говорят о штанге. Я был готов показать высокие результаты. Но для того, чтобы двигаться дальше, достойно конкурировать, нужно было полностью отдать себя спорту. В мою жизнь вошла литература, ты это знаешь!

По-моему, в этом признании Власова все верно. Единственное, что меня смущает, так это речь о роли достойного конкурента. После великих побед Власова устраивала только главная роль в любой конкуренции.

Проигрывать он не мог, да и не умел. Это свойственно не только ему. Всем, кто был «королем помоста», проигрыш страшнее любого унижения. Никто из великих атлетов этого не выносил. Все уходили, ссылаясь на различные обстоятельства – травмы, плохое самочувствие, превратности судьбы, семейных неурядиц, все что угодно, только не на превосходство соперника. Такого не признавали ни Андерсон, ни Власов, ни Жаботинский.

Итак, Леонид Жаботинский оказался на мировом тяжелоатлетическом Олимпе в гордом одиночестве, обладателем всех четырех абсолютных рекордов мира. Теперь, готовясь к Олимпийским играм в Мехико, украинский гигант за исход состязаний не волновался.

Перед поездкой в Токио он на баскетбольной площадке загадал, что если сумеет с первой попытки забросить в корзину мяч от щита до щита, то выиграет у Власова. Случилось чудо. Он попал в кольцо! И победил на помосте! Предчувствие его не обмануло. Рука не дрогнула.

Тяжелее становились рекордные достижения Жаботинского, рос и его собственный вес. По этим параметрам он обошел даже Пауля Андерсона. На чемпионате Советского Союза 1968 года, который разыгрывался в Луганске, Леонид потянул на весах 163 кг. Но в резвости ничуть не убавил. Выпрыгивал вверх с места на 87 см! Своих коллег из олимпийской сборной обыгрывал в прыжках в длину с места.

Старший тренер сборной команды Аркадий Воробьев вспоминал:
– Леонид отменно чувствовал пространство и вес. Стоя спиной к баскетбольному щиту, с места штрафного бросал мяч и укладывал его в корзину два раза из трех. Он обладал отличной гибкостью и мышечной чувствительностью. Его техника, особенно рывок – готовое учебное пособие.

Наконец, Жаботинский достиг всего. До его средних результатов соперники не добирали пуды. Никто ему не угрожал. Никто не беспокоил. Только что набранные 590 кг в ряду тяжеловесов поставили его особняком. Казалось, надолго. Однако в Луганске ему был брошен вызов. Пока лишь словесный. Было это так.

На параде бок о бок с Жаботинским оказался малоизвестный российский силач Василий Алексеев............"

Теперь многое ясно с этим самым Виктором Андреевым. Имевшим рост чуть за 170 см. Однако, приседавшим с 500-килограммовой штангой. Но это, понятно, фантазии Пеньковского. Слишком уж много. Почти как Андерсон.

Нелепое сложение ? Огромный живот ? Чудовищный аппетит ? Так ведь штангисту- сверхтяжеловесу и необязательно выглядеть, как выглядит балерун.

Интересно, не Виктора ли Андреева имел в виду Власов, осуждая стероиды ? Мол, выжимал некий супертяж мировые рекорды, а после недолгого отдыха, не мог пожать и 120 кг.
----------------------------------------------------------
Жаботинский в Софии 1967-ого года. 590 кг - сумма. И все рекорды в движениях - играючи. Но если играючи - что же он 600 килограммов-то не сделал тогда ? 202,5 кг - жим. 175 кг - рывок. 222,5 кг - толчок. И всё ! Он первооткрыватель 600-килограммового клуба !

Видимо, даже и немного не хотел напрягаться. Дальше "играючи" - не пошёл.

Кстати, ещё одну попытку покорить-таки 600 кг Жаботинский предпринял, кажется, в августе того же 1967-ого года. Но, не выжав 202,5 кг, плюнул....и больше никогда уже....только благодушествовал.
--------------------------------------------------------------
Власов. Не зря Воробьёв в своих сочинениях пишет, что уж очень хотелось Юрию Петровичу и дальше выступать, после 199-килограммового рекордного жима. Но - 590 кг Жаботинского. И Власов как-то сразу охладел к тяжёлой атлетике.

В КНИГЕ же КНИГ, Юрий Петрович в этом признаваться не хочет. Всё больше какие-то другие причины выставляет на первый план.
------------------------------------------------
"Констатировали, что уже десятки лет советские штангисты Алексей Медведев, Юрий Власов, а за ними Леонид Жаботинский никому не уступали титула самого сильного человека на земле."
Десятки лет ??? Это с 1957-ого-то года ???!!!

 Отправлено: 24.05.15 15:32. Заголовок: Дилетант пишет: Одн..

Дилетант пишет:

цитата:

Однако, приседавшим с 500-килограммовой штангой. Но это, понятно, фантазии Пеньковского. Слишком уж много. Почти как Андерсон.

Случай с Виктором Андреевым сложнее. Когда Ригерт приписывает себе толчок 260 кг или Власов сообщает о намечавшейся сумме троеборья под 640 кг, это легко объясняется свойственной даже выдающимся людям хвастливостью и честолюбием. Но какой смысл был увеличивать чужие результаты Пеньковскому? Задним числом подчеркнуть мощь Андреева? Зачем? Показать, что помимо Власова и Жаботинского были другие богатыри? Но ведь хватило бы одного Василия Алексеева. Которого в расчёт вплоть до 1970 г. не принимали. Андреев же по комплекции очень близок Андерсону и Владимиру Марчуку - небольшой рост наряду с колоссальной силой. Он, вероятно, действительно превосходил Власова и Жаботинского в приседаниях - как Марчук и Тараненко превосходили современных им штангистов второго тяжелого веса в этом упражнении. Так что Пеньковский может быть и прав. Если только он не повторил тогдашнюю тяжелоатлетическую легенду, которую могл рассказывать Жаботинскому, чтобы его расшевелить, - наподобие известного приёма Джо Уэйдера в отношении Шваценнегера: "Был у Серджио Оливы. Он стал просто огромным. Он тебя просто раздавит". - Ну мы тут же с Арнольдом бежали в зал и начинали бешено качаться" (цитирую интервью с Франко Коломбо по памяти).
Как итог: сообщение Пеньковского о приседаниях Андреева со штангой 500 кг остаётся непроверенным. Его не удаётся ни опровергнуть, ни подтвердить другими источниками. Доверие/недоверие этому сообщению строится исключительно на индивидуальном представлении о способностях конкретного штангиста и о максимально возможном для его современников весе в приседаниях, показанном Андерсоном.
Дилетант пишет:

цитата:

Жаботинский в Софии 1967-ого года. 590 кг - сумма. И все рекорды в движениях - играючи. Но если играючи - что же он 600 килограммов-то не сделал тогда ? 202,5 кг - жим. 175 кг - рывок. 222,5 кг - толчок. И всё ! Он первооткрыватель 600-килограммового клуба ! Видимо, даже и немного не хотел напрягаться. Дальше "играючи" - не пошёл. Кстати, ещё одну попытку покорить-таки 600 кг Жаботинский предпринял, кажется, в августе того же 1967-ого года. Но, не выжав 202,5 кг, плюнул....и больше никогда уже....только благодушествовал.

Зная о том, что у Жаботинского в 1969 году были серьёзные проблемы с почками, я бы не стал осуждать его за такое благодушие в отношении рекордов. Леонид Иванович очень мудр: рекорд - временное явление, олимпийский чемпион - звание постоянное (пока существует человечество). Не думаю, что только в 1969 проблемы с почками у Л.И. начались. Возможно, перейди он на сверхнагрузки вроде власовских, уже 1965-1966 годы могли оказаться последними в его карьере. А без таких нагрузок он стал двукратным олимпийским чемпионом. Да и его сумма 590 всем показала, что он - сильнее Власова на самом деле (если кто-то, как сам Юрий Петрович, и сомневался в этом после Токио).

 Отправлено: 24.05.15 22:23. Заголовок: любитель пишет: О В..

любитель пишет:

цитата:

О Викторе Андрееве есть информация у Чидловски: http://www.chidlovski.net/liftup/l_athleteResult.asp?a_id=635 На фото у Чидловски Андреев явно жмёт со срывом и глубоким прогибом спины. Интересно, что его рекорды в жиме были установлены с небольшим интервалом - 18 апреля и 11 мая 1965 года.

----------------------------------------------------------------------------
Смотрим ссылку, "открываем" чемпионаты СССР:

1964 Championship of the USSR
Location: Kiev Ukraine
Weight Class: Super Heavyweight [102.5+ kg]

More Info On the 1964 Championship of the USSR Rank Athlete Results (kg)
1 Leonid ZHABOTINSKY, Army Zaporozhie 535 = 185+155+195
2 Victor ANDREEV, Avangard Lugansk 502.5 = 165+147.5+190
3 Viktor POLYAKOV, Army Moscow 490 = 160+150+180
------------------------------------------------------------------------------------------------
1965 Championship of the USSR
Location: Yerevan Armenia
Weight Class: Super Heavyweight [102.5+ kg]

More Info On the 1965 Championship of the USSR Rank Athlete Results (kg)
1 Leonid ZHABOTINSKY, Army Zaporozhie 540 = 180+160+200
2 Victor ANDREEV, Trud Cheboksary 525 = 180+155+190
3 Stanislav BATISHCHEV, Burevestnik Krivoy Rog 510 = 167.5+155+187.5
----------------------------------------------------------------------------------------
1966 Championship of the USSR
Location: Novosibirsk Russia
Weight Class: Super Heavyweight [102.5+ kg]

More Info On the 1966 Championship of the USSR Rank Athlete Results (kg)
1 Victor ANDREEV, Trud Cheboksary 525 = 175+147.5+202.5
2 Stanislav BATISHCHEV, Burevestnik Krivoy Rog 522.5 = 170+157.5+195
3 Gennady RYABOKON, Spartak Vitebsk 497.5 = 165+142.5+190
---------------------------------------------------------------------------------------
Нельзя не заметить несильный толчок и слабый рывок Андреева. Жаботинский же себя не утруждал. Смешные килограммы в 1965-ом году.

Всё же Виктору Андрееву удалось стать однократным чемпионом СССР. В отсутствие Жаботинского, правда. Наверное, Жаботинский в это время по миру раскатывал. Благодушествуя, вкушал прелести жизни. Рассказывая народам различных стран о своём замечательном спортивном пути.

Но обратим внимание только на один Чемпионат СССР - июля 1964-ого года. В котором не участвовал Власов. Он тогда последний год был активным спортсменом, мало того - ещё и премьером, недавно (в конце июня) выигравшим Чемпионат Европы в Москве. На котором Жаботинский не выступал. Власов вернул себе рекорд в троеборье, подняв 562,5 кг.

Жаботинский же установил свой рекорд, освоив 560 кг, в конце марта, на соревнованиях на приз Москвы. На которых не выступал уже Власов. Будучи в разобранном состоянии и - во вспомогательных упражнениях.

Так вот, выигрывает Власов в конце июня Чемпионат Европы, а в середине июля, пожалте - трутни требуют от Власова выступать и на Чемпионате СССР ! Сколько же можно говорить этим трутням, Власов уже горло всё надорвал - желаю выступать не чаще двух, самое бОльшее - трёх раз в год ! Плевал я на ваши графики !

Можно и ещё сказать кое-что, но сначала отрывки:
================================
Подлог в Киеве
(Юрий Власов / Леонид Жаботинский)

http://fictionbook.ru/author/fedor_razzakov/skandaliy_sovetskoyi_yepohi/read_online.html?page=17

"В начале 60-х годов в Советском Союзе не было популярнее спортсменов, чем тяжелоатлеты Юрий Власов и Леонид Жаботинский. За их напряженной дуэлью на спортивных помостах с замиранием сердца следила чуть ли не вся страна. Поэтому, когда на афишах значились их имена, люди шли на эти соревнования рядами и колоннами.

Пользуясь этим ажиотажем, некоторые устроители тяжелоатлетических турниров шли на откровенный подлог: объявляли на афишах имена этих штангистов, хотя на самом деле тех в списке участников не было (либо значился только один из них). Один из подобных скандалов случился на чемпионате СССР по тяжелой атлетике, который проходил в июле 1964 года в Киеве. Вот как об этом инциденте поведал на страницах газеты «Труд» (номер от 19 июля) Б. Федосов:

«Завтра заключительный день соревнований. Билеты на этот день уже давно проданы. Красочные афиши еще задолго до 19 июля сообщали о предстоящем поединке двух чудо-богатырей – московского инженера Ю. Власова и студента из Запорожья Л. Жаботинского. Однако два самых сильных человека планеты не встретятся завтра в Киеве. Жаботинский выйдет на помост один.

Весть о том, что Власов якобы собирался выступать на этом чемпионате, оказывается, необоснованно подогревалась организаторами турнира. Да и Федерация тяжелой атлетики СССР заняла в этой, в общем, неприглядной истории довольно несолидную позицию. Всем было понятно, что Ю. Власову очень тяжело было бы выступать подряд в четырех соревнованиях (чемпионат мира, чемпионат Европы, чемпионат СССР и Олимпийские игры. – Ф. Р.).

Так зачем же было спекулировать на имени спортсмена, заранее зная, что по планам подготовки к Олимпиаде Юрию не следует выступать в Киеве. Не красочные афиши, а сами соревнования собирают в эти дни десятки тысяч зрителей во Дворце спорта. И вот сегодня организаторам чемпионата как-то нужно будет выкручиваться перед зрителями за лжеинформацию.

Любители спорта поймут, что отдых сейчас, перед Токио, необходим Юрию Власову. Но никто здесь не понимает, зачем нужно было Федерации тяжелой атлетики страны и организаторам соревнований обманывать любителей спорта. Зрители незаслуженно обижены».

Кстати, чемпионом Олимпийский игр в Токио станет не Юрий Власов, а Леонид Жаботинский."
======================================================
КНИГА КНИГ.

Глава 228-я.

Власов не приемлет обвинение в трусости.

"Недели перед испытанием в Токио на Олимпийских играх я обратил на восстановление здоровья. Нельзя, опасно быть таким, каким я был на чемпионате Европы. Я не изнурял себя тренировками, тем более прикидками.

От меня потребовали выступить на чемпионате СССР. Я отказался. К чему наслоение усталости? Я и без того захлебываюсь усталостью, каждый день лихорадка ее замешивает наново. До Игр какие-то месяцы. Все тренировки проглядываются. А тут еще лихорадка, не заткнуть ее ничем…

Отказ выступать на чемпионате СССР породил подозрения в трусости и обложил попреками. Все это оказалось пустяком: уже закончив выступать (через три года), точнее, решив прекратить выступать, я услышал коллективный упрек за "спортивную трусость". И даже тренер тогда сник перед общим осуждением. Смолчал тогда, когда потребовали врача на предмет выявления моей годности для выступления на IV Спартакиаде народов СССР (1967), чтобы публично уличить в трусости. И это после всех беспощадных поединков, гордости побед! Награда за всю жизнь…

Я слушал, и во мне рушился, догорая, целый мир. Профессионал, терпи, слушай и терпи: тебе же платят. Терпи, даже если льют помои. С мстительным удовольствием дождались своего часа – не чемпион я. Сколько же они ждали этого часа!.. Тоже встряска из незабываемых…"
-------------------------------------------------------------------------------
Глава 97-я.

Власов об околоспортивном мусоре.

"Сколько раздражения вызвал отказ выступить в Киеве! Начальник клуба не преминул затеять очередное разбирательство – свое понятие долга. Много снес тренер, немало скрыл и принял на себя.

Проскользнуло раздражение и в отдельных репортажах (даже одной из центральных газет – за подписью Денисюка; ни до, ни после не слыхал об этом знатоке тяжелой атлетики). Сейчас, бесспорно, скоморошен весь этот околоспортивный мусор. Тогда недобросовестная возня, столь безобидная снаружи, била по живому: отравляла, лишала равновесия, нужного для тренировок, взвинчивала.

Усталость двойной жизни – большого спорта и работы за письменным столом – препятствовала справедливо оценивать факты. Платил я не только душевной энергией – и понять не мог, за что попреки: свое дело – и тренировки, и рекорды, и победы – я делал честно, с лихвой перекрывая необходимое!

Из моих нескольких десятков рекордов всего два или три выколочены прибавлением на 500 граммов. Остальные я сразу утяжелял на 5, 7, 12 и даже 25 килограммов! С выходом на чемпионаты мира не проиграл ни единой встречи! Впервые в истории спорта все четыре рекорда в самой тяжелой весовой категории (жим, рывок, толчок, сумма троеборья) принадлежали советскому атлету.

А критики не унимались, клеили ярлыки… Не скрою, я был резок. Презирал кое-кого, как презирают "трутней". Сегодня они начальствовали в спорте, завтра – ведали снабжением санатория, послезавтра – командовали каким-нибудь отделом, в обществе "по связям"…

Спорт пронизывает идеологический мотив. Главным образом по этой причине и еще за щедрое кормление чиновничьих "трутней" большой спорт и разогнали до таких вселенских масштабов. Без того дышать бы ему, как, скажем, медицине (с ее жутковатыми "рекордами"), на ладан…

А тогда в Киев мне лучше было не ехать – и я не поехал. Но в своем решении я оказался одинок. Вообще понятия "публика" и "справедливость" не всегда совпадают. К примеру, нельзя выдавать обыкновенную физическую боль. Я ухитрился нахватать травм – и все до 1960 года. Потом благополучно обходился без них (кроме 1962 года), хотя самые большие веса поднял именно после 1960 года.

Гримаса боли нарывалась на шиканье и смех. А травмы я зарабатывал злые. С тех пор зарекся показывать публике чувства. Работай так, будто в восторге от борьбы. Никто не должен знать, что с тобой."

В общем, картина такая. Трутень - оно ведь и тоже вроде бы как человек. Пусть и без разума. Но приставлен к делу - надзирать, побуждать, осуществлять, докладывать наверх об успехах. Есть графики соревнований. И ведь не трутни их составляли. Точнее, трутни, только гораздо более важные. Сидящие где-то на небесах и спускающие оттуда неукоснительные директивы. Сполнять и точка !

А тут....Власов, не хочет, видите ли....а глядя на него - и Жаботинский...

Вот и ненавидели Власова прямые и непосредственные начальники-трутни. Особенно, когда незаменимым он был. По графику ПОЛОЖЕНО выступать чуть не каждый месяц, а какой-то там....

Тяжело приходится трутням с незаменимыми. Будь выбор шире - к примеру, пять кандидатов на поездку куда-то, примерно одинаковой силы - вся пятёрка подчинялась бы трутням, как миленькая. Так ведь ещё бы - вякнул против, вылетай из кандидатов ! А даже из сборной !

В своей "Железной игре", Воробьёв расписывает, как его, Воробьёва, и других кандидатов - Двигуна и Ломакина - эти самые трутни заставляли соревноваться между собой до полной потери сил, изводили прикидками.

Вредительство - ибо всё это накануне чемпионата !

Но трутню плевать. Не ему выступать. Зато оторвал душонку, ощущая себя вершителем судеб !

Так и измывались трутни над Воробьёвым с соперниками. Но выхода у Воробьёва с соперниками не было. Паши - а то проиграешь ! Круглый год паши, участвуя во всех предписанных состязаниях. Иначе....

В общем, именно своей незаменимостью Власов и пользовался. Будь по-другому - пинком из сборной ! Из клуба ! Из спорта ! Без выходного пособия ! Вместе с невиданным разумом !

"Из моих нескольких десятков рекордов всего два или три выколочены прибавлением на 500 граммов. Остальные я сразу утяжелял на 5, 7, 12 и даже 25 килограммов! "

Как и всегда, Власов врёт. Так уж прямо и все рекорды он утяжелял на 5-25 килограммов !
--------------------------------------------------------------------------------
Вот и получилось, что на киевском Чемпионате СССР Андрееву пришлось сражаться только с Жаботинским. Заставь трутни выступать Власова, Андрееву, вместо завоёванного им "серебра", пришлось бы довольствоваться только "бронзой".

 Отправлено: 24.05.15 23:14. Заголовок: любитель пишет: Слу..

любитель пишет:

цитата:

Случай с Виктором Андреевым сложнее. Когда Ригерт приписывает себе толчок 260 кг или Власов сообщает о намечавшейся сумме троеборья под 640 кг, это легко объясняется свойственной даже выдающимся людям хвастливостью и честолюбием. Но какой смысл был увеличивать чужие результаты Пеньковскому? Задним числом подчеркнуть мощь Андреева? Зачем? Показать, что помимо Власова и Жаботинского были другие богатыри? Но ведь хватило бы одного Василия Алексеева. Которого в расчёт вплоть до 1970 г. не принимали. Андреев же по комплекции очень близок Андерсону и Владимиру Марчуку - небольшой рост наряду с колоссальной силой. Он, вероятно, действительно превосходил Власова и Жаботинского в приседаниях - как Марчук и Тараненко превосходили современных им штангистов второго тяжелого веса в этом упражнении. Так что Пеньковский может быть и прав. Если только он не повторил тогдашнюю тяжелоатлетическую легенду, которую могли рассказывать Жаботинскому, чтобы его расшевелить, - наподобие известного приёма Джо Уэйдера в отношении Шваценнегера: "Был у Серджио Оливы. Он стал просто огромным. Он тебя просто раздавит". - Ну мы тут же с Арнольдом бежали в зал и начинали бешено качаться" (цитирую интервью с Франко Коломбо по памяти). Как итог: сообщение Пеньковского о приседаниях Андреева со штангой 500 кг остаётся непроверенным. Его не удаётся ни опровергнуть, ни подтвердить другими источниками. Доверие/недоверие этому сообщению строится исключительно на индивидуальном представлении о способностях конкретного штангиста и о максимально возможном для его современников весе в приседаниях, показанном Андерсоном.

В принципе, ничего невозможного в этом нет. Андерсон - не инопланетянин. Почему бы не родиться такому же андерсону в другой стране, примерно в одно время с Андерсоном ?

Тем более Андерсон не самый мощный приседатель в истории. Даже в его время, жило на свете немало людей, которые, развей они свои потенциальные способности - но они не развивали. Мало того - ещё и не подозревали об этих своих способностях.

Если же брать историю человечества целиком - несомненно приходили на Землю тысячи людей, ни в чём не уступающие Андерсону или же его превосходящие.

Да только тогда и упражнения-то такого - приседания - не знали, тем более не развивали в нём результаты.
-------------------------------------

цитата:

Зная о том, что у Жаботинского в 1969 году были серьёзные проблемы с почками, я бы не стал осуждать его за такое благодушие в отношении рекордов. Леонид Иванович очень мудр: рекорд - временное явление, олимпийский чемпион - звание постоянное (пока существует человечество). Не думаю, что только в 1969 проблемы с почками у Л.И. начались. Возможно, перейди он на сверхнагрузки вроде власовских, уже 1965-1966 годы могли оказаться последними в его карьере. А без таких нагрузок он стал двукратным олимпийским чемпионом. Да и его сумма 590 всем показала, что он - сильнее Власова на самом деле (если кто-то, как сам Юрий Петрович, и сомневался в этом после Токио)

"Мудрость" Леонида Ивановича клянут на чём свет не только Воробьёв, но и другие штангисты-писатели. Жаботинский не любил воловью работу. Тренироваться обожал без напряга. От случая к случаю. Имей Жаботинский упорство Власова, он бы оставил рекорды в толчке за 230 килограммов.

А Жаботинский чем занимался все годы своего "царствования" ? Увеличивал изредка рекорды на полкилограмма....не было соперников - так хоть 600 кг достал бы ! А потом бы и благодушествовал.

Жаботинский со своими 590 килограммами не сильнее Власова. Ибо этот рекорд появился на свет только через 3 года после Токийской Олимпиады. Власов же, на этой Олимпиаде, отнесись он серьёзно к толчку 217,5 кг, и попади ему рекордный рывок 172,5 кг в зачёт, показал бы 587,5 кг. То есть, Власов был готов на 590 кг ещё в 1964-ом.

Поэтому, из троицы Власов-Жаботинский-Алексеев - Жаботинский фигура самая бледная.

Мог бы он всё. Поднял реально 594 кг, совсем немного накинуть требовалось. Так что "мудрость" Жаботинского не чемпионская, не спортивная, а обывательская.

Победи Власов в Токио, он бы, конечно, ушёл из большого спорта. Но, думаю, только после того, как первым собрал 600 кг.

Скорее всего, это случилось бы уже в 1965-ом году.